Погода благоприятствовала самоубийству... начало

 (сказка для  очень взрослых девочек)

 ...Ей снилась та, другая жизнь, которой так остро не хватало в последние годы. Та жизнь была ярче, уютней, гармоничней, светлее, осмысленнее, защищенней, теплее. В той жизни была осязаемая память о Детстве и само Детство. Все было острее по вкусу, запаху и ощущениям. В ней она была младшей: за нее решали, ей советовали, ее ругали, ее защищали, ее жалели, ею гордились. А в этой жизни… Как будто в душе навсегда осталась открытая форточка, в которую беспрестанно задувает холодный ветер и попадает то дождь, то мокрый снег, форточка, открытая любой непогоде, всем ветрам.

 … Погода благоприятствовала самоубийству, – подумала она, открыв утром глаза. В окно дробно стучал дождь, не то с градом, не то с комками грязного снега, небо было свинцового цвета. Представить только, что там под ногами у несчастных прохожих!.. Брр!... У нее впереди было по меньшей мере несколько часов, чтобы еще подремать, поваляться в постели, попить кофе под телевизор, со вкусом одеться и подкраситься. Но вставать и идти в этот серый мокрый кошмар все равно придется. «За что, за что, о, Боже мой, за что, о, Боже мой!» - запела она высоким опереточным голосом, совсем даже неподходящее для этого хмурого утра настроение.

  В последнее время ее настроение всегда адекватно погоде, зависит от него. Иногда, как прежде, вдруг – обратно пропорционально, не подчиняется. Когда-то в детстве, да и потом, в более взрослые годы, они с сестрой превращали в смех любую самую несмешную ситуацию. Обыгрывали ее «крылатыми выражениями» (была собственная коллекция на все случаи жизни – из книг, песен, арий из опер, спектаклей и фильмов. Это был их стиль жизни, свой, собственный, как сказали бы нынешние «перцы» и «морковки», стеб. Ей долго не верилось, что можно жить по-другому: все всерьез, в лоб, глупо, примитивно, не смешно.

 «Что, умираешь?» – холодно спрашивала сестра свое отражение в зеркале, и сама же гордо себе отвечала: «Да, умираю!» В другой раз она спрашивала более участливо и отвечала ехидно, но с вызовом.
Инкино сердце просто выворачивалось наизнанку от боли, а потом вдруг обманчиво радостно подпрыгивало: а вдруг!?. Не может Бог допустить, чтобы это было всерьез. Да и такой стеб не может, не может быть!
Она подошла к портрету сестры. Та фотография была единственно сносной, на памятнике тоже было это фото. Здесь ей 19, она в открытой черной кофточке с узорными дырочками по вырезу.  «Доброе утро!» Ох как не хочется выходить из дома! «Валы, валы, надоела!» – с грузинскими интонациями старого анекдота напутствовала ее глазами сестра, – симулянтка!»
 
  Инка сварила себе кофе, поставила на подносик турку, маленькую чашечку и пирожное, выбрала из вазочки две любимые конфеты, достала из холодильника апельсин и вернулась в комнату, где, лежа на диване, устроила себе «кофе в постель». Обычно этот ритуал исполнял муж – были и у него хорошие привычки.
Сказать, что она не скучала совсем, было бы несправедливо. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она» – столько лет рядом. Но сейчас она наслаждалась отсутствием постоянного мелочного контроля. Классический зануда: каждую минуту искать повод сделать замечание, к чему-то привязаться… Все вдруг решилось в один год. У него вдруг наконец появилась работа, настоящая, с деньгами, довольно престижная, да тут еще фирма расщедрилась и посчитала нужным отправить его в столицу на какую-то учебу, повышение квалификации. Сын по невероятному стечению обстоятельств и везению без всякого блата перевелся в московский вуз, и вот Инка уже почти месяц совсем одна в квартире, если не считать пушистой блондинки Светки – красавицы с невероятно здоровой психикой, кошку просто невозможно вывести из себя. Она ласковая и дружелюбная – хоть поставь, хоть положи, и вместе с тем в высшей степени независимая. Более идеальной кошки в ее жизни не было – именно то, что нужно одинокой (временно, имеется ввиду, одинокой) женщине с обожженными нервами.
 
