3. Алтайские знаменитости

Настал октябрь, а мы с парнями всё ещё работали на объекте. Директор гостиницы «Россия» был, по всей видимости, весёлым и компанейским человеком и эти характерные черты в значительной мере усиливались атмосферой курортной среды обитания. Накануне он здорово где-то «надрался» по меткому определению его жены и, вернувшись под утро, завалился спать. Решив устроить перекур, мы с Толяном и Серёгой спустились во двор особняка и оккупировали садовую скамью. В это время в ворота раздался громкий стук, и чей-то хриплый мужской голос прокричал из-за ограды:
 - Эй, хозяева, дома кто есть?
 Стук возобновился, и появившаяся из дома хозяйка прошла к воротам, чтобы встретить утреннего визитёра. Мы услышали следующий диалог:
 - Здравствуй, тебе чего?
 - Хозяин дома? Можно войти?
 - Нет, Миша! Иди-ка лучше отсюда по-хорошему, сколько уже можно пить? Только ведь уснул человек, а ты уже тут как тут нарисовался, громыхаешь ни свет ни заря.

 К слову надо сказать, что было уже около десяти часов утра. С трудом, спровадив гостя, хозяйка захлопнула калитку, и мы услышали её приближающееся бормотание:
 - Ходят и ходят спозаранку, алкаши проклятые, ни дна бы вам не покрышки, господи помилуй!..
 Остановившись возле нас, она продолжила свою обличительную речь:
 - И когда вы, мужики, только напьётесь досыта? Ведь никакой жизни!..
 Серёга, поняв, что женщине нужно выговориться и выпустить пар, спросил для поддержания темы:
 - А кто был-то, родственник?
 - Да ну, - хозяйка только махнула рукой, - какой там родственник!.. Мишка Евдокимов приходил.
 - Неужели тот самый? – уточнил Толян, аккуратно загасив чинарик о край стоявшей возле скамейки урны.
 - Ага, Федот, да не тот, - горько посетовала страдалица, - это они по телевизору все такие культурные артисты, а как сюда приезжают, вся их культура заканчивается.

 Михаил Евдокимов, ещё не был в то время политиком и губернатором Алтайского края, но уже состоялся как известный юморист и всеобщий любимец публики. Кроме того, курортные огни Белокурихи манили за собой и других знаменитостей. В их числе и актёр Валерий Золотухин. Помимо популярных ролей в кино и театре Золотухин был известен как автор книг. Сам он писал в предисловии своей повести под названием «Дребезги»: "Теперь у меня все больше и больше свободного времени. В кино не зовут. В театре я постепенно выхожу из игры. Не потому, что меня теснит молодежь, а так, волею обстоятельств и собственной лени, я оказываюсь незадействованным то в одном спектакле, то в другом. По вечерам в своем театре я теперь чаще стою у "прилавка", чем на сцене. Продаю свои книжки, торгую своим прошлым. В семи случаях из десяти их покупают потому, что там про Высоцкого. Ни одного концерта, ни одной встречи, чтобы меня не попросили прочитать или спеть что-нибудь из Высоцкого или рассказать о нем. Он меня кормит в прямом, камбузном смысле этого слова. Словом - кормилец. Всякий день, начиная с молитвы среди икон, дорогих моему сердцу образов и книг, я вижу гипсовый лик Высоцкого, посмертную маску под номером III, подаренную мне художником Юрием Васильевым. Я разговариваю с ним. Двадцать семь лет без Высоцкого - и ни дня без него. Жизнь - послесловие, так выпало по судьбе. И я не ропщу".

Тогда летом 1999 года актёр в очередной раз посетил Белокуриху. Днём он торговал своими книгами,  расположившись за столиком прямо на «бульваре Капуцинов» и раздавал автографы всем желающим, впрочем, не слишком многочисленным. Но ближе к вечеру он набухивался в хлам с любителями экзотики под эгидой – «выпить со знаменитостью». Таких «почитателей» его таланта оказывалось несоизмеримо больше, чем ценителей его литературного дара. Кроме того, можно было «сфоткаться со звездой», находящейся в изрядном подпитии, чтобы, вернувшись в родной Усть-Мандюйск, хвастаться гламурным знакомством. Эта слабость и неразборчивость в общении стала причиной эпизода, произошедшего с артистом на глазах у парней из бригады бердских пацанов. К столику Золотухина, с лежащими на нём стопками книжек, бодрой рысью подскочил наш прораб Яковлевич и радостно заорал, не обращая внимания на окружающих людей:
 - Здорово, чо как сам после вчерашнего?

 Страдальчески морщась, вероятно, от шума, который произвёл Яковлевич своим появлением, актёр поднял помятое похмельем лицо с набрякшими мешками под глазами и в недоумении уставился на нашего прораба.
 - Ты чо, меня не узнаёшь? – несколько смешался тот, утратив боевой задор и погасив нотки игривости в своём голосе. 
 «Бумбараш» только отрицательно покачал головой. (Оказывается, это он был должен всех узнавать по первому требованию!)
 - Ну, да и неудивительно, - произнёс вдруг Яковлевич, - ты ведь вчера под конец совсем как фантик был. Ни петь, ни свистеть.
 Золотухин продолжал сидеть с отсутствующим лицом. Только авторучка, которой он подписывал книгу своей почитательнице, мелко дрожала зажатая в пальцах его правой руки. Не добившись от артиста никакого толка и публичного признания своей персоны, наш прораб гордо удалился, считая инцидент исчерпанным. Это ж, надо так допиться, его не узнавать! - так и читалось в образе этой стремительной и сухощавой фигурки, скоро растворившейся в людском водовороте «бульвара Капуцинов».

 Как говаривал один мой знакомый, прежде чем выпивать с кем-либо - «надо сначала знать сорт людей и номер лавочки». К сожалению, мы в жизни редко следуем этому золотому принципу, и впоследствии огорчаемся, испытываем чувство досады, меняя цвет своей селезёнки не в лучшую сторону. Несколько переиначив стихи Омара Хайяма, от себя же замечу - Ты лучше пей один, чем вместе с кем попало!..