Я был как вы

 Это был водитель грузовой машины - человек, привыкший с детства много работать, и всю жизнь стремившийся к достатку.
 
Для того, чтобы обеспечить семье достойное существование, чтобы дом был полной чашей он мотался по Северам, работая вахтой. Постепенно он стал для семьи только добытчиком, а рядом с женой появился другой мужчина, а родной сын стал родным только по крови.  Семья распалась.

Ему еще далеко до пенсионного возраста, но у него обнаружился рак, и теперь он дома на доживании. Опухоль, поселилась у него на шее и пережимает  и вену и артерию и у него страшные головные боли.

Я прихожу, чтобы ставить ему пиявки на место опухоли.  Конечно, это не лечит, но облегчает состояние потому, что под действием гирудина кровь разжижается, и циркуляция крови улучшается.    Врач на это смотрит сквозь пальцы, молча,  потому, что ему ясно, как близок конец.

Больному тоже ясно, что конец близок, и он уже сделал все, что еще может сделать: написал завещание, в котором никого не забыл;  заказал себе сам все, что необходимо, чтобы отправиться в последний путь; оплатил изготовление и оградки  на могилу и  надгробной плиты с надписью.
 
Теперь он просто ждет, каждый день прощаясь с тем, что оставляет. Он смотрит на небо, любуясь небом и солнцем, прощаясь с небом и насыщаясь солнцем. Он дышит, наслаждаясь каждым глотком воздуха. Смотрит на свой дом, на свою машину, на сад, на родственников, которые навещают. Он торжественно спокоен.  «Я не боюсь смерти. – говорит он.- Я уже так намучился от боли, что  смерть для меня – облегчение. Но хочется, чтобы хотя в последнюю минуту меня не мучила боль, чтобы спокойно уйти».
Моего прихода он ждет, словно свидания. Только я появляюсь на пороге, он оживляется и с поспешной готовностью укладывается на процедуру. Мне  даже кажется, что ему не так важны эти пиявки, сколько то, чтобы я посидела рядом.  Иногда, подходя к нему с пиявками в руке, я с удивлением вижу, что он уже умиротворенно спит.  А когда он не спит, то делится своими мыслями.
 
- Знаете, какую надпись я заказал на надгробной плите? Зачем писать такой-то, родился тогда-то, тогда-то умер? Кому это интересно? Я хочу, чтобы люди задумались, как они живут.  Ведь человеку для жизни не много надо, зачем же мы все хватаем, копим, все нам больше нужно? И я таким же был. Вот у меня есть все: свой дом; в доме все, что я хотел; рядом с домом гараж; в гараже хорошая машина; возле дома сад. И что мне со всего этого, если меня - то не будет? Для всего этого я мерз на Севере. Где-то есть бывшая жена, где-то есть сын. Но где-то, а не рядом.  А главное, что живущему человеку это не объяснить, пока он сам не поймет, а поймет он только тогда, когда жизнь уже позади, а впереди два метра под землей для трупа в холодной мгле.

 Я заказал, чтобы на мраморной плите написали: «Я был, как вы. Вы будете, как я».

Вскоре я уехала из города, а когда вернулась, ко мне пришла его сестра и с глазами, сухими от выплаканных слез, но кричащими болью страдания, тихим дрожащим голосом рассказала о его последних минутах.
Опухоль пережала сосуды и, когда он мучился адскими болями, лопнула вена или артерия, сестра этого сказать не может. Хлынула кровь.  Работники скорой помощи приехали на вызов, посмотрели, повернулись и уехали. В присутствии сестры, в отчаянии наблюдавшей эту жуткую картину, он и расстался с жизнью.

«Я был, как вы.  Вы будете, как я».