Под покровом белого снега

(Посвящается моей подруге)
I
Уже несколько дней предновогодняя суета поглощала заснеженный город. Огни на окнах сверкали разноцветными гранями. Покрывало пушистого снега окутала крыши домов. Легкая музыка быстрой стрелой проникала в самое сердце. Холодный отблеск луны плавно ложится на снег. Весь город дышал надеждой. Ожидание чего-то нового. Обновления. Пушистая белизна снега – как символ чистоты. Жизнь с чистого листа. Казалось бы, все то, что ворует радость, вот-вот должно ускользнуть в прошлое невесомой тенью. Однако, не каждый может похвастаться в этот день приподнятым настроением. Хандра обычно врывается в сердце без стука. В любой день и в любую погоду… Я украдкой взглянула на часы. Было десять вечера. Уже третий час я бесцельно хожу кругами по заснеженным улицам Лондона. Поток ветра коснулся холодной волной моих пальцев. Столбики термометра показывают  - 26 градусов по Цельсию. Я не могу вернуться домой. Элизабет, моя старшая сестра, сказала, ч то вечером ее ожидает свидание. Я деликатно решила освободить для нее квартиру на несколько часов. Сегодня она сжигает вечер в объятиях Майкла. «Он не такой, как все, он особенный!» - твердит она мне изо дня в день. Что в нем такого особенного? Такой же, как и все: две руки, две ноги, голова, до краев наполненная абсурдными идеями и немного здравым смыслом. Но Лиззи от него без ума… Сегодня прошел год, как мы с ней переехали в Лондон из Санкт-Петербурга. Это решение было спонтанным. За неделю до нашего отъезда Лиззи рассталась с Владом. Влад был очередной попыткой испить чашу любви. Их союз продлился около двух лет. Однако, они представляли себе счастье по-разному. Лиззи хотела видеть Влада отцом своих детей. Она мечтала о семье. С любимым человеком. А Влад никогда не отличался постоянство и верностью. Разве могут быть вместе те, кто молят вечернее небо о разном? Яркий фейерверк неистовой страсти потух так же быстро, как и загорелся. Влад объяснил Лиззи, что искра их любви безвозвратно догорела. Он был не из тех, кто приемлет превращение любви в привычку. Моя сестра всегда отличалась гордостью. Пожелав ему всего хорошего, она ушла, не оглядываясь. Дойдя до дома и едва переступив порог, она бросилась мне на шею и заплакала. Это и отличает настоящую женщину от истеричной зазнавшейся девицы. Она всегда умела достойно принять удары судьбы. Она никогда не плакала на людях. Я обнимала ее, пытаясь успокоить. Когда она, задыхаясь от слез, рассказала мне о том, что случилось, я вздохнула с облегчением. В самом деле, было бы из-за чего переживать! Я всегда знала, что Влад – герой не ее романа. Зачем плакать? Все живы и здоровы! А Влад? Были ли они когда-то вместе? Я долго пыталась тогда втолковать сестре, что все, что она потеряла – это вереницу своих  иллюзий. Но она не хотела слушать меня. «Больше никому не поверю!» - твердила она. За ужином она листала газету, чтобы узнать последние новости.
«Смотри, что я нашла!» - крикнула она мне, указывая пальцем на одно из многочисленных объявлений.
«Требуются официантки в один из ведущих ресторанов Лондона. Требования – возраст 20-35 лет, приятная внешность, коммуникативные навыки» - там звучало объявление
«Что ты хотела это сказать?» - поинтересовалась я, не понимая, зачем она показала мне это
«А ты не понимаешь?»
«Нет»
«Как ты не можешь понять! Это наш шанс! Новый город, новые возможности! Это шанс сбросить с себя груз проблем!»
«Лиззи, милая, ты снова забываешь о том, что отражения мира всегда было и останется внутри нас самих! От себя не скрыться даже на другой планете!» - я обняла ее за плечи
«Дардеца, ты снова о своем! То, что нигде не скрыться от твоей занудной философии – это верно!» - она улыбнулась
«Ну вот, другой разговор. Раз шутишь, значит, идешь на поправку!»
«Поехали!»
«Прямо вот так, сразу?»
«А чего тянуть? Что нас держит в этом городе, скажи? Что он принес нам, кроме бесконечных разочарований! А в другом городе у нас все будет по-новому! Наша мама живет в поселке, мы видимся нечасто, друзей у нас здесь практически нет. Разве что Борис и Александр. Но с ними мы можем поддерживать связь и через интернет!»
«Быть может ты и права. Эх, Лиззи! Вот в этом ты вся: импульс быстрее головы!» - улыбнулась я. Поразмыслив над ее словами, я поняла, что в этот раз она не так уж и неправа. Действительно, что держит нас в этом городе? Зарплата маленькая, едва хватает на съемный угол и вещи первой необходимости. С учебой пришлось повременить. Почему бы и не попытать свое счастье в далекой стороне? Мы с Лиззи родные сестры. Но мы совсем не похожи. Лиззи – как ангел. И лицо, и душой. Белокурые волнистые волосы, большие серые глаза. Она напоминает фарфоровую куклу, украсившую полку в музее. Она всегда жила по велению сердца. Эмоции все чаще одерживали верх над разумом. За внешней холодностью скрывалось самое доброе и уязвимое сердце. Только, увы, не все замечали это. Как ни прискорбно, народ измельчал. Сейчас куда важнее внешняя оболочка. Так мало тех, кто смотрит внутрь. Сколько ни говори о том, что многое оказывается не таким, каким видится на первый взгляд, для многих это не более, чем набор бессмысленных звуков. Да, моя сестра привыкла быть королевой. Она следит за собой, не разменивается на разговоры с неприятными ей людьми. Но она не высокомерна! В ее груди бьется живое и искреннее сердце. Сколько раз жизнь сталкивала ее в грязь! Но грязь ни разу не прилипла к ней. Встав и отряхнувшись, она шла вперед. Ее обманывали и предавали, но она каждый раз верила, что есть и достойные люди. Несмотря на постоянные конфликты, мы с ней всегда были неразлучны. У нас никогда не было тайн друг от друга. Она старше меня только на три года, но в некоторых вопросах была для меня, как мать. Родители развелись, когда ей было пять, а мне два. Мама воспитывала нас одна. Лиззи кормила меня делала со мной уроки, водила меня гулять. В детстве меня раздражала ее опека. Лишь, спустя годы, я стала понимать, как много она сделала для меня… Тот вечер я помню, как сейчас: собрав кое-какие вещи и написав сообщение маме о своих намерениях, мы поехали покупать билет. Так мы и оказались в столице Англии. Лиззи теперь называю Элизабет, на английский лад. А я из Дарины стала Дардецей… Я снова взглянула на часы. Почти одиннадцать. Холод отчаянно пронизывал меня.
«Совесть – хорошая вещь, сестренка!» - подумала я и направилась в сторону дома. Вдруг за спиной  услышала шаги.
«Дардеца?» - знакомый голос заставил меня обернуться. Борис и Александр шли за мной. Улыбаясь, я бросилась обнимать их.
«Вот так встреча, друзья!»
«Как ты здесь оказалась?»
«Решила прогуляться! А как вы оказались тут? Какими судьбами?»
«Мы решили провести свой отпуск здесь!» - сказал Александр, закуривая
«А почему вы не позвонили нам?»
«А как же сюрприз?» - лицо Бориса расплылось в улыбке
«Так пойдемте домой! Лиззи будет рада!» - взяв Александра под руку, я повела их в сторону дома. Александр и Борис – наши самые близкие друзья. Мы дружим уже несколько лет. С того самого дня, как мы с Лиззи переехали в Санкт-Петербург. Я был несказанно рада этой случайной встречи.
«Лиззи, наверное, обрадуется!»  - подумала я. Мы дошли до дома.
«Я вернулась!» - говорю я, открывая дверь. Никто не встречает.
«Лиззи, ну где ты, в самом деле? У меня для тебя сюрприз!»
«Я люблю сюрпризы!» - доносится бархатный тембр голоса из комнаты. Мы входим в комнату. Лиззи лежит на кровати, укрытая полупрозрачным тюлем. По полу рассыпаны лепестки роз. В воздухе веет сладковатым привкусом свидания. Лиззи подняла глаза, улыбаясь. Увидев двух джентльменов, сопровождающих меня, она мгновенно вскочила с кровати, переменившись к лицу.
«Боже мой, милок, ты бы хоть предупредила, что ты не одна!»  - прикрываясь на ходу одеждой, она побежала в ванную. Да, ситуация вышла не из ловких. Я совершенно не хотела выставить ее в неприглядном свете! Ей-богу! Так получилось. В самом деле, разве могла я знать о том, что застану ее в таком виде?
«Прошу прощения, друзья, ситуация вышла не из лучших!» - пытаюсь сгладить ситуации
«Да нет, по мне, так это лучшее, что могло произойти!» - глаза Александра горят. Треплю его волосы со словами
«Как был балбес, так им и остался!»
«Что-то ты злая какая-то!» - улыбаясь, Борис сжимает мои скулы двумя пальцами
«Ну-ка, смотри мне в глаза! Все в порядке?»
«Даже более чем! Отпусти, больно сделаешь!» - вырываясь из рук Бориса, направляюсь вслед за Лиззи.
