Преданный князь

                Князь Святослав, сидя в Переяс-
                лавце, вскоре узнал о битве в Преславе.
                Гонцы, прискакавшие на конях из Плиски
                и Данаи, рассказали, что войска импе-
                ратора, воровски перейдя горы, стали 
                под Преславой. Русские вои рубились 
                там до конца, бок о бок с ними стояли 
                и болгары, но все они сложили головы.

                С.Скляренко. Святослав.

                И снова собрался народ на вече,
                и выбрал вестников к Святославу с наказом. 
                В этом наказе все слова были суровые: «Ты,   
                княже, чужой земли ищешь, чужую землю блюдешь, 
                а свою кинул, и нас чуть было  не взяли
                печенеги, и матерь твою, и детей твоих.
                Аще не придешь, не оборонишь нас, паки
                возьмут нас. Или не жаль тебе своей отчизны,
                старой матери, детей своих?

                В.Бахревский. Ярополк.

                Заключив мир с греками, Святослав 
                пошел в лодьях к днепровским порогам; 
                отцовский воевода Свенельд говорил ему: 
                «Ступай, князь, в обход на конях, потому 
                что стоят печенеги в порогах». Святослав 
                не послушал его и пошел в лодьях; между
                тем переяславцы послали сказать печенегам:
                «Идет Святослав в Русь с большим богатством 
                и с малою дружиною». Получив эту весть, 
                печенеги заступили пороги, и когда Святослав 
                приплыл к ним, то уже нельзя было пройти. 
                Князь стал зимовать в Белобережье, съестные
                припасы вышли, и сделался большой голод, 
                так что платили по полугривне за лошадиную 
                голову. В начале весны Святослав пошел опять 
                в пороги, но здесь был встречен Курею,
                князем печенежским, и убит; из черепа его
                сделали чашу, оковали ее золотом и пили из
                нее. Свенельд пришел в Киев к Ярополку.

                С.М.Соловьев. История России
                с древнейших времен. Кн. 1, гл. 6.

                Предводимые верою въ Святое заступничество,
                Греки одолели Русскихъ и оттеснили ихъ до
                самой стены города. Самъ Святославъ,
                израненный и истекающий кровью, не осталсябы
                жив, если бы его не спасла наступившая ночь.
                Несмотря на свою досаду и гневъ о потере 
                рати, Святославъ понималъ, что дело проиграно, 
                а потому, желая сохранить остатки дружины,
                послалъ на другой день утромъ къ царю условия
                о мире; условия эти заключались въ следующемъ:
                Русские отдадутъ грекам Доростолъ и возвратятъ
                пленныхъ; совсем оставятъ Болгарию и возвра-
                тятся на своихъ судах домой, для чего Греки   
                беспрепятственно ихъ пропускаютъ. Затемъ, 
                Греки позволяютъ свободно привозить къ нимъ   
                изъ Руси хлебъ, а посылаемыхъ в Царьградъ
                Русскихъ купцовъ считаютъ по старому обычаю
                друзьями.

                А.Нечволодов. Сказания
                о Русской земле. Ч. I. Съ слав-
                нейшихъ временъ до расцвета
                Русскаго могущества при
                Ярославе Мудромъ. С. 176.


