Дикая природа России. Ландшафты. Ч. 3

ДИКАЯ ПРИРОДА РОССИИ. КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ДИКОЙ ПРИРОДЫ И КУЛЬТУРНЫХ ЛАНДШАФТОВ. Ч.3.

Европа – одна из наиболее освоенных человеком частей света, поддерживает высокий уровень плотности населения, характеризуется развитым экономическим и социальным положением, что предопределяет большое здесь внимание к задачам сохранения природной среды.
Но высокий уровень антропогенной нарушенности не позволяет в полной мере предотвратить потери биоразнообразия, остановить падение функциональности охраняемых участков природы, что побудило европейские страны обратиться к теме восстановления дикой природы – организации и осуществлению специальных компаний (rewilding).
В современных условиях, одной из ведущих тенденций становится тема объединения сохранившихся участков природы в единую сеть (Natura2000) и обеспечение масштабных природоохранных мер. Наряду с заботами по постоянному повышению качества жизни населения, сохранению культурных ценностей, специальные меры принимаются по сохранению природных ландшафтов.
Евросоюзом декларируется, что реализация принципов справедливого и гуманного общества должна находить последовательное отражение в выравнивании социального развития всех членов на базе сближения их экономических уровней. Необходимость в научной поддержке таких работ привело к быстрому развитию геоэкологии, прикладной географии (applied geography), замене аналога отечественного ландшафтоведения на методы ландшафтной планировки.
Для того, чтобы понять, почему так происходит, здесь бывает самым важным, необходимость вычленить собственно природный ландшафт. А.Г. Исаченко написал о столетнем периоде развития отечественного ландшафтоведения как научной дисциплины. Еще полвека, с момента к интересу к этой теме, – можно уверенно отметить с того периода, как в России получила внимание природоохранная тема. Обычно обращение к основателям идеи защиты природы - это цитирование работ Василия Докучаева.
В Советском Союзе начала осуществляться активная работа по иерархической структуризации, районированию и классификации ландшафтов, применению системного подхода, понимания ландшафтной динамики через использование холистической концепции. Что же касается самой специфичной науки как ландшафтоведение то таковая должна выступать, как «наука о едином целостном природном комплексе".
Ландшафт как понятие широко используется в литературе, искусстве, политике, но это – один из основных объектов исследований в географии, он широко востребован в изучении и объяснении процессов взаимодействия человека и природы.
В одном из новейших учебников по ландшафтоведению  декларируется, что отношения человека с природой можно подразделить на природопользование, природопользование и природообоустройство, в которых единой научной основой является ландшафтоведение.
По мнению, В.Л. Каганского, ландшафтоведение вырабатывает некоторую реконструкцию (интерпретацию): исследуется ландшафт, каким он был (или каким он бы был) без влияния человека; гипотетический компонент здесь и заведомо неустраним и культурно нагружен, и отображается преимущественно в картографическом формате.
Зарубежные представления К. Зауэра, взгляды Ю.А. Саушкина, интерепретация М.В. Рагулиной, многие дискуссии о характере и функциях культурного ландшафта позволяют утверждать, что в каждом случае, необходимо специальное пояснение.
М.В. Рагулина в своем обзоре (2004) детально рассматривает зарубежные и отечественные подходы к выделению и идентификации культурных ландшафтов… Следует обратить внимание, что как М.В. Рагулиной, так и В.Н. Калуцковым (2013) обращается внимание, что Ю.А. Ведениным и его последователями (М.В. Кулешова, Р. Туровский…) под культурными ландшафтами понимается различное.
В первом варианте – происходит «выявление качественных различий и пространственной дифференциации сочетаний природных ландшафтов с культурно-историческими комплексами, системой расселения и хозяйствования на территории».
Во втором, создается представление о «территориальных природно-культурных комплексах и местных территориально-природных комплексах, которые исследуются методами экономико-географического картографирования».
Третий ведется на основе идентификации ПТК, в которых предполагаются что, «современные и антропогенные ландшафты формируются на основе коренных ПТК (каркас местоположений по: А.Г. Исаченко), поэтому районирование не сводится к определению границ коренных и современных антропогенных ландшафтов, методами применения экономической и физической географии)» (Андреев - С. 30).
Взяв географический фактор за основу историко-культурного исследования, они опирались на позитивистскую теорию в общественных науках и при этом они использовали методы естественных наук . Но представление о культурном ландшафте здесь выполняет также важные объяснительные функции, хотя методологически остается верным тезис о том, что «…наиболее разительны расхождения по вопросу о том, какой именно компонент культурного ландшафта является ведущим – природный или антропогенный».

