Nuit de folie

На улице всего лишь +1, но это не мешает мне выходить на балкон в одной лишь майке. В этот момент я не боюсь холода, ведь у меня есть тлеющая на сильном ветру сигарета и тепло, которое разливается где-то внутри. Именно этого душевного тепла я избегала несколько лет, именно его появление вызывает у меня адский страх. Страх перед чем-то новым, необузданным, незримым.
  Холод немного притупляет жар во мне, но тем не менее я ощущаю себя будто в огромном костре, искорки которого щекочут моё тело. Я смеюсь, ведь щекотка всегда приносит немного радости. Не хочешь разделить со мною счастье? Давай посмеёмся вместе?
  Чувствуется некоторая окрылённость. Хочется шагнуть за балкон и вспорхнуть куда-то ввысь, к звёздам, к полной луне. Хочется присоединиться к птицам, странствующим ночью и улететь вместе с ними туда, где жарко, где +25 и светит солнце. И мы полетим, правда ведь?
  Знаешь, луна обнажает. Как тело, так и душу. Мне кажется, что я стою на ледяном ветру абсолютно нагая, а мои мысли освещают меня изнутри. Ощущаю на себе миллиарды взглядов, хоть улица совершенно пуста, и лишь из моего окна горит тусклый свет. Я обхватываю себя руками, пытаясь хоть немного защититься, спрятаться от множества глаз, глядящих на меня из кромешной темноты.
  Сигарета почти потухла. Я затягиваюсь в последний раз, прежде чем потушить её, и начинает гореть фильтр. Снова тепло, снова огонь. Ты боишься огня? Я да, ведь вечно обжигаюсь и на теле остаются не проходящие шрамы.
  Очень хочу зайти в квартиру, но как будто забетонирована в пол, не могу пошевелиться. Слышу откуда-то тихий зов, становится немного светлее. Рассвет? Слишком рано для появления солнца. Нет, это луна. Она разогнала тучи и приказала деревьям ожить. Озорной шелест листьев будоражит душу. Я медленно, будто нехотя, поднимаю голову и вижу безумие во плоти: яркая луна занимает половину неба. Она собрала вокруг себя все возможные созвездия и иронично ухмыляется мне. Я вопрошающе гляжу прямо ей в глаза. Мне становится воистину страшно: эта улыбка, эти ехидные складочки вокруг глаз... Искренне пытаюсь понять, что же происходит, почему именно со мной происходит этот кошмар. Галлюцинации на почве голода и повышенное содержание кофеина в организме? Всё возможно, но не настолько же...
  — Хочешь узнать, что же я хочу от тебя? — произнёс холодный, нагоняющий страх голос.
  Я лишь медленно киваю, продолжая не верить в происходящее. Хочу убедиться в реальности событий и щипаю себя за руку. "Ай!". Чёрт, неужели взаправду...
  — Ты никогда не верила в чудо. Никогда не задумывалась о том, что вся твоя жизнь состоит из маленьких, медленных чудес, которые происходят буквально по щелчку пальцев, стоит лишь захотеть. И ты ведь хочешь; и они происходят, эти чудеса. Но ты не веришь и сваливаешь всё на судьбу, на случай, совпадение... Вот этого всего нихрена нет! Есть лишь сказка, длинною в жизнь.
  — Подожди одну минуту, не теряй мысль. Я сейчас вернусь к тебе, — говорю я и захожу в комнату. Быстро хватаю что-то тёплое и пачку сигарет. Никогда не думала, что галлюцинации могут быть так увлекательны...
   Выйдя на маленький бетонный островок, меня снова обдало ледяным ветром. Но тёплый свитер на плечах хоть немного защищает от холодного воздуха. Я достаю сигарету из пачки и спрашиваю у Луны:
   — Не желаешь немного отравиться?
   — Почему бы и нет... — задумчиво произносит холодная важная царица и я протягиваю ей сигарету. — Под эту гадость разговоры кажутся более душевными, не правда ли?
   Я подношу зажигалку к её тонкогубому рту, затем прикуриваю сама, но зажигалку не прячу — она продолжает гореть в качестве небольшого очага тепла для моих вечно холодных рук.      За минут 15 мы просто молча выкурили три сигареты подряд. Она приближалась ко мне всё ближе с каждой затяжкой. Когда она докурила третью, мы уже находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Я размышляла над словами Луны. Было странно, что она молчала всё это время, ведь она сама ко мне пришла.
  — Может, ты присядешь? — спрашиваю я и указываю на балконный парапет.
  — Знаешь, с радостью.