    Сумерки, как это обычно бывает на юге, быстро перешли в непроглядную темень,  и только неяркий свет немногих костров бросал блики на сидящих вокруг воинов. 
    Святослав, оглядев свой лагерь, по давно заведенной привычке расстелил на земле попону и лег, положив голову на седло. Поражение от византийцев больно ударило по самолюбию князя. «Почему Перун, Дажбог, Белбог не помогли мне, неужели они слабее их христианского бога? ; вертелось у него в голове. – Где я ошибся?  Сломали болгар, взяли Переяславец. Послал я человека к грекам, чтобы он передал им: «Хочю на вы ити и взяти град ваш, яко и сей». А что мне они ответили? «Мы недюжи противу вам стати, но возми дань на нас, и на дружину свою, и повежьте ны, колько вас, да вдамы по числу на главы». Наивный, я-то думал, что они по числу воинов хотят рассчитать размер дани, а они… Сообщил я им: «Есть нас 20 тысящ, и прирече 10 тысящ, бе бо Руси 10 тысящ толко». Собрали войско больше нашего и напали, не заплатив никакой дани. Но я собрал в Киеве новых и все равно их побил!  Вот тогда-то они  и прислали нам дань – и золото, и ткани дорогие… «Мало!»  – сказал я посланцам. И тогда их император Цимисхий прислал мечи и другое оружие...А они затаились и снова напали, но уже вместе с болгарами… И что теперь  делать? Мириться и отдать дань назад или идти домой?..»
    Постепенно Святослава начала охватывать усталость и он, прикрыв глаза, начал постепенно отходить ко сну. Но, находясь в дремотном состоянии, слышал тихий разговор воинов у ближнего костра.
    ; Плохо дело, эвон сколь людей наших положили, ; говорил один.
    ; Чего уж там говорить? – вторил ему другой. – Такого позора мы еще не испытывали…
    ; А болгары-то каковы, ; возмущался еще один. – Поперву-то вроде как за нас были, а опосля к грекам перекинулись…
    ; Пошто им нас привечать? – говорил еще кто-то. – Прибыли от нас им никакой, а вот убытку…
    ; Понятное дело – кормить целое войско задарма, да еще и ихние бабенки начали соблазняться на русских…
    ; А какие они горячие! ; восхитился, видимо, молодой воин.
    ; У тебя одно на уме, - укорил его кто-то более старший.
    ; А князь хотел еще перенести сюда столицу из Киева…
    ; Напрасно он грекам доверился, посулившим большой откуп, - негромко проговорил кто-то. – Разве можно было верить Цимисхию, этот кого хочешь продаст.  Вон он как расправился с прежним-то императором Никифором II Фокой…
    ; Тише ты болтай, ; предостерегли его.
    Уже засыпая, князю пришла мысль: «Что если изобьют дружину мою нечаянно, хитростью? Лучше мириться и идти домой?..»
    Больше Святослав ничего не слышал – уснул беспокойным сном.… И снились ему то  переговоры с Цимисхием, то эпизоды последней битвы, а то вдруг в сознание всплывала юная рабыня Малуша, дочь воина Добрыни…
    Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Это был ближний до-веренный князя, верный Добрыня. Было уже достаточно светло…
    ; Чего тебе? – неприязненно спросил Святослав.
    ; Ты так стонал! – проговорил тот. – У тебя вон плечо кровянит… Давай перевяжу!
    ; Перевяжи, ; согласился князь. – Осторожнее только, болит…
    ; Эко, как тебя нехорошо задело, ; проворчал Добрыня, осторожно отодрав старую повязку.
    ; Рука плохо слушается, - почти простонал раненый.
    ; Не мудрено, ; проворчал воин. – Хорошо, что она вообще слушается и работает. Ничего, нам не впервой. Вон сколь шрамов-то у нас у всех ан ниче-
го, выдюжили…
    ; Ты, прямь, как нянька, ; скривившись от боли, усмехнулся Святослав.
    ; Дак, а кто нам в походе-то поможет? – серьезно ответил Добрыня. – Все самим приходится делать…
    В это время вдалеке послышался топот конских коней.
    ; Глянь, кто это скачет? – спросил князь.
    ; Да это, кажись, воевода Свенельд со своими ратниками, ; приглядевшись, ответил Добрыня.
    Так это и оказалось. Святослав осторожно встал, чтобы поприветствовать соратника.
    ; Как рана? – первым делом поинтересовался норманн.
    ; Что рана, ; проворчал князь. – Голова покоя не дает. Вона как с греками не смогли совладать. Что делать, не придумаю. Да и о Киеве помыслы…
    ; Опасаюсь, как бы печенеги не воспользовались твоим отсутствием и не пошли бы на Киев, - ответил Свенельд.
    ; Вот и я о том же… А что там в Переяславце?
    ; Пришлось оставить, ; вздохнул викинг. – Болгары, что были на нашей стороне,  ночью открыли грекам ворота. Нельзя было оставаться – ночью ино болгары перерезали бы нас…
    ; Много ли наших воев уцелело?
    ; Мене половины, остальные полегли…
    ; Да, оставаться здесь больше нельзя – перебьют нас, не выдюжим, ; тихо проговорил Святослав. –
    ; Что посоветуешь?
    ; Уходить надо, ; решительно высказался Свенельд. – Иначе нас здесь окончательно положат… Тогда и Киев некому будет защищать…
    Собеседники замолчали, выпивая кумыс, поднесенный Добрыней. Наконец, Святослав решил:
    ; Решаю так. Ты, Свенельд, со своей дружиной поспешай в Киев. А я на лодьях со своими ратниками поплыву морем, а потом по Днепру…
    ; Почему нам не идти вместе? – удивился викинг.
    ; Всю добычу на конях не увезешь. Да и лодьи бросать жалко. Возьму с собой десяток коней…
    ; Коней в лодьях? – усмехнулся Свенельд. – Этих-то пошто?
    ; Они понадобятся нам перетаскивать лодьи по берегу, когда будем обходить по берегу пороги возле Хортицы.
    Свенельд помолчал, а потом сказал:
    ; Ты – князь, тебе решать. Когда прикажешь выступать?
    ; Пару дён отдохнем да приготовимся к переходам, а там и в путь!
    ; Добро, ; согласился тот. – Так я пойду готовить своих?
    ; Иди, ; отпустил его князь…
    Подошедший Добрыня, поглядывая в сторону отъезжающего Свенельда, коротко спросил:
    ; Не боишься отпускать чужеземцев в Киев без догляда?
    ; Не боюсь, ; усмехнулся Святослав. – Не сажать же его с его людьми в лодьи, неровен час по своей воровской натуре решат, что они на привычных драккарах и с добычей уплывут куда им в голову придет…
    ; Эти могут, ; согласился ратник. – На чужое добро всегда хозяин найдется…

