Обещание

Ветер завывал высоко над головами, эхом унося протяжные крики гида и помощников за снежные склоны. Холодный воздух обжигал щеки, пытался проникнуть под воротник, украсть тепло, сохранявшееся под толстой курткой. «Самая лучшая альпинистская куртка — набитая гусиными перьями» - говорил гид группы американец Майкл Киттон в базовом лагере, что остался позади несколько часов назад. Кажется, не обманул. Денис не чувствовал холода; по-крайней мере, он не потерял гибкость суставов, а дыхание было свободным. Он довольно быстро привык к пониженному давлению кислорода на нижних склонах Горы (когда Майкл произносил это слово, Денис представлял его именно с большой буквы), чем несказанно удивил семейную пару канадцев, с которой подружился в базовом лагере в Непале. Киттон уверял, что это пройдет.
На высоте в восемь тысяч метров каждый шаг — это преодоление, - говорил он на инструктаже за сутки до начала восхождения. - Вы никогда не сможете представить себе место опаснее, чем крайняя точка высочайшей вершины на планете. Но вряд ли вы также найдете место красивее. Вы подниметесь наверх, и у вас будет всего несколько минут, чтобы осознать величие момента, прежде чем мы начнем спускаться обратно. Но этот момент, если он наступит, врежется вам в головы до самой смерти. Вы будете испытывать кислородное голодание, у вас практически не будет сил двигаться, части вашего тела могут быть обморожены, и вряд ли подобное состояние вы сможете назвать приятным, однако осознание того, что вы совершили главную победу в своей жизни, будет стоить всего этого. Это настоящий кайф, друзья!
  Майкл Киттон умел произносить пафосные речи, однако куда важнее, что он был превосходным гидом. Группа Дениса состояла в основном из американцев и канадцев, помимо старшего группы, Майкла, а также четверых его помощников и двух медиков, остальные девять человек были туристами, воспользовавшимися услугами компании Киттона, и никто не мог пожаловаться на профессионализм своих гидов. Майкл покорял Эверест трижды, перед этим, еще в юном возрасте, обошел практически все Альпы и если не знал об альпинизме все, то почти все.
Группа двигалась медленно, но верно, поднимаясь по пологому склону. Денис посмотрел наверх. До следующего лагеря оставалось еще три часа пути; его, конечно, еще не было видно. Лагерь скрывался где-то вверху за поворотами горных склонов. Затем группу ожидали еще три переходных лагеря, короткий перерыв в крайнем из них и финальный рывок на вершину. Денис запрокинул голову еще выше. Она терялась где-то в облаках, сплошь затянувших небо, белых, как молоко, и потому сливающихся со снежным покровом величайшей горы. Под ногами идущих тоже был снег. На солнце от отбрасывал слепящие глаза блики, и Денис надел очки. Белый цвет напомнил ему платье дочери. Платье, которое она надела на свой день рождения и ужасно огорчилась, когда испачкала его сливочным кремом. Ей исполнилось тогда девять, и Денис принес домой огромный бело-коричневый торт с девятью толстыми свечками. Он запомнил этот ее день рождения больше других. Следующий мог не наступить.

Денис перешагнул порог, держа на вытянутых руках большую картонную коробку, и ногой затворил дверь. Через мгновение в прихожую белым ураганом ворвалась Варя, с ходу повиснув на шее отца.
Папа! Мама подарила мне огромного медведя! Он, наверное, с тебя ростом! Даже выше!
Зато я сильнее, - Денис с трудом высвободился из цепких объятий девочки и снял обувь. - Ты в курсе, что тебе нельзя бегать?
В курсе, - насупилась дочь. - А ты в курсе, что у меня День Рождения?
Не может быть, - сделал серьезный вид отец. - Он же недавно был.
 Варя нахмурила брови. В дверном проеме, ведущем на кухню, откуда уже доносились манящие запахи праздничного обеда, появилась Марина. Подошла, легонько щелкнула мужа пальцами по затылку, поцеловала в щеку.
Не слушай его, конечно же, он в курсе. Давайте-ка оба мыть руки и за стол, - скомандовала она, перехватив у Дениса коробку с тортом.
Да, вот теперь я что-то припоминаю... - Денис скосил глаза в сторону дочери, резко повернулся, подхватил ее под руки и поднял над головой. - С Днем Рождения, Варвара Денисовна!
Он сидел за кухонным столом, исподволь наблюдая за женой и дочерью. Марина раскладывала куски торта по тарелкам, как всегда, стараясь положить мужу самый большой. Варя собирала грязные тарелки из-под второго.
Нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть в зоопарк до темноты. Хочешь в зоопарк, заяц? - Денис ущипнул дочь за руку.
