Глава 13. Живые и мертвые

Неласковый ветер дул у подножия Драгунаты, там, где Великий тракт начинал подниматься вверх, чтобы вскорости сменить свое имя на Торный путь. Одна и та же дорога, но через несколько верст она менялась и становилась совсем другой. И дело не только в каменных плитах, которые обрывались в начале подъема на Первую Драгунату, а просто в другой атмосфере. Там начиналась другая страна, с другой историей, другими предками и другим сердцем.
Это был суровый край. Высоко вздымались в небо острые скалы, стремились его проколоть. Вечный снег лежал на их вершинах, и спускался вниз, туда, где люди проложили путь посреди камней. Здесь не было вечного и мучительного холода, как на Второй и Третьей Драгунате, но его приближение чувствовалось с каждым шагом –холодное дыхание вечности охватывало неосторожного путника.
Здесь летали большие хищные птицы, свободные и гордые. Они раскидывали свои крылья, паря в утреннем воздухе, высматривая добычу или просто красуясь. Дивные виды открывались им с высоты, и многие люди отдали бы полжизни, чтобы хоть раз испытать то, что чувствуют они, пролетая над землей.
Драгуната рождала и воспитывала таких же суровых людей, как она сама. Вернее, они однажды пришли сюда и стали отвоевывать право на жизнь у немилостивой природы. Горы долго сопротивлялись: морозили их холодами, засыпали камнями, разрушали их дома землетрясениями. Но что может поделать могучая и наивная природа против маленького въедливого насекомого, опасного, как чумной микроб. Люди победили, и стали тут селиться, правда селения их оставались малочисленными, и родилось у них мало детей. Поговаривали, что это плата, которую потребовал великий Таг-Тимир за право жить на своих склонах. И правда – стоило людям хоть немного размножиться, как их тут же накрывало или бедствием, или несчастьем. С чьей-то легкой руки был пущен слух, что только сто человек могут жить в одной деревне, и если вдруг их число оказывалось больше, то лишнего убивали или изгоняли в горы, где его ждала та же смерть, только медленная и мучительная.
Много драм скрывал Костяной лес у подножия горы – если вдруг оказывалось, что чья-то молодка беременна лишним ребенком, то какой-то старик должен был покинуть деревню, добровольно уйти в лес на растерзание зверям. Если же желающих не находилось, то ребенок подлежал умерщвлению. Понятное дело, что в расход первым делом шли старики, больные и убогие. Любой слабый безжалостно вымарывался из ряда живых, поэтому удивлялись чужаки, что в селениях горцев все красивые и сильные, как на подбор, и почти нет стариков.
Но так же не было в их рядах ни мыслителей, ни поэтов, ни художников – только физическая сила ценилась у них, и слабому мечтателю рано или поздно, но предстояла прогулка в Костяной лес. Поэтому не было никого, кто воспел бы дикую красоту этих мест, и оставалась она неведомой для остального мира. Только отважные путешественники, да пронырливые купцы могли увидеть ее, но с приходом войны и их не стало. Горцы забрались еще выше в горы, а кто не успел, того растоптали сапоги солдат, и первая Драгуната вздохнула спокойно, довольная, что сумела хоть на время освободиться от назойливого племени.
Здесь почти не было лиственных деревьев, островерхие ели синеватого цвета торчали острыми пиками. Когда на Драгунату спускалась ночь, они превращались в черные силуэты на фоне чернильного неба, сливались с горой и образовывали новую реальность: казалось, что это и правда гигантский дракон, ощетинившийся перед прыжком.
Зато ранним утром солнце всходило долго-долго, прикручивая фитиль у звезд и луны. Нежным цветом румянилось небо, наливалось бледно розовым, как садовое яблочко. Воздух был редким, чистым и прозрачным, словно и не было его вовсе. И весь мир – горы, ели, дорога, проходящая внизу, был на ладони. Ничего не мешало смотреть и видеть – говорили, что у смотревших с горных вершин открывались заново глаза и они больше никогда не воспринимали мир по-старому.
Мими была тут только один раз, когда несла в Амаранту страшную весть о гибели Пятой армии, она проскочила это ущелье и не заметила его. Тогда она вообще ничего не замечала, скакала как во сне, и все вокруг казалось ей дымным и черным. А теперь они подъехали нежным прозрачным утром, когда солнце только-только начало нагревать землю и каменные плиты тракта.
- Смотрите, а здесь красиво! – Баронесса Ферро подняла к небу грязное, измученное лицо, и вдруг улыбнулась. – Тихо-то как... как на кладбище.
- Скажете тоже...
Марк свалился с лошади и уткнулся лбом в седло, пытаясь утолкать внутрь себя жуткую боль в ноге. Но теперь ему было легче, тень неизбежной смерти больше не витала над ним – через несколько метров начиналась его земля. Там, где заканчивались каменные плиты Великого тракта, проходила номинальная граница, а на земле Тридесятого царства ему ничто не угрожало, там его защищали предки. Во всяком случае, он в это верил. Да и Мими верила, поэтому успокоилась и разулыбалась.
- Знаете что, а может, мы все-таки сойдем с тракта, чтобы я уже совсем была за вас спокойна?
- Глупости. Что может со мной случиться в пяти метрах от границы?
- Да все, что угодно! Камушек вон с горы упадет, хлоп по черепу и поминай, как звали храброго, но глупого короля.
- Ага, камень – тоже шпион Орландо?
- У него везде шпионы. Зря вы смеетесь! Пойдемте, пройдем эти чертовы пять метров, и моя душа успокоится.
Почти силой она потащила короля вперед, заставив-таки сойти с каменной плиты в подзамерзлую грязь.
- А вам не кажется, что это нетактично: напоминать мне, как убога моя маленькая страна по сравнению с вашим государством? Типа, у нас даже дорог нет, и ходим мы в шкуры одетые, и огонь трением добываем? – он тоже улыбался под действием солнца.
- Ландрия даже больше Страны Вечной Осени, но и она убога, если на то пошло. Качество жизни не зависит от размера.
- О, конечно! Кстати, вы в курсе, когда Великий тракт был так хорошо оформлен? В правление герцога Карианиди, и сделано это было, между прочим, по инициативе и настоянию государственного управителя, которого зовут Орландо.
Мими злорадно усмехнулась:
- Ай-яй-яй, а я и не знала! В ту пору мой отец горячо поддерживал этого самого управителя, но ему и в голову не могло бы прийти, что из него получится со временем. Если бы он знал, он бы его еще тогда пристукнул.
- Как вам сказать, милая баронесса, вы, я, принцесса Лия, сам правитель исчезнем, а вот эти плиты останутся.
Он поставил ногу на край каменной плиты и потопал по ней, словно пробуя на прочность. Мими вытянула вперед сапог и спихнула его ногу.
- Стойте там. Здесь моя земля.
- А хотите, я вас завоюю? Нет, я серьезно – я завоюю Страну Вечной Осени для вас, и посажу вас на трон. Ради вас я способен на многое, вы даже не представляете на что. Будьте моей королевой...
Марк вроде улыбался, но и он, и Мими понимали, что разговор серьезный. Ему было страшно, и он прятал страх за неровной, дрожащей улыбкой, а Мими снова ощутила старую боль, скрутившую ее острейшим спазмом.
- Я вам не подойду. У меня скверный характер и я презираю балы.
- А вы думаете, у меня бывают балы? Да я нищ, как помойная кошка!
- Тогда вы мне не подойдете. Я люблю швырять деньги налево и направо.
Она говорила таким же легким, шутливым тоном, но каждое слово давалось ей с болью. Марк одним непринужденным движением расковырял ее болячку и теперь рылся в ней с упорством садиста.
– У меня прескверная репутация, я не гожусь в королевы.
Но король ухватил повод ее коня, и снова поставил ногу на плиты, потянувшись всем существом к женщине, неизменно от него ускользавшей.
- Даже если бы вы сидели в городской тюрьме за проституцию и массовую резню, меня это не волнует. – Теперь его голос звучал серьезно, и говорил он с большим напряжением. – Будьте моей королевой.
Мими отшатнулась.
- Нет.
- Я вам противен?
- Нет, я вас даже люблю. Но не так, как надо любить мужа.
Лицо Марка побледнело. Вернее нет, оно уже было таким бледным, что дальше некуда, а тут по нему разлилась мертвенная синева.
- Так или не так... Откуда вы знаете? Вы кого-нибудь любили «так»?
