Вверх по реке. Глава 14

Остаток ночи Егор провел на армейской железной кровати Юры, довольно мягкой по сравнению с настилом в землянке. Несмотря на значительное улучшение условий, сон так и не приходил, и молодой человек лежал, провалившись в матрас, благодаря растянутым Быком пружинам, и смотрел в черный неосязаемый потолок, полностью погруженный в тревожные раздумья.
Новость о том, что Черный стал причиной ночных обысков, жители приняли с нескрываемым удивлением. Лесорубы, с которыми так называемый “враг общины” жил и работал продолжительное время, и вовсе не хотели верить в это. Все без исключения говорили о нем как о покойнике - либо хорошо, либо ничего.
-Не может это быть он! - настаивал Гоша, следуя по пятам за Быком, который быстро передвигался между небольшими группами солдат. - Весь год, каждый день с ним бок о бок лес валю. Да не он это! Не верю!
Юра отдал приказ очередной группе и отправился к следующей, а Гоша продолжал, переключившись на другую, кажется особо волнующую его тему:
-Объясни почему салага такой привилегированный? Чем он заслужил такое отношение?
Егор, остававшийся сторонним наблюдателем в тот момент, увидел как великан, порядком уставший от назойливого грузина, резко развернулся и, оказавшись с ним лицом к лицу, негромко сказал что-то, после чего Гоша отправился восвояси к своим озлобленный, на мгновенье недобро покосившись на парня,  явно неудовлетворенный ответом.
Последних двух солдат Бык приставил к Егору, а самого отправил к себе в избу, сославшись на неблагоприятную ситуацию в общине и в окрестностях. Егор, как говорилось ранее, остался ночевать у Юры дома, согласившись со старшим, сам же великан отправился в сторону Символа в сопровождении большинства вооруженных людей, оставив двоих из них охранять парня, который не мог уснуть. Охранять от Черного.
Егору стало очевидно, что ночной стрелок, взбудораживший своими поступками все поселение, заставил Быка раскрыть перед  обывателями существование охраны. Его охраны. Парень так и не понял, кого именно они охраняли. Если не Главного, о существовании которого знали все, то кого?
Его.
Голос, который навязчивым эфиром в голове призвал недавно Егора, а некогда Катю вместе с ее друзьями, да и всех остальных жителей, как понял парень, принадлежал некоему Ему. Неужели это вполне конкретный человек, который обитает где-то в окрестностях? В заброшенном здании? Как ему тогда удалось посредством мыслей, удаленно позвать к себе такое количество людей? Но Егор в большей степени удивлялся не этому.
Больше чем, подчиненность солдат, он не понимал, чем заслужил такое особое внимание. Нет, не Быка, о чем неоднократно упоминал Гоша, по сути высказывая мнение большинства лесорубов, а Черного. Если тот пытался как-то навредить Ему, то причем здесь Егор? Возможно Бык смог бы объяснить, но раз не сделал этого раньше, значит либо не знал, либо на то были причины.
Но и собственная судьба парня особо не волновала. Где-то там, в нескольких километрах от общины Катя - раненная и беспомощная - находилась в опасности. Ведь Черный, стремящийся к пока не очень понятной для Егора цели, спешно покинул поселение, чтобы скрыться или мог отправиться туда, к Символу, чтобы завершить задуманное.
В свою очередь Егору убежать из избы не представлялось возможным: двое приставленных солдат тихо, не произнося ни слова, стояли снаружи, возле двери, о чем извещало преодичное громкое шмыганье носами обоих. Видимо, недавняя дождливая ночь, дала о себе знать, хотя сам Егор никаких признаков простуды у себя не заметил. Когда должен был вернуться Бык - он так же не знал. Вряд ли тот вернется пока не будет пойман Черный или хотя бы будет известно его местоположение. Однако Егор был уверен, что рано или поздно он встретится с возлюбленной после того, как все уложится. Так ему пообещал Бык. Год ждал и еще немного подождет.
Утро началось, казалось бы, с обычных вещей. Люди начали выходить из домов едва солнце выглянуло из-за деревьев, лениво освещая поляну. Невыспавшиеся после необычной ночи обитатели медленно скапливались у немногочисленного ряда цистерн на колесах - тоже армейских, наполненных водой из расположившейся неподалеку скважины. Кто-то набирал воду для умывания в алюминиевые ведра, кто-то - в котелки или чайники, чтобы повесить над костром, которых - только начавших разгораться - насчитывалось уже несколько по всей общине. Лиля с опухшими от продолжительного плача глазами  растапливала печь в полевой кухне. Еще вчера - жизнерадостная, улыбающаяся каждому, желая доброго утра - сейчас отрешенно сконцентрировалась на растопке, не обращая ни на кого внимания.
