Занимательное войско. из рассказов отца оськина ни

Из серии:ВСЕ МЫ –МАЛЫЕ ДЕТИ ЗЕМЛИ                ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ВОЙСКО.                Лучик солнца, такой мягкий и теплый, ну настоящий рыжий зайчик, поцеловал Колькину щеку, прыгнул на нос, щекоча его, и направил свой яркий  фонарик прямо в глаз, как будто приглашал поиграть. Невозможно долго спать в такое чудесное летнее утро! Пятилетний мальчуган Колька в длинной ночной сатиновой рубашке прошлепал босыми ногами по глиняному полу, с трудом  толкнул тяжелую скрипучую дверь, которая сразу с высокой ноты заголосила вековухой плакальщицей, потревожив сладкий утренний сон бабы Марфы, спавшей за занавеской на высокой лежанке печи. «Тю, скаженний, куда такую рань? - колыхнула она занавеской. Колька мигом выскочил на крыльцо.  Горестно охнув, дверь враз захлопнула свой печальный рот-зев. На крыльце Колька, как котишка, довольно зажмурился от приветливого солнечного света. Раннее утро только что запахнуло  темные ставни ночи, но было уже очень тепло, лишь роса застенчиво вспыхивала  осколками водяных  зеркал и  дышала прохладой на травяных листьях. Высокие, почти в человеческий рост травы и цветы  нахально шагнули из-за околичных необозримых степных просторов и взяли в плен почти все обнищавшее подворье глиняной побеленной мазанки, оставшееся без мужских рук. Свободными от буйного травяного насилия оставались лишь тропки от дома к пригону, огороду и баньке. С обеих сторон натоптанной тропки высились матерые толстые прутья полыни и ковыля, затеняли дорожку и казались для хлопчика таинственным лесом. Медовый аромат разнообразных трав, цветов и ягод был почти осязаем и прозрачной утренней дымкой  парил, зависая  над зеленым  травяным буйством. Земляничный запах переспелой ягоды заставил мальчугана сглотнуть слюнку. Неповторимый колорит всем степным запахам задавала главенствующая терпкая нотка разогретой на солнце полыни. Ее спелые  крупные  бархатные семена почти плавились маслянистым блеском на утреннем солнце. И над всем этим буйством и царством трав, цветов и запахов ликовала утренняя симфония птичьего концерта. Разнообразными птичьими голосами  все вокруг пело,  чирикало, вопрошало, ухало, щелкало, звенело, поражало заливистыми виртуозными трелями. Все вокруг  с различными певческими возможностями радовалось бытию и славило благодатное, щедрое, летнее утро. А, впрочем, день зарождался знойным, засушливым и бескрайним, как сама необозримая звенящая  томлением всего живого, Кулундинская степь Алтайского края. Птицы то ныряли в густые травяные заросли, то высоко запущенным камнем  взмывали чуть ли не выше облаков и трепетали там едва заметной серебристой  точкой, то сбирались дружной стаей, то устраивали погони. Иногда слышался яростный клекот, жалобный писк-плач – то шла борьба за выживание. Застигнутые борьбой, птицы и зверьки часто выскакивали на тропку, и тогда Колька успокаивал и разнимал их хворостинкой. Резко вспархивающая из травяных джунглей  птаха поднимала  внезапную волну, поддерживаемую ветерком, и тогда разноцветное, большей частью зелено –желтое степное - море колыхалось, двигалось, вздыхало, шелестело, словно шептало какую-то заветную тайну… Но всей этой трепетной красоты по причине своего маленького роста Колька видеть не мог. Но он чувствовал ее, вбирал всеми токами своего детского сердечка и уже учился любить ее. Еще Колька боялся этих высоких зарослей - ведь там кроме безобидных зверьков могли прятаться и подбираться к жилищу лисы и волки. Мальчуган подобрал хворостинку и, набравшись храбрости, шагнул в таинственно шелестящие травяные джунгли. И почти сразу же столкнулся со странным семейством – прямо на него надвигалось миниатюрное поросячье войско. Мать свинья злобно буравила  малыша черными блестящими бусинками  глаз. Она вдруг смешно задергала пяточком носом и, угрожающе хрюкнув, зафыркала, ощетинилась странной острой темноватой щетиной. Следовавшие за ней серые комочки еще более округлились, смешно водили розовыми пятачками и, подражая матери, пытались фыркать. Колька остолбенел  перед неожиданной угрозой, попятился и тоже таращил глазенки на невиданное войско. Противостояние длилось недолго. Маленькая свинка мать решила  биться насмерть за своих детенышей – сильней навострила колючую щетину, зловеще фыркнула и камнем бросилась Кольке под ноги. Малыш испуганно попятился от внезапной агрессии маленького  зверька, упал, мигом подхватился и, сверкая голой розовой попкой из-под ночной рубахи, сметая мелкие цветы и травы, и весь мокрый от росяного водопада и слез уткнулся в фартук своей бабушки Марии, которая уже звала его с крыльца со стаканом теплого парного молока. »Кто тебя обидел, внучек?» - ее натруженные руки с выпуклыми венами наглаживали непокорные белокурые вихри. «Бабушка, там свинья с поросятками..» -,внук, вытирая рукавом слезы и под носом, потащил за руку  бабушку показывать странное стадо. Мать с детенышами еще не успели укрыться с глаз. Бабушка, увидев их, засмеялась: !» Это не поросятки, Коленька! Это ежиха с ежатами.» «А почему тогда у ней такой нос пятачком, как у нашей Хрюшки? »  Бабушка помолчала и потрепала Кольку по взъерошенному загривку : »Вот так бывает, внучек, в природе и в жизни – многие животные походят друг на друга. Даже человек походит на обезьян, а  выходками часто на свинью… Пойдем, Коленька, не тревожь их.  Пусть она ведет своих деток домой. Где-то здесь в травах прячется  их дом.»   Она взяла внучка за пухлую ручку и повела в избу завтракать. Вековуха-дверь вскрикнула радостным воплем и, радушно подталкивая, впихнула их в уютное чрево родного дома.