«Вы только посмотрите, какая она деловая стала! - отшучивается Александр, обнимая меня за плечо. А ведь еще так недавно под стол пешком ходила!»
«Да ты сам тогда еще не родился!» - я твердо стою на своем. За увлеченной дискуссией мы не заметили, как Лиззи вернулась к вам.
«А вот и я! Привет, милые!» - она нежно обнимает гостей
«Здравствуй, красавица!» - они явно рады видеть ее
«Простите за ту нелепость. Мне очень стыдно!» - Лиззи неподражаемо опускает глаза в пол. В эти минуты смущения она особенно прекрасна.
«Ну ладно, я готов простить тебя на первый раз за то, что доставила нам радость!» - Александр небрежно положил руку ей на плечо
«Хулиган!» - смеясь, произнесла она
«Может, ты нас накормишь, хозяйка?» - я обняла ее
«Конечно! Пойдемте на кухню!» - и мы все трое пошли за ней…
II
…Когда Александр и Борис уехали в снятую заранее гостиницу, мы с Лиззи остались наедине. Меня распирало от любопытства узнать подробности ее свидания с Майклом.  Я опасалась: Лиззи вполне могла принять свою иллюзию за реальность. Это у нас с ней семейное. Будто при выписке из роддома нам подарили стекла, намеренно искажающие действительность.
«Он такой необыкновенный, Дара! Я тебе передать не могу! Он такой романтик, такой добрый, обходительный! Ты видела, что он устроил для меня? Он вот-вот сделает мне предложение!» - Лиззи говорила быстро, с придыханием, хватая меня за руки. Она смотрела мне в глаза, чтобы убедиться, что я слушаю ее.
«Лиззи, милая, не надо раньше времени обольщаться! Цыплят по осени считают!» - знаю, что я излишне цинична, но и меня можно понять. Разве мне легко видеть, как сестра страдает, зализывая порезы от осколков собственных иллюзий? Да я все готова отдать за ее улыбку, за смех, за то, чтобы она была счастлива!
«Да как же ты не видишь серьезность его намерений, милая!» - Лиззи расплывается в своей неповторимой улыбке. Видеть эту улыбку – настоящее счастье. Я отдаюсь легкой эйфории и благодарю Бога за то, что подарил ей кусочек счастья. Но холодная волна рассудка снова сбивает меня с ног: долго ли будет длиться ее счастье? Чует мое сердце – не ее он человек! Лучше сразу пристрелю его собственными руками, чем буду ждать, пока он разочарует его. Эх, Лиззи, Лиззи! сколько бы жизнь не сбивала ее с ног, ударяя хлыстом суровой реальности, она встает и снова отчаянно верит людям! Будто жизнь водит ее по порочному кругу. Все сбывается по одному сюжету: встреча, цветы, конфеты, рестораны, пылкие ночи, признания в любви. А после – обман надежд, расставания, слезы, нежелание жить дальше. Она сильная! Каждый раз трепетно склеивает осколки своего бедного сердца. Если бы только я могла забрать его и спрятать, сберегая от разочарований и боли, я сделала бы это. Да тех пор, пока она не встретила бы того самого человека. Что уж там говорить, я только на словах бываю мудрой и рассудительной. Нашим доводом порою позавидуют и Омар Хайям, и Далай Лама, и Пауло Коэлье. Только куда деваются все наши гениальные афоризмы, когда обжигающая волна любви коснется нашего сердца? Сколько бы мы ни осуждали тех, кто, влюбившись, попадает во власть глупости и идет наперекор всем мыслимым и немыслимым законам логики, сами потом совершаем подобное. Amantes sunt amentas! (Влюбленные значит безумные). Снова мои слова находят подтверждение в латинской мудрости. Вообще, латынь = это уникальный язык. В нем есть цитаты на все случаи жизни. И почему только этот язык безнадежно вымер, оставляя за собой бесконечный след  красивых афоризмов? Лучше бы вымерло арго, тюремный жаргон и прочая брань. Нецензурные слова снова и снова безжалостно наносят удар по слуховым раковинам. Да только кого это волнует? Всегда ведь проще выразить целый спектр эмоций, рвущийся из груди быстрым потоком, одним словом, чем подбирать культурные эквиваленты. Нынче словарный запас безнадежно измельчал.  Даже грамотное письмо вызывает сегодня удивление. Куда только катится этот мир? Собираясь с мыслями, я пытаюсь вразумить Лиззи.
«Солнышко, я желаю тебе только добра! Но, поверь мне, Майкл не так прост, как тебе кажется! Не стоит прятаться в шаре иллюзий!»
«Да с чего ты это взяла! Мы по-настоящему любим друг друга! Я доверяю тебе, милая, потому рассказываю все, что есть, без остатка! Вспомни обо всех моих предыдущих! Их интерес таял, как снег весной, как только мы оказывались в одной постели! А Майкл не такой!»
«Я тебя огорчу, наверное, но «не такой» - Рикии Мартин!» - природа не одарила меня тонкостью чувства юмора, но порою хватает того, что есть. Прикрывая рот тыльной стороной ладони Лиззи смеется. Значит, моя шутка была уместна.
«Ну да, ну да, с этим у нас все в порядке!»
«Лиззи, моя милая, пойми: сколько у тебя таких Майклов было? Все они рвались в твою постель, но ведь многие, не получив этого сразу, оставляли тебя, а ты страдала. Они ведь обманывали тебя! Где гарантия, что это не окажется таким же?» - я смотрю на нее, желая увидеть в ее глазах искру понимания. Она молча смотрит мне в глаза. Ее взгляд прожигает насквозь. Мне до боли знаком этот взгляд. О, Боже, только не это! Если она обидится на меня – две недели молчания обеспечены. За что она на меня обижается, за что? Разве, я виновата в том, что годы оставили на мне след проницательности? Быть может, я цинична дрянь, но я забочусь о ней! Я не хочу, чтобы тонкий хрусталь ее иллюзий снова разбился о глыбу суровой реальности! Да и я не с рождения была такой! Однажды я познала любовь. Настоящую. Безответную. Это было давно. Его звали Валентин. Статный, харизматичный, импульсивный. Такой не мог не запасть мне в сердце. Много лет спустя, вспоминая о нем, я проклинала тот день, когда судьба столкнула нас на жизненном пути. Я сполна познала боль, слезы, и отчаянье. Такого не пожелаю теперь даже злейшему врагу. Я знаю, какого оказаться игрушкой в руках мужчины. Он никогда не стремился познать мой внутренний мир. Да и что там познавать, черт возьми? Кому интересно, что движет мной, когда я делаю шаги, о чем я думаю перед сном, о чем молю Бога, через какие преграды никогда не перешагну. Разве это кому-то интересно? Куда привлекательнее познать мою физиологию, сжигая ночь за ночью в моих объятиях. Сколько ночей я проплакала из-за него, вдыхая тошнотворный дым сигарет! Он никогда не говорил со мной о жизни, о том, что лежит у меня на сердце. Любой наш разговор начинался его протяжного стона: «Мииилая, когда мы снова встретимся! У меня сводит скулы от желания остаться с тобой наедине!». «Милая, любимая». Фу! Как омерзительно звучали эти приторные слова из его грязных уст! Как можно назвать любимой ту, в которой видишь только тело? Да ему наплевать на то, что я человек! Я не только средство для удовлетворения низменных инстинктов, но я, в первую очередь, личность! Пусть не самая умная, рассудительная, креативная, но я ведь человек! У меня есть мысли, желания, цели! Если бы все это было не нужно, Бог создал бы роботов! Как бы прискорбно это ни звучало, но нынче вокруг много безнадежно пустых оболочек, но ничтожно мало людей! Куда не кинься, везде кричат о том, что цивилизация пошла вперед! Ну да, телевизоры, гаджеты, флешки, самолеты. К технике претензий никаких. Только вот почему-то мы все чаще забываем быть людьми! Личностный прогресс, увы, противоположен техническому. Как живет нынешнее поколение? Рестораны, отдых у моря, вечера за просмотрами фильмов. О чем они говорят? Как много разговоров сводится к тому, кто сколько  зарабатывает, какая автомобильная марка лидирует на рынке сбыта… Чем мы, скажите, отличаемся от тех, кто жил до нашей эры? Для них во главе всего было выжить. Вся их жизнь сводилась к тому, чтобы прокормиться, не замерзнуть зимой и укрутиться от хищников. Разве сейчас на свете происходит не то же самое? Я люблю свою сестру и не хочу, чтобы она снова разочаровалась! Судьба сыграла с ней злую шутку: Бог наделил ее невероятно тонкой душой. Она необыкновенный человек! И как  могу смотреть на тех проходимцев, которые так отчаянно рвутся в ее сердце, чтобы снова разбить его? Какое им дело до ее души? Им лишь бы уложить ее в кровать. Лишь сжечь с ней очередную ночь. Только она никогда не сводила весь высокий смысл отношений между людьми к первичным инстинктам.
