Матильда Кшесинская полвека под Романовыми. ч. 1

Матильда Кшесинская: полвека под Романовыми.

Надо бы пояснить, откуда взялось это, несколько фривольное, название для статьи о, еще недавно всеми забытой, а ныне, стараниями экс-украинской прокурорши и группы ее фанатичных поклонников, широко распиаренной балерины и любовницы сразу нескольких представителей «дома Романовых».

Вы не поверите, но это заглавие, в свое время, понравилось даже «самой» Матильде Кшесинской!
О том, как это было, в своей книге «Я унес Россию. Апология русской эмиграции», рассказывал известный российский писатель-эмигрант (а также доброволец  и  участник «Ледяного похода») Роман Борисович Гуль:
«Постоянных русских театров в Берлине тогда было три: “Русский романтический балет”, “Синяя птица” и “Русский театр Ванька-Встанька”. Руководителем “Романтического балета” был известный артист Петербургского Мариинского театра Борис Георгиевич Романов.
В Мариинском (с 1909 по 1920) в балетах он прославился ролями Пьеро, Колена, Базиля и особенно “половецкого воина”.
Б.Г. был талантливейшим танцовщиком и хореографом, но он был и интересным, остроумным человеком…

Помню, в Нью-Йорке как-то завтракали мы втроем в ресторане: А.Р.Гурвич, Б.Г.Романов и я.
И за завтраком Б.Г. рассказывал, как в Париже в последний раз он был у Кшесинской и она сказала, что пишет мемуары, только не знает, как их назвать. — “А я вам помогу, Матильда Феликсовна”.
— “Ну?”
— “Полвека под Романовыми”.
 
Она засмеялась и “отодрала меня за уши”, — смеялся Б.Г.
Знаменитая М.Ф. Кшесинская была замужем за вел. кн. Андреем Владимировичем, с которым они и делили годы эмиграции в Париже, в молодости же М.Ф. была увлечением государя Николая II, когда он был еще наследником. Свои воспоминания М.Ф.Кшесинская выпустила по-французски под заглавием “Souvenirs de la Kchessinska” (Париж, 1960)».

Как видим, Матильде, (как и «товарищу майору», из старого анекдота), шутка очень понравилась. Тем более, что она точно отражала цель и основное содержание ее жизненного пути.

В то время (конец 50-х годов ХХ века) еще никому ни в России, ни в эмиграции не приходило в голову ставить под сомнение её многочисленные любовные похождения «по рукам» великокняжеского «семейства Романовых».
До Февральской революции это дивное умение  Матильды перескакивать из одной великокняжеской постели в другую было хорошо известно буквально всему Петербургу, включая ломовых извозчиков.

Интересные воспоминания о своей жизни оставил наш знаменитый  академик-кораблестроитель А.Н. Крылов.
(В 1912-м году он в чине генерал-лейтенанта возглавлял Морской технический комитет и Главное управление Кораблестроения морского министерства России).
Он вспоминает забавный случай  про пресловутый «дворец Кшесинской» в Петербурге:

«Дворец Матильды на углу Каменноостровского проспекта и Дворянской улицы привлекал всеобщее внимание.
Еду как-то на Металлический завод мимо этого дворца, извозчик на козлах и отпускает философское замечание:
— Дом-то какой, слышь, царская фря построила, … нажила, — причем он выразился чисто по-извозчичьи.
Но он, очевидно, не знал, что Матильда обладала и другими способами наживы. На артиллерию тратилась в то время сотня миллионов в год; один процент комиссии — вот уже миллион."


Думаю, всем понятно, каким органом, по мнению извозчика,  «царская фря» заработала этот дворец. В своих воспоминаниях академик это слово тактично упустил, но догадаться не сложно.
В те времена воспитанные люди  еще не позволяли  себе в своих  книгах и дневниках материться, или подробно, в деталях и интимных подробностях  обсуждать свои любовные похождения. Это было попросту немыслимым делом.

