Один в городе

                Один в городе.

Рубашкин Дима возвращался из школы в дурном настроении. Было отчего. Математичка Зинаида Ивановна застукала его с Мишкой Семёновым за игрой на уроке. Как ей объяснить, что новая версия Космического десанта куда интересней её тангенсов и катангенсов.
Выставила их с Михой за дверь, а после урока накатала замечание в дневник и вызвала родителей! Дима пытался с ней объясниться в своей обычной хамоватой манере, так она ещё и двояк за это влепила. Ей, видите ли, его тон не понравился! А он уже взрослый пацан и разговаривает по-взрослому. Так все у них во дворе разговаривают. А страдает он один. Где справедливость?
Скрывать своё плохое настроение Дима считал излишним. Так что досталось всем, кто повстречался ему по дороге к дому. Первоклашки в футбол гоняли, Дима запинул им мяч на козырёк подъезда. Пусть попрыгает, мелюзга, пока достанет!
Малыши куличики в песочнице лепят, Дима раздавил пару-тройку. Подумаешь «пирожки», ещё налепят!
Спихнул с качелей девчонку из второго подъезда. Дай покататься! Чего ревёшь-то, плакса-вакса? Тоже мне недотрога!
Ну всё, пора домой. А дома мама сразу спросит «Как дела?», «Что в школе нового?» Как ей ответить?
Размышляя над этой проблемой, Дима поднимался по лестнице. Решил, ничего не говоря, идти сразу в свою комнату. Позвонил. Конечно, мама открывает. Радуется ему. Увидела его хмурый вид, забеспокоилась.
- Димка, что случилось?
- Ничего,  - буркнул Дима и быстрей в свою комнату.
Мама за ним «Я же вижу, что что-то случилось!»
- Отстань! - крикнул Дима и захлопнул перед ней дверь своей комнаты. Знал, что она не будет в дверь ломиться. Уважает личное пространство человека. Так она это называет.
Надо посидеть и подумать. Когда дневник предъявить? Сейчас или вечером? Если сейчас, мама, конечно, покричит, поругается. Зато к вечеру остынет. Когда отец придёт и разразится буря, она ещё защищать Димочку будет.
С другой стороны, можно пока здесь отсидеться. Часа три спокойной жизни, до прихода отца. Скандала-то всё равно не миновать.
Тут Дима вспомнил, как девчонки учили его гадать по книгам. Берёшь любую книжку, задаёшь мысленно вопрос, загадываешь страницу и номер строки. Открываешь и смотришь ответ. Получите-распишитесь. Попробовать что ли?
Дима взял с полки первую попавшуюся книгу. Толстая, красная с золотом. Что-то он такой раньше не видел. Правда, он книг в руки и не брал никогда. Читать-зря время терять. Скучно.
Ладно. Вопрос понятен. Страница двадцать четыре, строка десятая сверху.
Дима открыл книгу и удивлённо уставился на надпись, которая большими чёрными буквами красовалась посреди страницы (даже строки не пришлось считать): «Сегодня все, кого ты обидел, навсегда исчезнут из твоей жизни!»
Что за чушь! Где ответ на вопрос?
Дима бросил книгу обратно на полку, со злостью запинул плюшевого зайца на шкаф и сел на диван. Пожалуй, пойду сейчас сдаваться маме. Нечего время тянуть, всё равно душа не на месте. Да и кушать хочется.
Приняв решение, Дима открыл дверь и вышел из комнаты.
- Ма, а есть скоро?
Тишина. Не слышит, наверное.
- Ма, на обед что будет?
На кухне никого не было. Стирает что ли?
Дима заглянул в ванную. Никого. В туалете свет выключен. В родительской спальне никого, в комнате брата Лёньки тоже. На балконе пусто.
Ушла куда-то. Видно, обиделась. От этого на душе стало ещё паршивей. Что за день сегодня неудачный!
Дима отрезал кусок хлеба, пожевал его, запил водой. Вернулся в свою комнату, улёгся на диван и заснул.
Когда проснулся, за окном темнело вечернее небо. Сначала Дима не мог понять, почему ему не по себе. Потом вспомнил всё, что было днём, и тоска серой ртутью разлилась по нему.
В доме было удивительно тихо. Обычно вечером так не бывает. В это время мама гремит катрюлями на кухне, Лёнька приходит из института и болтает в своей комнате по телефону или играет на компе.