«О чем ты задумалась?» - голос сестры как будто вырвал меня из порочного круга вновь настигнувшей меня меланхолии. Да, много лет минуло с тех пор, воспоминания неминуемо покрылись пылью прошедшего времени. Только вот непослушное сердце вновь разрывается при мысли об этом. Я ненавижу того человека! Ненавижу так, как только можно ненавидеть! Я проклинаю его! Святое правило Божье: не желай другому того, чего себе не желаешь. Какие тут правила, будь они не ладны? Все летит к чертям, когда отчаянно топчут бедное сердце. Меня трясет от мысли о Валентине. Даже звон его имени в толпе заставляет меня вздрогнуть! Долгое время я ждала, что он одумается, оценит меня, что он, наконец, увидит во мне личность, а не привлекательный набор костей и сухожилий. И нет. Мне приходилось делить его с десятками девиц далеко не первой свежести. Подумайте только, какого мне было: он возвращался глубоко за полночь, пахнущий смесью перегара с чужими духами. Приторный тошнотворный аромат. Бросив меня на кровать, он грубо разрывал на мне одежду.  Спустя несколько секунд, мы оказывались под одним одеялом. Я вдыхала его, но в крепость моего обоняния отчаянно рвался резкий запах женских духов. Я бы назвала это вонью. Вульгарная вонь разрывала мое дыхание. Он тяжело дышал. Я чувствовала себя игрушкой в его руках. Я ждала и молилась. Но он вспоминал обо мне только тогда, когда другие отказывали ему. А однажды он просто ушел. «А что ты хотела? – строго сказал он мне на прощание, закуривая сигарету. Ты думала, что я женюсь на тебе? Да ты хоть знаешь, сколько у меня таких, как ты? Семья, деточка, это не для меня! Посуди сама: вечно недовольная жена в запятнанном халате, остывший ужин, скучные разговоры о распределении семейного бюджета, вечно орущие сморщенные подобия человека. Думаешь, я о такой жизни мечтаю? Нет, милочка, это не для меня!» - говорил он мне, упаковывая остаток своих вещей.
«Ты уйдешь от меня насовсем?»
«Да! Твое время истекло, прости. Ничего интересного, ничего нового. Скучно мне с тобой, понимаешь? Скучно! По-моему, мы с тобой уже все попробовали! И, уж извини за откровенность, в постели ты бревно!»
«Но ведь ты был у меня первым! Со временем ты мог бы обучить меня всему, я могла бы доставлять тебе удовольствия по ночам?»
«Стал бы я тратить время на тебя, когда вокруг столько женщин, способных творить чудеса по ночам?»
«Разве тебе не противно ложиться в постель с теми, чью наготу видело полгорода?»
«Противно-не противно! Я мужчина, понимаешь, а не прыщавый слюнтяй, которой с букетиком за прекрасной дамой бегает!»
«Я думала, что ты другой!» - я плакала и все еще надеялась, что его решение разорвать со мной отношения опрометчиво. Но его взгляд говорил сам за себя.
«Вот только  не разводи слюни! Ты же знаешь, что я ненавижу этого! И не делай вид, что ты ни о чем не догадывалась! Я тебе в любви не признавался!»
«Но я так хотела, чтобы мы были вместе!»
«Да не смеши меня! Ты не была для меня интересной!»
«Зачем ты так? Ты ведь никогда не стремился узнать, что происходит в моей душе. Ты всегда хотел физической близости от меня!» -сквозь слезы я два проговаривала слова
«А оно мне надо? Оставь эти заморочки для сопливых сериалов. Счастливо оставаться!» - хлопнув дверью, он навсегда оставил меня. Ставил один на один с моей болью и тысячами нерешенных вопросов. Я скучная, я неинтересная, я обыкновенное бревно – эти страшные слова крутились у меня в голове. Стены душили меня. Не в силах более оставаться здесь, в одиночестве, в бесконечном кругу предательств, я решилась на отчаянный шаг. Достав из тумбочки нож, я решила вскрыть себе вены. Лиззи должна была вернуться только вечером. Я нанесла одну царапину. Кровь тонкой струйкой брызнула на стол.
«Дара, я дома!»  послышался голос из коридора. Дальше все, как в тумане. Я не помню, как очнулась на коленях у Лиззи. Сквозь шум сна я чувствовала ее рыдания.
«Как ты могла? Зачем?» - говорила она, гладя мои волосы
«Я не хочу без него жить!» - говорила я. Она откачала меня. Если бы она пришла на несколько секунд позже, вероятно, я была бы сейчас не здесь. Подумать только, из-за этого подонка я едва не отправилась к праотцам! Мать носила меня девять месяцев под сердцем для того, чтобы я рассталась с жизнью из-за этого морального урода! Конечно, такие события не проходят бесследно. Я озлобилась. В каждом представителе мужского пола я видела теперь отблеск Валентина. Это было отвратительно. Я решила поставить крест на личной жизни. А моя Лиззи все еще верила во что-то. Да уж, романтика в душе – не насморк, не лечится. Либо есть, либо нет. Каждый раз, влюбляясь, она всем пыталась доказать, что этот человек особенный, что он не такой, как все. А дальше – все по однообразному сюжету. Я не могла допустить того, чтобы она в очередной раз разбила свое сердце.
«О чем ты задумалась?» - прикоснувшись к моей руке, Лиззи повторила свой вопрос.
«Все хорошо, Лиззи!» - я заглянула в ее глаза. Увидев искру надежды, я испугалась. Неужели, она уже успела полюбить Майкла?
«Я прошу тебя только об одном! – начала я, стараясь сохранять твердость голоса. Не делай никаких выводов, не узнав полноты картины!»
«Спасибо, что переживаешь!» - Лиззи улыбнулась. А я подошла к окну, отчаянно пытаясь сбросить с себя ненужный груз прошлого…
III
«Ну почему же так?
Жизнь мы под ноги бросаем,
Но нас так просто забывают?
И бесполезны сожаления,
И где найти нам утешения?
Ну почему же так?
Себя мы в другом растворяем,
Но нас другими заменяют,
Ну почему же так?»

…В этот день  проснулась раньше обычного. Последний день года, надо было успеть подготовиться к предстоящему торжеству. Меня всегда пугал культ нового года. Складывалось такое ощущение, что одиннадцать с половиной месяцев люди не убираются в квартире, не ходят по магазинам, не надевают парадную одежду. Все отчаянно верят, что именно с эту сказочную ночь все изменится. Быть может, меня сейчас обвинят в цинизме, но я не понимаю, чем эта ночь отличается от сотен других? Это, всего лишь, смена года в определенной системе исчисления. А что сам человек делает для того, чтобы его жизнь засияла новыми красками? Конечно, фатализм – великое течение, но что-то же должен человек делать сам! Проще всего каждое происшествие в своей жизни называть судьбой. «Так должно было быть», «Тогда сложились звезды». Слово «судьба» становится универсальным оправданием. За нежеланием решать что-либо самостоятельно, они прячутся за надежным щитом этого слова. Предновогодний ажиотаж затмил сознание многих людей. Лиззи с самого утра хлопотала.
«ты такая красивая сегодня!» - я не могла скрыть свое восхищение сестрой. Как она сверкала золотистыми  стразами своего вечернего платья в полумраке холодного утра! Сумерки зимней ночи все еще не рассеялись.
«Тебе нравится?»
«Ты великолепна, сестра!» - я наклонилась и поцеловала ее. Она наносила макияж.
«Боже мой, я так волнуюсь, это не передать словами!» - Лиззи говорила быстро, с придыханием,  жестикулируя кистями рук. Мне несложно было узнать истинную причину ее волнения.
«Что случилось, по какому поводу такая красота? И волнение… Что-то здесь не так!»
«Я иду сейчас к Майклу!» - произнося его имя, Лиззи мечтательно закатывала глаза. Искры счастливой надежды рвались наружу из глубины ее пронзительного взгляда.
«Почему эта встреча так волнительна для тебя?»
«Как почему? Я чувствую, что этот Новый год кардинально изменит мою жизнь! Быть может, он сегодня сделает мне предложение, и на новогоднем торжестве я буду сверкать обручальным кольцом?»
«С чего ты вязала, что он сделает тебе предложения сегодня? Снова мечтаешь, милая?»
