Сб2. Глава 20. Чреватость

Глава 20. Чреватость

***
Только не домой. Не хочу, не могу. Не в состоянии я явиться в таком виде на глаза матери. Опять будет цунами причитаний и упрёков.
Не знаю, сколько кружила там, среди зарослей, пока выбрела на знакомую местность.
Соседний микрорайон. Совсем немного – и дом Олеси. Поднялась к ней на этаж и забилась в угол, около двери.
А там и она уже скоро, с моими вещами пришла.
Поспешно одеться, пряча свой позор и нелепость.
- Тебя, кстати, там всей толпой ищут… - скривилась Минина.
Ну и хр*н с ними.

Осталась ночевать у Леськи (спасибо за приглашение). Матери позвонила – предупредила, а ее родителям наплели про учебу, что на понедельник готовимся к первой контрольной, а сами спать завалились часов в десять.
- Ну не реви. Мужики к*злы, будто ты не знаешь?! – возмущенное подруги.
«А ты-то откуда знаешь?» - хотелось, было, задать вопрос, но сдержалась.
Мина и отношения с парнями, мужчинами – ну уж очень диаметрально противоположные понятия.

А днем – днем втихую пробралась я к себе в квартиру, и опять для всех «непрошенных визитеров» состроила вид (пока мама где-то там по делам ходила), что никого нет дома.

***
Но… понедельник, понедельник никто еще не отменял. Как и уроки.
А потому утро – будильник – и я исполняю свой общественный долг.
Или личностный.

Что за целый день пытались учителя в голову вдолбить – ничего не усвоила, да и не услышала. Не до того было. Лишь машинально строчить конспект под диктовку.
На большой перемене заныкаться в кабинете, как всегда, а дальше – и вовсе: дожить до последнего урока и бежать спешно долой.
Только у самого выхода встреча.
Очень даже неожиданная. И странная. Страшная.
Инна, Настя…и еще какие-то девчонки, которых я не знаю.
- Пошли, поговорить надо, - грозное Соболевой.
Подчиняюсь.
За школу. На задний, закрытый от посторонних глаз, двор. Хотела я, было, раньше затормозить, да не дали: тотчас напор – и подтолкнули «учтиво», доходчиво заодно объясняя, кто тут и что решает, чем заправляет.
«Бежать! Надо бежать!» - отчаянно вопил рассудок, приказывая спасать свою шкуру.
«Но за что? За что агрессия? Он с ней. Он – ее. А Ваню, как всегда, обнадежили и обманули. Бросили. Предали. Сломали. Хотя…» - жаром отозвался поцелуй Федьки на губах, ощущения ласк по телу.
Нервически сглотнула я слюну.
Неужто Она всё знает? Знает о нас… там?
Еще шаг – и вдруг удар в спину – подалась я машинально вперед. Разворот и поймала меня в свои руки Инка. Удар под дых, пощечина наотмашь и пнула меня от себя – отлетела я в сторону, невольно взвизгнув. Слетела сумка с плеча – рассыпались вещи. Сжалась я от боли, что заныла в животе, отдавая резью в шов. Слезы проступили на глаза – но еще сдерживаю рыдания.
- Я тебя, с*ку, раз и навсегда отучу на чужое зариться! Шлюха ты убогая! – внезапно ухватила меня за волосы Соболева и тотчас со всей дури стукнула лицом об турник – завизжала, заревела я отчаянно, захлебываясь страхом, жутью. Вкус сладко-соленой во рту.
Но не дала упасть. Разворот к себе лицом и, все еще удерживая, прошлась, стеганула острыми ногтями по лицу, раздирая до крови. Удар, пинок – и отшвырнула меня от себя на землю. В грязь. Грохнулась я плашмя.
Попытка встать – как вмиг в живот с ноги удар.
Завыла я позорно, задыхаясь от кошмара.
Присела рядом та. И снова за волосы ухватила меня, сжала до боли. Лицом в лужу:
- Пей, с*ка! Пей, мразь! А то сейчас домой дотащу – и из толчка заставлю хлебать!
И снова гневный напор – скольжу руками по земле, не имея возможности сопротивляться, удержаться.
- Пей, шлюха еб**чая! А то хуже будет! Знай свое место! Собака паршивая!
- Не буду! – отчаянный рык сквозь рев.
- Ну, б***ь! – вдруг кинулась куда-то вбок. Что-то схватила – увидела, различила я в ее руках стекло разбитой бутылки. – Пей, гнида! Пей, или порежу тебя всю! Особенно твою смазливую рожу! Навсегда уродкой останешься! ПЕЙ! – неистовое, закладывая мне уши.
- Не буду! – смертником гарчу, а сама уже едва не захлебываюсь грязью, так отчаянно вжимает туда меня эта мразь.
Вдруг рывок – и развернула меня к себе лицом. Только замах, как вдруг шорох – дернулась, перевела она взгляд. Испуганно, сгорая от жути, свторила и я ей.
В считанные секунды рядом – удар – с ноги в грудину, отчего та только и отлетела от меня, взвизгнув от боли.
- Е**чий случай! Вы че здесь творите?!! - различаю, да и так уже узнаю, могу рассмотреть Ее, приставая, отрываясь от земли. – Вы че, б***ь, с*ки, совсем е**нулись?! Да я сейчас сама каждой из вас так въе*у, что по кускам вашу челюсть собирать будут! Поубиваю на***! Вы че творите, а? Нелюди паршивые? Настя? – в ужасе вытаращилась на Метлицкую. – И ты?! Ладно эта е**нутая, с нее вообще нечего взять! Одной пи**дой только и думает! Но ты?!
Стоит, молчит, потупив взгляд, Стася.
- На*** свалили, быстро! – бешено рявкнула моя защитница на остальных. – А то сама вас сейчас всех в асфальт укатаю! И никакие менты не помогут! А ты куда, тварь?! – резво кинулась к Соболевой, что попыталась встать и уйти в сторону. – Я с тобой еще не договорила!
- Ника, не лезь! Не твое это дело!
- Мое, б***ь! МОЕ! И ты мне не указывай, что мне делать. Уяснила?! Если тебя е**т Рожа, не значит, не смогу въе**ть я! Давно уже, б***ь, кулак чешется! Да всё повода достойного не находилось! Сопля ты мерзкая! Намотаю я тебя – что выть еще будешь, тварь убогая!
- Это наши с ней дела! – яростное осмелевшей Инки.
Пытаюсь окончательно встать я, едва боль в животе утихла – и смогла нормально пошевелиться.
Живо шаг ко мне – и помогает выровняться Вероника. Прижала к себе.
- Ты как? – взор в лицо.
- Нормально, - отрешенно шепчу.
Взгляд на Соболеву:
- На**й пошла! – бешено Рожина. – Я завтра тебя найду! П**дец тебе будет! Так что лучше и не приходи в школу! – И снова на меня: - Вань, давай к нам, обработаем раны.
- Нет, я домой, - пытаюсь дотянуться до своих вещей на земле. Тотчас присела Ника. Помогает собрать.
Взор через плечо на замявшуюся в растерянности, в ужасе Инну:
- Он мой, - неуверенно, но грозно.
- Твой, твой. После сегодняшнего – так точно твой, - язвительное Некита.
Разворот – и повела, потащила меня в сторону дома, заботливо придерживая:
- Все хорошо, Вань. Не переживай. Умоем, переоденем – а остальное заживет, пройдет… Никто и не догадается. Не узнает… Мне тоже нос ломали. И не раз. Как и Федьке. Ниче, всё вправляется, и всё срастается…