Почему так тихо? Дима вскочил с дивана и вышел из комнаты. В квартире  никого нет! Странно. Мальчик зажёг свет на кухне. Не могла мать уйти надолго, не оставив записку. Однако на столе ничего не было. Дима посмотрел на часы. 19.23. Отец давно должен вернуться с работы. Где все?
Стало страшно. Дима помчался в свою комнату за телефоном. Схватил трубку, набрал номер мамы. Сейчас он услышит её голос и всё разъяснится! Ушла в магазин, на день рождения, к бабушке. А может сегодня собрание жильцов во дворе?
«Абонент временно не может быть вызван!» - металлический женский голос повторил это несколько раз, прежде чем смысл слов дошёл до Димы. Он,  лихорадочно нажимая на кнопки, стал набирать номер Лёньки.
«Абонент временно не может быть вызван!»
Номер отца. «Абонент временно не может быть вызван!»
Номер бабушки. То же самое.
Господи! Что случилось?
Вот теперь Дима по-настоящему испугался. Его прошиб липкий холодный пот. Мысли носились в голове со скоростью света. Это какой-то розыгрыш? Но сегодня не первое апреля. Да и бабушка вряд ли станет участвовать в розыгрыше. Началась война и все куда-то ушли? Глупость, на улице ведь тишина. Точно! Улица!
Дима выбежал на балкон и застыл от увиденного. Во дворе было абсолютно пусто!
Никто не гулял с детьми. Не гонял мяч. Соседи не торопились домой с работы. Не въезжали во двор машины. На стоянке безмолвно замерло несколько тёмных автомобилей. Вечно занятые качели теперь висели, не двигаясь, рядом с опустевшей песочницей. Но самое ужасное, что ни в одном окне четырёх многоэтажных домов, окружающих двор, не горел свет! Темно, безлюдно, холодно.
Дима ощутил озноб и вбежал обратно в комнату. Сердце его бешенно колотилось. Он остановился возле письменного стола и сжал руками голову. Стоп! Отставить панику! Надо просто всё хорошенько обдумать и найти ответ. Взгляд мальчика задержался на книжной полке. А где большая красная книга? Толстая, ни разу не читанная. Как там было написано? «Сегодня все, кого ты обидел, навсегда исчезнут из твоей жизни!» Гадание исполнилось?! Кстати и книги нет. Что за наваждение?
Стараясь унять волнение, Дима стал обходить квартиру, зажигая свет во всех комнатах. Все вещи стояли на своих местах. Ничего не пропало. Кроме той красной книги. И людей.
На кухне Дима выпил стакан холодной воды. От этого туман в мозгах рассеялся. Надо что-то делать. Что я могу предпринять? Обязательно обойти соседей по лестничной клетке. Вдруг кто-то найдётся. Потом обзвонить школьных друзей. Обязательно залезть в Интернет. Не могут же отключиться все социальные сети. Кто-то откликнется!
Составив такой план действий, Дима несколько успокоился и приступил к его исполнению.
В подъезде было светло и тихо. Мальчик обошёл все соседские двери, стуча кулаками и звоня в звонки. Ни одна дверь не открылась. «Сегодня все, кого ты обидел, навсегда исчезнут из твоей жизни!» - стучало в висках. Дима усмехнулся: «Я что обидел всех соседей? Быть такого не может!»
Но тут память услужливо начала выдавать ему воспоминания. Вот он вбежал в лифт и закрыл двери прямо перед семьёй Киреевых из двадцатой квартиры, хотя они кричали ему, чтобы подождал. Вот Алевтина Дмитриевна из двадцать первой потеряла очки и просит его прочитать рецепт врача, а он сказал, что некогда и убежал на улицу. Про Ленку из двадцать третьей и говорить нечего, всю жизнь он дразнил её за лишний вес.
Уши и щёки Димы горели от стыда. Он действительно ухитрился обидеть всех соседей. «Ну и идиот же я!» - думал мальчик, возвращаясь домой.
«Про маму и папу с Лёнькой, тоже понятно, - вздохнул он, присаживаясь на стул в прихожей. - Уж они больше всех от меня натерпелись».
Немного собравшись с мыслями, Дима приступил ко второму пункту своего плана. Взял телефон и начал обзванивать всех своих одноклассников и друзей со двора.  Но с каждым набранным номером надежда услышать знакомый голос улетучивалась.