«Ну, тут же все очевидно! Он недавно звонил и сказал, что нас ожидает серьезный разговор. Разве бывает что-то серьезнее, чем создание семьи?» - Лиззи пребывала в волнительном ожидании. Мне было больно возвращать ее на землю. Но мой долг – это уберечь ее от боли разочарований.  Почему она вновь размечталась? За что жизнь так жестоко порою обходится с нами? Казалось бы, сколько женщин вокруг счастливы в браке! Какое счастье, наверное, пройти весь свой путь, от цветущей юности до белоснежной старости, с любимым человеком! Чтобы общие цели, мечты, чтобы все вместе! Чтобы каждый день, просыпаясь, знать, что тебя любят, что ты – ни безысходность, ни инстинкт продолжения рода, ни приевшаяся спутница, а осознанный выбор! Какое счастье быть любимый женщиной! Какое счастье, просыпаясь, не бояться, что любимый уйдет. Не трястись, каждую минуту ожидая краха надежд. Мне все это неведомо. Лиззи мечтает об этом день и ночь, хотя редко говорит об этом. Она сильная! Днем она улыбается, пытаясь наслаждаться каждым мгновением, отпускает высококультурные шутки, говорит о поэзии и музыке, вызывая всеобщее восхищение своей эрудицией и интеллектуальным уровнем, а по ночам, уткнувшись в подушку, плачет. С надеждой вглядываясь в ночное небо, она будто бы ищет спасение. Боже, услышь ее! Пошли ей то, о чем она мечтает и молится! Я ведь тоже женщина, а не закоренелая карьеристка, лишенная чувств. Только жизнь заставила меня забыть об этом. Казалось, будто железная клешня вырвала из моего сердца мечту о семье. Мне пришлось смириться с одиночеством. Меня никто и никогда не любил. Я не знала, что значит быть любимой женщиной. Это чувство обошло меня. Многие осуждают меня за грубость и цинизм. Как меня понять тем, кто долгие годы идет по жизни с любимым человеком, тем, на чью долю выпало счастье испить чашу ответной любви? Другие лезут осуждать мою Лиззи. Сколько раз приходилось слышать о ней: вульгарная, подстилка, распутница. А что ей еще оставалось? Разве легко собрать себя из битых осколков? Несмотря на то, что она совершала ошибки, она сохранила в себе главное – чистоту души.  На словах осуждать легко. Неужели, многие думают, что мы стали такими от счастливой жизни?  Прежде, чем осуждать, нужно самому оказаться в подобных обстоятельствах. Не имеет право осуждать тот, кто не был в той же ситуации и не поступил по-другому. Увы, сегодня все мыслят стереотипно. Если родила рано – распутная девица, если выпивает – животное, поддавшееся искушениям, если не общается с родителями – неблагодарная скотина. Всегда ведь легче прикрепить к человеку ярлык, нежели попытаться проанализировать мотивы поступков. Зачем копаться в чужих причинах, когда проще обвинить и поставить точку? Если бы те, кто так отчаянно осуждает нас, знали какого это, просыпаться одной в холодной постели, идти по миру, каждый день осознавая свое одиночество, молиться о том, чтобы Бог послал встречу с «тем самым» человеком, всматриваться в каждого встречного, пытаясь разглядеть в нем спутника жизни… Если бы они знали, быть может, не стали бы осуждать. Хотя, кого я обманываю? Впору отбросить эгоцентричную позицию. Всем наплевать. У всех во главе угла свои интересы. Я устала бороться, ждать и верить!  Устала просить, надеяться, плакать. Меня ожесточили боль и обманутые надежды. Я стала холодной и отстраненной. Не желая более обмануть свое сердце, я закрыла его. И никого больше туда не впущу. В голове крутится только один вопрос: почему? За что?  Чем другие лучше, чем я и Лиззи? За что мы прокляты и наказаны бесконечным одиночеством? Разве так должно быть? Никто не мог ответить на этот вопрос. Я боялась, что Лиззи, в очередной раз разочаровавшись, перестанет верить людям, замкнется. Я хотела помочь ей, но что я могла сделать?
«Лиззи, я очень тебя прошу: пока этого не случилось, не стоит заранее настраивать себя!»
«Вот ты всегда так! Ты, что, не рада за меня?» - в голосе сестры чувствуется отголосок обиды
«Лиззи-Лиззи! Когда же ты перестанешь так привязываться к тем, кто не дорожит тобой!»
«Да что ты знаешь о жизни? Он любит меня, и тебе придется с этим смириться! Если ты одна, ты хочешь, чтобы и я одна была? Или, может быть, ты хочешь, чтобы я была, как ты? Не будет этого!» - ее слова сильно ранили меня. Несмотря на то, что я изрядно озлобилась, ее слова могли меня и убить, и спасти. Я доверяла ей больше, чем себе самой.
«Ну, спасибо, милая Лиззи! Ты умеешь сделать по-настоящему больно!» - я отвернулась. Лиззи, осознав, что ранила меня, подошла ко мне.
«Прости, пожалуйста, я не хотела! Просто, ты же знаешь, как меня раздражает, когда пытаются вмешиваться в мою личную жизнь!»
«Я могу и не вмешиваться! Только, пожалуйста, не надо надеяться раньше времени!»
«Я убежала!» - Лиззи, накинув на ходу пальто, вышла из дома. Я осталась одна. Мою сердце предчувствовало тревогу. Я всматривалась в утреннее небо. Тонкий луч наискосок падал на снег. Все так же, как и тогда. Пять лет назад. Помню, как Лиззи, накинув на себя белый полушубок, выходила из дома.
«Пожелай мне удачи, милая!» - говорила она, брызгая на запястья духи.
«Желаю! Большой-большой удачи!» - я обняла ее. Она вышла из дома. Подойдя к окну, я долго провожала ее взглядом. Ее белый полушубок сливался со снегом. Снег… Невероятное явление природы! Глядя на снег, начинаешь верить в лучшее! А ведь моя Лиззи так похожа на снег. Несмотря на то, что жизнь не раз бросила ее в липкое месиво грязи, она смогла сохранить чистоту души. В ее сердце не было места для зависти, пошлости и примитивных забот. Она думала о высоком, вечном. За неимением достойного собеседника, она долгие годы хранила это в себе. У нее всегда было много друзей. Но друзья ли это? Они часто собирались вместе за бокалом шампанского, обсуждали последние новости. Мне не в чем их обвинить – замечательные ребята. Только вот они не могли похвастаться такой тонкостью и чистотой души, какую имела Лиззи. Она не могла выложить им то, что лежало на ее сердце. Быть может, они искренне готовы были бы ей помочь. Но они бы не поняли ее. В тот день она бежала к тому, кто стал ее первой любовью. Мы никогда не называли его по имени. Для нас он был просто Рыжий. Они были знакомы много лет. Романтичный, немного ветреный и статный, он вскружил ей голову. Он и сам был без ума от нее. Так вышло: каких бы спутников жизни они не выбирали, думал только друг о друге. Казалось бы: зачем ждать чего-то, искать. Он ведь рядом! Но почему-то они не замечали этого… Правда, Борис и Александр всегда недолюбливали Рыжего.  Они были убеждены, что за маской возвышенности и романтики скрывается обыкновенный высокомерный эгоист.
«Лиззи, вот что ты в нем нашла, что? Он тебе совсем не подходит!» - говорил Борис, нервно жестикулируя
«Я люблю его! Люблю!» - отвечала она. Она имела обыкновение сравнивать всех своих поклонников именно с Рыжим.
«Ну, надо же, ты только посмотри! Глаза, как у Рыжего!» - говорила она, всматриваясь в глаза незнакомцев. Она долго отрицала наличие чувств к нему.  Вполне понимаю ее: знаю, как больно говорить о том, кто не сумел полюбить. Лиззи и Рыжего связывало платоническое чувство. Он казался ей возвышенным и утонченным. В тот день она молча зашла в квартиру и хлопнула дверью. Крупные хлопья снега сливались с белоснежным мехом ее полушубка. Она молчала, а губы ее дрожали. Я подбежала к ней и обняла ее.
«Что случилось, милая?»
«Мы не будем вместе. Я не нужна ему!» - эти слова она произнесла тихо, едва слышно. За этот вечер она больше не проронила ни слова. Я не стала ни о чем спрашивать, зная, что ей нужно побыть одной. Несколько месяцев после она почти не выходила из дома, замкнулась в себе. Но после она взяла себя в руки и вернулась к нормальной жизни. Она сильная, привыкла справляться с болью. Ни одно потрясение, выбывшее ей на долю, не сломило ее.  Я всегда восхищалась ее. «Надо же, сегодня такая же метель!» - подумала я. С ужасом я осознала, что испытываю дежавю. То же самое чувство я испытала тогда, пять лет назад. По иронии судьбы, это тоже случилось под Новый год. Не  люблю совпадения. Они часто лгали мне. Раньше верила. Совпадения, знаки, интуиция. А теперь что? Все это стало каким-то далеким. Архаизмом, если выражаться высококультурным языком. Оглядываясь на современное общество, не могу не заметить, что мы с Лиззи тоже относимся к архаизмам. Место нам в антикварной лавке. Не скрою, Лиззи тоже порою говорила о том, что хочет быть женой миллионера. А кто не хочет?
«Вот, подумай сама: выйду замуж за бедного студента, будем мыкаться по съемным углам, питаться макаронами, одеваться на вещевом рынке, а летом дышать выхлопными газами. Я не хочу такой судьбы! А если я выйду замуж за богатого, я смогу не работать, не корпеть за считанные гроши на ненавистном месте. Я смогу открыть свое дело, любимое дело, понимаешь?» - говорила она, сидя со мной в кафе за чашкой ароматного кофе. В эти минуты она собирала сотни неодобрительных восклицаний и прожигающих взглядов. А что они хотят? Если чувства неоднократно втаптывались в землю, а цель высоких человеческих отношений сводилась к совместной койке, волей-неволей начинаешь задумываться о деньгах. Кажется, что если нет на свете любви, пусть хоть буду деньги. Если и держать свою душу взаперти – хотя бы в золотой клетке, а не в ржавеющих прутьях дешевого сплава. Только глубоко несчастный и обреченный человек измеряет счастье в условных единицах. Если вы когда-нибудь встретите того, кто говорит, что количество денег прямо пропорционально счастью, не спешите его обвинять в меркантильности. Лучше пожалейте его. Вероятно, когда он был жестоко обманут и разочарован. Люди вообще, по своему обыкновению, существа весьма странные. Сначала сломают крылья обухом своего равнодушия и примитивизма, а потом обвиняют человека в том, что излишни приземлен. А как, скажите, летать на сломанных крыльях? Причинно-следственная связь, вероятно, безнадежно затерялась среди раритетных пережитков философии. Все смотрят только на то, что видно: поступок, действие. То, сто лежит на поверхности, то и истина. И ведь никому, за редким исключением, не придет в голову, из-за чего все случилось именно таким образом. Ну, просто, гештальт какой-то, будь он неладен! Ухватили малую часть, составили по ней целое… И ведь ни тени сомнения… «Он бросит ее!» - пронеслось в моей голове. Боже, за что? За что ей так не везет по жизни? Почему другие особи женского пола, не достойные называться высоким словом «женщины», вавилонские блудницы в современной реконструкции, живут счастливо в браках? Почему мужчины приводят их в дом, называя своими спутницами, матерями своих детей? Разве это не есть грех, доверять хранение своего очага распутным девицам, для которых давно не осталось ничего святого? Мужчины некоторые тоже поражают: сначала намеренно избегают высокоморальных, начитанных и искренних девушек, таких, как моя Лиззи, бегут сломя голову в объятья девиц, сверкающих вульгарным шиком, восхищаются их выхолощенными манерами и сверкающим одеяниям, женятся на них, а потом, поддаваясь градусам,  кричат на каждом углу, что все женщины продажны и циничны. Только, знаете ли, если человек сотню раз ударился головой о стену, не стена в этом виновата. Стена просто стоит. А делать ли шаг в ее сторону – выбор человека. Здесь срабатывает либо патологическая невнимательность, либо закоренелый мазохизм. Мои мысли прервал стук в дверь. Это были Александр и Борис.