    Киев был взбудоражен: жители окраин принесли весть о том, что из степей  подходят печенеги и не сегодня-завтра подойдут к городу. Откуда-то со стороны невзрачных хат несся плач молодой женщины, потерявшей мужа во время похода и ставшей вдовой:

                Коковать буду, горюша, под околенкой,
                Как несчастная кокошка во сыром бору,
                На подсушной сижу на деревиночке,
                Я на горькой сижу да на осиночке…
               
    Княгиня Ольга была уже настолько стара, что не принимала почти никаких решений, свалив все дела на оставшегося за старшего внука, Святославого сына,  Ярополка. А тот в отсутствии отца наслаждался единоличной властью, приблизив к себе некоторых бояр.
    В Людной палате боярин воевода Претич нашептывал Ярополку:
    ; Поговаривают, что Святослав возвращается из похода. Вот и закончится твоя власть…
    ; Да, этот спросит за все, что сделано не так по его разумению, ; вторил ему старый князь Ракита. – Не приведи, Перун, попасть под его руку…
    ; А ему ужо никто угодить не может, ; нашептывал черниговский князь Ставр. – Экий своевольник…
    Ярополк молчал, но было заметно, как наливается краской его лицо.
    Селище у подножия Горы бурлило. Простой люд, собравшись возле деревянного изваяние Волоса, наперебой обсуждал подход степняков, вспоминая обиды, нанесенные ими.Поговаривали, что на той стороне Днепра собрались ратные люди, но из-за малочисленности не решались переправляться через реку и вступать в единоборство с печенегами. Говорили также, что к ним послали смельчака, говорившего на языке степняков, который прошел сквозь их стан, вопрошая: «Не видели они его коня?» 
    Его приняли за своего, но когда он бросился в Днепр и поплыл на другой берег,  его обстреляли, но не попали. И он-де передал ратникам: «Если не подступите завтра к городу, то люди сдадутся печенегам».
    И впрямь, на следующий день ратники сели в лодки и с криками поплыли в сторону Киева. И киевляне приветственно отвечали им…
    И надо же так случиться; степняка решили, что это Святослав возвращается из похода и… ушли к себе в степи.
    Ярополк торжествовал, решив, что степняки испугались, что он с киевлянами и спешащей подмогой могут осилить их.
    ; И без батюшки твоего справились с ворогом, ; шептал воевода Претич.
    ; Малыми силами, не махая напрасно мечами, не проливая кровушку, - поддакивал ему Ставр.
    ; Для этого немалый разум нужон, - скрипел Ракита.
    Через три дня в Киев вернулась дружина Свенельда с рассказом о поражении Святослава. Это словно обрадовало окружение Ярополка.
    ; Не тот уже стал Светослав, стареть начал, ; как бы между прочим, заявил Ставр.
    ; Все мы не молодеем с годами, ; кивнул в знак согласия Претич. – Всему есть начало и всему приходит конец…
    ; Пора брать дело в более молодые руки, ; поддержал их Ракита.
    ; Отец просто так трон не отдаст, ; неуверенно проговорил Ярополк.
    ; Если сидеть сложа руки, конечно, не отдаст, - кивнул головой Претич.
    Ярослав промолчал и направился к Свенельду разузнать подробности поражения  отцова войска да заодно посмотреть на состояние вернувшихся норманном. Подробный рассказ викинга и унылый вид потрепанного его войска привел князя в угнетенное состояние.
    «Вот такими же  потрепанными выглядят и отец с его ратниками, ; вертелось у него в голове. – Какой же он в таком виде правитель?»
    В это же самое время ближнее окружение Ярослава проводило совет.
    ; Надо помочь Ярославу, ; начал разговор Ставр.
    ; Самой собой, ; согласился Ракита. – Но как? Святослава до сих пор чтят многие киевляне…
    ;  Я думаю, Святослав на лодьях доберется до днепровских порогов к началу ледостава, ; начал рассуждать Претич. – Придется ему там переждать зиму до тех пор, пока Днепр весной не очистится ото льда…
    Сообщники замолчали, осмысливая, к чему клонит их товарищ. Не выдержав, Ставр прошептал:
    ; Есть у меня надежный человечек, который сможет тайно пробраться к печенегам и рассказать об этом. И о том, что Святослав возвращается с богатой добычей и малым числом ослабленных ратников.
    ; Поверят ли они? – спросил Ракита.
    ; У них в Киеве есть свои лазутчики, которые уже наверняка донесли ему о том,  что Святослав пошел морем и что идет с небольшим отрядом своих ратников, ; ответил Ставр.
    ; Дело Ставр говорит, ; поддержал того Претич.
    ; Да и варяги ропщут, – мол, поход выдался тяжелый, многих потеряли, а добыча невелика, ; добавил Ракита.
    ; Они нам не помеха – живут отдельно, до того, что деется в Киеве, им
дела нет, - махнул рукой Претич.
    ; Ярославу не следует сказывать об этом? – спросил Ставр.
    ; Ни к коем разе, ; вспыхнул Претич. – Этот дуролом  может только все испортить…
    ; Так я посылаю своего человека? – еще раз спросил Ставр.
    ; Не мешкай, посылай, - сказал Претич.
    ; А нам что делать? – поинтересовался Ракита.
    ; Ждать! – отрезал Претич. – А там увидим, как дело повернется…