- Вас это не касается. Ваше Величество, вы на своей земле, и моя миссия на этом завершена, я возвращаюсь домой. Было приятно вас повидать, хоть и несколько хлопотно. Надеюсь, что отныне вы пребудете в добром здравии и больше не станете наскребать на свой хребет лишние проблемы.
Она дернулась, чтобы уйти, но Марк крепко держал повод ее коня. Губы исказились судорогой боли и упрямства, он мысленно задавал себе вопрос: «Почему эта женщина так обращается со мной, и почему я не настою на своем? Я же король.» Мими поняла его состояние и выдохнула, мягко потянув из руки повод.
- Не дурите, вам это не идет. Вы прекрасный человек, как бы я на вас не ругалась, и я вас правда люблю. Стала бы я расшибаться в лепешку ради человека, который мне безразличен. Собственно говоря, кроме вас, у меня вообще никого нет. Но я не могу дать вам то, чего вы хотите – моя душа пуста, она молчит и не отзывается. Видимо, мне не судьба быть счастливой.
- Что значит «не судьба»?! – взорвался Марк. Вы мне сами в лесу рассказывали, что никакой судьбы не существует и мы сами выбираем свою жизнь. Так вот, к вам это тоже относится, вы можете выбрать свою. Вы можете, наконец, отказаться от образа одинокой страдалицы, сердце которой разбито навеки, и дать себе возможность стать счастливой. Это ваш выбор! Только ваш!
- И я его уже сделала, - спокойно возразила Мими. – Зря вы на меня кричите, я не виновата в том, что не испытываю к вам ответных чувств. Вы правильно заметили, что это мой выбор, и вам придется принять его. Я спрашиваю свое сердце, и оно молчит. Если оно когда-нибудь заговорит, я его послушаю.
- Но это чистое безумие... – он не мог сдаться так просто, хоть и понимал в душе, что партия проиграна. – Посмотрите на себя, вы здравый человек, но иногда напоминаете мне сумасшедшую. У вас как будто пунктик, на котором вас замыкает, и вы превращаетесь в клоуна! Да, в клоуна, потому что это смешно...
- Смешно? – чем больше горячился Марк, тем спокойнее стновилась Мими, как будто гнев был их общим соединенным сосудом, перетекавшим от одного к другому. – Вы сегодня нанесли мне кучу оскорблений, но вы раздражены и я вас прощаю. Мне странно говорить это вам, но вы и сами должны знать, что никто и никогда не в состоянии заглянуть в чужую душу и измерить степень настоящести чувств. В моей жизни было время, когда я была целой, и жизнь моя била потоком. Если вы никогда не испытывали подобной полноты, вы меня просто не поймете. Я не обижаюсь на вас, и не хочу, чтобы вы обижались на меня, я пытаюсь вам объяснить, насколько абсурдно то, в чем вы меня обвиняете.
- Я не обвиняю вас, нет... – король стушевался. – Вы правы, мне больно и я мщу вам за свою боль, хотя вы тут ни при чем.
Он выпустил из рук повод и повесил голову. Мими было ужасно его жаль, ей хотелось подойти, обнять его, погладить по рыжей голове, и как-то уже донести до него, что он ей действительно дорог. Но теперь между ними пролегала не просто государственная граница, а невидимая стена, которая толще и прочнее крепостных стен Картероса.
- Ладно, мне пора. Я надеюсь, вы доберетесь домой без приключений. Очень вас прошу, берегите себя.
- Мне не для кого себя беречь.
- Я тоже так думала, но моя никчемная жизнь потом многим пригодилась. Так что берегите ее и не пытайтесь торговаться с судьбой. И, когда вернетесь, найдите способ дать мне знать, что вы дома и с вами все в порядке, хорошо?
Марк кивнул.
- Только не приезжайте сами, чтобы сказать, что вы удачно добрались.
Он усмехнулся. Мими тоже. Она подняла руку и неловко помахала – вышло как-то натянуто и плохо. Все в этом прощании выходило плохо, поэтому она поспешила повернуться, вскочить на коня и пришпорить его, направляясь вниз, в сторону Панаша. Марк все стоял и ждал, что она обернется, но она так и не оглянулась.

Вот и еще одна нить оборвалась. Баронесса Ферро повернулась спиной и словно отрезала ломоть своей жизни. Сегодня Марк стал ей чужим человеком, и только сейчас она осознала, что его незримое присутствие много значило. Они и виделись-то всего три раза в жизни, но твердо знали, что они есть друг у друга. А теперь этот свет погас, и баронесса Ферро снова оказалась в белом слепящем пространстве, как тогда, на Рыночной площади.
- Что ж, в этом есть свои преимущества, - сказала она себе. - По крайней мере мне не придется бросать все свои дела и скакать на край света с риском для жизни.
Да уж, теперь у нее и дел-то не осталось. Придется до конца жизни толочь в ступе всякую фигню, и лечить энурезы с рахитами. А как все это виделось по молодости! Они с Лией казались себе рожденными для великих дел, чтобы сразу со школьной парты и на страницы учебников истории. Но все оказалось не очень празднично: Лия действительно вошла в историю, но таким способом, что уж лучше бы и никогда не начинала. Вообще в жизни любое дело выглядит гораздо будничнее, чем потом смотрится со стороны. Великие книги пишутся понемногу, обычными, будничными днями, великие войны выигрываются кровью, потом и напряжением, ужасно далекими от блеска. Но хочется-то всегда романтики...
В свои сорок лет баронесса Ферро знала истинную цену многому, в том числе и романтике. Теперь она была спокойна, как бывает спокоен мертвец, и не представляла себе ничего, что могло бы ее взволновать. Она чувствовала свободу и пустоту, сердце ее продувало всеми ветрами, и в нем лежал снег.
- А ведь могла бы королевой стать! – и она расхохоталась.
Горный массив с его первозданной красотой оставался позади. Перед Мими простирался Арпентер – земля крестьян, да унылые энкретские перелески, которые убегали влево, чтобы стать Ледяной пустошью. Теперь она никуда не торопилась, и решила остановиться в какой-нибудь гостинице Панаша, чтобы отмыться, отоспаться и поесть как следует.
Некогда Панаш процветал, ни один торговец, стремящийся в порты Тридесятого царства, не мог миновать Панаша. Он стоял близко к границе и был хорошо виден с некоторых высот Первой Драгунаты. Вместе с торговцами в город текли деньги, и было время, когда местные жители не знали им счета. Но на облике Панаша это почти никак не сказалось – народ собирал мошну и отчаливал в другие места, когда мог себе позволить, или же заводил дело, и совсем не тратился на украшательство. Видимо, сказывались общие с горцами предки, упрямство и полная сосредоточенность на материальной стороне жизни. Панаш был городом торговли, но никак не поэзии, архитектуры или живописи.
Тем не менее, там было много отличных гостиниц, построенных специально для того, чтобы проезжающие люди могли привести себя в порядок и отдохнуть перед долгим перевалом через горы. Это были небольшие, уютные здания, тихие, с двориками-колодцами, в которых росли деревья.
Война, конечно, подкосила гостиничное дело, как и все остальное, и теперь Панаш стоял грязный, угрюмый, нелюдимый. Только солдаты ходили туда-сюда, а от них какая прибыль: радуйся, что жив остался, да хату не спалили. Мими въехала в город, предъявив патрулю возле полосатого шлагбаума бумаги лейтенанта Костелло – ей помогло то, что у него была фамилия, по которой нельзя было определить, мужчина это или женщина.
Разумеется, она могла попасть в город сотней других способов, но сейчас ей было лень. Она слишком устала и хотела уже найти тихое место с ванной и чистым бельем, и почувствовать себя полноценным человеком. Гостиница отыскалась благодаря тому, что она знала, где искать – это был приют для больших людей, не меньше, чем полковников, которые постоянно сновали туда-сюда, и часто оставались в Панаше подолгу, пока вверенные им части штурмовали Драгунату.
Гостиница «Синяя Ель» пряталась среди особняков, некогда принадлежавших состоятельным горожанам. Теперь многие из них пустовали, и владелец гостиницы даже успел откупить несколько, чтобы потом иметь возможность расшириться. Мими знала этого плута, ей уже приходилось иметь с ним дело, и он точно знал, что платит она всегда наличными и без проволочек.
- О, мадам, какими судьбами? У меня есть отличная комната, как будто специально вас ждала!
- Чудно. Мне нужна ванна и ужин.
- Сейчас все будет. Ужин подать в номер?
