Бой на болоте

Василий пристально наблюдал из кустов, густо растущих на возвышении, как из подлеска по узкой дороге, петляющей между топкими болотами, ползла немецкая колонна «айнзацгруппы». Карательный отряд фашистов всего два часа назад уничтожил деревню Василия вместе со всеми жителями. Операцию немцы проводили в ответ на недавний разгром комендатуры три дня тому назад. Отчаянно защищая деревню, в неравном бою, погиб и весь небольшой партизанский отряд, не ожидавший нападения в таком глухом месте, куда и в мирное-то время чужим было не добраться без проводника. Идти же напрямую по трясине, не зная надёжных тропок – верная погибель. Даже на той дороге, по которой ехали немцы, техника периодически застревала.

«Значит, предали!» – подумал Василий, зло скрипнув зубами и сильнее сжав в руках неразлучную трехлинейку. Ему едва исполнилось семнадцать, но парень был таким отличным стрелком и столь резвым и сообразительным, что командир отряда, Микулич, уже через неделю определил его в разведку. После разгрома не осталось ни командира, ни деревенских ребят, а из отряда выжил и прибежал к двум возвращающимся из города разведчикам только окруженец-санитар Потапов Ефим. Он же и рассказал о зверствах фашистов и полицейских такое, что Василий и второй разведчик-подрывник, Михась, решили любой ценой перехватить потрепанную в бою айнзацкоманду и отомстить убийцам.
Вот уже час трое партизан ждали появления карателей в узком месте, где ни свернуть с дороги, ни развернуться широким фронтом. Михась заложил две мины на дороге метрах в сорока от места засады, одну противотанковую и одну противопехотную. Закопанные мины, две трехлинейки, немецкий автомат с тремя запасными обоймами, да пара гранат-лимонок – это было всё их оружие.

Немецкий отряд, с грохотом катящийся по дороге, составляли два бронетранспортёра на полугусеничном ходу, три грузовика с солдатами и три мотоцикла с пулемётами МГ на люльках. Около пятидесяти человек по прикидкам Михася. Василий подумал, что это всё, но из леса выкатился ещё и танк, замыкая колонну и грозно покачивая коротким стволом в сторону залёгших партизан. С таким раскладом сил, шансов выжить и удачно отступить не было вовсе. Но разведчики и не думали об отступлении. Каждый из них потерял близких в деревне и горел желанием мести.
Василий осторожно выглянул из куста на Потапова, отрывшего себе на пригорке небольшой окоп метрах в десяти от позиции разведчиков и следившего за карателями в прицел винтовки.
- Надо посматривать за ним, - шепнул Василий лежащему рядом Михасю. Тот покачал головой.
- Не побежит, он злой не меньше нашего на фрицев. Да и куда тут бежать – до леска метров пятьдесят по дороге, срежут из пулемёта мигом.
- Эх, нам бы человек сорок и пару орудий, разнесли бы мерзавцев, - мечтательно сказал Василий.
- Ага, а еще лучше, чтоб немцев болото утащило, как старый Клим рассказывал.
- Точно, я его сказки про духов болотных до сих пор помню. Я так спать боялся после них, пока малой был, - улыбнулся Василий, вспомнив чудаковатого деревенского сумасшедшего, стращавшего надоедливую детвору тем, что злой дух болот заберёт их, если дети его дразнить будут. Казалось, целая вечность прошла с совсем недавних мирных времён.
- Всё, тихо, - оборвал его Михась, хотя фашисты вряд ли могли их услышать за грохотом движущейся техники.

Головная машина с открытым сверху бронекорпусом, наконец, почти достигла места минирования, и Василий уже отчетливо различал забрызганную грязью броню, офицера за пулемётным щитком и восьмерых солдат, сидевших вдоль бортов. Двое из них были с забинтованными головами - последствия предыдущего боя. До партизан доносилась болтовня и весёлый смех, вражеские солдаты были явно довольны проделанной «работой». Тем временем Василий взял на прицел пулемётчика-офицера на случай, если боевая машина проедет мимо заложенной мины. Солнечные зайчики весело поблескивали на противопылевых очках, надетых поверх немецких касок.