Я уже взрослая для зоопарка, - именинница сделала серьезное лицо и надула щеки. - Но если ты хочешь, то мы с мамой можем сходить с тобой.
Сделай одолжение, - усмехнулся Денис.
Варя отнесла тарелки в раковину и вернулась за стол. Денис посмотрел на нее. Ее лицо было чуть менее бледным, чем обычно. Наверное, это из-за праздника, который ей устроили они с женой. Доктор сказал, что ее необходимо постоянно чем-то занимать, но не напрягать физически. Чем лучше будет ее настроение, тем больше вероятность выздоровления. Денис отчаянно верил в это выздоровление, хотя полгода назад слова, произнесенные врачом после просмотра результатов анализов и полной диагностики, повергли его в состояние, близкое к остолбенению. Острый лейкоз. Рак крови. Вероятность выздоровления была 50 на 50, и они с Мариной мгновенно приступили к лечению. Исполнительный директор фирмы, Денис не имел финансовых трудностей и не жалел денег на лекарства и услуги частной клиники, однако прогнозы на протяжении нескольких месяцев продолжали оставаться неутешительными. Химиотерапия тоже помогала слабо, и месяц назад лечащий врач вызвал его к себе отдельно от жены и, с трудом подбирая слова, сообщил, что надежды на выздоровление практически нет. Болезнь была обнаружена на поздней стадии, сказал он, и как теперь она поведет себя, известно лишь Богу. В Бога Денис толком не верил, равно как и в безнадежность положения любимой дочери. Он продолжал искать различные способы, врачей, пробующих новые методики лечения, постоянно уезжал из города. Практически полностью перевалил всю свою работу в фирме на генерального, в чем тот, слава Богу, его не упрекал. Неизменно привозил дочери из своих поездок горы сладостей, плюшевых медведей, кукол, и каждый вечер дома проводил возле ее кровати, читая книги о путешествиях, дальних странах, наблюдая, как она засыпает. Смотрел на нее и думал — он не сдастся. Не имеет права.

В промежуточном лагере на высоте более шести тысяч метров было шумно. Здесь расположилась еще одна группа альпинистов, планирующая двигаться дальше через час после подхода к лагерю команды Киттона. Два десятка палаток были разбиты на плоскогорье, тент хлопал на ветру, как будто собираясь треснуть по швам в любой момент. Снег поднимался от земли и взвивался в воздух на высоту нескольких метров, искажая обзор. Денис снял очки, сделал несколько медленных вдохов и выдохов. С ним поравнялась семейная пара канадцев, Томас и Хлоя Морин.
Неплохой вид, - сказал Томас, указывая рукой за спину.
Денис обернулся. Плато заканчивалось довольно в десяти метрах и резко шло вниз. Там, в сотнях километрах, почти неразличимо сквозь белый перистый туман, раскинулась долина предгорья, серая и безжизненная. Справа и слева, насколько хватало глаз, - горы, большие и маленькие, крутые и не очень, покрытые снежным одеялом. Горные склоны извивались, обрывались бездонными ущельями и вновь поднимались почти вертикально вверх. Действительно, дух захватывало. С другой стороны вид не так вдохновлял — снег, снег и снег, а еще ледяные глыбы, покрывшие каменные утесы. Как среди них отыскать тропу, ведущую к искомой цели, то бишь к вершине, знал, наверное, только Майкл Киттон.
Нам нужно поесть, - прервал поэтические мечтания туристов подоспевший помощник гида. - Скоро выдвигаться дальше, надо передохнуть, отогреться, проверить баллоны. Если кому-то нужно, палатка для связи с базой там. - Он махнул рукой в сторону. - Можете позвонить родным.
Денису безудержно хотелось позвонить, но, подумав мгновение, он зашагал в противоположную сторону, к палатке, возле которой стоял Майкл.
О, Дэн, - Киттон отвлекся от беседы с высоким бородатым мужчиной, на вид — англичанином. Майкл тоже имел бороду, но не такую густую и окладистую, скорее это была небрежная растительность на подбородке и баках, за которой он не очень-то следил. - Познакомься, это мой старый друг Джеймс Бренди, он руководит второй группой. Джеймс, это Дэн, он из России.
Они пожали друг другу руки.
Как настроение? - Джеймс прижал ребро ладони ко лбу, щурясь на солнце.
Боевое. Насколько я знаю, вы несколько лет работали вместе. Пути разошлись?
Майкл рассмеялся.
Можно и так сказать. Решили, что пора делать деньги отдельно друг от друга. Плюс Джеймс посчитал, что уже достаточно опытен, чтобы не быть моим подчиненным.
Сколько времени займет оставшийся путь до вершины?