Металлические слова «Абонент временно не может быть вызван!» вновь и вновь сменялись воспоминаниями о брошенных обидных словах,  об отвешенных оплеухах и подзатыльниках, о мелких подлостях и крупных предательствах. Даже лучший друг Мишка Семёнов не отозвался. Конечно, они чуть не каждый день сорились. Потом, правда, мирились, но обид накопилось немеренно.
Чувствуя, что в душе вновь поднимается страх, Дима кинулся к компьютеру. «Сейчас всё будет нормально, - уговаривал он сам себя, нажимая на кнопки. - Сейчас кто-нибудь обязательно найдётся. В социальных сетях сидят миллионы человек. Не мог же я всех сразу обидеть!»
Огромная надпись «Ваш компьютер заблокирован!» во весь экран заставила его застонать и упасть на диван.
- Но почему? Почему? - закричал он в пустоту. И в памяти сразу всплыли собственные едкие комментарии, язвительные замечания, а то и откровенное хамство. Что и говорить, они с Мишкой любили похулиганить в Интернете. Вот она расплата!
План не сработал. Что теперь делать? Неужели он остался один на целом свете?! Ужас сковал Диму от этой мысли, а потом началась настоящая паника. В голове его всё затуманилось, из глаз хлынули слёзы. Он не плакал с тех пор, как пошёл в школу. А теперь рыдал, уткнувшись в подушку, не думая о том, как он выглядит, и что крутые пацаны не плачут.
Скоро подушка промокла насквозь, и он спихнул её на пол. Он чувствовал  себя маленьким потерянным ребёнком, навсегда запертым в безмолвном тёмном доме. «Всё кончено, - повторял он, как заведённый, - больше ничего никогда не будет! Я больше никого никогда не увижу!»
Слёзы наконец кончились. Осталось только ощущение полной безысходности. «Наверное, это и есть ад, про который рассказывала бабушка, - подумал Дима. - Неужели отсюда нет никакого выхода?» От всего пережитого на него вдруг навалилась смертельная усталость, и он заснул.
А когда проснулся, в окно светило тусклое осеннее солнце. Наступило утро. Вот только доброе ли оно? Дима с тревогой прислушался к звукам в квартире. Может ведь такое случиться, что страшный сон закончился и вернулась обычная жизнь. Он готов пережить любой скандал из-за двойки, сходить с родителями на разборку к математичке, выдержать упрёки мамы и ехидные подколки Лёньки, получить нагоняй от папы. Провести целый год без компьютера. И без сладкого. Пожалуйста. Он всё равно их любит! Только бы они были!
Но в квартире по-прежнему царила мёртвая тишина. И с улицы не доносилось ни звука. Неужели это навсегда?!
Стараясь не поддаваться панике (что утром было гораздо легче, чем ночью), Дима встал и пошёл умываться. Холодная вода освежила его, и деятельный мозг сразу же начал подкидывать варианты дальнейших действий.
Сидеть в квартире бессмысленно. Хоть и страшновато, но нужно выйти из дома. Вдруг удастся встретить незнакомого человека. Не мог же Дима обидеть весь город? Или мог? В любом случае необходимо раздобыть какую-нибудь еду, а то так можно умереть с голоду.
В холодильнике он нашёл молоко и яйца. Пожарил яичницу, заварил чай из пакетика и позавтракал. Ни радио, ни телевизор не подавали признаков жизни, сколько он не щёлкал кнопками.
- Вы что, тоже на меня обиделись? - горько пошутил Дима и пошёл одевать куртку.
Пустой двор встретил его ледяным ветром и кучами сухих листьев, которые некому было убирать. Одинокие качели покачивались рядом с заброшенной песочницей. «Как в фильме ужасов» - подумал Дима, но тут же стал гнать от себя панические мысли. Он решил дойти до супермаркета на перекрёстке. Это было самое людное место в районе.
Проходя мимо помойки, мальчик отметил отсутствие голубей и воробьёв, вечных её обитателей. «Понятно. Тоже обиделись, - решил Дима. - Сколько птиц мы с Мишкой из рогаток камнями постреляли».
Тем не менее, надежда встретить хоть кого-нибудь живого гнала его вперёд. Он почти выбежал на перекрёсток и встал, как вкопанный. Холодная струйка пота сползла по спине от затылка. Страх вновь напомнил о себе. На перекрёстке не было ни души. Одинокие светофоры исправно регулировали несуществующее движение. Ветер гонял по дороге сухие листья. Супермаркет стоял серый, необитаемый. Все двери закрыты и даже припорошены пылью. Витрины, которые всегда блестели и сверкали рекламой, тусклы и безжиненны. Кажется, что магазин закрыт уже не один десяток лет.