Данная статья подготовлена в формате использования очень интересных, но, к сожалению, во многом забытых наработок теоретической географии  в попытке их применения к ныне весьма актуальной теме в культурной географии – интегральному культурно-географическому районированию . Она была подготовлена на основе рефлексии собственного опыта геоинформационного картографирования территории России по оригинальному для нашей страны показателю дикой природы .
В урбанизационных процессах к таковым можно отнести города, городские агломерации, мегалополисы, социально-экономические конструкции (системы, узлы, центры, территориально-производственные комплексы, кластеры и др. Отметим, что узкая сфокусированность на сиюминутном экономическом интересе, достаточно лишь упомянуть стремление выстраивания кластеров, зон опережающего развития, трансграничных субъектов и пр. конструктов очень существенно искажают реальные пространственные пропорции, как в географии, так и в экономике.
Хотя примером развертывания приведенного теоретического тезиса может служить позиция академика А.Г Гранберг, который указывает: «Многие свойства и особенности российской экономики обусловлены физико-географическими факторами и многовековым историческим наследием: огромная территория и ее периферийное положение в Европе, суровые климатические условия и низкая плотность населения на большей части территории, этнокультурное разнообразие, разрывы между местами сосредоточения природных ресурсов, населения и интенсивной хозяйственной жизни» (С 17) .
Но по оценке автора, российский ландшафт на больших территориях «…в основном не является культурным ландшафтом. Что касается самого полюса – «дикой природы», то данный концепт, практически совершенно не известен в России, хотя за рубежом широко транслируется не только в экологических и природоохранных исследованиях, но безусловно, входит в популярный предмет исследований зарубежной Human Geography (Бочарников, 2015).
Этот признак не имеет принципиального значения при проведении инвентаризации сохранившихся крупных участков дикой природы, скорее, такие характеристики, представляют собой предмет особого интереса, и не является предметом данной статьи., и несмотря на неспециальный характер данной авторской работы, сам формат ее обеспечивает постоянную возможность добавления и обновления всей совокупности цифровых данных, представляющих разнообразные характеристики геобъектов в семантическом, позиционном (геометрические и топологические) и атрибутивном (качественные и количественные характеристики) форматах.
Но и в России, и за рубежом, сходной будет - государственная позиция достижения военных преимуществ и геополитических выгод, территориальной экспансии и природно-ресурсных накоплений.
О.А. Лавренова отмечает, что, рассматривая культурный ландшафт как текст, можно доказательно рассматривать упорядоченные в пространстве смыслы. «В художественном пространстве русской поэзии староосвоенная европейская часть России отделена от бесструктурного, внутренне хаотичного топонима-пространства Сибири границей-фронтиром Уральских гор» (С. 118).
Образы восприятия – это всегда некоторый социокультурный проект. Б.Б. Родоман раскрывает понятие географического пространства (геопространства или земного пространства) как «многомерное, постоянно меняющиеся конкретно-историческое единство подпространств», представляющих закономерно взаиморасположенные и связанные между собой элементы материального субстрата, который организован в основные планетарные сферы – природную и общественную, а также их интегральных, общественно-природных производных» .
Принимая здесь без специальных доказательств, что любой науке нужна эффективная методология и качественная технология в исследованиях, констатируем что ГИС позволяет осуществлять многовариантное моделирование, характерное свойства ГИС, проявляется особый феномен человеческого восприятия, при котором особым образом, в образе слоев карт «стягиваются» и интуитивно анализируются географические объекты, в реальности весьма разобщенные между собой на обширной территории.
Итак, культурный ландшафт и дикая природа могут представлять собой знаковую систему, в которой знаки находятся в сложных и поливалентных взаимоотношениях, поэтому его вполне можно рассматривать как текст, доступный прочтению.
Не останавливаясь на обсуждении многочисленных определений культурного ландшафта , мы принимаем здесь в качестве «рабочего» некие общие признаки его, суммированные В.Л. Каганским как общее на основе многих отечественных работ:
• соотнесение (сопоставление или противопоставление) культурного и природного ландшафта,
• культурный ландшафт как единство природных и культурных компонентов,
• существенная зависимость человеческой деятельности от природной основы,
• активное взаимодействие человеческой деятельности и природной среды,
• существенное преобразование этой деятельностью природного ландшафта,
• пространственная структура культурного ландшафта,
• наличие функций культурного ландшафта в культуре.