    Едва начало светать, в шатер печенежского князя Кури робко заглянул один из его ближних помощников Курзя.
    ; Чего тебе? – недовольно проворчал князь.
    ; Из Киева человек прискакал, хочет с тобой говорить, ; ответил тот. – Говорит, дело спешное…
    ; Зови, - приказал Куря. – Обыщите его, а у входа поставь двух стражников…
    Вскоре в шатер втолкнули невысокого человека в простом одеянии, которого в толпе и отличить от других было невозможно. Курзя встал пообочь от него, держа руку на рукояти сабли.
    ; Говори, - приказал перебежчику князь.
    ; Велено передать тебе, великий князь, что сейчас Святослав с малой дружиной и с большими дарами поднимается по Днепру, ; зачастил тот. – В Киеве осталась  только сильно поредевшая дружина Свенельда да небольшое число горожан, способных сражаться…
    ; А мне что от этого? – недовольно проговорил Куря.
    ; Так зима на носу. Не успеет Святослав перебраться в обход порогов, ; продолжал перебежчик. – Останется зимовать, скорее всего, на острове Святого Георгия. А в помощь ему Ярослав не станет посылать войско – некого…
    ; Два пса в одном доме не ужились, ; усмехнулся князь. – А если ты брешешь?
    ; Так ты можешь тайно послать своих людей встречь Святославу и убедиться в этом, ; ответил посыльный.
    Поразмыслив, Куря приказал стражникам:
    ; Уведите его да глаз с него не спускайте.
    Когда они остались вдвоем, Курзя спросил:
    ; Как с ним поступим?
    ; Если обманул, отрубим голову, если сказал правду – отпустим, его убьют свои – им не нужен живой свидетель, ; ответил Куря.
    ; А что со Святославом?
    ; Пошли  наблюдателей вниз по Днепру. Как только заметят приближающиеся лодьи, пусть немедленно сообщат. И еще одних наблюдателей пошли в сторону Киева, надо выяснить, не пошлют ли киевляне войско встречь Святославу.
    ; Будет исполнено, поклонился Курзя и вышел из шатра, чтобы отдать
необходимые распоряжения…
    Через четыре дня с низовьев Днепра прибыли наблюдатели и сообщили, что Святослав плывет на восьми лодьях и с ним около двухсот воев. Прибывшие со стороны Киева доложили, что из Киева никто не выходит…
    ; Пусть продолжают наблюдение за Киевом, - распорядился Куря.
    ; А за лодьями тоже оставить наблюдение? – спросил Курзя.
    ; Нет, никуда они не денутся – не потащат же  тяжелые лодьи с товаром по степи, ; усмехнулся князь. – Вон уже снег начал идти, со дня на день Днепр встанет. Волей-неволей им придется зимовать перед порогами на острове…
    ; Да, зимовать в степи на берегу им нет резона – они побоятся наших набегов, ;  согласился Курзя.
    ; Прикажи, чтобы наши не показывались Святославу на глаза – пусть думают, что нас здесь нет, ; добавил Куря. – Лагерь отодвинем дальше от острова, оставим только наблюдателей…