(Это сейчас многие наши «публичные люди» и «звезды шоу-бизнеса» стремятся оперативно донести до сведения своих «читателей и почитателей» с кем, сколько раз  и в каких позах они «трахаются», какой неземной оргазм при этом испытывают и т.д.).

В ту же пору, что такое «стыд и срам» большинство россиян училось понимать с самого малолетства, и поэтому, даже в своих дневниках, которые вовсе не предназначались для посторонних глаз, никому и в голову не пришло бы описывать подробности своей интимной жизни, или физиологических отправлений.
Обычно в таких случаях там скромно писали, что с кем-то «живут», или «встречаются», без всяких «пикантных» деталей этого.

Поэтому, когда некоторые современные «исследователи», изучая дневниковые записи Николая Второго,  или его Матильды, не находят там подробного описания их сексуальных отношений, в «современном» похабном стиле, они и делают глубокомысленные выводы о том, что Николай Второй, ежедневно тайно приезжая в особняк Матильды и оставаясь там до 5-6 часов утра, всю ночь читал ей стихи, или нюхал там с нею цветочки и все.

Почти, как пел В. Высоцкий:
«Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведем,
 Ну, а что другое, если – мы стесняемся при нем!»
Конечно же, это полная ерунда.


О том, что Матильда специально арендовала особняк на Английском проспекте  для любовных встреч с Николаем Вторым (который тогда еще был Наследником) она сама вполне откровенно пишет в своих «Воспоминаниях», с упоминания о которых мы и начали эту главу.
 
(Кстати говоря, эти «Воспоминания» Кшесинской стоило бы прочитать и Поклонской, и ее многочисленным поклонникам (извиняюсь за невольную тавтологию). Может быть тогда у них и развеялись бы их некоторые «монархические» иллюзии).

Так вот, что Матильда рассказывает:

«Нас все более влекло друг к другу, и я все чаще стала подумывать о том, чтобы обзавестись собственным уголком. Встречаться у родителей становилось просто немыслимым…
Но как сказать об этом родителям?
Мать, говорила я себе, еще поймет меня как женщина, я даже была в этом уверена, и не ошиблась, но как сказать отцу? Он был воспитан в строгих принципах, и я знала, что наношу ему страшнейший удар, принимая во внимание те обстоятельства, при которых я покидала семью. Я сознавала, что совершаю что-то, чего я не имею права делать из-за родителей. Но… я обожала Ники, я думала лишь о нем, о моем счастье, хотя бы кратком…

До сих пор, вспоминая тот вечер, когда я пошла сказать отцу, я переживаю каждую минуту. Он сидел в своем кабинете за письменным столом. Подойдя к двери, я не решалась войти. Решилась бы я или нет… но меня выручила сестра. Она вошла в кабинет и обо всем рассказала отцу. Хотя он умел владеть собой, я не могла не заметить, что в нем творится, и сразу же почувствовала, как он страдает.
 
Он выслушал меня внимательно и лишь спросил, отдаю ли я себе отчет в том, что никогда не смогу выйти замуж за Наследника и что в скором времени должна буду с ним расстаться.
Я ответила, что отлично все сознаю, но что я всей душой люблю Ники, что не хочу задумываться о том, что меня ожидает, я хочу лишь воспользоваться счастьем, хотя бы и временным, которое выпало на мою долю.
Отец дал свое согласие, но поставил условием, чтобы со мною поселилась моя сестра…

На душе стало легче. Я начала мечтать о моей предстоящей самостоятельной жизни.
Я нашла маленький, прелестный особняк на Английском проспекте, № 18, принадлежавший Римскому-Корсакову. Построен он был Великим Князем Константином Николаевичем для балерины Кузнецовой, с которой он жил».