   Кофе Инка пила под приятный старый фильмишко, выбрав его опытным путем -   тридцатисекундного нажимания кнопок пульта. Потом, включив в кухне бардовский диск-ассорти и оставив открытой дверь в ванной, умывалась и стояла под теплым, а потом чуть прохладным душем. Макияжем она  занималась в постели – дома не слишком жарко. Потом сделала себе легкий салатик, съела пару ложек овсянки с курагой и медом под тех же бардов, не мудрствуя особо, выбрала в шкафу самое уютное пуховое серое платье, надела пальто, сапоги, взяла зонт и сумочку… Привычный утренний ритуал постепенно успокоил и умиротворил, подготовил к встрече со стихией, которая ждала за порогом подъезда.
 
   Остановка напротив дома, буквально через дорогу. Маршрутки не было минут 5, но злиться ей не хотелось, жаль было той благостности, которая поселилась в ней в то утро. «Кажется, нервы успокаиваются – мне давно надо было пожить одной», – констатировала она и улыбнулась своим мыслям. Проехавший мимо изящный автомобиль (она ничего не смыслила в марках автомобилей, но на сей раз оценила дизайн и цвет) споткнулся о ее улыбку и притормозил, но в ту же секунду подкатил автобус, и Инка вспорхнула в него (сколько раз себя одергивала – чай не девочка, но порывистость движений упорно вырывалась из нее несмотря ни на что, и подивилась -  как тепло и уютно оказалось в салоне. Она села на мягкое сидение и закрыла глаза – за окном решительно ничего, кроме разбушевавшейся стихии, не происходило.
  На следующей остановке в автобус зашел очень интересный мужчина, мало похожий на тех, кто ездит в общественном транспорте, и вообще что-то в нем было нездешнее, слишком европейское, слишком экстра-класса. Жаль, что я уже не играю в эти игры. Лет еще 5-7 назад такой индивид наверняка бы заставил биться сердце, – с сожалением подумала Инка. Незнакомец постоял секунду рядом с ее сидением, а потом обратился к ней:
- Вы не против, если я присяду рядом?
- Садитесь, конечно, – удивилась Инка.
- Вам нравится погода? – задал он снова нелепый вопрос.
- А вам?
- Мне, представьте, очень. Мне всегда везет во время гроз, бурь, дождей и снегопада.
- И сегодня?
- Сегодня, кажется, даже больше, чем обычно.
- И вам хочется поделиться этим с целым миром?
- Хочется. Вы не против?
- Вы уже задавали этот вопрос.
- Да, что-то я сегодня не слишком красноречив.
Инка не любила неловких пауз, и пришла на помощь (профессиональная привычка) собеседнику:
- Большая финансовая удача?
- Нет. Как вам сказать…
И вдруг, смутившись (надо же, такие мужчины умеют смущаться!), неожиданно заявил:
- Вы очень торопитесь на работу?
- Тороплюсь.
- Есть предложение. Меня ждет машина на остановке. Мы доставим вас за 5 минут в любую точку города. Вы…
- Не против? – закончила за него Инка. И они вдруг весело расхохотались оба.
- А вы не похититель?
- Почти.
- Ваша искренность подкупает.
 
 Автобус остановился.  "Похититель" смотрел на нее с тревогой. И она вдруг решилась. Встала и вышла вслед за ним. Протянутая ей рука была крепкой, твердой и горячей. И очень большой – ее ладонь утонула в ней. Большие мужские руки были Инкиной эрогенной зоной, она с юности обращала внимание на руки, если не в первую, то во вторую очередь обязательно. По-моему, у меня крыша едет с недосыпу, или от этой безумной погоды, – одернула себя Инка. Откуда-то вдруг появился автомобиль. Тот самый! Господи, какая я авантюристка! – без испуга, с веселой отвагой подумала она про себя. В машине сидел симпатичный лысый дяденька, при ближайшем рассмотрении оказавшийся дяденькой довольно молодым.