«Ну вот, я и развенчал миф про новый год! Время семь вечера, до нового года всего пять часов, а ты встречаешь гостей в халате и с хвостиком на голове. Где праздничный стол, наряженная елка, фейерверки, ты, сверкающая праздничным шиком?» - Александр, как обычно, отдал свое предпочтение саркастичной форме изложения своих мыслей.
«Александр, годы тебя не меняют!»
«Зато на тебе, я смотрю, заметный след оставили!» - Александр с завидной внимательностью всматривался в мое лицо. Морщинки выискивает, что ли? В мои-то годы… На что это он, интересно, намекает? Как бы там ни было, меня обидел и изрядно вывел из себя этот жест.
«Что ты увидел в моем лице? Морщины? Расширенные поры? Откуда такой интерес, Александр?» - я старательно отстраняюсь от него, но он приближался ко мне.
«Зачем же так грубо? Быть может, я всматриваюсь в глаза той, с кем буду просыпаться до тех пор, пока Бог не заберет мою грешную душу на небеса!» - высокие слова в исполнении этого саркастичного гения звучали неубедительно. Тем не менее, ему удалось спровоцировать мой смех. В шутку ударив его по плечу тряпкой от стола, свожу все в шутку:
«Думаешь, я столько лет одна для того, чтобы тебе на шею бросится? Мол, иди сюда, дорогой избавитель от позорного статуса старой девы. Нет, милый, здесь я тебя растрою: нет темы моего одиночества, есть только моя свобода. И делиться с тобой ею я не собираюсь!» - подойдя к нему поближе, сжимаю двумя пальцами его подбородок.
«Вы посмотрите на эту грубиянку. Борис, быть может, мне жениться на ней? Перевоспитаю ее, пока не поздно!»
«Ладно, Александр, перестань! Что ты на нее давишь? Давай, лучше поможем ей подготовиться к празднику!»
«А вот и первая светлая мысль!»
«Кстати, а где Лиззи?» - оглядев все вокруг, Борис понял, что хозяйки дома нет.
«Вот и я не знаю, где моя сестра. Вернее, я знаю. Лучше бы она не ходила туда!» - мысль о Лиззи быстро вырвало меня из теплой волны хорошего настроения.
«Ну ладно, не будем о грустном. Давайте, все подготовим, чтобы Лиззи пришла на все готовое!» - без лишних слов, Борис начал готовить праздничную атмосферу. Он не любил пустых разговоров, предпочитая им поступки. Несмотря на то, что он был спокоен и немногословен, его по праву можно было считать лидером. Все трое мы направились за ним. Грусть грустью, но праздник никто не отменял…
IV
…Без пяти двенадцать. Полночь. Куранты вот-вот пробьют двенадцать заветных ударов. Мы втроем сели за стол. Лиззи не отвечала на телефонные звонки, и это привело меня в волнение. Бой курантов. Я слышу, как в коридоре хлопнула дверь.
«Лиззи. Моя бедная девочка!» - пронеслось у меня в голове. Через несколько минут она забежала в комнату. Не замечая Александра и Бориса, она бросилась ко мне, прижав голову к моей груди, и заплакала. Душераздирающие всхлипывание острием вонзались в мое сердце.
«Он меня бросил! Я не нужна ему!» - говорила она, прижимаясь лицом к моей шее. Я гладила ее по голове, пытаясь успокоить.
«Лиззи, милая, деточка, пожалуйста, не надо плакать! Что случилось?» - я украдкой взглянула на гостей. Выражение их лиц явно говорило о полном непонимании. Я и сама не слишком понимала, что происходит.
«Я не нужна ему! Он просто играл моими чувствами, понимаешь? Он не видел меня своей спутницей! Ему было приятно проводить время с красивой девушкой и не более!» - голос Лиззи предательски срывался.
«Я убью его!» - громко сказал Александр, вскакивая из-за стола. Лиззи резко подняла голову. Увидев, что мы в комнате не одни, она засмущалась и выбежала. Я пошла за ней. Забежав в ванную, она захлопнула дверь. Но я зашла следом за ней.
«Лиззи, что такое? Не молчи, говори!» - я прижала ее голову к себе. Она обхватила меня руками.
«Я ведь надеялась, что он сделает мне предложение, понимаешь? Он пригласил меня в ресторан: цветы, легкая музыка, уютная атмосфера. Все так, как мне нравится. Мы сели за стол, он взял мою руку. Говорил, «Лиззи, милая, ты удивительная женщина, когда ты рядом, я забываю обо всем на свете. Ты заставляешь мое сердце биться в десятки раз сильнее». Я, как дура, расцвела в улыбке. Думала, он сейчас скажет мне, что хочет видеть меня своей женой. Но его последующие слова разорвали мое сердце: он сказал, что эта встреча будет последней. Говорит, что не хочет осквернять высокий смысл наших отношений кастрюлями и пеленками. «Пойми, любимая, кислота быта способна растворить любое чувство. А я хочу запомнить тебя богиней, красивой, непокоренной, а не сонной, бесконечно ворчащей бабой, хлопочущей у плиты». Напоследок он вручил мне бриллиантовое колье. «На память об этом удивительном времени» - сказал он. А я бросила ему в лицо эту побрякушку и сбежала, чтобы не показать слез. Я ведь не проститутка, что бы он расплачивался со мной таким образом!» - Лиззи едва выговаривала слова. Слезы мешали ей говорить внятно. Моя бедная девочка! Сколько боли ей пришлось отхлебнуть! За что она так страдает, за что? И почему я не могу ничем помочь ей? Если бы я только могла расплатиться своей жизнью в обмен на ее счастье, я, наверное, поступила бы так. Я смотрела на нее, а внутри меня все разрывалось: косметика была размазана по ее лицу. Губы дрожали. Глаза были красными. Больше всего на свете  мне хотелось обнять ее, защитить, уберечь от боли. Если бы я могла…
«Дара, почему все так, почему? Я думала, что Майкл не такой, как остальные! Он казался таким особенным! Так красиво ухаживал: цветы, конфеты, прогулки под луной… А что в итоге? Он такой же, как и все они, понимаешь? Он так же хотел только дотянуться до моего обнаженного тела, просто умело завернул свою похоть сверкающей упаковкой лестных слов. А я, как идиотка, поддалась на это! Если бы я только заранее знала!» - Лиззи отчаянно хваталась за подол моего платья, будто искала защиты. Глупая девчонка! Сколько раз я предупреждала ее, что Майкл не так прост, как кажется! Я ведь говорила ей, чтобы она была осторожнее. Просила, умоляла, но все мои просьбы остались неуслышанными, затерявшись в розовом шелке ее эйфории. Конечно, если уж совсем жестко, то она сама виновата: я предупреждала ее! А она твердила, не уставая: «Майкл не такой, Майкл самый лучший!». Вот и убедилась, какой он! Только, разве я могу думать об этом, если ей плохо? Если бы этот Майкл сейчас оказался рядом, я бы собственными руками придушила его! Как он посмел, подонок, вскружить голову моей сестре, а потом вот так, по-английски, уйти? Неужели, он думает, что дорогим подарком он искупил свою вину перед ней? Да кем он вообще возомнил себя? Я гладила волосы Лиззи, пытаясь привести ее в чувство.
«Лиззи, я умоляю тебя, успокойся! Все будет хорошо! Ты еще встретишь своего человека и будешь счастлива, вот увидишь!» - я обняла ее, но она вырвалась резким движением и встала на ноги:
«Кого я встречу и когда, Дара? Хватит успокаивать меня! Мне уже двадцать пять! Посмотри на меня: под глазами мешки вперемешку с мелкими морщинами, каждый кусок шоколада оседает в области талии! Да кому я нужна такая! Годы идут, я не молодею! Дальше тянуть нельзя!» - в голосе Лиззи слышалась меланхолия. Мне хотелось утешить ее. Я чувствовала, как ей больно.