Мими кивнула, чувствуя, что как только она доберется до кровати, ее не поднимешь ни на какой ужин. Только бы дотерпеть и успеть помыться. К ее счастью, хозяин свое дело знал, и все было готово очень быстро. Помещение для омовения соседствовало с кухней, где всегда топилась печь, и большой резервуар горячей воды нагревался прямо от нее. Никто не бегал с кувшинами вверх-вниз, и не приходилось плюхаться в грязной воде – при желании ее можно было сменить довольно быстро.
Плюхнувшись в воду, Мими постаралась открыть глаза пошире, чтобы не заснуть на месте. Ей прислали девушку в помощь, и сейчас это было более чем кстати, потому что одеревенелые от скачки руки-ноги совершенно не поднимались – она могла только вытягивать их для помывки подобно большим вельможам из Амаранты.
Ванна немного сняла напряжение и взбодрила ее, дав возможность поужинать, не плюхнувшись лицом в тарелку. А потом баронесса добрела до кровати, опустила голову на подушку и услышала тихий хруст свежей наволочки – хррррш.... и больше она ничего не помнила.
Проснулась она утром следующего дня, бодрая и освеженная. Расставание с королем Марком было болезненным, но, как нужная операция, принес облегчение. Теперь ей действительно стало лучше, она снова почувствовала себя свободной. Да, она богатая свободная женщина, и может делать все, что вздумается. Захочет – может жить тут хоть год.
Она долго валялась в постели, потом все-таки встала, когда почувствовала, что проголодалась. Можно было заказать еду в номер, но сегодня ей хотелось общества, и она решила спуститься в общую залу.
Там было пусто, только один человек обедал в своем углу. Баронесса не стала его беспокоить, она присела у окна и стала разглядывать голые ветви деревьев, извивавшиеся причудливо и странно. Хозяин сам обслужил дорогую гостью, попутно поинтересовавшись, не желает ли она еще чего-нибудь.
- У вас нет газет или журналов свежих каких-нибудь. У меня странное ощущение, что я отстала от жизни.
- Вы хотите знать новости? Расспросите господина Хиллемаа, он знает все, что происходило в этих краях, - хозяин кивнул на мрачного высокого блондина, жующего свой бифштекс.
- Не знаю, будет ли это удобно... – засомневалась Мими. Лично ей бы не понравилось, если во время обеда кто-то бы стал приставать с расспросами.
- Одну минуту... – хозяин крутанулся вокруг ее стула и перетек к другому посетителю. Все в нем было плавным, текучим, он струился вокруг столов, не задевая грузным телом ни одной вещицы. Вот что значит профессиональная ловкость. Мими невольно залюбовалась его движениями и прозевала тот момент, когда он вернулся обратно и сообщил ей, что господин Хиллемаа приглашает госпожу баронессу пообедать с ним.
Мими охотно пересела – ей хотелось с кем-нибудь поговорить. Чувство одиночества, навалившееся на нее после отъезда Марка, давало о себе знать. Этот мужчина был высоким блондином северного типа, суровым и немногословным, но он ей понравился, потому что за его суровостью угадывалась прямота честного человека.
- Вы хотели со мной поговорить?
- Немного, если вы не возражаете. Просто поболтать ради развлечения.
- Я не очень-то люблю болтать.
- Глядя на вас я так и подумала. Я тоже не бог весть какая болтушка, но именно сегодня мне хочется поговорить с кем-нибудь. Надеюсь, что не очень вас обременю.
Ян Хиллемаа откинулся на кресле и сложил руки на груди, разглядывая баронессу.
- Вы не похожи на домохозяйку.
- А я и не домохозяйка.
- Кто же вы?
- Я – баронесса Ферро, некоторые люди меня знают, так что, может статься, вам знакомо мое имя.
При звуке имени Мими Хиллемаа подался вперед, как будто его рывком притянули к столу.
- Быть того не может. Вы и правда баронесса Ферро?
- Ну да, а что?
- Вы спасли Амаранту от чумы, это кое-что значит.
- У меня вообще богатая биография...
Она жевала то же самое, что заказал себе ее новый знакомый, оказавшийся торговцем вином и пивом. Мими напрягла память и даже вспомнила принадлежавшую его семье лавку в Амаранте, о  которой он говорил. Приятно было встретить в такой глуши почти знакомого человека.
- Скажите, вы же были вместе с принцессой Лией, которую казнили тогда, в 617 году? – торговец явно имел что сказать, но не решался этого сделать. Мими насторожилась.
- Да, я была с ней.
Ян подался вперед и теперь уже наклонился над столом, сцепив руки в замок. Такая большая амплитуда его движений указывала на большую заинтересованность, и баронесса сразу отметила это про себя.
- Потом еще все время говорили, что она непременно воскреснет и вернется в страну. И тогда кончится зима, и все вернется на круги своя...
- Да, так говорили. Так и будет. А почему вас это интересует?
Ян Хиллемаа развел руками:
- Я торговец, а для торговца мир – первое дело. Мир, ясные законы и хорошие дороги. А у нас уже двадцать лет идет война, и торговля становится хуже с каждым днем. Если принцесса вернется, то наступит мир и у нас снова будет работа – вот мой интерес.
- Что ж, вполне понятно. Я не знаю, когда это случится, но принцесса непременно вернется, непременно.
Хиллемаа как-то странно смотрел на нее.
- У меня такое ощущение, что вы не знаете, что происходит.
Теперь Мими посмотрела на него с оттенком недоверия.
- Не совсем. Я собственно, у вас и хотела поспрашивать. – Она отхлебнула из бокала и зажмурилась от удовольствия. – Давно я не пила хорошего вина. Это не ваше, случайно?
Виноторговец отрицательно покачал головой.
- Нет, не мое, мое лучше. Если все то, что я видел три дня назад – правда, то я скоро буду иметь удовольствие принимать вас в своем магазине в Амаранте. Там я вам налью действительно замечательного вина.
- Вы меня заинтриговали. А что случилось-то?
- Нет, вы меня разыгрываете, вы не можете не знать. Баронесса Ферро, ближайшая соратница принцессы не может не знать о ее возвращении.
Если бы в этот момент в обеденный стол ударила молния, она не поразила бы Мими так сильно, как несколько слов, произнесенных шутливым тоном. Какая-то секунда, и из-под ног у Мими уплыла земля, а весь мир завертелся колесом. К счастью, она сидела, но Хиллемаа все равно дернулся ее подхватить, потому что вся кровь отхлынула с ее лица и пальцы, держащие бокал, разжались. Трррям! Разлетелись стеклышки по каменному полу, побежали светлыми искорками, как солнечные зайчики из далекого, невозможного прошлого.
Очнувшись, Мими увидела перед собой весь персонал гостиницы, склонившийся в ужасе над ее безжизненным телом. Она поднялась, шатаясь, и тупо спросила:
- Что случилось?
- Вы, ваша милость, изволили чувств лишиться... – хозяин гостиницы усиленно махал на нее платочком. – Господин Хиллемаа уж и не знает, как прощения просить за то, что расстроил вас своими новостями.
- Расстроил? – баронесса утвердилась на пятой точке. – Он меня едва не убил.
Охххх... по залу разнесся вздох ужаса.
- Но если то, что он сказал, правда – быть ему королевским поставщиком вина.
Лицо Хиллемаа тут же появилось надо всеми остальными.
- А ну разойдитесь! – он предложил Мими руку и помог ей подняться. – Пусть это не мое вино, но все же выпейте, сударыня. Здравое размышление вам не помешает.
Он присел на свое место за столом и сделал знак персоналу, чтобы убирались вон.
- Не скрою, мне очень хочется быть королевским поставщиком, но честным человеком хочется быть еще больше, поэтому я расскажу все, что видел, а там уж время нас рассудит. Извольте, сударыня: третьего дня я проезжал по Великому тракту, направляясь сюда, и по дороге мне стали попадаться люди, которые были испуганы двигащимся мне навстречу войском. Я расспросил их и с удивлением узнал, что это не армия, отступающая с Драгунаты, а войско принцессы Лии, которая вернулась в свою страну. Я не поверил своим ушам, но вскорости я увидел их воочию.
Мими была так бледна, что Ян заставил ее выпить еще.
- Вы видели Лию?
- Я видел войско, которое под знаменами с голубем шло на Амаранту. И во главе войска стоял человек, который известен, как один из преданных сторонников принцессы.
- Кто это был? – голос у баронессы Ферро был как из подземелья.
- Этот человек известен как Зигфрид, но здесь его больше знают как Бедного Рыцаря. Я видел его собственными глазами, он ехал на белом коне...
- Роланде?