В работе В.Л. Каганского (2009) изложено его представление: Культурный ландшафт - земное пространство, жизненная среда достаточно большой (самосохраняющейся) группы людей, если это пространство одновременно цельно и структурировано, содержит природные и культурные компоненты, освоено утилитарно, семантически и символически [13].
Ряд интересных работ целой группы ученых - В.Н. Калуцков, Т.М. Красовская и др. также рассматривает культурный ландшафт как такого рода наложение сети культурных объектов на сплошную природную основу [23, 34]. Важно, что все попытки районирования происходят с обязательным наложением культурно-реликтовых элементов (в частности, говоры) на природную основу являются и попытки «районирования» культурного ландшафта России [54].
При таком подходе возможны к наполнению и сопоставлению измененные человеком ландшафты с коренными или естественными в различные исторические периоды. Обязательным условием здесь выступает возможность методологического обоснования и относительной дифференциации культурно-территориальных различий посредством районирования (регионализации). И здесь мы возвращается к  изложению пониманию географического пространства А.М Смирновым .
В основе первого, традиционного, разработанного Ю. Г. Саушкиным [18], Ф. Н. Мильковым [1], А. Г. Исаченко [19], В. С. Преображенским [20], В. С. Жекулиным [2, 3], В. А. Николаевым [15, 16] и др., лежит представление о культурном ландшафте как о целенаправленно созданном антропогенном (природно-антропогенном), с целесообразными для человека свойствами и структурой. (…).А.Г. Манаков, В.Н. Калуцков, М.Ю. Рагулина, Ю.А. Веденин, А.А. Андреев каждый по своему трактует сочетание природного в культурном ландшафте, но именно
Подход В.Л. Каганского также представляет культурный ландшафт как сплошную физически и семантически территориальную «ткань», сотканную из природных и культурных компонентов; рисунок такого ландшафта закономерен и теоретически объясним; нередко буквально наблюдаем на общегеографических картах и космических снимках при профессиональном анализе [13-20, 45-46].
Его теоретико-географический подход трактует культурный ландшафт как явление, к природному ландшафту несводимое, но содержащее природные и культурные компоненты как равноправные и взаимосвязанные. Разделяя установку природного ландшафтоведения на усмотрение закономерностей ковра ландшафтов, данный подход акцентирует дальние связи и зависимости на основе географического положения и функций в системе, именно в этой связи, мы попытались проверить на базе технологий ГИС и проиллюстрировать вышеприведенные выводы В.Л. Каганского.
Поэтому нами и был введен новый для наше страны геоконцепт  «дикая природа», имеющий североамериканское происхождение, применение которого обеспечивает «полноценность» бинарной континуальной дифференциации геопространства в условной линейке «культурный ландшафт – дикая природа» (Бочарников, 2014, 2015).
В своем «идеальном отображении» культурный ландшафт – это результат изменений природного (естественного), но чаще, уже «очеловеченного» ландшафта, определенной культурной группой человеческого общества. И наоборот, минимальным участком природного ландшафта – дикой природы в выполненном нами геоинформационном анализе для расчета была установлена площадь в 500 кв. км, более детально с условиями геоинформационной оценки можно познакомится в наших работах (Бочарников и др., 2015-Улан-Удэ; Бочарников, 2016-Проб. Рег. Экол).
Мне представляется важным в связи с тем, что ГИС как научный инструментарий позволяют обрабатывать огромные массивы разнородной информации, имеющей «пространственную привязку», существует возможность расчета и показа многих закономерностей, в т.ч. с использованием центрально-перифирических, диффузионных, системных пространственных моделей, их совмещения в экономике, культуре, экологических и социальных исследованиях.
Тогда сможем принять, что ландшафт, определяется как «… целостная и территориально локализованная совокупность природных, технических и социально-культурных явлений, сформировавшихся в результате соединенного действия природных процессов и художественно-творческой, интеллектуально-созидательной и рутинной жизнеобеспечивающей деятельности людей» .
Современные ГИС позволяют выявить взаимосвязи и пространственные отношения в пределах огромных территорий, легко поддерживают коллективное использование данных и обеспечивают их интеграцию и объединение в единый информационный массив в контексте решения сложных многопользовательских задач, здесь мы рассматриваем приводимые результаты как предварительные и постановочные.
Так создается классификационное основание, которое проясняет бессмысленность существующей конфронтации между сторонниками «преимущественно природной» и «преимущественно культурной» трактовок ландшафта и обеспечивает взаимодополняемость данных проблемно-информационных полей. Именно эти позиции стали для нас основанием для создания «геоинформационного базиса» для будущих более детальных описаний и реконструкции всей территории страны.

Фото Андрея Субботина