Сердце в перьях. Глава 2

Глава 2,
О том, как я принял и осознал эту гармонию

        Время летело быстро, казалось даже, что оно мчалось на крыльях таких же крохотных птичек, как Рет, летело, позабыв о своём привычном ходе, бесстрашно паря и падая, резко и криво, постоянно прыгая и забегая вперёд или назад. А в моей жизни почти ничего не изменилось – лишь волосы начали немножко виться, а у птенчика появился хохолок. К тому моменту мне было где-то 14, и я по-прежнему был «не таким» и порой даже специально поддерживал этот образ.
        Я бесшабашно приходил в школу вместе со своим птенцом (имеется ввиду, сидящим на плече), отчего каждый раз слышал упрёки, насмешки или удивления.
-Неужто он его краской покрасил?
-Да ну… Как?
-А можно? – это болтали девчонки, а им всегда лишь бы о чём-то говорить.
-Нет, - однажды сказал я, когда они стали вспоминать цвет моего пернатого, - ничего и никого я не красил!
-А что ж он сам по себе такой?
-Да, - мой ответ казался очень простым и не слишком правдоподобным. И они продолжали обсуждать нас, только уже за дверью.
        О, если б они знали, что Рет ещё и разговаривает! С тех пор я запретил ему ходить в школу, сидя на моём чаще левом плече.
-…Я же говорил: опасно!
-Не опасно, это ты просто не можешь дать им отпор!
         В какой-то мере так всё и было.
-А как же тогда?
-Учись бороться с миром. Мир много чего говорит!
-И где в тебе взялось столько упрямства? – этот вопрос, как и прежде, всегда оставался без ответа.
***
-Люди часто говорят то, чего хотят, но причины могут быть разные! – поучал меня птенчик, сидя на небольшой веточке и глядя на меня сверху вниз.
-А зачем они так делают?
-Завидуют, в первую очередь. Пойми, так часто бывает…
-Я не видел их птиц…
-Возможно, в том-то и дело! Они завидуют тому, как ты смотришь на мир! Что ты открыт и весел, а они… присмотрись!
-Они все чёрные, унылые и замкнутые.
-Они просто вошли в свою роль, а если бы хотели, также могли измениться! Значит, не сильно хотят. Им проще тебя обсуждать!
-Им от этого хорошо…
-Да, я уже и сам-то заметил. Хотел даже прикрикнуть, а после как-то смолк.
-Ты испугался?..
-Да… - Рет опустил головку и спрыгнул с веточки, - Или ты думаешь, я совсем бесстрашный?
***
-Ты не такой, как они! – вновь воскликнул птенчик.
-Но почему так вышло?
-Ты сам посуди.
-Я… Дело, право, не во внешности. Я просто делаю, что хочу, что мне нравится… Одним словом, не знаю.
-Ты не делаешь ничего странного, просто живёшь, как можешь! Просто живёшь.
-И что с того?..
         Красные перья взмыли над самым ухом, он точно хотел прокричать мне, чтобы дошло поскорей:
-А что с того? Ничего, ничего такого. Не слушай их, прошу, не смотри. Вот тебе нравится мир – живи, ходи на природу, люби её. Разве нужно для счастья иное?
        Порой он меня удивлял.
-Просто жить? Но ведь это…
-Нет, нисколечко это не скучно! Откройся навстречу миру, почувствуй его красоту, слейся с ним, почувствуй, что ты его часть…
         Эти философские речи мало что меняли в реальной жизни, но слушать их приходилось. День изо дня.
***
         Помню, был такой случай. Мы играли в саду. Мы – несколько моих друзей, я и, разумеется, Рет. Ребята привыкли к тому, что он тоже с нами, и уже перестали обращать внимание. Играли – мягко сказать, нас заставили изображать таковых ради какого-то задания – учителя приказали. Надо было стоять, бесповоротно подчиняться роли. Какой ужас! И так ведь всю жизнь, ладно здесь – люди часто изображают роли! Я не хотел подчиняться другим и хотел впредь быть свободной птицей.
-Иди ко мне, погоди, не лети… - я позвал Рета, тот тут же сорвался, покружил и приземлился на руку.
-Я понял, да… Уходим. Они пусть будут здесь. Я подговорил других птиц… Ты ведь хочешь уйти, да? Местные заворожат их своим пением…
        Пришлось прятать пернатого под рубашку и, прислонившись к стене, быстро просочиться и убежать.
        «Ну, что куда?» – услышал я голос.
-Не важно, лишь бы прочь!
         «От людей… Я понял.»
-Правда, хоть куда. Мне скучно с ними, а им, кажись, скучно со мной… - в голове пронёсся момент, когда мы играли в парке и нюхали огромные цветы.
        «Хоть так! Природа мне намного ближе!..»