    Усталые гребцы обрадовались, когда Святослав приказал остановиться у острова Святого Георгия (ныне – остров Хортица).
    ; Люди устали, ; проговорил Добрыня, помогая Святославу выйти на берег. – Да и со дня на день придет время ледоставу.
    Дав  отдохнуть своим людям пару дён, Святослав послал дозор к ближнему к  порогам броду Крария. Возвратившиеся воины сообщили неприятную весть – там они обнаружили печенегов.
    ; Знаю, ; проговорил князь. – Здесь остановимся на зиму. Пусть начинают рыть землянки… И травы  надо запастись для лошадей. А пока пусть они гуляют на вольном выпасе – трава еще не вся пожухло, им хватит пока.
    ; Я прикажу дозоры выставить по сторонам острова? ; предложил Добрыня.
    ; Добро, ; согласился Святослав. – И пусть поставят мой шатер… И заодно пусть наведаются в селения в ближнем Белобережье. Много ли там людишек, есть ли пропитание, чтобы мы смогли взять у них зимой?..
    Зима навалилась неожиданно – в одну из ночей выпало снегу по щиколотку, и он не собирался таять.
    Через неделю закончился хлеб, взятый у византийцев. Пришлось перейти на конину, забивая лошадей, которых и без того нечем было кормить: пожухлая трава под снегом была плохим кормом для них.
    Продовольствие, отобранное в единственном селище в Белобережье, за-
кончилось довольно быстро. Пришлось довольствоваться тем, что осталось от коней – разваривать головы, кости…
    ; Что делать будем? – спросил князя верный Добрыня.
    ; Снег начал таять, ; в раздумье проговорил Святослав. – Думая, что со дня на день начнется половодье, и мы сможет перескочить на лодьях через пороги…
    Но зима в этот раз выдалась малоснежная, и камни порогов даже не собирались скрываться под водой.
    ; Передохнем здесь от голода, ; ворчали ослабевшие воины. – Вон уже сколь людей положили в землю…
    И тогда Святослав решил прорываться в пешем строю – лошадей в отряде не осталось ни одной.
    Подойдя к броду Крария, они увидели выстроившихся в боевой порядок печенегов.
    ; За мной! – скомандовал Святослав, бросаясь на врага.
    Это была не битва – избиение: меч в ослабевших от голода руках плохо слушался хозяина…
    Довольный тем, что так легко удалось одолеть грозного противника, Куря ходил между изрубленными телами русских воинов. Подойдя к лежащему, но еще живому Святославу, он склонился над ним и проговорил:
    ; Я окажу тебе великую честь – я сам отрублю тебе голову, сделаю из нее кубок и буду пить из него в честь этой победы над тобой…

    Сказывают, что Куря действительно так и поступил: на золотом венце черепа Святослава была сделана надпись: «Чужих ища, своя погубих». А среди киевлян бытовал слух: «И есть чаша сия, и доныне хранима в казнах князей Печенежских;  пьют же из нее князья с княгинею в чертоге, егда поимаются, говоря так: «Какой был сий человек, его же лоб есть, таков будет и родившийся от нас». «Также и прочих его воинов черепа исковали серебром и держали у себя, пиющие из них», ; говорит другое предание.