Итак,  Матильда Кшесинская пишет, что, с благословения своих родителей она сняла «прелестный особняк» для того, чтобы воспользоваться своим «кратковременным счастьем» в объятьях Наследника. Её батюшка, при этом,  удостоверился, что она осознает, что никогда не сможет выйти замуж за Николая и добровольно становится его любовницей.

(Кстати, тут имеется интересная тема и для расследования современных "борцов с коррупцией", к числу которых относится и депутат Поклонская. Вот бы ей расследовать, на какие "шиши" юная балерина снимала тогда огромный особняк в центре Петербурга, который до неё занимал "сам" в.к. Константин Николаевич?! Это стоило очень больших денег, которых у самой Кшесинской не было и быть не могло.(Иначе она непременно осветила бы этот деликатный вопрос в своих мемуарах). Значит,деньги на это дал тот, кто и намеревался пользоваться "услугами" Матильды в данном особняке (Наследник), а сама она вполне официально переходила в статус его "содержанки". Интересно бы узнать и то, в какую сумму обошлась казне Российской империи эта милая шалость Наследника).


Раз уж речь у Матильды зашла о том, что до нее в этом «прелестном особняке» «жил» с другой балериной в.к. Константин Николаевич, следует сказать несколько слов о том, какую роль тогда играли  балет вообще, и балерины в частности, для великокняжеского семейства и многих «г.г. офицеров» гвардейских полков Петербурга.


Вот, что рассказывает об этом сама Кшесинская:

«В шестидесятых годах прошлого века, в бытность Великого Князя Николая Николаевича Старшего Главнокомандующим Санкт-Петербургским Военным Округом,…в Красном Селе был построен деревянный театр для развлечения офицеров во время лагерного сбора. В течение июля и первой половины августа, когда Великий Князь жил в лагере, в Красносельском театре давали спектакли два раза в неделю…

Великий Князь Николай Николаевич Старший… в молодости  очень увлекался балетной артисткой Числовой и имел от нее двух сыновей, получивших фамилию Николаевых и служивших впоследствии в Лейб-Гвардии Конно-Гренадерском полку, и двух дочерей, из которых одна, настоящая красавица, вышла замуж за князя Кантакузена».

Попросту говоря, балетные труппы, проживавшие в Красном Селе, совсем неподалеку от летних лагерей русской лейб-гвардии, были своего рода филиалом борделя для увеселения великих князей, во время летних сборов,  и их друзей-офицеров.
 
Для всех это было тогда «секретом Полишинеля». Лучших балерин выбирали для себя великие князья, а  остальных разбирали их друзья и собутыльники.
Кшесинская, по понятным причинам, старается не слишком об этом распространяться, но иногда невольно проговаривается:

«Товарищем по полку Наследника был гусар Евгений Волков, которого я хорошо знала. Он должен был сопровождать Наследника в кругосветном путешествии.
Волков жил тогда с одной из балетных артисток, Татьяной Николаевой, я узнала от нее, что Наследник говорил Волкову о своем желании встретиться со мною до своего отъезда.
Он хотел, чтобы Волков это свидание устроил.
Но я жила с родителями, а за ним, конечно, строго следили, и устроить нашу встречу было, очевидно, невозможно».

Как видим, товарищ Наследника «жил» тогда с одной из балетных артисток, Татьяной Николаевой, о чем все, прекрасно знали.

Порой, чрезмерные увлечения балеринами некоторых великих князей не доводили их до добра.

Сейчас опубликованы дневники генеральши А.В. Богданович «Три последних самодержца», которые хозяйка знаменитого на весь Петербург аристократического салона вела с 1879 года до самой своей смерти, в 1912 году. 
Её муж, Евгений Васильевич Богданович, был заметной фигурой в иерархическом ареопаге самодержавной России: генерал от инфантерии, член совета министра внутренних дел. С конца XIX века он состоял старостой Исаакиевского собора, был почетным членом правления "Исаакиевского братства".