Перед глазами мальчика промелькнули все его хулиганские выходки, учинённые здесь: украденные шоколадки, порванные и брошенные упаковки, ругань с продавцами и охранниками. Однажды они с Мишкой изрисовали витрины краской из балончика и сбежали. 
- Всё правильно, - сказал он себе. - Что ещё ты ожидал увидеть?
Понурившись, он побрёл по дороге, распинывая ногами жёлтые листья. Никаких планов у него больше не было. Встретить живых людей в этом вымершем городе нет никаких шансов. Похоже, что он успел насолить всем, кто здесь жил.
Дима шёл, уныло перебирая в памяти сломанные скамейки, испоганенные  стены свежевыкрашенных подъездов, сожжённые кнопки в лифтах. Всего и не упомнишь. Энергия, с которой он портил жизнь окружающим, поистинне неисчерпаема. Дима криво ухмыльнулся, стараясь не расплакаться, и остановился возле булочной на углу.
Дверь в неё была не заперта и болталась под порывами ветра. Зайдя внутрь, Дима увидел то же запустение, что и везде. Однако на прилавке завалялось несколько засохших буханок хлеба и пакетик с сушками. Хватит на какое-то время. Сложив добычу в пакет, найденный возле кассы, мальчик вышел на улицу. Идти дальше не хотелось. Лучше вернуться домой. Надо немного отдохнуть, выпить горячего чаю. Возможно тогда появяться ещё какие-то планы. А пока в голове пустота...
Хмурый осенний вечер вновь застал его лежащим в отчаянии на диване в своей комнате. Всё вокруг по-прежнему было погружено во мрак и безмолвие. Дима представлял свою освещённую и пока ещё живую квартиру, единственную в огромном тёмном каменном мешке, одном из четырёх в колодце пустого двора, вокруг которого сжимал кольцо безлюдный мёртвый город.
«А ведь этот мир — и есть я, - подумал вдруг Дима. - Такой же пустой и неприветливый. Разве я заслуживаю чего-то другого? За всю жизнь я не сделал ничего полезного для других, не создал ничего путного. Даже слова доброго не сказал. Только ломал и портил, обижал и высмеивал. Чего же я хочу от других?»
Ему было больно от этих мыслей, но он понимал, что это чистая правда. Слёзы тихо катились из глаз. Кажется, он уже начал привыкать плакать. Но это не важно. Важно другое. «Чего же я хочу от людей? - продолжал он свою мысль. - Прощения! Только прощения! Простите меня, прошу вас!» Так взывал он, глядя в потолок, лёжа на промокшей от слёз подушке и не замечая этого. Сколько прошло времени он не помнил.
Яркий солнечный луч разбудил его, упав на лицо. «Надо же солнце вышло. Для чего оно теперь?» - сонно подумал Дима со ставшим уже привычным отчаянием.
Но вдруг звон посуды донёсся из кухни. Этот обыденный, но такой родной, славный звук заставил Диму вскочить с дивана. Боясь поверить в чудо, сдерживая поднимающуюся в душе радость, он вышел из комнаты. И застыл на пороге кухни. Мама, милая мама, в стареньком голубом халате с ромашками возилась у плиты. Оказывается, он страшно любит ромашки. И запах молочной каши.
- Проснулся? - спросила мама, повернувшись в полоборота. - Иди умывайся. Каша уже готова.
Но Дима не мог двинуться с места.
- Что с тобой, Димка? - мама выключила плиту и повернулась к нему, удивлённо подняв брови.
Дима подошёл и обнял её. Надо же, он уже перерос её. Она совсем маленькая. Милая, милая мама. Я больше никогда  в жизни не обижу тебя. Счастье переполнило душу Димы. Его было так много, что казалось оно вот-вот прорвётся наружу слезами. Он прятал лицо в маминых волосах и молчал. Но она всё понимала без слов и нежно гладила его по спине, по непослушным чёрным вихрам. И тоже молчала.
А в открытую форточку вместе с осенним прохладным ветром залетали крики малышей из песочницы, озабоченное чириканье воробьёв, рычание мотора. Звуки большого живого города.