Чуть больше, чем тот, что мы уже проделали. В следующих лагерях остановки будут короче, зато идти будет сложнее, движение замедлится. На последнем рывке перед средним лагерем придется спускаться почти восемьдесят метров, чтобы потом подняться сто двадцать. Самый сложный отрезок пути.
Денис кивнул. Он уже слышал об этом на инструктаже. Майкл, как всегда, в красках расписывал, каково это — ползти «на зубах», включая все резервы, глотая ртом разреженный воздух, опускаться в ущелье, чтобы потом несколько мучительных минут цепляться за веревку, перебирать карабин, упорно ползти вверх. И главное — не смотреть вниз. Что ж, это ему по плечу. Он уже много месяцев отчаянно боялся смотреть вниз, высоко задирая голову.

- Традиция проводить гладиаторские бои перешла римлянам от греков. Гладиатором мог становиться не только пленный, но и свободный римлянин, желавший заработать. Это было жестокое и кровавое зрелище, не менее жестокое, чем время, когда эта великая империя переживала свой расцвет. Бои проводились на огромных аренах, и сотни и тысячи возбужденных римских граждан, жаждавших крови, неистово вопили, топали тысячами ног, рукоплескали победителю. Самой известной и легендарной гладиаторской ареной был Колизей, ноходившийся в самом сердце империи — Риме, Вечном городе.
Денис перевел дух, опустил глаза, взглянув на дочь. Вопреки его ожиданиям, она лежала с широко раскрытыми глазами, внимательно вслушиваясь и ловя каждое слово.
Ты что не спишь? Я для кого читаю? - Денис попытался сделать строгий вид.
Для меня, - просто ответила Варя.
Тогда спи, а то больше читать не буду.
Но папа, какой смысл читать, если я не буду слушать? - искренне удивилась дочь.
Действительно. И в кого ты такая умная? - притворно вздохнул Денис.
Конечно, в тебя! И еще в маму.
 Он приподнял уголки губ в улыбке. Варвара, в отличие от большинства своих подруг, обожала читать, и еще больше обожала слушать. Причем больше всего ей нравилось слушать отцовские истории о разных странах и континентах, а не приторные сказки о принцах и принцессах. Денис пожимал плечами, доставал с полки очередную энциклопедию и раскрывал ее наугад, в очередной раз начиная рассказ о какой-нибудь Месопотамии или Атлантиде. Варя слушала, затаив дыхание, прерывая отца лишь для того, чтобы задать очередной вопрос.
В последнее время ее состояние резко ухудшилось. Все чаще приходилось вызывать врача на дом, она то и дело задыхалась в легочных хрипах, приводящих Марину в состояние, близкое к срыву, вызванному постоянным напряжением. Денис выбивался из сил, разъезжая по городу, обзванивая клиники со всех концов света. Они с женой практически не разговаривали, делая вид, что все хорошо, только находясь рядом с дочерью. Марина, днем и ночью ухаживающая за дочерью, сама стала похожа на бледную тень самой себя, а те редкие разговоры с Денисом, когда он был дома, практически всегда оканчивались руганью. Денис ненавидел сам себя — за то, что не может найти общий язык с женщиной, которую безумно любил, за то, что при наличии всех своих сбережений почти ничем не может помочь дочери, и Бог знает за что еще. Время утекало, и ему все чаще казалось, что пора бросить все и запереться дома, проводя все свое время с семьей. Кто знает, может это бы и было ключом к решению всех проблем?
Папа, ау! - Варя легко потрясла отца за руку. Денис редко поднял голову и открыл глаза. Черт, кажется, задремал, сам того не заметив. - Ты что спишь? Я ведь не сплю!
И я не сплю. Я притворяюсь.
Ага, - недоверчиво взглянула она на него. - Я все вижу.
Денис погладил ее по голове. Ее лицо было бледным, как полотно, глаза ввалились, но в глубине их еще светился этот живой огонек, который когда-то бушевал ярким пламенем в этом юном, безбашенном, не по годам умном создании. Денис невольно отвел взгляд.
Папа, знаешь, какое мое самое заветное желание?
Нет, и какое же?
Когда я вырасту, я обязательно побываю во всех этих странах, о которых ты мне рассказываешь. И в Риме, и в Колизее, и в Атлантиде, пусть хоть она и утонула. Везде! А ты поедешь со мной?
Обязательно, - Денис не выдержал и отвернулся. Голос предательски дрожал. Неприметным жестом он смахнул со щеки невесть откуда взявшуюся слезу.
Пап! А у тебя есть какое-нибудь заветное желание?
Денис снова повернулся к дочери.
Мое самое заветное желание — чтобы ты уснула прямо сейчас, а завтра была бодра и здорова, как никогда.
Ну паап! Я же серьезно!
Он помедлил секунду.