- Кличка коня мне неизвестна. Но Рыцаря я узнал – он был некогда знаком с моим отцом. Я хотел привлечь его внимание,чтобы поздороваться, и, чего греха таить, мне хотелось взглянуть на принцессу, но ничего не вышло. Когда перемещается армия, лучше не лезть под колеса.
Мими посмотрела на него совершенно безумными глазами и сделала движение, чтобы бежать, но потом вернулась к столу.
- А принцессу, принцессу вы видели?
Торговец отрицательно покачал головой.

Вот так случаются чудеса в жизни. Баронесса Ферро только-только хоронила свою неудавшуюся жизнь, и тут вдруг все изменилось до неузнаваемости. Она рассчиталась с хозяином, собралась и в десять минут покинула гостиницу. Разве она могла задерживаться хоть на минуту, когда в мире творились такие дела?
Пулей вылетев из Панаша, она помчалась по Великому тракту, едва не стоптав стражу. Напрягая все силы, баронесса неслась вперед, яростно пришпоривая несчастного коня, который уже и не знал, как из шкуры выпрыгнуть, чтобы угодить своей хозяйке, которая все погоняла и погоняла. Ветер свистел в ушах, трепал ее волосы, и вдруг ее поразила одна мысль. Она выпустила поводья, и одурелый конь сразу же сбавил скорость, воспользовавшись передышкой, а потом и вовсе перешел на шаг.
Всю дорогу, как они ехали сюда с королем Марком, они говорили другу другу, что погода меняется. Но она раньше и правда не обращала внимания на то, что стало теплее. А ведь сейчас баронесса скакала без шапки – при прежних морозах она бы осталась без ушей через пять минут. Когда конь остановился, она посмотрела вокруг и действительно поняла, что снег тает. Солнце светит вовсю, а сугробы чернеют и проваливаются как бы внутрь себя.
- Снег уходит! Мы искупили Белый День... Принцесса вернулась!
Принцесса вернулась! В этом не было больше никаких сомнений. Откуда старая мошенница Вильгельмина знала об этом, как она предугадала все то, что случится через двадцать лет? Сейчас это было неважно, ведь горе, беда и зима кончились навеки, как и ее одиночество.
Лия вернулась... С ума сойти... А ведь даже обидно, что она явилась Рыцарю, оставив Мими где-то за бортом, узнавать новости от виноторговца. Легкий холодок пробежал в груди Мими – ей всегда казалось, что если Лия снова воскреснет, то уж она точно узнает об этом первая. Но мало ли что могло произойти за двадцать лет...
Вот тут Мими похолодела во второй раз. Если Лия воскресла, то... как она сейчас выглядит? Ей сейчас сорок лет, или столько же, сколько и было в Белый день? А вдруг она все та же семнадцатилетняя девушка? А Мими уже сорокалетняя дама не первой свежести – ее жизнь успела утечь и расчертить лицо морщинами. Как они встретятся, что скажут друг другу? Столько всего пролегло между ними.
Ей стало так страшно, что она чуть не покатила обратно. Беспорядочно заметавшись по тракту, несчастная баронесса плакала, впервые за двадцать лет, и ощущала себя совершенно беспомощной. Что ей теперь делать, когда сбылась самая большя мечта ее жизни, а она не может даже рукой шевельнуть.
Слезы текли по лицу, и она глотала их, не стесняясь всхлипывать. Минуты текли, баронесса приказывала себе успокоиться, но действовало плохо. Только через полчаса она снова села на коня, надела капюшон и тронула поводья. Надо ехать, пусть и помедленнее, а в процессе можно и подумать.
Великий тракт был ярко освещен солнцем, оно текло с неба лимонным соком, вливая в прохладный воздух яркую кислинку. Пахло мокрой землей и чем-то сумасшедшим, радостным, молодым до безобразия. Так открывался ее глазам новый мир, который был давно утерян – Мими смотрела по сторонам и чувствовала в себе жизнь. Вроде только что рыдала, как потерпевшая, а теперь ей хотелось смеяться во все горло, или даже запеть громко-громко. А что, у нее всегда был отличный голос, и однажды они с Рыцарем даже составили прекрасный дуэт.
В несколько минут все изменилось до неузнаваемости: пальцы в вязаных перчатках, сжимающие повод, и то стали чувствовать по другому. Мими ощутила себя, напряжение в своих мышцах, кровь, бегущую по жилам. Ей вдруг захотелось вернуться домой, распахнуть все окна, позвать людей, затеять большую уборку и ремонт, привести дом в нормальное состояние. Ей захотелось света, музыки и танцев, много смеха и суеты. Захотелось принять ванну, вычистить ногти, позвать парикмахера и доказать себе, что она еще очень даже ничего. А что, матушка Мелисса была хороша до самой кончины, и Мими пошла в нее.
Солнечный свет наполнял душу, и впервые за много лет баронесса Ферро была счастлива. Все правильно, снег уходит, зима уходит – Лия вернулась в свою страну, и теперь наконец-то начнется счастье, которое лежало отложенным целых двадцать лет. Мими погоняла коня, и чувствовала на своем лице ветер, смывавший с нее все прожитые годы.
Вскорости показались крыши домов, и она узнала кабаки, где они встречались с Марком, после того, как он стал королем. Бедный Марк! Мими с удивлением поняла, что начисто забыла и о нем, и о своих переживаниях – теперь все это не имело ни малейшего значения. Да уж, хороша была бы она, если бы согласилась стать его королевой! Она расмеялась и помотала головой – прочь все сомнения, сожаления и переживания, теперь она счастлива и больше никогда не будет плакать.
В «Трех гвоздях», как ей помнилось, неплохо готовили. И пиво было недурное если попросить как следует. Баронесса спешилась и привязала  коня к столбику у крыльца, а сама вошла внутрь, стараясь не поскользнуться на обледенелом крыльце. Внутри было как всегда многолюдно и жарко натоплено. Она посмотрела, но то место, где они ужинали с Марком, было занято, так что ей пришлось присесть за стойку, поближе к хозяину, самостоятельно разливавшему пиво.
- Нет ли копченых сосисок с капустой?
- Как нет? Сейчас все устроим, сударыня. Что изволите выпить?
- Пиво. Только не надо разбавлять, - Мими выразительно посмотрела на толстопузого мошенника, - я ваши фокусы знаю, и пальцы рублю без трепета.
Хозяин испуганно посмотрел на нее и пробормотал что-то вроде: «как можно... клевета... никогда в жизни»
- Да уж конечно! В прошлый раз тут у вас девица какая-то работала, так мне пришлось ей ножом пригрозить, только тогда нормальное пиво принесли.
- Ах, эта! Мы ее уволили давно, как раз за это самое. Вы не беспокойтесь, сударыня, у нас заведение приличное, мы клиента ценим.
Он поставил ей на стойку кружку, в которой по плотности пены сразу угадывалось качество. Как хорошо! Мими отхлебнула и сама убедилась в том, что пиво было отменное. Жить на свете потрясающе здорово!
- Скажите, друг мой,  через вас тут несколько дней назад проходил отряд принцессы...
- Да, было дело. Как ни странно, они даже заплатили за все. Вообще, сударыня, военные – такой ненадежный народ: пьют, едят, а платить и не думают. И то правда, когда у него сабля, а я только бедный трактирщик, как я могу спорить. Но ведь, по сути, это ничем не отличается от обычного воровства. Только ежели какой бродяга у нас бублик стащит с голоду, мы сразу зовем полицию, а тут ведь – слуги отечества, и ежели я желаю с них за пропитание получить, я недостаточно патриотичен. А жрут-то они, простите, не как патриоты, а как враги последние. Это чистое разорение!
Видимо, наболело у трактирщика, раз он так горячо переживал свою проблему.
- А эти пришли, поели и попили, но затем явился их старший, он у них что-то вроде главнокомандующего, и расплатился за всех. Провалиться мне на этом месте, сударыня, если я когда-нибудь видел более благородного человека! – от умиления толстяк даже слезу пустил.
- Угу... и чем больше ты в счет приписал, тем он благороднее в твоих глазах. – Мими положила на стол свой кинжал в чеканной оправе, - На сколько ты его обманул?
- Что вы....
- Мне можешь в уши не свистеть, я вашу породу знаю.
Трактирщик был в затруднении – он смотрел на кинжал и понимал, что это непростая вещь. Наметанным глазом он различал и людей и оружие, и понимал, что раз эта дамочка владеет таким кинжалом, то наверняка умеет с ним обращаться. Поэтому надо быть осторожным.
- Ну разве что самую малость, нам ведь тоже жить надо...
- Жить всем надо, не только тебе. Как этот человек выглядел?