***
«Всё вправляется… и всё срастается…»
Так Ника говорила?
Да только… не в моей судьбе.
Видимо, и вправду, я сильно нагрешила, что жизнь мне надавала столько оплеух. Причем сразу, за столь короткий период.
Сбылась мечта, да только старая, просроченная. В очередное подтверждение моего «сверх везения» (а может… оно и к лучшему). Как бы не пыталась успокоить Вероника мою мать, Рожину буквально сразу в грубой форме выставили за порог. А через два часа в дверь… позвонил отец. Молча собрал сумки. И меня, едва ли не на руках вынес, вывел из дому. В машину. Прочь. Обратно. В некогда родной (областной) город.
Больница, швы, УЗИ, вправление носа. Антибиотики. Истерики и причитания Аннет. Грозное, хоть и без крика, отца веление. Причем для нас обеих:
- РЕШЕНО, - взбешенное, как еще никогда доселе. - Ванесса будет жить ЗДЕСЬ. С нами. Никаких впредь разъездов. И на этом - ТОЧКА.

Так что… еще две недели, дабы сошли позорные синяки – и, со справкой, что была все это время в санатории, я уже смело могла обратно идти в привычную школу, в до боли знакомый класс. Всё, как всегда. Да только… не мое это больше, не родное. Ничего уже не будет… как прежде. Я стала другой. И здесь я – чужая.
Да отцу было плевать…
Что по ночам слезы лила. Что днем… лишь делала вид, что жива. Что я – не зомби.
И огрызаться, огрызаться любому обидчику стала – как научили они. Они - тандем Рожиных. Те, которых не увижу больше никогда. Но буду любить… до конца жизни.