Не смотря на поздний отбой и ранний подъем, община готовилась к трудовому дню.
После утреннего чаепития у костра, жители разбрелись по рабочим местам, кто-куда. Женщины, в большинстве своем, отправились на огород или же в прачечную, куда уже с раннего утра бойкая прачка таскала один за одним ведра с водой. Ее, казалось, прошедшая ночь никак не коснулась, и поставленная задача была первостепенной. Личные переживания для нее уходили на последний план, или вообще - отсутствовали.
Лесорубы затачивали топоры, плотники гурьбой шагали в сторону стройки. Но не все могли похвастаться такой преданностью делу. Некоторые и вовсе не вышли из домов, благо никто не мог высказаться против. Да и не кому было. Бык был озабочен совершенно другим, оставив в поселении пару десятков солдат, рассредоточившихся по всей общине. Они, скорее всего, и стали причиной такой мертвой тишины. Вместо того, чтобы шумно и весело, настраиваясь на предстоящий день, идти к недосложенным срубам, плотники шли молча и понуро, будто в похоронной процессии. Старики, которые обычно сидели в центре поселения, перебирали овощи или плели корзины, громко судача обо всем, так же сидели молчаливо, изредка бросая недоверчивые взгляды на снующих туда-сюда солдат. Однако и те не были особо разговорчивы. После вчерашних немногочисленных приказов, сопровождаемых скорым покиданием домов, никто от них так ничего и не услышал.
Вооруженные люди, среди которых Егор не смог разглядеть ни одного знакомого, сопровождали жителей на всех участках работы, но никуда не вмешивались. Истуканами они всегда были где-то рядом, но ни на вопросы, ни на что-либо вообще почти не реагировали.
-Ребята! - обратился к ним старший из лесорубов, заменивший на этой должности отслеживающегося в лазарете - специально оборудованной палатке-достоянии покинутого гарнизона - Уса. Он остановился, когда группа работников уже зашла в чащу, заметив, что солдаты намеревались сопровождать их и на вырубку. Трое шли позади на небольшом отдалении и тоже остановились, когда к ним начали обращаться - Не надо с нами идти. Мало ли что? Вдруг на голову ненароком упадет?
Те ничего не ответили и продолжали стоять, однако один из них, что стоял по центру, указал стволом весевшего не шее автомата в сторону лесоповала, настаивая на продолжении пути.
-Идите Черного ловите, - не удержался лесоруб, повысив тон, Ночная выходка дала повод понервничать многим и он был не исключением, а сейчас и вовсе взорвался. - а от нас отстаньте! Если он был из наших, это не значит, что надо за нами ходить. Вы нас охраняете или конвоируете?
В ответ снова тишина и тот же жест с помощью оружия. Спорщик схватился за обух топора, вдетого между ремнем и штанами, но увидев непоколебимость во взгляде противника, нервно выдохнул, развернулся  и, махнув рукой, повел товарищей на работу.
Егор наблюдал за происходящим в поселении через единственное окно, находящееся напротив железной кровати. Никаких попыток выйти из дома, кроме моментов, когда его сопровождали в пристроенный к избе туалет, он не предпринимал, не видя в этом смысла. Что бы он делал там, снаружи? К плотникам не пойдешь. Они были дружны с лесорубами и те, скорее всего, уже настроили их против парня. Возможно и до остальных поселенцев дошли не подтвержденные ничем слухи о его некой “особенности”, потому он то и дело ловил взгляды проходящих мимо окна жителей общины. Кто-то кивал в сторону избы, рассказывая, что-то второму, кто-то смотрел через прозрачное стекло прямо на Егора непонимающим взглядом. Тем не менее, той злобы, которая угадывалась во взгляде Гоши минувшей ночью, Егор больше ни в ком не заметил.
Когда молодому человеку надоело рассматривать обыденную жизнь поселения, разбавленную присутствием молчаливых солдат полным напряжения, он начал расхаживать по комнате, насколько позволяло небольшое пространство: от кровати до окна было не больше трех шагов. Потом Егор вновь улегся на кровать и вроде даже поспал какое-то время, но сам он этого не заметил. Узнать, который был час, было невозможно. Каких либо часов нигде не наблюдалось, а телефон, который давным давно разрядился, бесполезно лежал среди еловых веток на уступе в землянке.
В мучительных ожиданиях Егор встретил время обеда. Он это понял, когда увидел, как перед полевой кухней начала скапливаться очередь. К остальным, на прием пищи его явно не собирались выпускать, но и как-то поспособствовать утолению назревающего голода охранники также не намеревались.
