Мир Поющих костей. Чужая судьба 2

      Прошла уже пара лет, но я до сих пор помню, как впервые осознанно очнулся от внушительного и явно недоброжелательного пинка, вырвавшего мой разум из мутной и липкой тьмы. Пинали грязным, видавшим лучшие времена сапогом. А от обладателя  разило, как от прогнившей помойной кучи. В ушах стоял гулкий раздирающий сознание звон, а голова адски трещала.
Всё тело болело и чем больше я приходил в себя, тем больше ран я чувствовал. Хотелось завыть, или просто проснуться. Но к сожалению, это был далеко не сон. Ещё один пинок вырвал меня из череды мыслей, больше похожих на бред. Я знал одно. Либо тот ублюдок, что сейчас меня пинает поплатиться, либо скоро будут мои похороны.
      Поморщившись, я попытался привстать. Руки дрожали как ива на ветру, а рассудок вновь разорвался на сотни лоскутиков от боли, пронзившей каждую часть тела. Обладатель прекраснейших смердящих портков снова соизволил познакомить мой многострадальный бок со своей подошвой, отбив этим, по ощущениям, левую почку и всякое желание встать с грязной земли. Кстати, о грязной земле. Мне тогда явно повезло очнуться на сухом клочке травы, а не в одной из неглубоких застоялых луж, коих было вокруг превеликое множество.
      Кажется, у меня было сломано пару рёбер. Мой рассудок всё больше поглощал бред, и я на миг улыбнулся, подумав о том, что я стал отличной отбивной. Но боль в теле вновь погрузила мою голову в пульсирующее кроваво-красное месиво бреда.
Волны боли расходились по телу и притуплённое желание жить пробивалось сквозь её пелену. Я вновь попытался привстать. Открыл рот и иссохшие губы растрескались, доставляя новую боль. Хотелось хоть как-то образумить почему-то агрессивного ко мне мужика, но вместо слов из иссохших уст вырвался лишь тихий стон, переходящий в надрывный, раздирающий грудь кашель. Лучше бы я не пытался что-то сказать, в глазах потемнело, и я вновь потерялся.
      Когда я вновь пришёл в себя, мужик привстал рядом со мной на одно колено, склонив голову на бок, от чего грязные космы открыли не менее страхолюдное расплывающееся лицо, покрытое застарелыми струпьями с текущим по лицу гноем из единственного воспалённого глаза, от чего желание опустошить сжимающийся в конвульсиях желудок, стало одним из первоочередных желаний. Казалось, что он, скалящийся своими гнилыми зубами, был сильно удивлен, что я все еще жив.
Тем временем, пока моя корчащаяся в удушающей агонии тушка валялась у ног странного задумчиво разглядывавшего меня здоровяка, что все больше терял с прояснением затуманенного зрения человеческие черты, походя на пугающее чудовище. "Интересно, похожее ли существо получится, если скрестить дикого вепря и обезьяну?" - промелькнуло в моей не соображающей адекватно голове, вызвав на лице подобие глупой улыбки. Рассудок пытался выкарабкаться из этой бездны и боль уже не так волновала. Улыбка становилась шире и шире, а безумие пускало корни. Страх смерти ушёл на задний план.
      Изменившееся выражение лица очень не понравилось существу, от чего оно с нечеловеческим рыком схватило меня за волосы уродливой четырёхпалой лапой, сильно ударив два раза о землю. Удары пришлись на висок, от чего потемнело в глазах, а в ушах раздался гулкий, неприятный звон. Это осадило меня и страх вновь стал брать верх. Но безумие уже пустило корни, выдавив из моего окровавленного рта ехидный хриплый смешок. Утробно рыкнув, существо встало и, взяв меня за грудки, грубо отбросило в сторону.
      Падение на землю сбило дыхание, а от удара затылком ненадолго потемнело в глазах. Кажется, сломалось ещё одно ребро. Страх боролся с безумием и рассудок окончательно поплыл. Очухавшись, я уловил краем левого, чудом еще не заплывшего глаза, как тварь отошла в сторону и взяла с земли тяжелый крючковатый корень. Колоссальным усилием я повернулся на живот, скрипя зубами и борясь с болью. Я попытался отползти к ближайшим кустам, хотелось жить, но тварь не позволила мне так просто уйти.