***
- Кто? – уставил на меня глаза папа. Убийственный взгляд. – Кто? Кто это сделал?
Виновато опустила голову.
- Ваня. Ты добалуешься! И уже не я буду задавать тебе эти вопросы.
В ужасе вперила на него взор.

Что? Что ты от меня хочешь услышать? Что?
Сдать ее? Сдать?!
Не могу! Хоть, возможно, и заслужила она. Не могу…
Ведь, по сути, права. Инна права.
В кого я превратилась?..
В шлюху, которая хотела отбить, увести молодого человека у другой.
Так что… по заслугам. Мне досталось по заслугам.
Наверно, лишь так могло до меня дойти, что и как творю. И пусть, будь я на ее месте, никогда бы так ни с кем не поступила, но… она права.
- Чего молчишь? – грозное. Поморщился от злости, от боли. Пронзительный взгляд. - Какие еще тебе доводы нужны? Или ты боишься? ВАНЯ! – рявкнул, отчего невольно передернуло меня на месте. Опустила очи. Никогда я не видела его еще таким. Бешеным… и не способным совладать с собой, с гневом, с эмоциями. – Ты понимаешь, что они не просто чуть не покалечили тебя, но и едва не убили! ВАНЯ!
- Шов уже почти зажил, - бурчу себе под нос.
- Что?! – возмущением. Приблизился. Заглянул мне в лицо.
Не поднимая глаз:
- Ничего. Я сама заслужила.
- Не понял! – исступленное, оторопев. Вытянулся в ужасе.
Отваживаюсь. Глаза в глаза:
- Я сама виновата. Заслужила.
- Что? Ты хоть в своем уме?! – отчаянное. – Что такое можно было сотворить, чтоб такое заслужить?! Да будто я тебя не знаю! Ты и мухи не обидишь!
И вновь опустила я пристыжено очи.
- Но обидела.
- И что?! – вердиктом. - Есть для этого слова. Вы хоть пытались поговорить?! И не поверю, что до тебя бы не дошло! Или, в конечном счете, есть смирение. Суд. Или что… те, кто это творил, далек от всего этого? – замер, не дыша, выжидая участия. Но тщетный миг – и сдался: - Звери. Это были просто звери. И их надо укрощать. Наказывать.
- А я – не зверь, - храброй иронией, как еще никогда. Очи в очи. – И я выбираю смирение.
- А я – нет.
Едкая моя улыбка, опуская взгляд.
Все вы… одинаковые. Просто у каждого свои методы.
А вот я – я не хочу всего этого. Этой вашей войны.
Я заслужила – я получила.
А всё остальное – прощаю. Потому что ты прав: я – человек. И я выбираю мир. Выбираю смирение.
- Я жду, - грозой.
И снова молчу, покорно повесив голову.
- Не скажешь, да? – накалом слова. Вот-вот рванет.
Сжалась я невольно от страха. Не дышу.
- Хорошо, - вдруг разворот – и пошагал на выход. – Значит, следователю сама все расскажешь.
- Не надо! – визгом. Кинулась вдогонку.
Покорно замер – налетела следом.
Отчаянно, мольбой:
- Ну, зачем?! Папа! Зачем?! – причитанием. – Всё и так в прошлом! Никогда уже никого больше из них не увижу! Я тут – они там. Зачем все это?! Зачем новая нервотрепка? Мне и так плохо! Зачем еще больше меня добивать?! Папа, МОЛЮ!
Заледенел от шока. Жуткие, убийственные, немые мгновения натянутой струной выжидания – и вдруг:
- Хорошо. Тогда с тебя договор. Ты никогда не ищешь с ними встречи, избегаешь любых контактов. Даже просто «привет» - всё забудь. Нет больше ничего и никого из того твоего странного прошлого. Если так – то я их не трогаю. В противном случае – сядут все. Даже если просто мимо проходил или проходила. Идет? – заряд орудий.
- Идет, - залпы.

***
Не позвонил. Сколько времени прошло (уже почти зима), а ни разу не позвонил мне Федя. Даже если и нельзя мне. Не позвонил - ни разу. Не говоря уже о том, что бы взять и лично приехать. Ладно, я под замком. Под присмотром тотальным (позже даже узнала, что ко мне батя тайно приставил охранника), но ты… ты!
Ты-то мог… за все это время что-нибудь да придумать. В школе-то… я открыта для всех «посещений».
Если оно тебе надо было бы. Действительно надо.
Но… нет.
Инна выиграла войну.
Твой. Отныне и навсегда мой Федька – твой. Лишь только твой.