В салоне Александры Викторовны Богданович бывали: министры, влиятельные чиновники столичных ведомств, военные и полицейские чины, церковные иерархи, дамы петербургского света, известные столичные журналисты, корреспонденты иностранных газет, крупные финансовые дельцы, общественные деятели.
Свои впечатления от этих встреч и разговоров А. В. Богданович  заносила в дневник. Часто это были  совершенно конфиденциальные данные, известные лишь узкому кругу лиц.

Важно и то, что ее дневник не был предназначен для публикации и был свободен от всякой политической цензуры, так что многому из того, о нем А.В. Богданович записывала «по горячим следам» разговоров, можно доверять.
Вот, что она писала об участи основателя балетного театра в Красном Селе:

«4 октября1890г.
   Бедный вел. кн. Николай Николаевич-старший сошел с ума.
Пункт помешательства - что все женщины в него влюблены.
Харьковский профессор, психиатр Ковалевский, нашел, что он неизлечим.
Страшная судьба братьев покойного царя. Константин Николаевич - в параличе, без языка, а этот - сумасшедший. Вел. кн. Михаил Николаевич, говоря о своих братьях, сказал, что и его ожидает такая же участь, т.е. сумасшествие, что это их семейная болезнь под старость.

29 октября 1890.
   Видела Орлова, от которого узнала, что помешательство вел. кн. Николая Николаевича началось в балете; когда он увидел кордебалет, он захотел иметь разом всех этих женщин…
Если вел. князь видит мужчину с лицом, напоминающим женское, он бросается его целовать».


О другом, не менее удивительном случае, который  произошел с этим  великим князем, рассказывает и сама  Матильда Кшесинская:

«Великий Князь очень любил моего отца и балетмейстера Льва Ивановича Иванова, был с ними на «ты», и они часто запросто бывали у него.
Когда началась репетиция галопа, Великий Князь сидел в царской ложе, как вдруг он остановил танец и стал горячо доказывать Иванову, что галоп поставлен им неправильно.
Лев Иванов стал возражать, но Великий Князь выскочил на сцену и сам стал показывать, как надо исполнять галоп».

Как вам нравится эта сцена?! Великий князь и Главнокомандующий Санкт-Петербургским Военным Округом лично учит на сцене театра балетмейстера(!) как надо …танцевать галоп!!!

Ах, если бы наши «блестящие великокняжеские полководцы» и прочие гвардейские господа офицеры во время летних сборов поменьше увлекались прелестями балерин, а побольше изучали бы новинки военного дела, новые приемы стратегии и тактики, то может быть, и результаты русско-японской и Первой мировой войн были бы для России не так плачевны…


Надо сказать, что, упомянутая Матильдой,  балерина Числова держала своего престарелого любовника, в.к. Николая Николаевича (Старшего), поистине в «ежовых рукавицах» и не особенно скрывала этого, даже от его прислуги.
Вот какие записи на  сей счет имеются в дневнике генеральши А.В. Богданович
:
«31 октября 1888г.
Были дамы - m-me Бутовская и Офросимова. Верочка рассказывала про ужасную жизнь, которую создала Числова вел. кн. Николаю Николаевичу. Вот один факт.
Этой осенью - он уже тогда выехал из Знаменки, распростился со всеми и переехал на ночь в Петербург - вдруг в ту же ночь прислугу Знаменки будят и говорят, что вел. князь вновь приехал с Числовой.
Она направилась в его комнаты и в присутствии его камердинера Зернушкина стала вытаскивать все из столов, из комодов, бросать все на пол и кричать, что она найдет все, что ей нужно; что она должна удостовериться, есть ли у него любовные интриги.
 
Зернушкин затем говорил Верочке, которая в это время жила в Знаменках, что жаль было смотреть на вел. князя, - он был сильно расстроен, все просил его собирать вещи, чтобы другие не видели этого беспорядка.
 