Через пару секунд бронемашина наехала сразу на обе мины. Взрыв был такой силы, что бронетранспортер завалился на бок, частично придавив нескольких фашистов. Густой чёрный дым повалил из моторного отделения, потом пламя начало охватывать бронетранспортер. Внутри опрокинутой машины истошно орал горящий заживо и застрявший механик-водитель. Его вопли сладкой музыкой слышались Василию. Он хладнокровно поймал в прицел водителя грузовика, едущего следом, и с первого выстрела попал тому в голову. Машина сделала крутой вираж, сворачивая с дороги, и попав передними колесами в трясину, начала погружаться кабиной в болото, задирая при этом кузов, из которого начали выпрыгивать люди в чёрной одежде, с винтовками и белыми повязками на рукаве.
Глаза Василия сузились от ярости. Этих нелюдей-полицаев, добровольных помощников оккупантов, он ненавидел ещё больше фашистов. Разведчик посылал в мечущиеся фигуры пулю за пулей, а справа от него короткими очередями заговорил автомат Михася, прошивая кабину следующего грузовика. Третья машина тоже становилась.

На этом успех партизан закончился. Немцы и их пособники высыпали из техники и залегли вдоль машин. Некоторые спрятались за придорожными кочками, а пулемёты мотоциклистов поливали позицию партизан шквальным огнем, не давая мстителям поднять головы, пока к месту стычки ползли танк и второй бронетранспортёр. Пули срезали ветки кустов, где залегли партизаны, и взрывали землю соседних бугорков, разбросанных неподалеку от места засады. Василий вжался в землю и лишь изредка стрелял в сторону колонны, рассчитывая, что хоть какой-то из выстрелов зацепит ещё хотя бы одного нациста.
- Всё Васька, я пустой! – крикнул Михась товарищу. - Сейчас танк и бэтээр вперед пойдут и подавят нас, как котят.
Танк и впрямь осторожно объезжал подбитую технику, стараясь не угодить в трясину. Места хватало как раз, чтобы корпус боевой машины протиснулся между болотом и остановившимся грузовиком. Михась поднялся из куста и швырнул поочередно обе гранаты, целясь во второй БТР, идущий почти вплотную за танком. Однако они не долетели, разорвавшись на броне танка. Гранаты не причинили танку никакого вреда, а стальной враг в ответ ухнул мощным выстрелом в сторону партизан. Василию показалось, что небо потемнело от поднятой взрывом земли, на секунду он потерял слух, а потом перед ним шлёпнулся окровавленный сапог с куском ноги, торчавшим из голенища… Снаряд точно угодил в окопчик Михася.
Василий снова выстрелил наугад. Также наугад со своей позиции продолжал стрелять из винтовки Ефим. Танк повертел башней, прицеливаясь в кусты, откуда стрелял Василий. До выстрела оставались считанные мгновения. Парень прикрыл глаза, понимая, что вот-вот он распрощается с жизнью.

И вдруг что-то изменилось. Василий это почувствовал всем своим сознанием, а затем услышал тонкий, режущий слух свист, переходящий не то в рычание, не то в вой. Стрельба со стороны немцев прекратилась, и тут до разведчика донеслись нечеловеческие крики умирающих солдат, хлюпанье, чавканье и треск ломающихся костей. Василий приподнял голову и осторожно выглянул из своего растерзанного куста.

То, что он увидел, повергло его в такой страх, который он никогда не испытывал. Нет, он не боялся врага-захватчика, каким бы жестоким, многочисленным и сильным тот ни был. Но сейчас карателей убивало нечто, не поддающееся разумному описанию и объяснению. Слепяще-яркий день померк и сейчас, в полдень, больше напоминал багровые сумерки перед закатом. Мозг Василия отдельно от контролируемого сознания фиксировал творящееся на дороге. Там, среди разбитых машин и трупов нацистов, с невероятной для человека скоростью метались длинные чёрные силуэты, похожие на очень худых людей. Каждый силуэт был в полтора человеческих роста. Нападавшие буквально рвали карателей на куски. Беспорядочная стрельба не причиняла существам никакого вреда, и фашисты бросились бежать врассыпную. Многие из них тут же начали тонуть в болоте, которое словно ожило, поднимаясь волнами сгнивших веток и беспощадно хлеща ими тонущих. Рои болотной мошкары лезли в глаза, рот и нос оккупантов, заставляя их хрипеть и задыхаться. Иных, убегающих по дороге в лес, неведомые существа легко настигли, подняли в воздух и швырнули на деревья, нанизав нескольких беглецов на сучья. Всё избиение заняло от силы минут пять. На дороге из живых карателей остался лишь пулемётчик из второго бронетранспортера, бесполезно палящий из МГ во все стороны. Его существа почему-то не тронули, наоборот, свист прекратился, и силуэты растворились в болотном воздухе.