-Что-то не похоже, что о мне беспокоятся, - с претензией заявил Егор, подойдя вплотную к двери. - Хотите чтобы я тут с голоду сдох? Тогда Черному и делать ничего не придется. Сами своим бездействием все сделаете.
В голове Егор прекрасно понимал, что не от какого голода не умер бы. По крайней мере сейчас. В последний раз он ел вечером, перед тем как идти в баню. Но с каждой минутой, проведенной в дома Быка в томительном ожидании неизвестно чего, он все больше начинал думать, что был не защищаемым, а заключенным.
Ответа, как Егор и предполагал, не последовало.
Разозлившись не на кого-либо, а на сложившуюся ситуацию, молодой человек отчаянно ударил кулаком в дверь, после чего вернулся и рухнул на кровать лицом вниз и долго еще раскачивался на растянутых пружинах, слушая постепенно затухающее их ритмичное поскрипывание.
Голод разбушевался к вечеру, когда к скрипу пружин, вызванному специально, путем подпрыгивания, добавилось громкое урчание. За окном уже сгущались сумерки, а по едва пробивающемуся шуму с улицы, было слышно, как поселенцы возвращались с работ и продвигались к кухне, вооружившись мисками и ложками, иногда невольно постукивая ими друг об друга. На этот раз Егор даже не стал пытаться препираться с охранниками, без всякого интереса наблюдая с кровати за темным небом и редкими отблесками костров на стекле. К этому моменту молодой человек уже вспомнил имена практически всех Катиных знакомых, которые могли оказаться среди солдат, вспомнил даже Сергея Евгеньевича - учителя ОБЖ и Катиного наставника, хотя видел его лишь один раз, как-то провожая Катю вместе с группой, возглавляемую им. Запомнил его только благодаря его статной внешности. Огромный и коротко стриженный, в прошлом военный - он при встрече смял своей огромной ладонью кисть Егора, где она и скрылась почти полностью. Пересчитал все доски, которыми была обита изнутри изба, измерил шагами, а позже - ступнями, периметр небольшой комнаты. Дойдя до нервозного раскачивания на пружинах, Егор уже начал фантазировать о долгожданной встрече с Катей, а точнее о том, что именно он скажет, как только ее увидит. Будет ли он извиняться за их последний телефонный разговор? Вдруг она и вовсе про него забыла, а он лишь напомнит о нем, взбудоражив старые обиды? Хотелось бы еще узнать о ее истинных мотивах ее побега. Егор не мог поверить, что она появилась здесь только благодаря мистическому голосу. Местные обыватели, как говорил Бык, бежали сюда не от хорошей жизни. Дома их ничего не держало, поэтому они и оказались здесь. А голос, как понял Егор, лишь объединил их каким-то таинственным способом. Кате же бежать было не от чего. По крайней мере так хотел думать молодой человек.
Помимо первых слов, парня волновала и реакция Кати на его появление. Егор не знал, говорил ли Бык ей о их скорой встрече, но было бы глупо не предполагать, что она рано или поздно случится, ведь они оба знали, что находились недалеко друг от друга. По сравнению с тем расстоянием, когда молодой человек был в Москве, это было действительно недалеко. И все же Егор не был уверен, что все пройдет так гладко, как хотелось бы. Их встреча у заброшенного здания была случайной и вовсе не запланированной, поэтому и Катины эмоции, последовавшие после узнавания были искренними. Если не сказать больше, что они отсутствовали. Удивление - единственное, что он смог прочитать в ее взгляде - вряд ли можно было засчитать, как радость. Может быть и поэтому Егор сперва не признал в ней свою возлюбленную.
Ближе к ночи, когда все костры были потушены, Егор, уставший даже от раздумий, просто, без всяких мыслей наблюдал, сидя на табурете, за скоплениями звезд, которые были видны в ограниченном окном кусочке неба. В поселении было тихо, на улице не осталось ни одного жителя, и только солдаты прохаживались вдоль домов, освещая пространство вокруг себя подствольными фонарями, иногда направляя свет в окна, как бы намекая и без того напуганным с прошлой ночи жителям о своем присутствии.
Так бы Егор и уснул прямо на табуретке, если бы тишину не нарушили громкие шаги поднимающихся по ступенькам тяжелых сапог. Этот звук парень слышал и раньше, не далее, чем вчера, поэтому появление Быка для него не стало неожиданностью. Более того, Егор ждал его прихода, поэтому, наверно, и обрадовался этому.
-Нам пора, - только и сказал Юрий в приоткрытую дверь, тут же развернувшись прямо в проходе, показав тем самым, что время не ждет.

пятнадцатая глава
http://www.proza.ru/2017/09/25/877