Теперь он запретил себе подавать письма, всю его корреспонденцию несут к ней, она за ним устроила целый строгий надзор. Вел. князь встает рано, Числова - в 3 часа, и она ему не позволяет идти спать ранее 2 часов и долее, а если он уснет в кресле, она так сердится, что заставляет его ложиться еще часом позже. Вот деспот! Как он все это терпит!»

 29 октября 1889 г
   Говорили нам сегодня, что вел. кн. Николай Николаевич совсем плох, лицо его все завязано, видны только одни глаза. Хотя есть доктор, который его лечит, но он принимает лекарства и средства, которые ему дает Числова, т.е. Николаева. К нему она не входит, детей не пускает, и он целый день проводит вдвоем с фельдшером.
 
   Вел. кн. Константин тоже живет идиотом: физически он поправляется, но языка нет, хотя есть у него память. Доктор Муринов говорил Доброславину, что, когда он ездит в коляске и при нем ошибутся названием улицы в Павловске, он начинает мычать и сердиться. Характер у него нетерпеливый, окружающим его с ним тяжело. Он смотрит на предмет и показывает, чтобы его ему подали. Бросаются ему его принести - он сердится, что не то, показывает налево, на другой предмет. Подают - опять не то. И это продолжается по нескольку часов и несколько раз в день. Плохо кончают свое земное поприще братья покойного царя…

10 ноября 1889.
   Рассказал Комаров причину болезни вел. кн. Николая Николаевича (рак на щеке), которую так скрывают его приближенные.
Когда была объявлена помолвка сына вел. князя, Петра, Числова так рассердилась на него, упрекая его, что сыну невесту нашел, а ее дочери нет, неожиданно для него бросилась на него и дала ему пощечину. Он не удержался, ударился щекой об острый угол камина. С тех пор у него заболела щека и явилась раковидная опухоль, затем рак. Долгое время у него был синяк и он никуда не мог показаться. Все это Комаров рассказал за достоверное».

Впрочем, находившаяся «в отставке» законная супруга в.к. Николая Николаевича тоже лихо «давала копоти»:

5 декабря 1889 года.

«…В это же время жена вел. князя, Александра Петровна, чудит в Киеве.
Устроив свой монастырь, она решилась туда переселиться. Монастырь находится далеко от ее дворца.
Она решила, что ее перенесут в эту обитель, и не иначе желала, как чтобы ее несли женщины, так как она уже несколько лет притворялась, что у нее нет ног.
Это своеобразное шествие совершилось в 4 часа ночи.
По глухим улицам Киева ее понесли бабы, сопровождал ее Томара (киевский губернатор).
Подходя к монастырю, она вскрикнула:
"Кажется, свершилось чудо, я чувствую, что могу ходить!" - встала с кресла и вошла в монастырь.
Тут же она телеграфировала государю:
"Господь совершил чудо. Я получила ноги".
Это она проделала комедию.
 
Этой вел. княгине государь дает ежемесячно 14 тыс., своих она имеет 4 тыс. в месяц, но она вся в долгу и третий месяц никому не платит во дворце.
В Киеве ее поставщики отказались ей поставлять, всем она должна, и теперь над ней назначена администрация.

   Числова же оставила большое состояние, больше миллиона. Вел. князь ей много давал и денег и подарков. Когда ее выслал покойный государь в Венден, он ей дал 500 тыс., а каждому из детей по 100 тыс., что составило 400 тыс., так как их четверо. Вел. кн. Михаил был весьма нежен во время ее смерти с братом; при нем эта смерть была объявлена Николаю Николаевичу, который это известие принял относительно спокойно».


Стало быть, эта великая княгиня любила лично совершать прямо-таки библейские «чудеса» и немедленно телеграфировать (!) о них Александру Третьему, лично!

Начинаешь понимать, откуда создатели знаменитого антирелигиозного фильма «Праздник Святого Иоргена» черпали свое вдохновение.
Так что, «чудить» и прожигать несметные государственные деньги отлично умели и великие князья и их жены с любовницами!
Куда уж тут было им заботиться о нуждах простого народа, на который они и вовсе не обращали никакого внимания!


