Мистика или совпадение

             (Дословный пересказ воспоминания тульской подружки Тани  о её деде) 
     До переезда в 1951 году с мамой в большой город, я помню, как меня «катал» на подножке грузовика с вещами шофёр -  по лугу  вокруг нашего барака!  Хорошо помню нашу козу, и как она меня  в том бараке, приперев к стене, «посадила»  на свои рога,  как на «вилы»,  а я кричала так,  что все подумали, что коза меня   заколола. Её, Катьку, тоже перевезли в город! Помню  и овраг с ромашками и очень красивыми полевыми цветам - с гвоздикой, кашкой и кукушкиными слёзками! Овраг образовался из окопов, вырытых  женщинами и повзрослевшими, несвоевременно, детьми в том 41 году. Мужчины все на фронте – ведь «немец» шел на Москву.
   Отец вернулся калекой в 1942 году и всё пил.
 
      Я родилась в 44 году, но про то, что было до меня, у меня в памяти из разговоров женщин – соседок, а главное – из рассказов моей крёстной тёти Сони. Роднее её у нас с мамой никого не было. У меня не было рядом  бабушки, дедушки, тёток и дядек, братьев, сестры, хотя бы сводных. Отец, как не отец, а просто раненный солдат.  Почему так? Я задавала себе вопрос в детстве и задаю сегодня.

      Тётя Соня рассказала, что моя мама родилась ещё до революции в Малороссии, в городке Тамашполь.  Были у неё 2 брата, но были они на много старше её, и погибли молодыми. Старший погиб в Гражданскую,  другой – в Отечественную. Бабушка (умерла?) в 20 году , а дедушка в 53, - сразу после Сталина.
       Я могла бы помнить деда, но он жил так далеко и был такой старый, что к нам не приезжал.Прожил он 103 года, но мы к нему, по своей бедности, смогли съездить в Украину  только 2 раза - в 1947 году и после его смерти, в 1953 году.  Я была в его доме ребёнком в 1947 году, где жила раньше вся его семья и моя мама до 20 лет. По тем меркам и времени, дом был большой и на две половины, строился с учётом для двух сыновей в своё время, но  стал низенький – оседал. Полы были ниже земли, потому что они  были дубовые (из дедова леса), а крыша была соломенная (с дедова поля). Дом строился своими силами – считалось тремя мужиками!  Мама по дому – хозяйка, в любом возрасте! Жаль, но мама осталась без своей мамы в 7 лет. О бабушке никто никогда не говорил. Почему? Мама её не помнила, но я услышала от старой женщины-соседки деда, что Настенька, - (Не местная, была красивая и очень молода для деда. Куда она делась в 20 годах-не знаю,но детей крестила не в их церкви, а увозила к себе на родину, в Россию. Из какого она рода - осталось тайной).

