Старый гвоздь

 Дому было уже пятьдесят лет. А человеку, жившему в квартире на шестом этаже, уже за семьдесят. Соседи по этажу уходили из жизни, меняли квартиры, а он как поселился в своём пристанище, так и прирос к нему, точно улитка к раковимне.
 Квартира поначалу не нравилась. Прихожая слишком маленькая, не повернуться даже двоим, комната  продолговатая, пеналом, как у Раскольникова в известном романе. Звукоизоляции никакой. Всё слышно, что делается внизу, вверху и сбоку. Поскупились ли строители или решили, что сойдёт и так? Секретов никаких. Постороннего шума много, особенно ночной музыки. Порой хоть с ума сходи. Много гнева вскипало, сжигая бесценные нервные клетки, много зла породили скандалы, тайное и явное недовольство. Не раз порывался несчастный жилец поменять квартиру, но всё не выходило. То район плохой, то квартира не нравилась, то неизбежные хлопоты расхолаживали. В конце концов соседи то ли поумнели, то ли состарились, то ли сам страдалец на ухо стал туговат, но жить стало легче. Ночные музыки прекратились; музыкальный голод прошёл. Стуки и сверления, правда, время от времени возобновлялись. Видно, так устроен человек: как ему ни хорошо, а хочется, чтобы было ещё лучше.
 Не одну тысячу раз спускался и понимался по лестнице человек. Лифтом он иногда пользовался, но больше предпочитал движение. С годами подниматься стало труднее, он стал подниматься на лифте. И вот раз подходит к кабине  грузоподъёмной машины (а стала она такой приглядной, внутри даже зеркало  показывает, какой пассажир красивый), и вдруг взгляд его падает на вбитый в стену гвоздь, или скорее, штырь. Как и стена, выкрашенный в зелёную краску. Сколько лет жил он так, вбитый наглухо в бетонную стену! И ни разу не бросился в глаза. Сколько за пятьдесят лет видел и слышал! Годы прошли, а он стоял и стоит, как сама вечность. Есть же что-то на свете прочное, незыблемое, неизменное. Время бежит то медленно, то быстрее, государственный строй меняется, моды проходят и нарождаются, звёзды шоу-бизнеса вспыхивают и гаснут, а какой-нибудь штырь знать ничего не хочет, равнодушием своим изумляя хрупкую  человеческую душу.
 Есть гвозди и гвозди. Одни ржавеют, крошатся и выпадают из стены, как и люди. Другие гнутся при первом ударе молотка. Такие  ещё можно выпрямить, но только бить по ним потом надо с большой осторожностью. А третьим всё нипочём. Но это уже, наверно, не гвозди, а штыри или болты. Они и сделаны из другого металла и вбиты в бетонную стену. Так и люди. Одни ломаются, ржавеют, падают, увлекая с собой картину, дорогую сердцу фотографию и всё прочее, что долгие годы висело на стене. Бьётся стекло, пугая суеверных людей, портятся обои, зияющие хоть и маленькой, но неприятной дырой. И наши жизни висят на гвоздиках, мелких и крупных, хрупких и прочных. И так же, бывает, падают, чаще всего внезапно. 
 Гвозди всё помнят, всё знают и видят, как и прочие, с виду безмолвные, вещи, окружающие нас.