  - Прошу вас, мадам! Он распахнул дверцу, и вот Инка сидит рядом с Похитителем, Лысый ведет машину, и они едут вперед, по направлению к Инкиной редакции.
- У вас очень жесткое расписание?
- У меня его нет вообще.
- Слава богу! А то вы могли бы оказаться учительницей или доктором.
- Похожа?
- Ни капельки.
- Нет, я человек творческий, почти богемный. Но у нас сегодня летучка. Раз в две недели нужно же прийти, как все люди, с утра пораньше. Если, конечно, за «с утра пораньше» – считать 10 часов.
- Липучка? А вы сегодня оборзеватель? Вы знаете, у меня друг – журналист. Так что, я вполне в курсе и даже владею терминологией, в некоторой степени, как видите.

  - Действительно, владеете. Нет, я сегодня не «оборзеваю». Но…
- Ну так в чем же дело? Давайте прогуляем сегодня вашу работу? Вам же самой очень не хочется. Давайте вы позвоните и придумаете себе срочное задание. Это возможно?
- Но ради чего?
- Ради талантливо прожитого дня, уютного и теплого, вопреки погоде. Мы вам его гарантируем. Только, ради Бога, не подумайте ничего плохого!
- Я и не думаю. Я уже вышла из того возраста, когда мужчины ради меня делали глупости. Просто, вы явно в гостях в нашем городе, и я призвана смягчить мужскую компанию. Так? Правда, я не совсем понимаю, почему вы не ворвались в автобус, когда студенточки ехали к первой паре?
- Приличные девушки не ходят к первой паре. Красивые девушки по утрам спят, ради красоты и здоровья, – лысенький водитель был определенно симпатичен.
- А, может, я уже (а может, еще) не в том возрасте, когда интересуются студентками?
- И что же, вы ворвались в автобус, чтобы похитить даму, у которой сын-студент? Я так потрясла ваше воображение с первого взгляда?
- Да, - ответ был столь обезоруживающе искренен (или хотел казаться таким?), что Инка вдруг снова засмеялась. Да не все ли равно, в конце концов? Мужики, сразу чувствуется, интеллигентные, на маньяков не похожи, почему не позволить себе авантюру раз в жизни! Надеюсь, что они позовут ее в какое-нибудь приличное, интеллигентное место? Кажется, она сказала это вслух.
- В музей? В театр? В консерваторию?- Лысый смеялся, но Инка не обиделась, - он был добродушный, и, кажется, забавлялся ситуацией.
- А почему бы и нет? Раз я выполняю миссию аборигена-экскурсовода…
- У нас есть другое предложение. Не знаю, как вы к нему отнесетесь…
- Ресторан?
- Почти, но это чуть позже. Нас, видите ли, пригласили на один пафосный день рождения, а пока нам нужно выбрать подарок.
- Я должна вам помочь? Подарок женщине? Я правильно понимаю ситуацию?
- Именно так.
- Ну вот, это уже понятнее, а то я уже испугалась, зачем вам понадобилась.
- Но на день рождения мы идем с вами вместе.
- Вы приглашены с дамами? А дам под рукой нет?
- Ничего подобного. Дам там будет вполне достаточно.
- Зачем же тогда свой самовар?
- Володь, она тебя обнадеживает.
- Это всего-навсего фразеологизм.
- Вы все равно не поверите. И вообще я обещаю рассказать вам все без этого пошляка. Но знаете, когда я увидел вас на остановке, то… В общем, без вас этот день не будет талантливо прожит, я это сразу понял. Я обещаю, что буду вести себя, как в 10-м классе, если вас это волнует.
- Он хороший, - подтвердил лысый Миша. Только очень странный сегодня. Я его никогда таким не видел, а мы с песочницы знакомы. Если б не знал, что у него с памятью все в высшей степени замечательно, решил бы что за него погода, бури всякие действуют.