     Дед больше не женился.  В доме были две печки – в каждой половине, но в одной печь была с лежанкой, а в другой – просто большая «русская». Обе печи были очень красиво разрисованы цветами разными и птичками. Только в 2011 году, мне стало известно,  что сын брата деда, раскулаченного в своё время, был племянником деда, и стал заслуженным  художником  Украины.  Гоголь Иван Павлович умер одиноким стариком, хромым с времён раскулачивания – ребёнком отморозил ноги в наскоро устроенной в лесу землянке.  Я опоздала встретиться с ним ровно на год. Реабилитировали его отца, младшего брата моего деда – посмертно. Возможно, что разрисовывал печи деду он, художник, а поддерживала всю эту красоту молодая женщина, бездомная и безродная, которой мама поручила, перед отъездом в Россию помогать деду за половину дома, какая принадлежала уже ей.  Женщина в ней и жила, а позже и со своей дочерью,  до смерти деда и после, до её смерти. Звали её Каролина.
      А про юного деда уже рассказала мне, гораздо позже, мама.
Гоголь Степан (Степанович?) (в свидетельстве о рождении мамы - копии от 1951 года) и Анастасия Петровна венчались в Малороссии, в Тамашполе. К какому сословию принадлежали – неизвестно. Известно, что отец Анастасии (какой – то унтер) отдал (привёз) свою дочь ещё молодому, одинокому красивому и зажиточному Гоголю Степану приблизительно в 1880-1885  годах, (в эти годы там стоял кавалерийский полк Российской Империи). Документов не сохранилось в архивах, (а я искала  о бабушке, и не нашла - ни откуда она, даже где крестила она и дед своих детей),  но старая женщина, бывший библиотекарь, свидетельствовала про это. Ещё она сказала, что Степан был сыном духовного лица  какого - то прихода, но не захотел быть служкой и уехал в Польшу без разрешения отца. Потом вернулся, но в Церкви не служил, не захотел. Церковь, в которой могла бы быть (или не была?) запись о венчании и записи о рождении детей – сгорела за год, до того, как я решила искать свои корни и в ней.
       Дед не вступал в колхоз, маму тоже «не отдал», а чтобы решить вопрос, запряг в свою телегу двух лучших волов, (а он покупал и откармливал  чужих слабых бычков, загружал в,своими руками сделанную, красивую телегу голубую  дефицитную  глину, и всё вёз в Польшу, продавал, а обратно возвращался с большим барышом, пешком, чтобы не ограбили, (но и это бывало), и... загрузил в телегу 2 мешка муки, связал лапы 10 кур, (и – туда же), привязал 4 барашка с боку телеги и всё отвёз, и всё(с волами и телегой) - сдал председателю колхоза. Ему разрешили стать единоличником.
        Дедушка всё равно опасался за судьбу своей дочки - моей мамы, «не ставшей  колхозницей»  в Украине, и добыл документы "на выезд» в Россию Так она избежала раскулачивания и голода, выехав «венчанной» с выбранным им для неё молодым парнем, который привёз её к своим родителям, а те не приняли её, не захотели «такую» невестку. Какие «дела» могли творить в Полесье, но на «наговорённую» лужу воды встал их сын, а не мама. В результате, парень был обездвижен и сказал маме – «Поезжай в город по этому адресу и там жди меня. Как они меня искалечили, так и вылечат. Жди меня». Она ждала долго, на шахте №17 "Подмосковного угольного бассейна". Мучилась.

       Дальше всё пошло не так, как хотели. Маму «не развенчанную»  «взял»  в жены мой отец, и через 2 года мама родила девочку – мою сестру Веру. О ней я не знала до 7 лет, до самого дня отъезда в город, уже после смерти отца.
      Тогда  в старинном сундуке(приданное мамы – его мы оставляли крёстной), я сломала маленький замочек, каким закрывалось верхнее отделение.  Там я увидела много интересного. Бусы, брошки, колечко, кружева и вышивка, ещё «Свидетельство о рождении» мамы, папы, моё - (копии, выданные 1951 годом), два пучочка волосиков – один тёмный, а другой светлый, перевязанные разными ленточками, два крестика – один маленький,  как мой, а другой  -  большой, и - «Свидетельство о смерти» Гоголь Веры Николаевны от 12 июня 1943 года. Я уже умела читать и прочитала всё, что там было написано.
 Я заплакала и долго сидела перед сундуком, ничего не понимая. Я даже не боялась, что меня будут ругать за то, что я сделала. Маме пришлось мне рассказать. Вот что я узнала.

        Верочка, моя сестра, была очень красивым ребёнком и добрым, похожа на бабушку. Она родилась в 1938 году, в достатке, здоровенькой  и была белокурой, а не как я. Мимо нашего барака проходила дорога, по которой ездили и машины. Уже шла война и грузовики с солдатами, освободив города всей Тульской области,  ехали на фронт – защищать, далее, от врага нашу страну. Жители и дети встречали эти машины с цветиками полевыми и кричали «Ура!». Верочка со старшей соседней девочкой тоже побежали к машине, но ей, наверное, хотелось вручить цветочки шофёру и она, выдернув свою ручку, бежала навстречу машине,  и, вдруг, оказалась под её колесом. Горе случилось незабываемое. У мамы и отца травмы сердца остались до конца их жизней. Отец, калекой вернувшийся с войны,  умер от сердечной недостаточности в 1951 году, раньше деда.
     Но с риском для жизни, мама, через два года после потери Верочки, как бы взамен – родила меня.