«Лиззи, что ты говоришь? Ты у меня такая красавица, неужели, ты не замечаешь этого? Бог одарил тебя не только внешней красотой, но и богатым внутренним миром! За тебя должны бороться!»
«Не надо мне льстить, слышишь? Не надо! Даже если я и красива, я не нужна никому! Все только пользуются моим телом, как красивой игрушкой, а после выкидывают!» - Лиззи плакала. Но я слышала отголосок живых эмоций. А это значит, теперь в моих силах было вернуть ее к жизни.
«Лиззи, тебе попадались подонки! Но ведь наш мир огромен! Вокруг столько порядочных людей!» - кого я обмануть пытаюсь: ее или себя? Я ведь сама давно не верю в то, что в мире есть любовь! Так уж вышло: не каждому, видимо, выпадает счастье познать сладкий вкус взаимной любви. Кому-то повезло. А нас обошло это счастье.
«Где порядочные люди?! – вопросительные интонации сестры заставили меня вырваться из своих мыслей. Где они, Дара? Все порядочные уже женаты!» - Боже мой! Сестра ведь озвучила то, что я думаю. Как мне теперь успокоить ее? В ход пошел последний аргумент – наша мама. Лиззи всегда считала, что мама – это святое. Я чувствовала, что это подействует на нее.
«Лиззи, ты знаешь, что в твое отсутствие мама звонила!»
«Мама? И что она сказала?» - мысль о матери будто немного оживила ее. И я уцепилась за эту нить.
«Мама спрашивала, как ты. Разве я могла ей сказать правду? Скоро она снова перезвонит. Ты же не хочешь, чтобы она слышала твой плач? Подумай о ней: разве, она родила и вырастила нас для того, чтобы мы тратили жизнь на слезы? Мы не имеем право прожигать свою жизнь на огне меланхолии и самобичевания. Мы должны быть сильными и счастливыми, потому что так хочет наша мама!» - я смотрела в глаза Лиззи. Обнаружив, что ее глаза загорелись, я поняла, что она идет на поправку.
«Ты во всем права, Дара! Я не должна раскисать!» - Лиззи подошла к раковине и стала умываться. Я обняла ее.
«Никогда больше не подпущу кого-либо к своему сердцу! Никогда!»
«Ты права, милая! Приводи себя в порядок и к столу. Гости ждут!»
«Я сейчас!» - я снова слышу в голосе сестры живую ноту. А это значит, что потеряно еще не все…
V
«Ну, девчонки, вас за смертью только посылать!» - Александр привстал, взяв бутылку шампанского. Но, ввиду повышенного волнения, бутылка выскользнула из его рук. Звук удара об пол. Брызги шампанского окутали меня и Лиззи.
«Александр, ты прямо как обычно!» - Лиззи брезгливо отмахнулась от брызг. Я заметила на еe лице след легкой улыбки. Моя девочка возвращается к нормальной жизни! Ей причинили боль, грубо сорвав с нее невесомую шаль невинных иллюзий. Я должна защитить ее от боли, разочарований, от себя самой! Александр и Борис поддерживали нас. Я была благодарна им. И почему только Лиззи не влюбилась в одного из них? Ее тянуло на подонков. Я не знаю, почему, но она отчаянно притягивала в свою жизнь мужланов, грубо проходящих по ее сердцу. Тем людям не было дела до ее души.  И надо же такому случиться: мне казалось, что все подонки вселенной доставались ей! И почему порядочные и искренние мужчины доставались высокомерным и недалеким дамочкам, а моя Лиззи страдала от безразличия проходимцев. Я переживала за нее все это время, но что я могла сделать? Я подняла глаза на Лиззи. Она старалась улыбаться. Настоящая леди! За ее улыбкой скрывалась нестерпимая боль. Я видела, что она готова была расплакаться. Но она не могла. Истинные леди не плачут на люди. И не выплескивают свои проблемы на других. Она привыкла держаться. Улыбка, шарм, утонченные манеры… В этом была вся моя сестра! Пытаясь тушить разгоревшийся внутри нее пожар бесконечной боли потоком здравого смысла, она, улыбаясь, шла по жизни. Не сдаваясь. Гордо устремившись вперед. Я горжусь и восхищаюсь ею! Я не такая, как она. Мне давно все безразлично. Разочарования, разочарования и еще раз разочарования… Выжженное нутро… Пустота… Нет чувства хуже, чем пустота! Когда все, что бурлило внутри души, безнадежно выгорает. Как это больно! В сердце истлевает уголек бесконечной боли предательств. А ты сидишь, безнадежно пытаясь утопить свою боль во власти градусов. Виски, сигареты, философские мысли, прерываемые подозрениями. Но нет ведь, благородные девицы не курят и не употребляют ничего крепче чая. Вот и приходится справляться с болью в одиночестве. В голову лезут тревожные мысли, страхи… Страх неизвестности – вот истинная пытка. Я устала от всего этого! Несколько лет назад я так же, как и Лиззи, сидела, плакала, убивалась подозрениями, пытаясь забыться в облаке сигаретного дыма. По ночам я смотрела на небо. Рыдая, я умоляла Бога избавить меня от наваждения. Я просила послать мне настоящую любовь, взаимную. Разве, я многого хотела? Я ведь просто хотела, чтобы меня любили! Я не ставила себе цель встретить олигарха, космонавта, звезду экрана…. Я просто хотела быть с тем, с кем буду связана искренним и взаимным чувством. Я хотела уверенности в завтрашнем дне. Что может быть проще, но, в то же время, сложнее любви? Казалось бы, каждый день сотни людей находят друг друга, но всех ли их связывает любовь? Любовь – это не физиология, не союз двух людей, измученных одиночеством, не вынужденный штамп в паспорте. Любовь – это что-то глубокое, бескорыстное, светлое. То, что, увы, неведомо мне. Сколько ночей я проплакала, безнадежно моля Бога послать мне кусочек тепла. Я клялась быть самой верной, искренней и понимающей женой. Только бы знать, что кому-то это надо. Как же мне надоели все эти гнусные, затертые, стереотипы о том, что женщинам нужны миллионеры! За самой корыстной и озлобленной барышней, в груди которой бьется вместо сердца калькулятор, как правило, скрывается маленькая девочка, которую предали. Самое ценное, что может дать мужчина женщине – это уверенность в завтрашнем дне, внимание и опору. Многие предпочтут нищету, зная, что они нужны и любимы, огромному дому, охладевшему без любви. Несчастен тот, кто живет, каждый день, опасаясь быть брошенным. Будучи уверенным в своей нужности, можно свернуть горы. Бог не слышал меня. День за днем я просыпалась одна, в холодной постели. Каждый день я наделась встретить того, кто сумеет отогреть мое измученное сердце. Шли годы. Любовь осознанно обходила меня. А однажды я просто устала! Я устала ждать, молиться, просить. Зачем так отчаянно ждать того, чего не будет? Я смирилась со своим одиночеством. С болью, со скрежетом. Я стала жить, не любя. Без чувств. Ради мамы. Ради моей Лиззи. А она все еще наделась! Сколько раз я просыпалась по ночам от того, что она рыдала! Ни один человек не стоит ее слез, а она так убивалась! В моей душе все перегорело: ни обид, ни боли, ни надежд – ничего не осталось! Только пустота. Тлеющий огонек того, что не сбылось. Моя жизнь стала монотонной. Один день так похож на другой. Никаких эмоций, никаких надежд. Меня ничего не радовало и ничего не огорчало. Все безразлично. Порою я готова была наложить на себя руки: зачем безнадежно плыть по течению, подобно мертвой рыбе? Но я не имела права совершить сей опрометчивый шаг. А Лиззи, в отличие от меня, верила. Она живая. Каждый раз, оправившись после очередного разочарования, она начинала верить заново. Я восхищаюсь ею! Но я боюсь за нее: кто знает, какое разочарование станет для нее роковым? Чем измерить боль, день за днем поглощающую ее бедное сердце? Я молила Бога о том, чтобы он навсегда избавил ее от этой боли. Хотя я едва верила в то, что на свете осталась любовь…
VI
….Едва часы пробили шесть утра, меня разбудил звонок. Я услышала шаги Лиззи. Она вышла на кухню, чтобы поговорить по телефону. Я привстала на кровати. Стряхивая с себя остатки сна, я слышу обрывки телефонного разговора сестры. Судя по всему, он разговаривает с Майклом.