Затем из болота, обтекая жирной грязью с кусками травы, вышло нечто совершенно иное. Василий смог смотреть на чудовище лишь несколько секунд, а затем его мозг отключился, не вынеся невообразимого зрелища, и тем самым спас ему сознание. Так произошло два раза. Лишь краткие образы запечатлелись в памяти разведчика, но они остались с ним навсегда. Василий видел существо в полупрофиль, однако успел разглядеть мощную бородавчатую спину, вжатую в плечи гигантскую шипастую голову с невероятно широкой пастью и выпирающими клыками размером с ладонь. О росте монстра можно было судить по тому, что он, проходя мимо танка, возвышался над ним как минимум на полметра. При каждом шаге с чудовища сыпались и расползались по земле более мелкие существа, похожие на крупных речных раков или больших, толщиной в руку, червей с множеством лапок и усиков. Немецкий пулемётчик, обезумев от ужаса, сосредоточил огонь на приближающейся фигуре. Эффект от стрельбы был нулевым. Пули вязли в могучем теле, лишь стряхивая с него кусочки болотной грязи и насекомоподобных тварей. Добравшись до бронетранспортера, монстр выхватил трехпалой кистью человека из-за пулемётного щитка с такой лёгкостью, как будто рослый солдат ничего не весил, а затем с размаху несколько раз ударил его о броню. Все кости в теле немца были сломаны, и оно бессильно обвисло. Удовлетворившись этим, существо зашагало обратно к болоту, волоча добычу, и через десяток шагов медленно погрузилось в трясину.
После этого, Василий увидел лишь волны, ненадолго кругами расходящиеся от уходящего на глубину огромного тела. Зелёная поверхность трясины сомкнулась и вновь стала неподвижной. Воздух в округе помутнел, заколебался и вновь вернул себе яркую, дневную чистоту, прогоняя кровавые сумерки.

- Ефим… - дрожащим голосом позвал Василий, озирая дорогу, заваленную кусками тел и развороченной техникой.
Санитар сидел возле куста, обхватив колени руками, бормоча и завывая что-то нечленораздельное. Глаза его смотрели в пустоту. Ефим видел всё от начала до конца, и его рассудок не выдержал. Лицо санитара отливало белизной, а посиневшие губы кривились в неестественной гримасе.
- Кадук, Кадук, хозяин болот… Кадук, - смог разобрать Василий несколько слов из его несвязного бормотания, остальное звучало как незнакомая иностранная речь…
- Так, ты посиди, я пойду, пару автоматов позаимствую, еды и патронов. Мы еще повоюем, друг, - с деланным весельем произнёс разведчик, но даже сам почувствовал фальшь в своём голосе. Руки, измазанные землей, тряслись, и он едва совладал с собой.

Чтобы отыскать оружие, ему пришлось дышать через снятую гимнастерку, так как от останков погибших шёл тошнотворный смрад. Вблизи разведчик увидел, что растерзанные тела нацистов были покрыты желтой пеной, которая и издавала отвратительный запах. Пена шипела и оседала, разъедая плоть и одежду. Подобрав два автомата и изрядное количество патронов, Василий заглянул в почти неповреждённый грузовик. Его трофеем стал вещмешок, набитый банками с тушенкой, две пачки сигарет и шесть немецких гранат с длинной деревянной ручкой. Василий выбрался из машины и потащил все находки к Ефиму. Нужно было привести товарища в чувство.

Однако последнего на месте не оказалось. Василий увидел его стоящим уже по шею в болоте. Ефим обернулся, улыбнулся во весь рот и, несмотря на предостерегающие крики разведчика, погрузился в трясину. Пока Василий сбегал за длинной палкой, болотная гладь над местом, где стоял санитар, уже успокоилась и перестала булькать.
- Да что же ты так, - тихо произнес Василий.
Разведчик закурил трофейную сигарету, поудобнее повесил второй автомат за спину и пошёл прочь от этого места. В Полесье для него ещё было много дел.
- Ещё повоюем, - сказал Василий сам себе,- Ещё повоюем.