Вернемся к рассказу о  других «балетных» традициях, о которых вспоминает Матильда Кшесинская:
«По старому обычаю Государь и Великие Князья приходили на сцену во время антракта перед балетным дивертисментом и разговаривали с артистами…»

Конечно, это неплохая традиция для организации «смотрин» своих будущих пассий. (Из лож и зрительного зала не всё ведь, как следует, разглядишь). 
Но и это еще не все:

«Великий Князь Владимир Александрович любил присутствовать на репетициях, которые начинались в три часа. Он заходил в мою уборную посидеть и поболтать.
Я ему нравилась, и он шутя говорил, что жалеет о том, что недостаточно молод. Он подарил мне свою карточку с надписью «Здравствуй, душка». До конца своей жизни он оставался моим верным другом».

Видите, как запросто заходил в.к. Владимир Александрович «посидеть и поболтать» в артистические «уборные» молоденьких балерин.
А ведь он тогда занимал пост Главнокомандующего войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа, был сенатором, членом Государственного совета и Комитета министров! И когда он только все успевал?!
Кстати об убранстве уборной Матильды:

«Я окончательно получила в этом сезоне нижнюю лучшую уборную, которая выходила двумя окнами на Царский подъезд. Я постаралась устроить ее как можно уютнее и наряднее: заказала мебель из светлого дерева, стены обтянула красивым кретоном и повсюду расставила цветы.
В уборной была кушетка, туалетный стол и стулья».

Как видим, все необходимое для задушевных бесед, включаю кушетку, в ее уборной имелось.
 
 «В антрактах ко мне в уборную приходили не только молодые Великие Князья, но и старшие: Владимир Александрович, Алексей Александрович, Принц Христиан Датский, племянник Императрицы, будущий Король и Великий Герцог Мекленбург-Шверинский, муж Великой Княгини Анастасии Михайловны, на редкость обаятельный человек, с которым я очень подружилась. Приходил герцог Евгений Максимилианович Лейхтенбергский и другие».

В общем, народная тропа» в уборную Матильды «не зарастала».
Интересная запись о в.к. Владимире Александровиче есть и в дневниках генеральши А.В. Богданович:

«13 марта.1888г.
   Был Николаев. Говорил, что отъезжающих за границу, в Канн, вел. кн. Владимира и его жену провожали такие-то и полковник Николаев, который был известен тем, что состоял в близких отношениях с Марией Павловной, а до Гатчины провожал вел. кн. Николай Николаевич-младший.
Теперь она в него влюблена, и говорят, как кошка. Ему же она противна.
Говорят, что вел. кн. Владимир уже не может быть мужем, она же очень страстная женщина.
Этот быстрый отъезд всех поражает. Императрица не любит Марию Павловну, которая ведет распутную жизнь».

Ну а как же развивался роман Матильды и Николая?!
Кшесинская так повествует об этом:

«Наследник стал часто привозить мне подарки, которые я сначала отказывалась принимать, но, видя, как это огорчает его, я принимала их. Подарки были хорошие, но не крупные.
Первым его подарком был золотой браслет с крупным сапфиром и двумя большими бриллиантами. Я выгравировала на нем две мне особенно дорогие и памятные даты - нашей первой встречи в училище и его первого приезда ко мне: 1890-1892.

Раз, когда Наследник был у меня, у парадной двери раздался звонок. Горничная доложила, что приехал градоначальник и что ему непременно нужно видеть Наследника. Наследник вышел в переднюю и, вернувшись потом, сказал, что Государь его спрашивал и ему доложили, что он из дворца выехал. Градоначальник счел долгом об этом ему сообщить, и Наследник тотчас поехал к отцу в Аничков дворец.