  Луна медленно приземлилась буквально в двадцати сантиметрах от меня. Стало противно от холода, исходящего от неё и я немного отодвинулась, рассчитывая на то, что она этого не заметила. Леденящая тишина накрывала по полной. Внезапно я почувствовала, что получила новый ожог: огонь зажигалки проел в моей ладони маленькое отверстие, которое теперь безумно болело. Я сжала руку в кулак и решилась сама продолжить разговор:
  — Послушай... Какие к чёрту чудеса? На дворе 21 век и всё, что когда-то давно можно было принять за волшебство, сейчас либо доказано учёными, либо имеет определённый диагноз в области психиатрии... О чём ты вообще говоришь? Какая нахрен сказка? В сказках, насколько я помню, всё зло в конечном итоге превращается в добро, а отрицательные персонажи уходят из жизни главных героев, не права ли я? Так откуда тогда столько не проходящего дерьма в наших жизнях? Откуда столько хороших людей, которые сначала привносят яркие краски в наши серые будни, а затем исчезают, будто их и не было никогда? Где они теперь, эти чёртовы люди? Скажи мне, чёрт тебя дери, куда они все нахрен делись? Правильно. Просто ушли. Ты...
  — Успокойся, ребёнок, — мой монолог был нагло прерван, но голос Луны стал нежнее по сравнению с началом беседы.
  Я почувствовала её ледяную руку на своём плече. Это было настолько любовное прикосновение, что я немного пришла в себя и перестала дрожать от захлестнувших меня эмоций.
  — А почему же ты не считаешь, что появление этих "чёртовых людей" в твоей жизни — это и есть чудо? Они оказались рядом с тобой далеко не спроста. Они многому тебя научили, не правда ли? Например, искренней и чистой любви; голой, неприкрытой ненависти; научили различать истинное вдохновение и порывы безумной страсти. Ты ведь сама хотела, чтобы они вошли в твою жизнь. Именно за это ты их и ценила.
  — Да, но...
  — Вот именно. Они научили тебя ценить жизнь. А желание любить окружающий мир уже можно считать чем-то невероятным, ибо в мире сплошные войны, катастрофы, бесконечные трагедии; но ты-то знаешь, что тебя защитят от этого. Тебя это обойдёт стороной, ведь ты находишься в плотной, непроницаемой оболочке, состоящей из любви этих людей.
  Спокойствие, пришедшее с прикосновением Луны, куда-то испарилось. Я нервно сдёрнула её руку со своего плеча и отошла на несколько шагов назад.
  — Позволь мне тебя перебить, дорогуша, но ты в корне не права, — мой голос из надломанного превратился в дерзкий и грубый. — Ты сама соображаешь, что говоришь? Вот именно: войны, катастрофы, мировые конфликты... И от появления этого дерьма никто не в состоянии уберечь. Если бы меня кто-то и оберегал, как ты говоришь, мы сейчас вряд ли беседовали бы, а если и да, то явно на востоке страны, а не здесь, чёрт подери. И где они все? И где мы? Правильно, я тут, и я гнию заживо, тупо существуя. За каким хреном я живу вообще?
  Я снова трясусь и вовсе не от холода. Меня раздражают её размышления. Она ведь не знает ничерта, какое тогда имеет право рассуждать об этом? Я тихо матерюсь и стараюсь не смотреть ей в глаза, чего-то опасаясь.
  — Ты живёшь ради того, чтобы передать свой опыт тем, кого захочешь научить чему-то важному, как когда-то захотели научить тебя, понимаешь? И твоё появление в чьей-то жизни станет для кого-то чудом. Когда-нибудь и ты станешь тем самым дерьмовым человеком, который однажды исчезнет и даже не обернётся...
  — Никогда! Никогда бы так не поступила и не поступлю!
  — Поступила. И не раз. Напряги память.
  Я начинаю на скорую руку рыться в воспоминаниях. Ничего не могу вспомнить, как бы не пыталась.
  — Послушай, что ты имеешь ввиду? О чём ты? Я не могла...
  — Могла. Ты ведь тоже не святая. Да никто не святой.
  Мне стало грустно и очень стыдно. Где-то в груди защемило. А ведь Луна была права. Просто за собой плохого никогда не замечаешь и стараешься забыть как можно скорее...  Чем больше разговор переходил на личности, упоминались отдельные ситуации, тем меньше у меня оставалось сомнений: Луна — воплощение моей совести. То, что грызло меня несколько лет, сегодня вырвалось на свободу и теперь сидит на моём балконе, томно курит уже пятую мою сигарету и откровенно рассуждает обо мне вслух.  Мы говорили всю ночь до наступления рассвета. Когда Луна уходила, она подмигнула мне на прощание, попросила пару сигарет в дорогу и сказала "до скорой встречи". Я искренне улыбнулась и протянула целую пачку. Всё-таки мы пришли к общему знаменателю.
 Медленно просыпалось солнце. Я ждала, когда же оно полностью вылезет из-за тонкой линии горизонта. Ждала, что и оно начнёт вести со мной воспитательные работы.
 И вот оно показалось полностью. Я сощурилась, но взгляд не переводила. Оно было обычных размеров, без уставшего лица, как у Луны, и говорить со мной совершенно не желало. Я всеми силами взывала солнце к себе, обращала на себя внимание, но... Чуда не произошло. Меня снова наебали.