«Да. Хорошо! Это твое окончательное решение? Я готова начать с тобой все сначала. Нет, друзьями мы быть не сможем. Или снова будем вместе, или остаемся никем. Что? Поняла. Прощай, Майкл!» - я снова слышу шаги Лиззи. Понимая, что ей будет неприятно осознавать, что я нечаянно послушала ее разговор, я притворяюсь спящей. Подумать только: он хочет остаться ее другом. После всего, что он заставил ее пережить! После ее вереницы бессонных ночей, смытых девичьими слезами, у него хватает наглости называть себя этим высоким словом «Друг»! Вы только вслушайтесь: остаться друзьями с тем, кто так недавно затмевал весь мир, с тем, кто был первой мыслью на рассвете и последней на закате, с тем, о ком она так отчаянно грезила! Он бросил ее, разбил ей сердце, оставил ее наедине с разочарованием, а теперь предлагает ей дружбу! Ну да, ну да. Степень благородства не уступает Зое Космодемьянской и Александру Мотросову. Только этот саксонский ловелас не учел один небольшой нюанс: друзья так не поступают. Разве друг может заставить страдать? Друг – это советчик, тот, кто готов помочь, верные руки. А как можно доверять тому, кто однажды оставил? Удобно же некоторые устроились: вместо окончательного a manse et toro, (полный разрыв отношений, лат), дежурная фраза – «останемся друзьями». Какого это – дружить с тем, о ком бьется сердце? Разве есть что-то более болезненное? Больше всего это напоминает средневековую пытку, когда в пустыне, под палящим солнцем, изможденного и избитого пленника привязывали к пальме, а в нескольких шагах от него клали кувшин с водой. Как тяжело видеть человека, слышать его голос, разговаривать с ним, но осознавать, что он не твой. Он никогда не назовет тебя своей любимой, никогда не поцелует, никогда не скажет, что хочет связать с тобой свою жизнь. Все твои мечты сбудутся у другой женщины. Пускай будет некрасива, глупа, примитивна, но для него она оказалась лучше тебя. Мои мысли снова прервали странные звуки, доносящиеся из комнаты. Моя Лиззи! Ну, конечно! Она снова плачет! Я готова собственными руками уничтожить того, кто причинил ей боль. Я подбегаю к ней.
«Лиззи, что такое? Неужели, ты из-за него?» - присев на край кровати, я обняла ее
«Он предложил остаться друзьями!» - с трудом произнесла она
«Он просто подонок!» - от бессилия я сжала кулаки
«Это так унизительно! Как он мог? Почему он так со мной, почему?»
«Известно, почему! Статус друга – мощная индульгенция. Теперь он может безнаказанно делить постель с каждой встречной. А, разочаровавшись, прийти к тебе с дешевым букетом и парочкой дежурных фраз!»
«Я не буду ждать его! Устала от постоянной астении, фаффинга и прочей дребедени!»
«Тоже верно, милая! Не стоит этот брандахлыст твоих слез!»
«Никто не стоит! Я больше не буду плакать, слышишь? Не буду! Обещаю!»
«Я верю тебе! Лучше пребывать в эвтюмии, чем  страдать и ждать чего-то!». Я посмотрела на Лиззи. Сквозь слезы она пыталась улыбнуться. Как я понимаю ее! Она пытается преодолеть невыносимую боль. Но, спустя минуту, она снова прибегла к самобичеванию:
«Слушай, а может, я сама виновата во всем? Может, я не ценила его?» - ее голос дрожал
«Лиззи, пожалуйста, не надо аскетизма! В самом деле, что за люстрация? Конечно, ты не ценила его! Что-то я не наблюдала на его пустой голове сплав аурума»
«Все шутишь? А мне, знаешь ли, не до шуток совсем!». Осознавая, что мою сестру безнадежно поглощает депрессия, я прибегла к жесткости.
«Ты только посмотри на себя, в кого ты превратилась! Взгляд стеклянный, руки трясутся! Разве стоит этот приверженец сатиризма того чтобы так себя убивать? Купилась на парочку патетических фраз и возносишь его теперь! Испокон веков было так, что мужчины ухаживали за женщинами, добивались! И не для того, чтобы затащить в постель, а для того, чтобы видеть ее своей женой!»
«То есть, ты тоже считаешь, что я из тех, с кем можно только делить постель?»
«Боже мой, что ты несешь? Как тебе, черт возьми, могло в голову прийти такое?» - я начинаю злиться на нее. Как ей могло такое прийти в голову? Что же получается, если ей попадались одни жуиры, сибариты и моты, следует сделать вывод, что она годна только в качестве клоаке для сбора излишек похоти и украшения серых будней? Разве все те, кто носит на безымянном пальце символ вечной любви, по-настоящему достоин этого. Для женщины главное – семья. Как ни крути. Это факт. Аксиома. Трюизм. Только вот, на чем она держится, эта самая семья? На обмане, на лицемерие, на взаимной лести? Кто-то намеренно пропускает курс таблеток, чтобы зачать ребенка. Ребенок служит акселератом заключения брака. Бесполезная эскапада! Вы только прислушивайтесь: женщина использует собственного ребенка, как орудие своих целей! Разве, это не верх цинизма? Зато их матери замужем! Высокий статус. Инсигнии. Но моя Лизи ведь не такая! Она не способна привязать к себе человека против воли! Да, она из тех безумных, кто верит в любовь, искренность и вечные ценности.
«Слушай, а может, ну ее, эту любовь? Нет никакой любви, Дара, понимаешь, нет! Есть самообман, фальшивый звон лживых признаний, чертова романтика! А любви нет! Тот, кому посчастливилось закрепиться в отношениях, едва оторвавшись от маминой юбки – счастливые! А остальным приходится довольствоваться тем, что осталось! Я не верю в любовь! А иначе, как объяснить распад моих отношений? Все просто: всем нужно только мое тело! Никому нет дела до моей души, мыслей и чувств! Прекрасно! Раз эти мелочные обломки городской похоти хотят моего тела, они его получат! Непременно получат! А я взамен получу безбедное существование! И пускай простят меня те, чьи пары я разобью потоком неистово страсти. Хотя, какие там пары? Что нынче держится на любви? Все только до первого дождя! Только до тех пор, пока рутинный покой обители не нарушит та, что чем-то превзойдет! Я знаю: придет день, и я перестану вызывать интерес, как женщина. Паутинка морщин безжалостно заклеймит лицо, кожа потеряет упругость, излишки жира изуродуют античные формы. Пока есть до этого время, я хочу успеть! Успеть пожить, понимаешь? Чтобы обеспечить себе достойную старость! Раз Бог дал мне красивое тело, я должна использовать это, чтобы…»
«Замолчи! Замолчи немедленно! Что ты говоришь, глупая? Опомнись! Разве, наша мама одобрила бы это? Как тебе не стыдно торговать красотой?» - я кричала на Лиззи. Но я понимала, что этот ее монолог – не руководство к действиям, а последняя грань отчаяния. Она ведь не считает так и никогда не считала! Бедная девочка! За что жизнь так жестока с ней? В потоке удушливых мыслей, я не заметила, как она опустилась на кровать и уснула. Пусть спит. Пусть хоть во сне получит то, о чем мечтала…

VII
… Я проснулась, когда Лиззи  уже ушла. Кофе, свист ветра за окном, овсяная каша… Все так же, как всегда. Звонок в дверь. Кто это может быть? Я сейчас не жду никого.
«Дара, это Борис!»  слышу я, подойдя к двери
«О, здравствуй, милый!» - я искренне рада видеть старого друга. Хоть кто-то прервет ненадолго постылый звон тишины.
«Найдется минутка?»
«Конечно, проходи!» - мы входим в кухню
«Лиззи дома?» - Борис явно напрягся, произнося им моей сестры
«Нет»
«Точно?»
«Что ты за алармист, Борис? Так интересуешься ее местоположением, как будто, черт возьми, намерен пригласить меня на приватную встречу!»
«Все шуточки шутишь. Несолидно, Дара, несолидно! В твои-то годы» - Борис пристально впился взглядом в мое лицо.  Неужели, суровый круговорот жизни уже успел оставить на моем лице следы пребывания времени? Вероятно, мое высказывание о приватной встрече звучит подобно юмористической апофегмы. Уличный водевиль! Ну, спасибо, милый друг, от всей души, спасибо! Да кто я такая, чтобы обмануть время? Видно, я медленно, но очень верно на пути к финишной прямой, отделяющей девушку от женщины. Такого суть жизни. Истина придумана не нами…
«В мои-то годы, говоришь? Тебе самому-то сколько лет, юнец ты эдакий?»
«Запомни, деточка, мужчина неподвластен годам!» - он с гордостью запустил три пальца левой руки в копну вьющихся волос.
«Тоже мне, эрзац Сократа. Ты пришел сюда для того, чтобы в очередной раз смешать меня с грязью?»
«Дара, не злись на меня!» - он по-дружески приобнял меня за плечо
«Так для чего ты интересовался, дома ли Лиззи?»
«Есть разговор. Серьезный! - Борис сел за стол, закинув ногу на  ногу. Не нальешь чай, хозяйка?»
«Налью. Так что за разговор?»
«Скажи мне, милая, не появился ли у твоей сестры новый ухажер? Вроде, если мне не изменяет память, она рассталась со своим воздыхателем около двух месяцев назад»
«Я не понимаю, к чему ты клонишь!»
«Ты не ответила на мой вопрос»
«Я не обязана отчитываться о личной жизни моей сестры!»
«Полагаю, у нее все же есть кто-то!» - Борис сделал глоток чая с лицом великого мыслителя
«Послушай, дорогой Борис! Если ты пришел сюда для того, чтобы устраивать мне допрос, тебе лучше было бы уйти!»
«Ладно-ладно, зачем же так грубо?»
«Быть может, моим девичьим мозгам неподвластны распады бензольного кольца и вычисления интегралов, но, поверь, мне вполне хватает интеллекта и совести, чтобы сохранить конфиденциальность жизни близких мне людей!»
«Я спросил тебя об этом вовсе не из личного любопытства!»
«А для чего тебе владеть данной информацией?»
«Хитрая ты, Дара! Сама не хочешь рассказывать, о конфиденциальности заговорила, а я, значит, обязан тебе как на духу все выложить?»