  … Подарок они выбирали в художественном салоне. Была у нее в городе небольшая частная художественная галерея, где всегда можно было купить что-нибудь изящное и оригинальное.
- Ваша именинница – молодая дама?
- Дамы всегда молоды.
- Понятно. Интеллектуалка? Или из новых русских жен?
- Во всяком случае, она женщина со вкусом, - уклончиво ответил Миша.
- Может быть, самоцветы, серебро, книги, духи, бижутерия?
Галерея была первой на их пути, и они об этом не пожалели. Картина, которую они приобрели (хозяйка галереи по собственной инициативе довольно существенно снизила цену для Инки, как всегда делала для всех своих клиентов) была хороша. Не авангард и не реализм, не пейзаж и не портрет, но что-то очень теплое и трогающее душу, талантливое, тревожащее и одновременно успокаивающее ее.
- Честно сказать, мы могли бы позволить себе что-нибудь более дорогостоящее, но, думаю, именинница оценит наш выбор – трудно найти что-либо более ей подходящее. Инна, вы умница.

   Букет приобрели роскошный – в городе появились специализированные цветочные магазины, где работали замечательные флористы. Хозяйку одного из них Инна, конечно, знала тоже.
- У нас маленький город, а я ведь здесь родилась, кроме как в отпуск не уезжала. Да и профессия…– объяснила она новым знакомым.
- Все замечательно, кроме одного. Я ведь не собиралась «в свет», так что…
- Инна, вы прелестны во всех нарядах, но если вам так кажется… Приказывайте!
- Мне нужно заехать домой.
- У меня другая идея, только ради Бога, поймите правильно… Вы ведь очень свободная умная женщина, не какая-нибудь провинциалка духом. Инна, вы давно покупали себе какое-нибудь новое нарядное платье? Что-нибудь по-настоящему вечернее? Мне так хочется, чтобы вы сегодня нравились себе. Женщины особенно нравятся себе в обновках, у них от этого повышается настроение. И, это эгоизм чистой воды с моей стороны, - мне просто необходимо сегодня ваше приподнятое настроение.

  - Вы с ума сошли? – возмутилась Инна. Она сама не поняла, как это произошло, но через 10 минут она стояла в кабинке маленького бутика и мерила одно за другим платья и костюмы, пока не задержалась перед зеркалом, не в состоянии расстаться с изумрудно-зеленым, облегающим ее гибкую фигуру, платьем с открытой спиной и одним  голым плечом. Она вышла из кабинки, и мужчины дружно и восхищенно присвистнули. -
 -Теперь туфли и еще что-нибудь на шею.
- Вам некому это будет подарить потом?
- Кто же передаривает подарки, Инна?
- Послушайте, я рассматриваю этот наряд всего лишь как маскарадный костюм, а их обычно вешают на ту же вешалку, с которой сняли.

  - Хорошо, мы потом это обсудим. На ту же вешалку, боюсь, что не получится, но мы что-нибудь придумаем. Только не снимайте, Бога ради!
Кажется, у меня сегодня локальное тихое помешательство, трезво подумала про себя Инна, меряя подряд 4 пары изящной обуви подходящего размера. Одни туфли подходили безошибочно – и по цвету, и по размеру, и по комфорту уставших за многочасовой поход по магазинам ног. Они были под цвет платья – зеленые, лишь чуть светлее тоном, изящные, на высоченном, но странно удобном каблуке.
- Берем, – обрадовался Владимир. – А вот сюда, на шею, у меня уже кое-что есть. Миша, едем к себе.

   Лысый Миша жил в двухэтажном частном доме на одной из тихих улочек, чудом сохранившийся в пяти минутах от улицы центральной. Дом производил впечатление старинного и был очень современным и комфортабельным внутри. Дом прадеда, но перестроенный и усовершенствованный кем-то очень талантливым. Огромная европейская кухня, просторные комнаты на любой вкус – со старинной мебелью и тяжелыми портьерами и очень современные, как с картинок последних модных каталогов. Уютная библиотека, чей-то кабинет «а-ля начало века», несколько спален и гостиные, тоже две, и тоже как будто из разных веков.