-Ты был прав! – сказал я, обращаясь к своему внутреннему голосу, - И без них хорошо. Лишь бы в спокойствии.
         В этот вечер птенец часто повторял, что он рад, что ждал и надеялся, знал, что я так скажу.
-Я ведь говорил тебе, поймёшь однажды…
-Уже понял. Спасибо…
        Мягкие пёрышки обняли мою ладонь.
-Я рад… - голос и правду выражал радость, был тих, но небывало приподнят.
-Отныне – сам. Мне надоела школа. Это не то заведение, о коем, наверно, подумали Вы, раньше там, действительно, учили наукам, а сейчас говорят о каких-то несуществующих вещах… Мне не интересно то, что никогда не пригодится в жизни, а особенно не интересно то, что люди называют «культурой». Мне даже страшно сказать, что они творят с собой, к чему стремятся, о чём мечтают… Страшно даже подумать! Страшно жить.
Как они не понимают, что неправы?!
         Единственный нормальный предмет – уход за птицами. Кажется, я совсем помешался на них… Знал все цвета, размеры и виды. Мог изучить характер, попытаться предположить, с кем имею дело. Я начинал угадывать, хотя Рет говорил, что я начинаю «открываться». Это понятие ещё не до конца осознаётся разумом, оно мне почти непонятно. Меня удивляет отношение учителей к птицам – нас учат не слушать их, жить за счёт здравого ума и не вестись на вспышки эмоций. Это неправильно. Я видел когда-то… Одна девочка мучилась от страшной боли – она заставляла себя позабыть то, что любила. И она умерла. Я не хочу последовать той же дорожкой!..
          Пока я думал и бормотал это, чик сидел, склонив голову, и точно слушал меня.
-Всё верно. Я очень рад.
-Знаешь, я понял это как-то стремительно…
-После той сценки?
-Да. Правда открылась мгновенно…
-Она была на виду. Ты прозрел.
-В любом случае, их мир стал чуточку темнее…
-Нет, это прозрел ты! Излучай свет и неси его. Пронеси через себя, через годы…
***
       Той ночью, точнее ещё вечером Рет устроил ещё одну мини забастовку, это снова шокировало меня, хоть и уже привыкшему к подобным заявлениям. Что же случилось на сей раз? Смешно сказать!
        На дворе уже достаточно потемнело, серо-чёрные страшные деревья, синие небеса, первые огонёчки звёзд. Пора ложиться спать – тем более сегодняшний день был слишком эмоциональным. Обычное в такое самое время я распахивал краюшки кожи и запускал птенчика назад – в его «привычное» место. Но сегодня он был настырным.
-Не пойду. Я уже говорил – мне там не нравится.
-Но как же ты будешь спать?..
-Так же, как ты!
-Но ведь…
         До меня не сразу дошёл весь смысл сказанных слов.
-Как ты, так и буду.
         Я расстелил диван и уже вытащил одеяло. Кажется, впервые на глазах моего птенца.
-Ну, ты не передумал? – обратился к нему, с надеждой, что тот «вернётся».
-Ещё чего! Я говорил тебе про «открытость»!
-Неужто даже во сне…
-Даже в мыслях!
         Мягкие полы одеяла коснулись моих рук и плеч.
-Итак, где же ты будешь?
         И тут – Вы не поверите, – что он устроил! Рет юркнул под самое одеяло и скрутился, как котик, где-то в районе шеи. Он точно приобнял меня своими перьями, отдал частичку тепла.
-Но ведь я задушу тебя ненароком…
-Нет, я успею проснуться раньше!
         Я вспомнил, что забыл одну вещь – погасил свет и, побаиваясь, снова пополз в сторону кровати.
-Ты здесь?
-Да… - тихий писк был как никогда радостным.
-Может лучше «домой»?
          Чёрные глазки заблестели от гнева.
-Я говорил. Всё решено.
           Я снова набросил одеяло и лёг, только теперь лежал в другой позе.
-Так и будешь бегать по подушкам?
          Птичка взлетела.
-Тут же темно! Ты разобьёшься!!!
          Но он уже сидел у меня в волосах. Белое покрывало было натуральным гнездом, и я, дурак, лишь сейчас понял, почему Рет себя так повёл, – да он уже давно поглядывал на эти волосы! Давно хотел вцепиться в них лапками, а теперь он сидел внутри них и нежился, точно в ванной.
-Неужели удобно?
-Да.
        Я закрыл глаза и отключился.

       Утром не было пронзительного писка, крика, рвущего сознание своей мольбой. Никто меня не будил. Находясь между сном и реальностью, я даже в какой-то момент осознал, что натворил и что мне теперь придётся искать Его! Но не успел открыть глаза – что-то мягкое метнулось под одеяло. Рет! Он больше не сидел в волосах. Он проснулся. Возможно, уже давно. Малиновый клюв выглядывал из-под одеяла.