Ну если серьезно... Ладно. Слушай, в детстве, когда я был как ты, и потом, постарше, мы с друзьями постоянно лазили по горам. Сначала по маленьким, и горами не назовешь, потом, в молодости, уже после знакомства с твоей мамой, на два месяца уехали на Урал, облазили его вдоль и поперек. Тогда я грезил этим, мечтал стать известным альпинистом, покорить все великие вершины мира.
А сейчас мечтаешь? - прервала его Варя.
Нууу... Наверное, немного. Мечтаю, но уже не так.
Как это?
Ну, я же взрослый. У взрослых свои проблемы, и мечты часто отходят на второй план. Важнее становятся другие вещи.
Это какие? - Варвара смотрела на него, не отрываясь.
Например, ты. И твоя мама. И наш дом. Да много чего еще. А горы — это так, увлечение юности.
Но это глупо и неправильно! - возмутилась Варя. - Это же твоя мечта! Мечты нужно исполнять! Вот я мечтала сходить в цирк в пять лет — и сходила.
Денис рассмеялся.
Да, ты своего добьешься.
И не смешно! Мечты же для того и существуют!
Денис внимательно посмотрел на дочь.
Наверное, ты права.
Конечно, права!, - Варвара покивала головой в такт своим словам. - Папа, пообещай мне, что обязательно исполнишь свою мечту! Что залезешь на все самые высокие вершины мира! Обещаешь?
Он вгляделся в глубокие серые глаза дочери. Помолчал пару мгновений.
Обещаю. А ты пообещай мне, что будешь сильной. И что однажды поедешь покорять вершины вместо со мной.
Обещаю, - торжественно заверила Варвара отца.

Воздух как будто натянулся в струну. Легкие скручивало в спираль, не давая кислороду попасть внутрь. Ветер хлестал снежной круговертью прямо в лицо, уже почти полностью покрытое инеем. Одежда будто превратилась в скафандр, и движения становились все более скованными. Денис брел из последних сил, с огромным трудом передвигая ноги, то и дело проваливаясь в сугробы. Упав в очередной раз, он поднял голову, посмотрев в направлении впереди идущих. Попытался подняться и тут же упал снова. Попробовал вдохнуть. Не получилось. Он перевернулся на спину.
После среднего лагеря они развернули обратно троих туристов из-за появления признаков горной болезни. Кислородные баллоны помогали мало на высоте более восьми тысяч метров, и кто-то из альпинистов то и дело останавливался, отказываясь идти дальше. Майкл, в очередной раз поразив Дениса бодростью своего духа, поднимал всех по очереди, заставлял идти.
Денис попробовал вернуться в исходное положение, но еще больше погрузился в сугроб. Втянул в себя воздух, но вместо этого забил рот снегом. Легкие сводило от холода. Лицо, как ни странно, уже почти не ощущало минусовой температуры — обморожение, это как пить дать. Денис вновь попробовал встать. Безрезультатно. Решив, что на обратном пути его обязательно подберут, он остался лежать.
Он так и не понял, сколько времени он так пролежал — ему казалось, что целую вечность, - прежде чем сильные руки Майкла Киттона вытащили его из сугроба и поставили на ноги.
Давай, Дэн, еще двадцать шагов, и ты на месте! Ну же, до вершины рукой подать! Давай я тебе помогу.
Он подхватил Дениса одной рукой и буквально потащил вперед. Пройдя метров пятнадцать-двадцать, Денис собрался духом и открыл глаза. Вершина была перед ним. Это не была вершина в буквальном смысле. Довольно плоское плато в несколько квадратных метров, в центре которого стояла его группа. Кто-то доставал фотоаппарат, кто-то втыкал в сугроб канадский или американский флаг, кто-то просто, обессилев, опустился на колени. Денис поднырнул под рукой Майкла, тяжело вдохнул и сделал несколько последних шагов.
Дэн! Мы сделали это! - кто-то схватил его за плечо и затряс. Денис повернул голову; это был канадец Томас.
Денис ошарашенно потряс головой, приходя в себя.
Да. Сделали, - просипел он, неожиданно для себя обнаружив, что почти потерял голос. Он упал в сугроб и разрыдался.
Что с тобой? - удивленно спросил Томас.
Я... Я дочери обещал, что поднимусь сюда. Я ей обещал...
Воу, здорово! Ты сдержал слово!
Да... Сдержал, - Денис поднял голову и взглянул на него. - А она сдержала свое.
Он вытер слезы и улыбнулся сам себе. Все страшное позади. Для всех их. Он исполнил мечту и сдержал слово, данное дочери. Пора возвращаться к ней. Она ждала его вместе со своей матерью, его любимой женой, в базовом лагере далеко внизу. И теперь у них две победы на двоих.