По воскресеньям я бывала в Михайловском манеже на конских состязаниях. Моя ложа была как раз напротив Цapской, и Наследник всегда присылал мне в ложу цветы с двумя гусарами, его однополчанами - князем Петром Павловичем Голицыным, которого мы называли Пикой Голицыным, и Пепой Котляревским. Их называли моими адъютантами, а они меня - ангелом.
…
В один из вечеров, когда Наследник засиделся у меня почти что до утра, он мне сказал, что уезжает за границу для свидания с принцессой Алисой Гессенской, с которой его хотят сватать. Впоследствии мы не раз говорили о неизбежности его брака и о неизбежности нашей разлуки.
Часто Наследник привозил с собой свои дневники, которые он вел изо дня в день, и читал мне те места, где он писал о своих переживаниях, о своих чувствах ко мне, о тех, которые он питает к принцессе Алисе. Мною он был очень увлечен, ему нравилась обстановка наших встреч, и меня он безусловно горячо любил.
 
Вначале он относился к принцессе как-то безразлично, к помолвке и к браку - как к неизбежной необходимости. Но он от меня не скрыл затем, что из всех тех, кого ему прочили в невесты, он ее считал наиболее подходящей и что к ней его влекло все больше и больше, что она будет его избранницей, если на то последует родительское разрешение».

Сейчас в среде современных монархистов в моде теория, что Николай чуть ли не с первого взгляда, безумно полюбил будущую Аликс, а Матильду он, если и  посещал, то  исключительно с платоническими целями.
Как видим, сама Матильда Кшесинская категорически с этим не согласна, и в своих мемуарах, утверждает, что он чуть ли не вынуждено выбрал Аликс из числа других претенденток.

Думаю, что истина, как нередко бывает, где-то посередине.
Известно, что сама Аликс ДВАЖДЫ категорически отказывалась менять свою веру и переходить в православие, (что было  непременным условием для ее брака с Наследником русского престола).
Если верить воспоминаниям Матильды, эти отказы не слишком-то расстраивали Николая:

«Известие о его сватовстве было для меня первым настоящим горем. После его ухода я долго сидела убитая и не могла потом сомкнуть глаз до утра. Следующие дни были ужасны. Я не знала, что дальше будет, а неведение ужасно.
Я мучилась безумно.
Поездка оказалась неудачной, и Наследник вернулся довольно скоро. Принцесса Алиса отказалась переменить веру, а это было основным условием брака, и помолвка не состоялась.

После своего возвращения Наследник снова стал бывать у меня, веселый и жизнерадостный. Я чувствовала, что он стремился ко мне, и я видела, что он был рад тому, что помолвка не совершилась. А я была бесконечно счастлива, что он вернулся ко мне».

Не похоже на поведение убитого горем (из-за  отказа любимой невесты от брака) молодого жениха, не правда ли?!

Давайте посмотрим, что писал об этом в своем дневнике сам Николай Второй:

«14 апреля (1892 г.).
Около 11 ; поехал к М. Кшесинской. Она была снова одна. Время провели за болтовнею и чтением «Петербургского действа».

«16 апреля. Катался по разным улицам и встретил Кшесинских... Приехали с Сандро и Сергеем (великими князьями Александром и Сергеем Михайловичами - коммент.) в театр. Давали «Пиковую даму»! Я с удовольствием просидел в этой опере. М. танцевала в пастушке. Потом поехал к ней, к несчастью, лишь на короткое время. Разговоры наши веселы и живы! Я наслаждаюсь этими свиданиями.