-Ну, что?..
-Прекрасно. Я рад, что ты послушал меня! Что снилось? – с тех пор мы завели обычай делиться ночными историями, - Я почти не помню, а хотя… Погоди, что-то было!
-Ну, конечно… - Рет точно знал уже всё наперёд, но настырно настаивал повторить и притворялся, будто для него это новость.
-А мне…
-Тебе снятся сны?!
-Редко… Это скорее мечтания. Я видел ту птицу из книжки…
         А вот тут следует немого Вам рассказать. Во-первых, Рет умел читать, пробовал даже писать, но каждая, даже самая крохотная ручка и карандаш были для его маленького тельца непосильной ношей. Во-вторых, он очень любил читать. Он просто бредил этим, и, если рядом лежала какая-то книга, не сомневайтесь, он мог копошиться между её страниц, пока не прочитает полностью. Иногда бывало так и засыпал над чтением, я лично видел такое парочку раз. И, знаете, даже был рад – после каждого чтения узнавал что-то новое, да и Он был всегда на виду. Прошли те годы, когда я боялся за птенчика!
          И вот он заговорил! Снова о какой-то книге:
-Ты, должно быть, помнишь её… Такая старая и ветхая. «Легенды, сказания, сказки…» - он говорил отрывисто, потому что был очень восхищён и сильно трепетал крыльями, выказывал так эмоции, - Там была история любви! И вот она мне приснилась! Я видел такую же птичку, как я, только она была розовой…
-Девочка?
-Да, разумеется! Я был безоглядно влюблён…
          При этом слове у меня внутри точно что-то перевернулось. Отчего-то это слово пугало, хотелось закрыть глаза, и, хотя о любви я не знал совсем ничего, почему-то казалось, лучше не знать и дальше.
-И что дальше? – натянуто прошептал я, подставляя птенчику ладонь. Хотелось, чтобы он был на мне и кончил эту странную порхающую скачку на одеяле.
-Мне приснилась Она… Я помню всё в мельчайших деталях… Её окрас, длину пера, даже белую шапочку на головке…Помню голос, помню, что она ещё молода…
          О, как же смешно звучали подобные речи! Мне почему-то хотелось улыбаться, но смех я сдержал – Рет на редкость обидчивый, с ним шутки плохи.
-Я верю, что однажды увижу её в реальности… - прошептал он и смолк. Молчал и я какое-то время.
-Веришь?
-Да. Я чувствую это… - птенчик закрыл глаза и стал немного покачиваться.
          А я не чувствовал ничего! К людям было лишь безразличие. Оно переполняло и сейчас. Пламенные речи не произвели никакого эффекта – в любовь я вообще не верил. Я попросту не ведал её.
-Не рассказывай мне большое такое, - обронил я, вставая.
-Но почему?.. – птенчик сидел растерянный и весь последующий день вяло и без особого желания говорил со мной, чаще молчал. Да, он обиделся, это было понятно, но что мог сделать я, когда подобные вещи казались чуждыми и чужими?
-Я лишь хочу сказать тебе, что я мал! Сам подумай, каких-то 14 лет!..
-У некоторых первая любовь случается и ещё раньше…
-Но я не хочу этого, понимаешь? Я не люблю людей, я…
-Боишься? – произнёс он, читая это застрявшее на языке слово.
-Может, боюсь, да… Да.
-Я знаю. Но надо что-то делать с собой! Ты же не будешь всю жизнь так… один…
          По правде говоря, хотелось взять и придушить или хорошенько его отшлёпать,- как чик надоел мне в тот день! Но подобное страшило, помнится, однажды я пошёл наперекор, а к вечеру, думал, что умру – так ныло всё и болело внутри, жгло, точно огнём, - это он рвал кожу лапками, клевался и постоянно щипал.
-…Ты помнишь тот день?
-Да.
-Я рад, что ты что-то понял! – а в следующий миг наоборот захотелось обнять и защитить его, спрятать от всего мира, зарыть под толстыми слоями одежды, скрыть от всех глаз...
-Чего же ты мешкаешь?
          Я взял птичку на руки и долго держал её закрытой ладонями, как жемчужину, что надёжно скрывают прочные стенки гребешка. Рет тихо урчал и мурлыкал что-то по-птичьи. Урчал в точности как соседский кот!
          А как же он красиво пел! Точно соловей, честно, это сравнение было как нельзя кстати. И я вновь получался заложником странных непознанных чувств. И я, и Рет испытывали друг к другу чувству большие, чем хозяин и его сердце– нет, для нас это не годилось. И то, что он был не простой птицей, а моим сердцем, не меняло по сути ничего. Мне нравился Рет, его задорный характер, смешная болтовня, и, кажется, ему нравился я, во мне он видел весь мир и не желал даже мысли о том, что надо общаться с другими.