«Чертов резонер!» - я подошла к плите, чтобы снять подгоревшие, ввиду моей забывчивости, блинчики.
«Вот и поговорили! Ладно, раз не хочешь говорить, угости хотя бы блинчиками! Зря, что ли, я ехал к тебе по такому холоду!»
«Вот все вы такие! За каждый шаг требуете оплаты! Кушай, дорогой Борис, кушай на здоровье!» - демонстративно кланяясь, кладу на тарелку пять подгоревших свертков.
«Спасибо хоть за это!»
«На здоровье!» - в глубине души, мне приятно, что удалось накормить мужчину. Я ведь не всегда была такой: циничной,  саркастичной, умной! Трудно поверить, но это так! Я ведь тоже женщина. И мне, как и всем остальным, были доступны общие ценности. Загородный дом, запах меда и корицы из кухни, котята, свернувшиеся калачиком у камина, любящий муж, детки… Чтобы каждый день начинался со слов «Доброе утро, милая», чтобы, небрежно накинув на плечи пеньюар, готовить сырники любимому человеку, ожидая в ответ поцелуя, чтобы делать уроки с детьми… Да, я мечтала быть матерью и женой! Я мечтала быть любимой женщиной! Просто, любимой! Мне хотелось, чтобы маленькие человечки с моими глазами звали меня мамой, а мужчина, занимающий все мои мысли, звал меня любимой. Но, увы… Неистовый ветер сорвал с меня розовые очки! Есть ли вообще они, семейные ценности? Мне все чаще кажется, что семейные очаг – это сюжет дешевых мыльных опер. В жизни все не так. Даже если мужчина выберет меня из тысячи, наденет мне на палец кольцо, как символ вечного плена, что будет дальше? Пара месяцев сладострастного дыма, пылкие тирады о любви по ночам, смятые простыни. А дальше, дальше-то что? Я приемся ему, начну раздражать. А, может, и того хуже: вызову у него идиосинкразию. Это и будет началом конца: дальше все по заезженному сценарию. Постоянные задержки, якобы, на работе, поздний ужин с холодными котлетами, бесконечное недоумение в глазах. И холод… Бесконечный холод в глазах мужа. Ночь со мной станет для него не наградой, не приятным завершением тяжелого дня, а неприятной необходимостью. Постылым долгом. Нет, он не уйдет от меня: зачем делить то, что нажито годами, выслушивать постоянное недовольство детей? Но мыслями он будет не со мной. Нет, этого я не хочу! Не к этому стремится моя душа, не к этому… Не заметив, как, я оставила Бориса наедине со своими мыслями, а сама удалилась в комнату и села на диван. В поток моих мыслей ворвался незваный гость. Он начал весьма странный разговор.
«Скажи мне, Дара, ты не задумывалась о том, почему я не связывал себя узами серьезных отношений?».
«Здесь все тривиальней некуда: зачем сковывать себя инфернальным ободом семейного круга, когда можно вести праздный образ жизни: красивые любовницы, дорогие рестораны, брызги шампанского, никаких забот. Полный сибаризм! И зачем, скажи, ненавистный штамп в паспорте, вечно недовольная жена, дети с нескончаемой вереницей проблем, если можно избежать этого?» - подняв глаза, я поймала недоуменный взгляд Бориса.
«Ты действительно так считаешь?»
«Еще скажи, что это не так!»
«Да, это не так! Совсем не так! Не ожидал от тебя такой прагматичности»
«Суровая правда жизни, Борис, и не более!»
«Возможно. Только, знаешь, я не являюсь адептом идеологии сибаризма!»
«Что за латентные экивоки, Борис! Говори прямо!»
«Хорошо. Говорю прямо. Нет никаких роскошных любовниц, ресторанов, морских берегов! Есть только плен, в который я заточен вместе со своей несбыточной мечтой!»
«Красиво говоришь! Только я все еще не понимаю!»
«Я не разделяю мнение о том, что нет незаменимых людей! Бред полнейший! Я не считаю, что настоящую любовь можно заменить тем, кто в зоне доступа!»
«Ты сказал, любовь?» - на мгновение мне показалось, что я ослышалась
«Да, любовь, именно любовь, Дара! Да, я, точно средневековый безумец, верю в любовь! И мне не нужен никто другой! Я люблю лучшую женщину в мире уже более шести лет! Но она не со мной! Я неровня ей, понимаешь? Я не из тех парвеню, кто мог бы составить для нее достойным визави! Я ее друг! И я ценю это. Я хочу, чтобы она была счастлива. Только, видно, не со мной!» - слова друга всколыхнули во мне давно забытый мотив. Он тронул мое сердце сомнениями. Еще несколько минут назад я была уверена, что мир безнадежно прогнил, что в нем больше нет место для любви и верности. Мне казалось, что вокруг одни оппортунисты и эпигоны. А теперь я понимаю, что это может быть не так. Не так, как я себе представляла. Как я ненавижу его в эту минуту! Мне нельзя снова поверить, нельзя! Ибо мое сердце не переживет еще одного предательства…
«Она знает о твоих чувствах?»
«Нет. Ей незачем знать об этом!»
«Почему же, Борис? Ты сам лишаешь себя возможного счастья!»
«На кону слишком много!»
«Ты о чем?»
«Если я признаюсь ей в своих чувствах, она больше не сможет быть моим другом! А я не переживу этого!»
«Почему ты все решил за нее?»
«Так будет лучше, Дара!» - Борис подошел к окну и закурил сигарету. Я осталась сидеть на диване. Остались же еще те, кто способен любить! Уж не свалился ли он с другой планеты? Спустя несколько минут,  подошла к нему.
«Прости, что прерываю твое таинственное баккето!»
«Я слушаю тебя»
«Кто она?» - я заглянула ему в глаза. Минуту он молчал.
«Твоя сестра» - смог произнести он после паузы, скидывая окурок в окно. Я стояла, не в силах пошевелиться. Этого просто не может быть! Вероятно, он шутит! Просто, шутит!
«Да, это так, Дара! Я люблю Лиззи  с того самого дня, как мы впервые встретились!» - Борис посмотрел на меня. Не в силах больше сдерживать эмоции, я сорвалась.
«Я ненавижу тебя, ненавижу! Ты подлец, ты сволочь, эгоист! Где ты раньше был, когда она мучилась, теряла веру в людей, плакала? Где ты был, когда ее обманывали, бросали, предавали, где?» - я наносила ему удары по плечам. Он пытался остановить меня
«Дара, успокойся! Что бы изменило мое признание? Она бы только посмеялась надо мной! Мне хватало того, что я могу быть рядом с ней, понимаешь?»
«Тебе хватало? А ты о ней подумал? Ты подумал о девушке, которую ты любишь?» - я не могла успокоиться
«Да, я подумал о Лиззи! Я не хочу мешать ее счастью. И, знаешь, почему? Потому что я люблю ее! Слышишь? Люб-лю!» - Борис почти кричал. В этот момент дверь хлопнула.
«Что за шум у вас здесь? Мы с Сашей случайно встретились, и я решила привести его к нам!»
«О, и ты, братец, здесь! Замечательно! Я больше не могу молчать, поэтому скажу прямо здесь и сейчас, дабы меня не сочли трусом!» - Борис подошел поближе к Лиззи
«О чем ты? Я ничего не понимаю! Дара, что происходит!» - Лиззи посмотрела на меня. Я пожала плечами.
«Лиззи, я люблю тебя! Я любил тебя все эти годы, понимаешь? Да, я молчал, не отрицаю. Хочешь, зови меня подлецом! Но я боялся потерять тебя! Потому жить, не видя твоих глаз, не слыша твой ангельский голос и не зная, что с тобой, бессмысленно!» - Борис посмотрел в глаза Лиззи. В этот момент вся его бравада испарилась.
«Что?» - это признание явно застало Лиззи врасплох
«Да, Лиззи, я тебя люблю!» - одним движением он подхватил ее на руки и поднес к окну.
«Я люблю ее! Вы слышите? Я люблю ее!» - эхо летело по городу через открытое окно
«Безумец!» - смущаясь прошептала Лиззи
«Да, безумец! Любовь сводит меня с ума!»
«Но я ведь…» - Лиззи не успела ничего сказать. Борис прильнул к ее губам. И правильно! Слова были бы здесь ни к чему! Я подошла к Саше и, взяв его за локоть, сказала:
«Нам лучше оставить их наедине»
«Я тоже так считаю!» - мы вышли на кухню
«Я рад за них!» - улыбаясь, сказал он
«Знал бы ты, как я счастлива!»
«Раз мой старший брат смог, и я смогу!»
«Что ты сможешь?»
«Признаться в любви той, которая мне очень дорога!»
«И правильно, Саша! Молчание ломает судьбы! Признайся ей! Прямо сейчас! Я желаю вам с ней счастья! Я верю, что она достойная» - я искренне надеялась, что и у него все сложится. Мне казалось, что я снова верю в любовь.
«Не она, а ты!» - Саша взял мое лицо в свои руки
«Что? Я? А причем тут я?»
«Ты, Дара, и есть та самая, кто мне дорога! Та, которую я вижу в своей жизни!»
«Саша, как это неожиданно! Я даже не знаю, что сказать!»
«Скажи только «да». Всего одно слово! Две буквы!»
«Да!» - вырвалось из моей груди. И наши губы слились в поцелуе…