      Подойдя, тварь ненадолго выпустила эту самодельную дубину из своих уродливых лап и схватила меня за шкирку, приподнимая одной рукой, а другой нанеся удар в печень, гулко смеясь. Боль притупилась, а кроваво-серая пелена застилала разум, мешая думать. Я хрипел, пытаясь выдавить из себя смешок. После пары ударов в живот меня все-таки вывернуло прямо на ноги этого существа, разозлив эту тварь еще больше.
      Отшвырнув меня спиной на камни, существо взяло в лапы дубину и начало наносить удары, не смотря на мои тщетные попытки защитить голову и живот. Каждый удар всё больше и больше погружал меня в пучину безумия. Я уже понимал, что не смогу выжить, но отчаянно цеплялся. Уже не было страха. Лишь боль и внутренний голос, притуплённо и глухо смеявшийся где-то внутри сознания.
      После десятка ударов дубиной, когда тело практически перестало подавать признаки жизни, существо отвлеклось на какой-то шум. Оставив меня в покое на некоторое время. Озираясь, оно сделало пару шагов к опушке леса, тихо рыча и принюхиваясь. Это был хрупкий шанс. Шанс на спасение. И я решил его использовать, ведь там, где царит безумие, царит и храбрость. Сплюнув липкий ком крови, пополам с обедом, вяжущий язык я попытался встать. С трудом перевернувшись на бок на скользких камнях, я кое-как утер рукавом с кровоточащих губ остатки слюны и блевоты, не спуская красных, заплывших и совершенно безумных глаз со своего врага.
      Пошатываясь, я кое-как встал на ватных подгибающихся ногах, сжимая зубы. Стараясь не шуметь, подобрал тяжелый камень и приподнял его над головой, запоздало понимая, что тварь начала оборачиваться. Из последних сил опустив его на голову существа, я услышал визг и треск черепа, но сильный удар дубины отбросил меня назад, вышибая дух. Воздух вышел из меня с сухим хрипом. Больная ухмылка уже не сходила с моего лица, а жажда поквитаться заставляла жить и двигаться. Убить, убить её. Меня уже было не спасти, но продать себя подороже. Это стоило того.
Чудом не потеряв сознание, я хотел перевернуться на бок, чтобы снова попробовать встать, когда на мою правую ладонь с хрустом наступил, дробя кости, пятившийся и визжащий гибрид свиньи и обезьяны. Дикий крик вырвался из меня, заглушая окружающие звуки.
      Поскользнувшись в грязи, умирающая тварь боком упала на мою грудь, оборвав дикий ор и основательно придавив к земле, практически перекрыв возможность дышать. Я ухмыльнулся, цель сделана. Но со смертью врага рваная радость сменялась отчаянным желанием жить.
Не знаю, сколько я пролежал, тщетно пытаясь вдохнуть. В глазах меркло, но я молился, надеясь отогнать пришествие смерти, ощущая щекой мелкую дрожь. Тварь мертва, и я должен, должен жить. Я должен. Стук. Стук сердца стал сильнее. Спустя мгновение пришло осознание, что это шаги. Тяжёлые, приближающиеся шаги кого-то грузного.
      Вскоре стали слышны голоса. Люди, если это были именно они, негромко переговаривались поблизости, о чём-то жарко споря. Но мне было не понять смысла их слов. В глазах мутнело, и я уже не надеялся выжить.
Остановившись совсем близко, голоса стихли. Один из пришедших подошёл, опустившись возле меня на корточки. Приоткрыв не заплывший глаз, я разглядел размытое лицо человека, что с любопытством осматривал меня и труп существа тяжёлым взглядом. Встав, чернобородый мужчина, что-то крикнул своим и, обойдя труп, схватил мертвое тело за подмышки, оттащив в сторону, высвобождая меня из лап смерти.
      Судорожно хрипя, я втянул наконец-то воздух полной грудью. И чувства кончились. Я попытался привстать, опираясь на целую руку. Усталость и боль давали о себе знать. Но я был искренне счастлив спасению. Хотелось поблагодарить своего невольного спасителя, но сознание покинуло меня, унося разум в цепкие лапы тьмы. Разорванные, окровавленные лоскуты сознания в последний раз пропульсировали тупой болью и всё сменилось пустотой.

Arlen Har