- Пожилой уже, даже я бы сказал, старый. Но держится очень уверенно, будто и не знает о том, что состарился. Видно, что вельможа – я в таких делах понимаю, вельмож их сразу видно, только этот не такой как все. Он очень вежливый, не задается и не бесчинствует...
- Это я знаю. Выглядит как?
- Ах, выглядит... Мелкий такой, с вас ростом, сухонький, волосы длинные, седые, спереди залысина. Голос приятный...
- Это он. А принцессу ты видел?
Мими подалась вперед, ей жизненно важно было услышать то, что скажет толстяк.
- Мммм... нет, сударыня, принцессу я не видел. Видите ли, мы тут все собрались на нее посмотреть, шутка ли, человек уже второй раз встает из гроба. Но ничего не вышло. Принцесса уехала куда-то по делам, и нам такого счастья не перепало. Тот самый человек, про которого я вам говорил, пока тут сидел, все переживал, что она укатила никого не предупредив, и даже не сказав, когда вернется.
Разочарование плеснулось в душу – Мими хотелось наконец услышать, что это действительно Лия, такая, какая была.
- А ведь чудные дела творятся, не правда ли? Принцесса воскресла, снег начал таять, и ведьма Ирья вернулась в Амаранту. Так что тут ошибки быть не может, наконец-то мы заживем счастливо. Нынче всякая тварь радуется, темные времена позади.
- Подожди, подожди... что ты сказал про ведьму Ирью?
- Слышали, небось, про такую? Земля слухами полнится – говорят, она вернулась в Амаранту, и принцесса наша едет к ней навстречу. Тот господин, который ее войском командует, говорил, что как только принцесса возвратится, они поедут с ней повидаться. Только уж не знаю, сами ли или с войском. Да и то пора, засиделся господин Орландо на чужом престоле, так засиделся, что из ума выжил.
Он воровато оглянулся, как будто боялся чужих ушей, и шепнул:
- Коли свидитесь, передайте Ее Высочеству, что «Три гвоздя» завсегда будут ее сторону держать, ибо она нам и есть настоящая, родная властительница...
Если бы он знал, насколько близок к истине, сам бы испугался.

А Мими словно обрела крылья – за последние сутки ее преследовала радость за радостью. Теперь и Ирья вернулась, а значит, все действительно сбывается! Сказка становится явью прямо на глазах, и она преследует свою мечту, в которую уже и сама не верила. Ирья! Их мудрая наставница, вторая мать, их самый лучший друг и учитель! Как же ее не хватало на долгом и трудном пути, который Мими пришлось пройти в одиночку! Если бы она была рядом во времена чумы, у нее не ушло бы столько времени на поиски решения, если бы она была рядом все то время, когда Мими совершала ошибки и делала глупости, ей было бы намного проще.
Но даже если она вернулась только сейчас, это все равно неимоверное счастье, и нужно спешить, быстрее лететь в Амаранту, чтобы ее обнять! Никогда, ни в каком сне Мими не снилось, что придет день, в котором она будет так счастлива!
Расплатившись с хозяином, она снова поскакала вслед за армией принцессы. Теперь ее подгоняла железобетонная уверенность в правдивости всего происходящего, и она даже не давала себе труда останавливаться и расспрашивать встреченных ею людей о том, не видели ли они принцессу.
Как светом осиянная, летела баронесса Ферро по Великому тракту, и чем дальше, тем больше убеждалась, что преследует большое войско – уж очень характерные были следы. Она еще в Ледяной пустоши насмотрелась, как армии двигаюся туда-сюда, и теперь для все было вполне очевидным.
Вот и Энкретский мост остался позади, и она увидела справа вдалеке черную махину Дремучего леса. Сейчас бы свернуть тем самым путем, которым некогда поехал несчастный король Ибрагим, и достигнуть Пожарной прогалины, где все началось, а потом, по тайной тропинке, завернуть к задней калитке старого ящера. Постучать, обрадовать его несказанной новостью, хотя он, наверное, уже в курсе. Если и был в мире кто-то, кого Лия любила так же как Мими, то это был Змей.
Но до той тропинки еще полагалось скакать и скакать, она начиналась в паре верст от Ханг-Нуча, и у нее не было времени задерживаться. Теперь путь лежал в Амаранту, и надо было прибыть туда вовремя. Она погоняла коня, уже посматривая по сторонам и подумывая о том, где бы подмениться.
Когда она достигла знаменитого поместья Беккенбауэра, она вдруг поняла, что следы армии сворачивают именно туда. Мими бестрепетно повернула коня и понеслась по дороге к Ханг-Нучу, который в последний раз показался ей таким грустным.
Но теперь в поместье кипела жизнь. Стоило ей подъехать, как она поняла, что здесь располагается большое количество людей. Похоже, что принцесса не теряла даром времени – их жалкий отряд в Ферсанге под командованием Эрикура ни шел ни в какое сравнение с этим войском, пусть любительским, но отлично организованным. Никакой путаницы или хаоса, стоянки размечены, люди устроены. Вот чего им не хватило тогда -  хорошей организации и руководства. Но это она сейчас такая умная, а тогда ей было семнадцать лет, и она только-только выучилась держать шпагу в руке.
Над белым особняком реяло голубое знамя с белым голубем, и увидев его полет на ветру, Мими испытала приступ восторга. Она пришпорила коня и поспешила туда, где наконец-то она сбросит свою кирасу, и снова станет собой, семнадцатилетней и беззаботной.
Ее тормознули сразу на входе в верхний парк:
- Я баронесса Мими Ферро, мне нужно видеть принцессу!
- Много вас тут таких, кто желает ее видеть. Почему я должен вас пустить?
- Потому что, если ты меня не пустишь, она тебе голову откусит. Где Бедный Рыцарь?
Солдат подумал и позвал начальника охраны. Тот выслушал Мими и покачал головой:
- К сожалению, Ее Высочество и господин Рыцарь отсутствуют. Они отлучились по делам и обещали вернуться не раньше послезавтра. Мы здесь отдыхаем, ждем их возвращения.
Да что ж такое! Складывалось ощущение, что Лия категорически не хочет с ней встречаться, и делает все, чтобы этой встречи избежать.
- А куда они поехали?
- Это мне неизвестно, сударыня. Впрочем, даже если бы было известно, я бы не стал об этом распространяться.
- Ну да... А не в Амаранту ли они поехали? К ведьме Ирье?
- Я бы посоветовал вам остаться и побыть с нами пару дней до их возвращения, если вам так необходимо видеть принцессу и Бедного Рыцаря.
Предложение было вполне разумным, и непохоже, чтобы этот человек ей врал. Но Мими не терпелось скорее увидеть Лию, никто не мог представить себе, как тяжел был ей каждый час промедления.
- Нет, я спешу. Если они вдруг вернутся без меня, передайте принцессе, что ее искала я, Мими Ферро! – она развернулась и покинула расположение повстанческих войск, не медля ни минуты.

Перед ней снова раскинулся Великий тракт, как символ всей ее жизни. Сколько раз она моталась туда-сюда по этим каменным плитам? Умрешь, не сосчитаешь. И вот теперь она снова летит в Амаранту, и только ветер может ее обогнать. Покинув Ханг-Нуч, Мими проскочила поворот на Ирджихово, только улыбнувшись родному дому краешком губ. Скоро, совсем скоро, она туда вернется и сделает, как хотелось: откроет окна настежь, впустит свежий воздух и все переделает на новый лад. А пока надо спешить.
Конь летел вскачь, мимо пролетали деревни, заборы, пашни – местность становилась все более плотной, сразу чувствовалось, что столица совсем рядом. Уже была ночь, но ей казалось, что сама земля подсвечена изнутри и сияет таинственным праздничным заревом. Все в этот день было удивительным.
Мими скакала так быстро, что отстала от Рыцаря с Ундиной всего лишь на два часа. Когда они уже трескали картошку в кухне, она пролетела под Малиновыми воротами, как будто и не заметив стражу.
- Эй, ты куда? – но она лихо перемахнула через шлагбаум и скрылась в глубине Каштановой улицы. – Во дает, а! Как будто закон не писан...
-  Ей не писан. И ничегошеньки ей не будет, даже если она тут подожжет все.
- Чего так? А кто это вообще?
- Это баронесса Ферро, смутьянка и уголовница, которая Амаранту от чумы спасла.
- Да ну!
- Ну да. Интересно, чего это она снова объявилась? Видимо, опять беда будет. Слышал вон, что смутьяны к Амаранте идут во главе не то с принцессой, не то еще с каким ожившим трупом. Вот придут скоро сюда и нас всех как котят перережут. Так что эта мадам тут неспроста. И не к добру.
