Скотские страсти

Скотские страсти.                Константин Шитов.

Солнце висело над самым двором, как приколоченное. Висело и жарило. Травы полегли и предсмертно смердили. Пожилая свинья Настасья шумно тянула эти миазмы в себя через крапчатый пятак и думала.
-Обожрать, что ли траву вокруг сарая , привлечь внимание хозяйки, уж больно есть хочется. Или все же «сохранить лицо», как коза советует. Хотя какое у нее лицо, у козы то этой. Чего там сохранять?
Одна бородатая морда. Толи дело здесь, подумала Настасья и кокетливо, боком придвинулась к луже возле бочки. Она поглядела с обожанием на свое отражение и решила все таки обожрать траву…
В ее реминисценции вмешался молодой козел Хабарик.
-А Вам не кажется, соседушка, что давно наступило время ужина. Свинья от неожиданности зачерпнула ухом из лужи и сердито посмотрела на козла. Тот опасливо отступил на пару шагов и, тем не менее, продолжил.
-Думается мне, что во всем наш петух виноват!
Настасья и подошедшая коза Аршава посмотрели на петуха.
Петух сидел на заборе как-то косо, словно наспех насаженный расписной горшок.
Он привалился боком к высокому шесту и покачивал спящей головой то в одну, то в другую сторону.
-Инкубатор, горько вздохнул индюк  Цезарь,
Электричество отключили на несколько часов, вот он и впадает в столбняк.
-Когда?- Поинтересовалась Настасья.
-Когда впадает, или когда отключили?
-Когда отключили.
-Когда он был молодым яйцом!- С вызовом ответил индюк.
Коза прожевав пучок сочной зеленой травки, заметила в свою очередь:
-Ему там в этом столбняке, поди есть не охота!
-Как вам не стыдно!- Наперебой закудахтали подоспевшие безымянные несушки.
-У петушка ненормированные сутки, он за всеми нами ухаживает. Посмотрите, сколько цыплят нынче.
«Тоже мне, Казанова!»- Подумала Настасья, с замиранием сердца, вспоминая своего Борьку. От нахлынувшего чувства, по ее обильному телу пробежали сладостные судороги и  с громким звуком вырвались газы. Ошеломленные несушки бросились врассыпную.
Хобарик от такой несдержанности собеседницы покачал головой и отстранился.
Дело в том, что козел, прозванный Хобариком за редкий талант пожирать горящие папиросные окурки, с тоской носил в своем сердце любовную кручину. Ему так нравились Настасьины волнующие формы, что он, при виде свиньи, испытывал сладкую ломоту в пояснице, терял голос и припускал «ухаживать» за своими козами с утроенным рвением.
Индюк Цезарь, подошел к своей Цесаревне. Мудрое лицо  индючихи было покрыто красными селюлитными брылями и подбрыльниками. Они болтались при каждом движении хозяйкиной головы, как белье на ветру. Эти особенности внешнего вида придавали  ей значительности и выделяло среди сестринского птичьего корпуса.
Индюк склонил голову и принялся что-то нашептывать своей пассии. При этом они сверлили Настасью колючими буравчиками строгих  выпученных глаз.
Свинья, утопающая в  Борисовых грезах так ничего и не заметила. Она грузно приподнялась, и, пройдя несколько шагов, улеглась поперек прохладной лужи.
Внезапно все обитатели дворика оживились и  все как один ощетинились кто уж чем мог.
Ко двору приближался невероятных размеров полосатый и опасный кот Фима.
По двору заносилось:
-Прихвостень хозяйский! Гляди какую рожу отожрал! На наших то циплятах!
Вся компания испытывала пьянящее чувство единства в негодовании перед общим противником котом. Козы вертели хвостиками. Свинья, оставаясь в луже, отовсюду пускала пузыри.
Фима безмолвствовал. Он по балетному задрал кверху шерстяную ногу и принялся с преувеличенным вниманием нализывать кошачьи причиндалы.
Наконец он оторвался от своего упоительного занятия  и взглянул на многочисленную аудиторию уничтожающе. То есть так, словно только теперь, впервые их заметил.
-А-а! Это вы здесь. А я думал, кто это у нас воздух портит на даче.
Никто не вступал с котом в дискуссию. Это было совершенно бесполезное занятие, ибо кот в  местных кругах давно зарекомендовал себя  непреодолимым златоустом.
-Ты это…-Наконец промямлил Хабарик,- Вали отседова, жирная твоя морда!
-Ой!- Деланно испугался кот.- Кто тут у нас такой строгий?  Хаба-арик! Угостить папироской?
-А ты знаешь, мон Шер, что хозяин тебя не сегодня-завтра кастрирует.
В благородном порыве все обитатели хлева двинулись к изгороди. Кто выставил вперед рога, кто рыло, а кому нечего было выставлять, тот от бессилия просто ерзал туда-сюда.
-Ой глядите! Прямо Вавилонская фаланга!  Ой как страшно!- Продолжал паясничать кот.
И тут, когда градус взаимной ненависти зашкалил, проснулся петух.
Он с видимым трудом выходил из инкубаторной анемии. Наконец встряхнул гребнем и наддал. Он проорал в разы круче обычного. Толи кот повлиял. Толи в столбняке ему петушиные черти привиделись.
После петушиного сигнала раздались крапива с лебедой, пропуская к дворику хозяина с двумя полными ведрами корма. В отличие от хозяйки, хозяин не любил Фиму за хитрость и подлость. А кот, оглушенный петухом,
не заметил его появления. Хозяин молча приблизился к калитке, отчего весь
голодный народ ломанул навстречу. Увидев кота с задранной лапой, он слегка размахнувшись отвесил Фиме под когтистую мачту кирзовым сапогом, отчего Фимин кораблик, словно перышко, унесло в кусты крыжовника. Слушая Фимины проклятья из колючих кустов, вся животная братия принялась одобрительно блеять, кудахтать гоготать и хрюкать, а поверженный кот припустил к хозяйке жаловаться и не успокоился, пока не погрузил свою хитрую морду в подставленную свежую сметану.
         Солнце сорвалось с гвоздя и рухнуло в прохладную тучу над горизонтом. Вечер взбодрил мириады комаров к вампирскому промыслу.
Лягушки повылезали из канав, чтобы подрегулировать поголовье кровопийц.
Наверное кто-то еще вылез или выполз, а может быть прилетел, чтобы подрегулировать поголовье лягушек, не знаю. Сложны и запутанны ходы божественного промысла, однако одно могу сказать точно. Первым кастрировали самого кота Фиму!
 2011-07-02