     Маму, Гоголь Ефросинью Степановну 26 сентября 1991 года сбила насмерть большая военная, новая машина, обкатываемая молодым солдатом. У меня детей нет. Род Гоголя Степана (Степановича?) – ушел, за исключением меня – старой и больной бабульки. «Дела» Полесья или плата за чьи – то грехи, идущие ещё из....и Малороссии?
Я приехала в тот старый дедовский дом в 2011 году, как бы перед скорой своей смертью, надеясь, что – то узнать больше о своих корнях в старинной Церкви, но Церковь, уж, сгорела. Ей было лет 150. Её не закрывали никогда, даже при немцах.  В доме кроме соседки, какой поручили присматривать за домом, пока его будут продавать, никого. Вчера  были 40 дней, как умерла Каролина, кто была дочерью той женщины, что проживала в доме по поручению мамы для досмотра за дедом.  Ей было 90 лет и на поминках было много соседей. Я «опоздала» и сюда.
     Почти всё осталось без изменений, кроме крыши – её перекрыли шифером. И окна заменены на  деревянные, но чуть больше. За воротами тот же колодец, во дворе тот же крытый подвал, очень глубокий. Раньше выход из него шел на берег речушки, протекающей через дорогу и все вспоминали дедову сноху, какая во время прихода немцев вынесла всё ценное из дома через этот подвал на берег той речушки, что на другой стороне от дома. В саду остались 3 пня спиленных груш в 2 обхвата и 3 яблони, вросшие ветвями в землю. От них, уже выросшими, вновь, ветвями, – снова плодились. Это было дивно. Соседка сказала, что сажали яблони с рождением детей – такой у них порядок. Да, были трое детей – 2 сына и дочка.
 На стенах в одной половине дома (вторую не открывали) висели три иконы в рушниках с красивой вышивкой (мне даже показалось, что цветы очень похожи на цветы тех печек) – «Спасителю», «Божьей матери с младенцем» и «Николай Угодник». В углу, у окна, стоял огромный тёмно красный,(от старости, наверное), сундук, окованный медным узором и с большим амбарным замком. Я спросила, «можно ли посмотреть, что в нём?»  - «Нет ключей». А я просто всё ещё хочу найти вещественное доказательство, что я в родовом гнезде, прошу дать хоть какую вещицу на память. По звонку дочери Каролины из Винницы, мне предлагают взять любую икону со стены. Я выбрала «Спасителя». Брать надо только с рушником. И уже дома я обнаружила пустой тайник в её деревянном тяжелом окладе, тот тайник, где раньше, видимо, хранились все документы – о принадлежности к сословию, на владение землёй и дубовым лесочком, пашней, лугом, возможно и о венчании дедушки с бабушкой и, может, мамы с тем первым парнем. Дед умер одиноким - маме сообщили о его смерти только в 1960 году и она смогла навестить его могилу.
     Мистика, совпадения,  плата за чьи – то грехи? Но род истреблён, даже с  памятью в бумагах.
     Икона «Спаситель» с рушником висит в моей кухне перед обеденным столом. Я научилась молиться о спасении душ умерших, как когда – то мама молилась, но я - без лампадки. И лампадка «ушла» в прошлое.
     Просмотрев в интернете всё о Николае Васильевиче Гоголе, его роде, я узнала многое  и о фамилии Гоголь. Фамилия Гоголь упоминается с 13 века и по 16 век она принадлежала  и духовенству, даже епископу где - то, где – то митрополиту. Какой – то троюродный дед  Н.В. Гоголя и его дети тоже были из духовенства. В их роду Гоголь значится более 650 родственных связей В том, дедовом селе Кислицкое много семей по фамилии Гоголь, а ещё больше на сельском кладбище. Дед Степан,мог быть (по возрасту) внучатым племянником какого-то из троих дедов Н. В. Гоголь, не – исключение!? Но об этом никто не интересовался среди моей родни.
     (Из письма Н. В. Гоголя своему дяди Петру Петровичу Косяровскому:   … «Вы знаете этого жадного попа отца Меркурия, который с такой жадностью следит наше имение и который, пользуясь правом нашего родства, уже зажилил порядочный кусок, чего они не сделают с женщиной, хотя благоразумною, но всё - таки не имеющей достаточной твёрдости для состязания с этими закоснелыми грабителями").
 
  Может потому и мой дед не захотел быть священо служителем, а вышел в мелкие купцы (У него было разрешение на торговлю голубой глиной по разрешению в бумаге  царской....грамоты). "Вот, но всё пошло прахом". Так сказала старая женщина, мне  рассказывая, во время моего короткого пребывания в старом  доме моего деда.Да, всё грустно.
 По грехам ли? Или по судьбе? Или по тем временам?