А Мими, не знавшая, что она не к добру, пронеслась по предрассветным улицам города, свернула у Синей башни на Касаблас и снова почувствовала себя молодой. Какое удивительное время, когда жизнь дала ей шанс вернуться назад, в свои семнадцать лет. Она испытала знакомое волнение, увидев раскинувшийся перед ней спящий Касаблас, и сразу же отметила дым, вьющийся из той самой трубы. Ирья там, а может, и Лия, и она сейчас ее увидит?
Во рту пересохло, сердце колотилось так, что того и гляди, из груди выскочит. Мими пустила коня вниз, а сама едва держалась, чтобы не грохнуться в обморок. Вот и домик ведьмы. Здесь все так, как и было двадцать лет назад: деревянная сова, старая черемуха, окна с ситцевыми занавесками. Время повернуло вспять. Она слезла и привязала своего коня к железной скобе, и услышала, как изнутри, с той стороны ворот, уже храпят чьи-то кони.
Они здесь! Теперь она ощущала их присутствие, даже не будучи ясновидящей. Мими шла и видела себя словно со стороны – сознание ее раздвоилось, образовав параллельную реальность, в которой существовало сразу две баронессы Ферро: сегодняшняя, и та, которой было семнадцать лет, которая покинула вечером домик ведьмы, чтобы больше не возвращаться.
Стук дверной ручки прозвучал, как выстрел в тишине. Сердце Мими трепыхнулось и провалилось в пятки, а внутри дома что-то громыхнуло и заметалось. Должно быть, она их спугнула. Эта мысль вызвала у нее улыбку, которая, однако, тут же погасла и потерялась во внутреннем напряжении, которое должно было или вскорости разрешиться или убить ее.
Прошло немало времени, прежде чем она наконец услышала шаги Ирьи. Да, Мими могла сказать с полной уверенностью, чтоэто ведьма, как если бы между ними не было никакой двери. Шаги приблизились, подошли вплотную, а потом скрипнула задвижка и дверь медленно отворилась.
Мими ухватилась за косяк, чтобы не упасть, пока белоголовая старуха всматривалась в ее лицо, узнавая и не узнавая.
- Мими?
Та протянула руку и коснулась лица Ирьи, как будто не веря своим глазам, не понимая, что она настоящая. Легко провела пальцами по щеке и вдруг стремительно кинулась на шею, роняя слезы.
- Вы...  Вы... Я....
Больше ничего она сказать не могла, только хрюкала и всхлипывала. Ирья тоже была потрясена и соображала немногим лучше. Так они и стояли, обнявшись на пороге, и плакали. Небо посветлело, но еще оставалось сизым, и мягкий снег посыпался сверху, стремясь скрыть эту картину от посторонних глаз.
Раздался шорох. Мими подняла голову, и увидела, как из кухни выглянул человечек, в котором она не сразу признала Бедного Рыцаря. Он сильно постарел, но стоило ему подойти поближе, как черты его сразу же стали родными и знакомыми, словно проявились из темноты.
- Мими! – вот и он не нашел других слов.
Всех их хватило только на то, чтобы войти внутрь и закрыть за собой дверь, большее было им не под силу. Так они и стояли посреди гостиной, плача и даже не думая этого скрывать.
Ирья смотрела на Мими и не узнавала ее. Она была готова к встрече, она знала, что баронесса Ферро обязательно появится, но даже она не могла предположить, что будет так больно. Вместо ее девочки перед ней стояла сорокалетняя женщина, битая жизнью, с жесткими морщинами у рта и все видевшими, всезнающими глазами. И вот эта женщина стояла перед ней, и рыдала навзрыд, некрасиво скривясь и размазывая слезы по щекам, а она не могла и рта раскрыть, потому что все свело мучительной судорогой.
Она молчала и только гладила ее по лицу, вытирая слезы. Как же она изменилась, малышка Мими, какая же она стала другая!
- Мими, моя Мими... какая ты стала большая...
Та отрицательно покачала головой – и правда, с формальной стороны она не выросла ни на дюйм. Но она стала взрослой, а это значило куда больше, чем рост и стать. Шокированная, Ирья как-то не подумала, что и она сама не помолодела, и что ее бывшая ученица сейчас чувствует примерно то же самое.
А Рыцарь тем временем незаметно отошел к двери кабинета и запер ее снаружи. На всякий случай, для предосторожности. Кто знает, что взбредет в голову баронессе Ферро, да и той, кто сидел в кабинете, тоже особого доверия не было. Решит Ундина внезапно показаться, и все планы по уговариванию Мими пойдут прахом. Хотя, какие тут планы, главное, чтобы она их всех не поубивала тут, когда узнает правду.
Он нервничал. И хотя тоже был ужасно рад видеть Мими, все равно чувствовал себя почему-то не в своей тарелке. Поэтому топтался позади, не решаясь подойти и обнять ее.
- Ну а ты-то чего стоишь, как неродной? Иди сюда! – Ирья обрела наконец голос. – А то Мими подумает, что ты не рад ее видеть...
- Рыцарь... – теперь Мими решила немного порыдать на его груди. Но долго это не продлилось, она подняла зареванную голову и посмотрела вокруг: - А где Лия?
- Кхм... – Рыцарь сразу же постарался отойти подальше, а Ирья отвела глаза. – Сядь.
Мими попыталась улыбнуться, но вышла жалкая гримаса, которая задрожала на губах. Радужный мыльный пузырь сегодняшнего дня раздулся до неимоверных размеров, когда вышел Рыцарь, но теперь тонкое иголочное жало грозило разрушить его хрупкую красоту. Мими ощутила его укол где-то под сердцем, и острая боль пронзила ее так неожиданно, что она непроизвольно схватилась рукой за сердце и облокотилась на диван.
- Ты чего? Все хорошо?
- Где Лия? – повторила она уже совсем другим тоном, услышав который Рыцарь захотел убежать далеко-далеко и спрятаться под юбку Василисы. – Где она? Почему она не выходит меня встречать?
- Сядь... – тоже напряженно повторила Ирья.

А всего лишь десять минут назад все было спокойно.
- ...ну а что мне было делать? Знаете, когда вы в каких-то чигирях, и вас хотят сжечь, потому что принимают за ходячий труп, еще и не такое сбрешешь!
Ирья хмурилась, но смех сдержать было трудно .
- Ходячий труп! Нет, ну до чего же популярна в народе эта история!
- Ты про царские знаки расскажи... – подмигнул Рыцарь.
- Какие знаки?
- Да ну неудобно...
- Чего там неудобного? Штаны снимать тебе удобно было, а тут вдруг неудобство.
- Нет, ну вы меня просто заинтриговали, рассказывайте теперь!
- Да, блин, когда меня к стенке приперли, я возьми и сбрехни, что раз уж я принцесса, то  у меня и царские знаки есть. Думаю, все равно шрам на жопе присутствует, так почему бы ему не быть знаком?
- Что присутствует? – выпучила глаза Ирья.
- Кхм... потом покажу. Короче, мне там подогнали бабку, сказали, что она ведьма, и она в этих царских знаках разбирается, как я в объедках. Ладно, думаю, пропадать, так с музыкой, и ткнула жопой ей в нос. Смотри, мол, на свои знаки. И что вы думаете, мои знаки были признаны самыми царскими из всех царских! После этого я подумала, что раз люди так глупы, то почему бы мне не стать принцессой.
Они хохотали так, что стены в домике тряслись – давно этот дом не слышал смеха и не видел столько веселья. Чайник ворчал на плите, часы громко тикали на серванте, и люди смеялись, смеялись, пока удар руки баронессы не разрушил их маленький теплый мирок.
Этот стук прозвучал, как гром посреди ясного неба. Никто из них не знал и не мог ожидать Мими в этот час, но каждый из них почему-то замер и испугался.
- Кто это?
Ирья пожала плечами. Ундина побледнела и схватила со стола кусок сала, спешно запихав его в рот и начала жевать. Желтоватый синяк ее ходил туда-сюда в такт движению челюстей, и вид у нее был комичный.
- Через забор посмотреть хочет, наверное?
Ирья снова с удивлением взглянула на эту девочку, которая, казалось, знает о их жизни куда больше, чем они сами. И правда, Рыцарь вышел через огород, обошел дом кругом и осторожно высунулся с другой стороны, из-за черемухи. В дверь стучал маленький человек, закутанный в плащ, но несмотря на его одежду, Рыцарь мгновенно узнал его и ужаснулся. Стараясь ничем не зашуметь он пробрался обратно и без звука, одними губами выдохнул:
- Прячься! Это Мими...
