Пока не остались только голос да слова...

Всегда с внутренней дрожью смотрю на черные рамочки в свежих полосах еще не от­печатанной газеты: слишком часто в них знакомые имена, а за ними знакомые лица тех, кого знал много лет, чьим талантом, жизнелюбием, остро­умием или просто красотой восхищался. Особенно невоз­можно осознать всю непопра­вимость случившегося, когда это касается «очень живых лю­дей». Бывают такие, с талан­том чувствовать, воспринимать Жизнь и каждое ее проявле­ние.

  Вечером того дня, когда в очередной роковой рамочке я прочла знакомое до боли соче­тание имени-фамилии «Жанна Жемерина» (сколько раз оно звучало в моих собственных материалах и как подходяще для актрисы!), мой сын-студент сказал, увидев с поро­га мои зареванные глаза: «Я знаю, слышал по радио. Лиса Алиса...»

  В сообщении о смерти ак­трисы не называли ролей Жан­ны, и если для взрослого пар­ня имя Жанны Жемериной ас­социировалось с ее великолеп­ной Лисой Алисой, это что-то значило (ведь благодарные и чуткие зрители, дети, не запо­минают имен актеров) – уж очень она была обаятельна, яр­ка и неповторима в этой роли.

  А для кого-то она осталась озорным Жиганом из «РВС», Мальчишем-Плохишем из «Во­енной тайны», Аистенком из «Аистенка и Пугала». Кстати, именно этот спектакль она иг­рала в последний раз, за неде­лю до того... Трогательный, до­верчивый, обреченный на ги­бель больной Аистенок, которо­го спасла дружба доброго Пу­гала.
Были и роли во взрослых спектаклях. Поклонники театра кукол помнят и эти звездные роли, и голос Жанны, и ее са­му.
  Ах, что это был за голос – глубокий, страстный, чарую­щий, лукавый, нежный, маня­щий, чуть капризный, удиви­тельно женский! Голос, кото­рый не спутаешь ни с каким другим – он до сих пор у меня в ушах (наверное, не у меня одной) все эти дни.
     А что это была за Галатея! Из-за такой женщины каких только глупостей не наделаешь, любой голову потеряет. А до чего, хороша была сексуальная разбойница Баба-Яга в спек­такле «До третьих петухов»!
А как она играла в «живом плане» – как танцевала, пела, двигалась! Она была велико­лепной драматической актрисой, и неизвестно, каких высот до­стигла б, играя во взрослом театре. Ее дуэт с Котом Базилио из «Буратино» стал уже самостоятельным номером, ук­рашая все праздники, юбилеи, бенефисы.

  ...Потом в разговоре с сыном мы вспомнили все ее и детские, и взрослые роли. Для меня было очень важно то, детское, восприятие теперь уже почти взрослого человека (а наша дружба с Кукольным началась в его неполные два года и продолжалась долго, без про­пуска премьер, с просмотром каждого спектакля по несколь­ку раз). Оказывается, став совсем большими, они все-таки помнят роли в спектаклях сво­его детства, и ты навсегда ос­танешься в памяти многих по­колений маленьких зрителей, Жанна, яркими детскими вос­поминаниями – лучшими воспо­минаниями в жизни.

  40 лет – ровно столько она проработала в театре. Пришла девочкой-школьницей и осталась навсегда. Кста­ти, и сама я помню спектакли своего детства, где она играла
«Приключения охотника Дамая», «Веселые медвежата», «Пятак и Пятачок»…
Она была удивительно моло­дой, веселой и одновременно мудрой, как Багира из «Ма­угли». Ее смех был заразите­лен, ее советам хотелось сле­довать. Не представляю, как перед спектаклем или во вре­мя антракта зайду в уютную актерскую кукольного, а там нет Жанны...
    «В голубой осоке прячутся и дожди, и солнце, ой, кому- то нынче плачется, а кому сме­ется...» – ни одна долгая до­рога на гастроли, ни одно застолье в театре, послепремьерное ли, в честь ли открытия-закрытия сезона не обходят­ся без этого своеобразного гимна кукольников. Сплетённые воедино два женских и один муж­ской голоса – обычно это бы­ли Жанна, Мила Марголина и Коля Кидяров, – а все ос­тальные подпевали. «Как-то теперь будет звучать эта песня без Жанны?

  …С ней прощались в театре, было много народа: все те же люди, кто приходил к ней на бенефисы. Все-таки . молодцы, кукольники, успели вовремя сказать ей все то, что она за­служила, и заслуженной ар­тисткой она стала первой в этом театре, где много талант­ливых и ярких актеров.
Вот здесь она сидела на сцене, а здесь мужчины-акте­ры пели ей серенады и оды, стояли перед ней на коленях, носили ее на руках, забрасы­вали цветами, и все смеялись, а больше всех она, Жанна.
  ...И вот снова и цветы, и люди, и сама Жанна – только не смеется, и вообще – как не хватает ее необыкновенного голоса... И коллеги – ребята, так уважавшие Жанну Алексеевну, снова несут ее на руках, навсегда уносят из театра.
Она долго болела в последние годы, все чаще бывала грустной, но голос осавался прежним. Есть все-таки преимущества и у актеров-кукольников – за ширмой им не нужен грим, зрители видят кукол, которыми они управляют и которым отдают свой голос. Ей давали возможность отдыхать и работать, когда были силы, – этот коллектив в большинстве случаев обычный творческий коллектив со вытекающими отсюда последствиями, силен тем, что в беде подставляет плечо другу и умеет и радоваться, и болеть за товарища. Может потому на редкость стабильный.

  Хорошие слова нужно говорить людям вовремя, пока живы – верная, хотя и простая в своей очевидности фраза прозвучала на одном недавнем юбилее очень xорошего человека. А любить их нужно еще и за то, что они уйдут.

   «Любите меня, пока я жива. Пока не остались только голос да слова!» – пронзительная женская мудрость в словах бардовской песни. В моих ушах все эти дни страстный и нежный, глубокий и женственный, чарующий голос Жанны Жемериной.

«Курская правда». 23 МАРТА 1996 ГОДА
  "Курян моих прекрасные черты", книга третья.