 - Очень уютный дом, и оригинальный, – искренне похвалила Инна. С ней не спешили откровенничать по поводу обитателей дома (с десяток их поместилось бы здесь свободно и привольно, не мешая друг другу), и она тоже не спрашивала ничего.
Где же Миша поместил друга - Стало вдруг интересно Инне.  Будто гостевая комната в чужом доме могла что-то рассказать о своем временном хозяине. Впрочем, в данном случае, может: ведь выбор тут явно есть.
Комната оказалась уютной и стильной одновременно, с признаками пола – очень мужской. Инка села в кресло, а Владимир достал из чемодана в стенном шкафу черный футляр и попросил Инку:
- Закройте, пожалуйста, глаза.

  Она послушалась и тут же почувствовала у себя на шее его теплые и ловкие руки, закрывающие какой-то замочек. То, что Инна увидела в зеркале, ее, мягко говоря, шокировало. Изящнейшее колье было не из какого –нибудь «Аметиста» - это была, вне сомнения, ручная работа старинного мастера, из благородного металла с натуральными камнями ослепительной красоты.
- А уши проколоты? Жалко будет, если нет.
Серьги были из той же оперы. Это был гарнитур из коллекции какой-нибудь аристократки позапрошлого века.
- Нравится? Владимир сиял от восторга.
- Давайте считать это игрой, кинофильмом, хорошо? Я согласна сегодня отыграть свою роль в вашем сценарии и быть в соответствующем маскарадном костюме.

  - Вы восхитительны, Инна! Я оставлю вас для нанесения окончательных штрихов.
Оставшись одна, Инка с удовольствием полюбовалась на себя в зеркало, накрасила губы, чуть поправила макияж, собрала вверх волосы, и, неожиданно для себя причесала их  так изысканно, что куда там ее парикмахерше Райке (в последние годы она причесывалась у соседки-приятельницы, которая, конечно же, редко имела дело с длинными волосами и долго мудрила над ее гривой чтобы придать ей какую-нибудь форму при помощи шпилек).
- Теперь сюда! Михаил открыл перед ней дверь дамского алькова с огромным старинным зеркалом.
- Ну, как в полный рост?
Если б Инка была одна она обязательно сказала бы, как про какую-нибудь незнакомку: «хороша». Но сзади стояли двое, знающих ее всего несколько часов (впрочем, если верить  старинным напольным часам – ровно 4) мужчин, и это они произнесли это слово искренним и восхищенным хором.
- Обойдемся без сумочки, снова остановила Инка Мишу, – нашли себе Элизу Дулитл. – у меня есть в моей большой сумке маленькая, театральная, вполне подходящая, - не вынула в воскресенье.
 – Надо срочно перекусить, - вдруг засуетился хозяин. Хотя и времени уже осталось не так много, поэтому объедаться перед халявой не будем, а то так неинтересно.
- Вполне достаточно кофе, – урезонила хозяина Инка, хотя вдруг почувствовала, что есть хочется просто нестерпимо.
Мужчины и тут оказались на уровне: фрукты, бутерброды, оливки, сыр, сок и восхитительный кофе. Ели они не в кухне, а в старинной (к платью!) столовой.

  - По глоточку! – Михаил поставил на стол бутылки коньяка, красного сухого и ликера. Инка предпочла ликер – какой-то немыслимый – шоколад с ноткой вишенки.
А за окном неистовстовстовала непогода. Ощущения ирреальности происходящего смешивалось с острым чувством полноты жизни, сиеминутного блаженства. Инка даже зажмурилась. Куда только не занесет живой еще, оказывается, авантюрный дух взрослую усталую тетку! Впрочем, все зеркала в доме льстили ей самым непотребным образом. Они вопили хором: «хороша!». Женщина в них была ослепительна. Мужчины рядом с ней (они уже переоделись в костюмы) были элегантны и мужественны. Золушка! Великовозрастная золушка из «мыльной оперы», а мужчины не какие-нибудь принцы, а, наверное, просто бандиты или мафиози, или…
- И пусть! Засмеялась Инка. Две рюмочки ликера сладко разлились по сосудам.

...  (продолжение следует)