«Прячься», разумеется, относилось к Ундине, да та и без него поняла, что тут немного лишняя. Новость о том, что сумасшедшая баронесса явилась сюда, привела ее в ужас. То, что Мими ехала повидать Ирью, ей как-то в голову не пришло, Ундина решила, что баронесса явилась сюда, чтобы выбить ей второй глаз или вовсе убить на месте, поэтому она вскочила и заметалась по кухне, как подорванная.
- Тссс.... Тсссс... – пыталась урезонить ее Ирья, но безуспешно. Стук повторился, и одурелая от ужаса Ундина едва не попыталась влезть в печку. – Куда? Самосожжением будешь в другом месте заниматься! Быстро в... в...
Ведьма беспомощно оглянулась, соображая, куда бы всунуть эту кобылицу, но никакие серванты ее габаритов явно не выдерживали. Кабинет! Точно, в кабинет!
- Тихо, прекрати метаться! За мной! – и она с проворством, неожиданным для старой женщины, выскользнула на цыпочках из кухни. – Сюда!
Так Ундина оказалась в кабинете ведьмы, в котором столько времени мечтала побывать. Обстоятельства были не самые приятные, и даже щелкнув щеколдой изнутри, она все равно чувствовала, как ее руки трясутся. Если баронесса войдет сюда и увидит ее тут, она поймет, что тогда встретилась с самозванкой, и тогда... ой... Ей виделось, как хрупкая Мими одним пинком выбивает дверь, заходит внутрь строевым шагом и отрывает ей голову. Ей-богу, слухи о свирепости баронессы были несколько преувеличены.
Вот же судьба-злодейка: теперь, когда появилась возможность все осмотреть в кабинете ведьмы, самой Ирьи ДеГрассо, Ундина даже и думать об этом забыла. Никакие стеллажи с книгами и документами, никакие таинственные ингредиенты, никакие символы на полу и даже знаменитый живой скелет не могли привлечь ее внимания, потому что в гостиной рыдала баронесса Ферро. Она рыдала!
Было в проявлении ее чувств что-то до такой степени непривычное, что даже казалось неестественным, и Ундине хотелось кинуться к ней, успокоить, сделать что угодно, главное, чтобы она перестала. Замерев у замочной скважины, она затаила дыхание, прислушиваясь к происходящему.
- Где Лия? – пальцы Мими похолодели. Она непроизвольно схватилась за воротник, будто ее душили. Возбуждение, владевшее ею весь день, теперь отхлынуло, да так мощно, что ей показалось, что из нее всю кровь выпустили. Тело помертвело, губы одеревенели, и ноги приросли к полу. В кончиках пальцев как-то неприятно закололо, и она вся задрожала от сильнейшего озноба.
- Мими, я прошу тебя, сядь... – Ирья тоже струхнула, глядя на нее. Да кто угодно бы забоялся, чего уж тут говорить. – Нам надо поговорить.
- Ее нет, правда? Вы все наврали? Она не вернулась?
- Ее нет.
Баронесса Ферро рухнула на диван помимо своей воли – ноги не держали. Рыцарь даже не успел ее подхватить, и она плюхнулась совсем не по-баронски. Ирья собрала в кулак всю свою волю и заговорила, еще не очень представляя себе, как будет объяснять ей ситуацию.
- Знаешь, тут не все так просто. Тебе сказали, что принцесса воскресла, да?
Ответа не последовало. Мими сидела на диване и тяжело дышала, терзая свой ворот. Дикая, невыносимая головная боль застилала ей глаза, она даже Ирью не могла толком рассмотреть.
- Мне тоже так говорили, но Рыцарь, который, кстати говоря, приехал за два часа до тебя, прояснил ситуацию. Держись, моя девочка, но ты должна посмотреть в лицо правде: Лия умерла. Это случилось много лет назад, и это действие нельзя ни вернуть, ни отменить. Да, легенда гласит, что мертвая принцесса вернется в свою страну и тогда растает снег, и все вернется на круги своя. Да, там говорится, что она умрет три раза, но между нами, ведьмами, это не под силу одному человеку. – Ирья сделала предостерегающее движение. – Мы все знаем, что в первый раз она не умирала, так что нет никаких оснований надеяться, что она воскреснет после того, как действительно умерла.
Рыцарь наступил ей на ногу уже два раза, но ведьма в риторическом пылу даже не заметила его предостережений. Тогда ему пришлось подать голос.
- Ирья...
Никакой реакции.
- Ирья...
- Что?
- Хватит. Мими, прости, но никакой Лии нет. Вернулась принцесса, но это не Лия. Лия мертва.
Мими побледнела как смерть и схватилась за сердце, перепугав еще больше и без того испуганную Ирью.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Так значит, вы поступили, как ярмарочные мошенники? Как вы могли... – голос ее потерял краски, - Как вы могли... как вы могли... как вы могли...
Словно сломанная шарманка, она повторяла одну и ту же фразу. Другие слова в ее сознании не удерживались.
- Как вы могли так поступить со мной? Это бесчеловечно... Как вы могли...
- Мими, успокойся, пожалуйста. Я сейчас тебе отварчик сделаю, ты посиди пока, подыши по системе йогов. Все это только кажется ужасным, но на самом деле, если разобраться, то ничего плохого не случилось.
Взгляд баронессы Ферро, брошенный на ведьму, был настолько диким, что и слов бы подходящих не нашлось, чтобы выразить ее чувства.
- Вы сошли с ума. Я никогда, слышите, никогда не допущу, чтобы над именем Лии глумились.
- Да никто не глумится над ее именем, что ты такое говоришь?
- Я же сюда летела. Я верила, что увижу ее. С самого Панаша я преследую ее, а она все время от меня ускользает. И, что самое главное, никто ее не видел и не мог описать. Про Рыцаря мне все рассказали, а ее никто не видел и не слышал. И как же вы умудрились скрывать ее отсутствие?
- Эммм... – Ирья не могла слов подобрать. – Она не отсутствует...
- Это как?
- Ну... слушай, давай ты рассказывай, это твоя идея! Я вообще пошла отвар поставлю!
Раз уж Ирья так психанула, то было отчего. Рыцарь почувствовал, как будто его бросили одного в атаку.
- Это не я придумал. Это вообще никто не придумывал, так получилось, причем, в основном из-за тебя.
- Что?
- Припомни-ка, не было ли в твоей жизни случаев, когда ты была предельно откровенна, рассказывала о Лие, о себе так, словно впускала кого-то в свою жизнь?
- Ты это о чем?
- Вспомни, напряги память. Наверняка такой случай был, и даже не один.
Мими подумала – вообще-то она никогда не откровенничала, особенно о Лие. После ее смерти ей были более-менее близки три человека: королева Вильгельмина, служанка Аня и король Марк. Более ни с кем она разговоров не вела.
- Случай был, но при чем тут я?
Рыцарь присел рядом и стал рассказывать тихим спокойным голосом, как ребенку читают сказку. Он хотел ее успокоить и заставить слушать.
- Не помнишь ли ты, как однажды приехала в убогую деревню, где засела на всю ночь разговаривать с неким молодым человеком. И говорили вы, вернее ты, так подробно и ярко, что твои слова не пропали даром.
Голову Мими снова стянуло обручем. Сильная опоясывающая боль мешала ей думать, и выжимала слезы из глаз. Она даже говорить затруднялась.
- Неужели король проболтался?
Рыцарь отрицательно покачал головой.
- Ваш разговор слышал кое-кто еще. Это был ребенок. Крестьянский ребенок, девочка, которая лежала вместе с маленькими братьями за занавеской.
- И что?
- Она впитала каждое твое слово, она росла с ним, она жила тем, что тогда услышала от тебя. А потом деревню скосила чума. Все умерли, кроме этой маленькой девочки, которая с тех пор скиталась по миру, крала, бывала бита, голодна и часто не знала, где преклонить голову. У нее никого не было в целом мире, но когда жизнь становилась невыносимой, она вспоминала тебя и принцессу, она жила вашими жизнями. Только поэтому она не сошла с ума, не умерла и не упала на дно. Ты, сама того не зная, дала человеку свет в жизни, помогла выплыть.
Ирья, наполовину высунувшаяся из кухни, аж заслушалась – хорошо заливает, душевно так. Вот надо было его с самого начала поставить говорить, тогда бы Мими не бесилась. Мужики они такие, особенно всякие пожилые плохо обеспеченные рыцари. То-то он и Василисе мозги запудрил на раз-два.