20 апреля. Поехал в Петербург... Катался в экипаже долго и 4 раза встретил Кшесинских. Проезжаю мимо, важно кланяюсь и стараюсь не смеяться! …
Уехал только в 12 ; прямо к М. К. Оставался очень долго и чрезвычайно хорошо провел время. Даже произошло маленькое угощение! Я был счастлив до крайности, узнав от М. нечто, меня очень интересовавшее! Пора! Ходу!»
«21 апреля. Поехали в новую оперу «Князь Серебряный»... Из театра отправился к М. Кшесинской, где снова провел симпатичный вечер. Вот так раскрутился – второй день кряду. Сандро тоже появился там на час. Под его музыку поплясали!
29 апреля. В 10 час. поехал из Гатчино в Петербург и со станции прямо к Кшесинским. Это был последний вечер, но зато и самый хороший. Старшая сестра вернулась из оперы и ушла спать, оставив М. и меня вдвоем. Поговорили о многом по душе!

30 апреля. Расстались около 5 час. утра, когда солнце поднялось уже высоко. Делается совестно, проезжая мимо городовых».
 
(Как потом вспоминала Матильда Кшесинская, бывали случаи, когда Николай даже давал дежурящим на улице городовым деньги, чтобы те его «не узнавали»!

Так вот где истоки коррупции, с которой ныне так безуспешно борется  заместитель председателя комитета Государственной Думы по безопасности и противодействию коррупции Н.В. Поклонская!!! «Сам» Наследник престола, возвращаясь от любовницы, оказывается, давал взятки полицейским!)

После этой ночи, проведенной в обществе Матильды, Наследник отправился на летние сборы в лагеря под Красным Селом. Отметим, что этот лагерный сбор он поводил в рядах артиллерии, числясь кем-то вроде командира батареи. 6 (18) августа 1892 года Александром Третьим он был произведён в чин полковника.
Давайте посмотрим, как он совершенствовал в это время свое «боевое мастерство»:

«23 июля (1892года).
 После репетиции с батареей церемониального марша на Военном поле отправился совершать галоп до Красного и мимоходом заглянул в театр на репетицию. Весьма приятно провел часок с М. Кшесинской, которая мне положительно вскружила голову!

27 июля. В 2 ; пополудни отправился в Красное на репетицию, которая затянулась. Вернулся в Михайловку к времени обеда, после чего поехал с Сергеем в театр. После спектакля пересел в другую тройку без бубенчиков, вернулся к театру и, забрав с собою М. К., повез сперва кататься и, наконец, в большой военный лагерь.
Ужинали впятером великолепно. Дело похищения было совершено быстро и скрытно! Чувствовал себя очень счастливым! Разъехались в шестом часу утра, солнце светило высоко...

28 июля. Спать пришлось не много, что ж такое! Зато причина слишком хороша и для нее такого бдения даже мало... После завтрака сидел у себя и все время вспоминал про вчерашнюю ночь...

5 августа. Проводив Папа и Мама после посещения моего жилища в Михайловке до пересечения дороги с Ропшинским шоссе, поехал верхом в Красное в последний раз на репетицию в театре. Разговаривал с М. К., утешал ее перед разлукою, но, кажется, без пользы, тоска началась сильная!.. В 8 час. отправились на последний спектакль красносельского театра... Вечером покатал М. К. в тройке и хорошо простился с нею».

Думаю, очевидно, что после «великолепного ужина», затянувшегося до шестого часа утра, на следующий день «командир батареи» был из Николая – просто никакой.
Ладно, если бы он один так там куролесил, но увы, для многих «господ офицеров» гвардии,  все это было обычным и привычным делом.
Основное внимание уделялось всякой показухе: церемониальным маршам и т.п. ерунде, совершенно не интересуясь и не занимаясь новинками военного дела.
 
Стоит ли удивляться тому обстоятельству, к примеру, что в годы русско-японской войны (в 1904 -1905 годах), японские артиллеристы умели отлично стрелять с закрытых позиций, нанося нашим войскам огромные потери и деморализуя нашу пехоту, а русские артиллеристы, как их учили десятилетиями, все норовили лихо выехать для ведения огня прямой наводкой, и поначалу совершенно не умели стрелять с закрытых позиций?!

О дальнейшем развитии этой «лав стори» Наследника и балерины мы поговорим в следующей главе.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/20/446