VII. Шедевры Ватикана

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2017/09/16/1920

За завтраком Степан негромко, слегка придавая голосу торжественность, произнес:
  - Сегодня, в день твоего рождения мы пойдем в Третьяковку. Там выставляются шедевры Ватикана!
  Надевая бессменное коричневое пальто, Таня в который раз пожалела: кто ей мешал вместо прогулок, музеев и театров выбрать из заготовок на сайте знакомств домашний уют, сериалы, кроссворды, подарки. Мужики, мужики! Сколько их промелькнуло! Курильщики и выпивохи, наркоманы и извращенцы, мальчики безбородые – никто из них даже ее анкету не читал, так, из спортивного интереса поскорее к телу спешили подобраться. У Степана все для нее и по списку. В следующий раз в театр поведет…

  Пришлось долго подниматься по крутым ступеням, чтобы попасть в драпированное черной тканью маленькое полутемное фойе. Яркий свет исходил из граничащего с ним зала. Там, на стене привлекала внимание огромная картина с ликом Христа. Позабыв про Степана, Таня сразу рванула  к нему, но он оказался мертвым. Крупная надпись на плинтусе под изображением оповещала: «Положение в гроб». Она посмотрела правее – там распятому полумертвому Христу стражник протыкал грудь острием копья. Еще правее – «Снятие с креста». Таня растерянно осмотрела зал в поисках живого Бога, но с самой первой картины, которую она второпях проскочила, из-за спины Степана на нее смотрел живыми глазами какой-то монах. Он будто разговаривал со Степаном, одновременно со  снисходительной улыбкой поглядывая на нее.  От этого зрелища вся ее кожа сжалась до шевеления корешков волос. Прячась от глаз монаха за спину Степана, она крадучись добралась до надписи: «Святой Франциск».  Вошли люди и обступили картину. Женщина в белой атласной кофточке вежливо отстранила их движением левой руки к следующему экспонату, деревянному Иконостасу. Говорила женщина громко и с безупречной дикцией, но до сознания доходили отдельные фразы, слова:
  - Картина … Святой Франциск…тринадцатый век…Отец – богатый торговец…Франциск на кутежи с друзьями тратил,…продал тайком от отца,…скрывался. Достиг Рима, исповедовался Папе…Остаток жизни, став монахом после принятия пострига, Франциск исповедовал бедность, как способ прийти к Богу, понять смысл жизни.
  Иконостас, деревянное панно по форме  напомнило Тане склеенную из отдельных квадратов топографическую карту, вынутую из планшета, развернутую, но не разглаженную. В каждом квадрате – крест, будто отмеченная цель. Оттесненные женщиной в белом Таня со Степаном оказались у следующего деревянного щита. На нем в каждом квадрате – Страсти Господни и кресты, кресты…

  - Мне показалось, что ты с Франциском разговаривал, - Таня опять поежилась, - о чем?
Она вдруг вспомнила дорогу в Воронеж и слова Иры: «… без любви никакой пользы от тебя нет, даже, если с ангелами можешь разговаривать…»
Вдоль гранитной набережной Москвы-реки по асфальтовому лотку тротуара они прогуливались в сторону храма Христа-Спасителя. Весной уже пахло, но назойливые острые снежинки покалывали щеки, иногда попадая в глаза.
  - Франциск мне подсказал, что достаток не самое главное. Что толку, что я закупаю товар, распределяю его по торговым точкам, собираю деньги, держу счет в банке, оплачиваю налоги и сборы, составляю отчеты, декларации, подстраиваюсь под  ежемесячные изменения правил игры с государством и непременно проигрываю ему. Оно ненасытно! А мы – пенсионеры! Мы можем освободиться от прошлого, побывать, где не бывали, испытать то, что раньше не удавалось, заняться тем, что нравится. Детям наши старания только в тягость. А мы тащим как мешок камней накопленное барахло, застывшие понятия, привычки.
Слова Таня уже не воспринимала. Она вспомнила, как Вадик представил ей свою подругу: «… Это Ира, Ирина Степановна…» Теперь она быстро сообразила, как задать вопрос, чтобы все стало ясно:
  - В каком городе твоя дочь нашла себе жениха?
Степан слегка помедлил.
  - Ирина уехала к Вадику в Воронеж. Теперь уже, видимо на совсем, - и не придавая особого значения тому, что Таня его перебила, продолжил, - я посчитал, наших двух пенсий вполне хватит на еду питье, одежду и обувь, если не платить налоги на не нужную собственность, освободиться от нее. Надо только подстроиться друг к другу, как две струны, пожить вместе.
  - Прийти к общему знаменателю? - Таня хихикнула, вспомнив Гулин перевод этого выражения и мужские возможности Степана, - а если не получится, потом новую работу, квартиру искать?
  - Но все другие пути ведут тебя к «Сексу на один-два раза без обязательств», – Степан воспользовался заготовкой на сайте знакомств, - и надо поставить крест на возможности создания семьи.
  Тане хотелось третьей, четвертой и еще множества таких же свиданий, заполняющих ровно половину ее свободного от работы времени. Но менять установившийся цикл «два через два», бросать достигнутое благополучие ради каких-то фантазий партнера ей представлялось нереальным.
    - Мне пора, завтра на работу! – она резко повернулась и направилась к метро.
«Пусть один ест свой борщ и Франциска вспоминает! – Таня глотала слюну со слезами по дороге в свою ночлежку, - найду себе кого-нибудь попроще». Как «Ласточка» между каменными постройками пробиралась Танина мысль между затвердевшими понятиями и привычками: «Кончилась игра в брак, создание семьи, любовь, отношения. Остается только регулярный секс раз в неделю и то на два-три года, пока не превратилась в старуху».
   Добравшись до ноутбука, Таня вышла в интернет и написала на сайте:
«Степа! Давай расстанемся,  и не будем выяснять отношения! Спасибо за все!
Так будет лучше и для тебя и для меня! Надо беречься от волнений!»
Потом отредактировала анкету, отчего ее образ стал менее добропорядочным…

   Продолжение http://www.proza.ru/2017/09/16/1931