- И вот эта девочка выросла. Судьба привела ее в придорожный кабак, где она работала за еду и крышу. И тут, в один прекрасный день, в ее кабак приходят... как ты думаешь, кто? Правильно, те самые мужчина и женщина, которые однажды разговаривали в ее доме, и которые изменили ее жизнь. И что она слышит? Продолжение истории. Как ты думаешь, что она должна была почувствовать?
- Постой. – Мими остановила его коротким жестом. – Это подавальщица из пивной?
- Эээээ... – Рыцарь подумал, что сейчас, пожалуй, удачный момент для того, чтобы предъявить Ундину. – Она здесь, и если ты хочешь на нее посмотреть, то я ее позову.
Голова у нее болела все сильнее и сильнее, уже и зрение почти полностью исчезло, так что Мими совсем не была уверена, что хоть что-то увидит. Сознание ее затемнилось, она очень плохо соображала, и зря Рыцарь принял судорожный кивок за знак согласия. У нее просто случилась легкая судорога. Но, к несчастью, старик истолковал его неверно, и кинулся к двери кабинета.
- Сейчас я вас познакомлю. Она очень хорошая девушка, правда, она тебе понравится. Хотя вы в общем-то уже знакомы...
Щелкнул ключ, и Ундина шарахнулась во тьму.
- Ты где? Пойдем, я представлю тебя Мими, - он говорил шепотом, так силен был пережитый страх.
Ундина судорожно замотала головой.
- Нет, не пойду!
- Ты чего? Идем, все в порядке.
- Нет! Она меня убьет!
- Не убьет. Пошли!
И он вытолкал упирающуюся и красную, как помидор, Ундину в гостиную. Та сопротивлялась, как могла, но вылетела на свет лампы прямо на середину комнаты, туда, где сидела в кресле баронесса Ферро со странным лицом.
- Драссьте...
Сейчас страшная Мими выглядела совсем по-другому. Шапки на ней больше не было, и Ундина увидела постриженные под пажа каштановые волосы с сильной проседью, и это почему-то резануло ей сердце. Баронесса сидела на диване в какой-то нелепой позе, но не меняла ее. Лицо было бледным, и на нем жили только огромные карие глаза, взгляд которых почему-то неловко обернулся и уставился на Ундину. В какое-то короткое мгновение в них мелькнуло узнавание, и Ундина едва не навалила в штаны от страха. Но вместо того, чтобы подняться и прикончить ее на месте, баронесса вдруг жутко скривилась – не то от отвращения, не то от злорадства. Ей никогда не приходилось видеть подобную гримасу: один угол рта скошен вниз, а второй приоткрылся не то в злобе, не то в ярости, перекроив красивое лицо в невыносимую гримасу.
- Аррррргххххффф... – вырвалось из открытого рта Мими. Глаза ее снова метнулись в сторону, и замерли где-то на серванте. Взгляд был пустым и черным. Ундина смотрела на нее и ей становилось все страшнее. Но она не могла отвести взгляда.
- Мими, не буянь. Тебе нужно познакомиться с Ундиной поближе. Встреча на тракте не считается, она на тебя не в обиде.
- ААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!! – вдруг раздался крик. Но кричала не Мими, это вопила Ундина, совершенно не контролируя себя и даже затопав ногами, словно в припадке.
- Что? Что случилось? – с кухни прибежала Ирья. – Чего ты орешь?
- Она! Она! Посмотрите на нее!!! – Ундина все так же топала ногами и указывала на баронессу, которая внезапно почему-то посинела и начала валиться на бок.
- Мими! – теперь уже завопила Ирья и подхватила ее, не давая упасть. Скрюченное тело ее так и не распрямилось. – Да помогите же вы, чего вылупились!
Все вместе они положили ее на диван, так она и лежала, с жутко перекошенным лицом.
- Что это с ней?
Ирья наклонилась над женщиной:
- Мими, ты меня видишь? – ничего не выражающие глаза сфокусировались на ее лице. – Видит. И слышит. Ну-ка улыбнись. Давай, улыбнись мне, девочка!
Что за дикая просьба в такой ситуации? Но Ирья продолжала настаивать, и несчастная баронесса попыталась изобразить что-то, но ее гримаса только стала резче.
- Зачем вы заставляете ее улыбаться? Ей же плохо! – почти завопила Ундина. – Сделайте же что-нибудь, вы ведь ведьма!
- У нее не работает левая половина тела. Это инсульт. – Ирья выскочила в кабинет, а Ундина почти сползла по стене печки и села на полу, обхватив руками голову. Испуганный Рыцарь стоял и не знал, что предпринять, но на него никто не обращал внимания.
Ирья вернулась с какой-то склянкой, потом метнулась на кухню, принесла свой свежий отвар и накапала туда этой дряни.
- Да, ты знаешь, что это такое. Пей. Сейчас тебе это не страшно.
Но даже выпить Мими толком не могла, отвар расплескался по ее подбородку и груди. Ведьма взяла чашку и стала поить ее, как маленького ребенка. С каждым глотком кожа вокруг ее глаз синела, они словно проваливались глубже, но лицо немного выровнялось, жуткая гримаса стерлась, и баронесса Ферро стала похожа на саму себя, только на двадцать лет старше. Она состарилась за несколько минут.
- Это инсульт. Какие же мы идиоты!
Ведьма была не просто расстроена, она была сбита с ног. Рыцарь не мог припомнить другого случая, когда бы Ирья ДеГрассо так растерялась.
- Она поправится? – тихо спросила Ундина.
- Сейчас только случай может решить дело в ту или иную сторону. Я даже не знаю, что предпринять.
Она замерла, положив ладонь на лоб Мими, и глубоко задумалась. Никто не решался ей помешать, потому что от ее искусства сейчас зависела судьба баронессы. Ирья подумала, а потом поднялась и вышла в кабинет.
- Девочка, помоги мне.
Ундина вошла в кабинет, испуганная, что ей придется еще и прислуживать ведьме, но та сказала просто:
- Принеси дров с кухни, а потом жбан воды захватишь.
Это она могла, даже сто раз, главное, чтобы баронессе полегчало, и ее лицо снова стало прежним. Да пусть она мне хоть собственноручно глаз вырежет, лишь бы поправилась! Желая показать свою удаль, Ундина принесла требуемое за один раз, но героизма никто даже не заметил – Ирья была занята какой-то книжкой.
- Положи туда, где руны. Это я про дрова, а жбан поставь рядом с треногой.
На треногу взгромоздился котел, в который Ирья плеснула пару ковшей, и они почему-то сразу стали черными, как то самое зеркало в прихожей. И тут ведьма вспомнила о ее присутствии:
- А ты что тут забыла? Ступай прочь, да дверь за собой закрой.
Ундина пошла прочь, как побитая собачонка. Все из-за нее – не будь ее, баронессу не хватил бы удар, и все было бы хорошо. Ну почему она тогда не померла от чумы вместе со всей деревней? Сколько уже от нее беды вышло, а сколько еще выйдет? Она чуть не плакала.
В гостиной по-прежнему лежала баронсесса, так, как ее и положили. Ундине подумалось, что ей, должно быть, неудобно так лежать, и надо бы что-то сделать. Судя по тому, что Рыцарь куда-то исчез, делать это предстояло ей самой. Она осмотрелась и заметила открытую дверь Ирьиной комнаты – там должна быть подушка, и что-нибудь, чтобы уложить ее поудобнее.
Ундина скользнула туда, замирая от собственной наглости, и взяла подушку и небольшой пледик, которым накрыла Мими, когда взгромоздила ее голову на большую перьевую подушку.
Мими не издавала ни звука, только следила за ее движениями своими большими глазами, полными боли. Ундина очень старалась, но ей все равно казалось, что она все делает плохо.
- Я хотела, чтобы вам было удобнее... – она не знала, что еще сказать, так и стояла дурнем. Ей было очень страшно. Она смотрела в ее лицо и чуть не плакала.
- Простите меня, - тихо сказала она Мими и погладила ее руку, -  я не хотела никого обманывать, так получилось. Я бы хотела, чтобы вы поняли меня. Я буду очень надеяться, что вы выздоровеете. Если бы у меня была мама, я бы хотела чтобы она была такая как вы.
Взгляд карих глаз остановился на Ундине, секунду они смотрели друг на друга, а потом Ундина выбежала прочь. Словно могучим порывом ее вышвырнуло в утреннюю сырость. В полумраке внутреннего двора стояли и похрапывали кони, не ведая какая беда только что приключилась.
Ундина подошла, обняла свего коня за шею и горько заплакала.