Пролетарская пастораль

                В  отношения не должны вноситься элементы флирта,
                ухаживания,кокетства
                9-я заповедь революционного секса

  Ах, как нестерпимо жгуче любил я эту сучку! Хотя, казалось бы, какая может быть любовь между комиссаршей и рядовым бойцом рабоче-крестьянской армии. Да вот, однако же, случилось. И было это в те времена, когда мы уже выгнали с нашей земли всех интервентов; да и беляки  сбежали с ними за моря. Но не все, много их растворилось среди народа, и особенно по сельской местности, да исподтишка продолжало мутить воду, сбивая тёмную деревенщину с толку своим контрреволюционным  призывом: -"Земля крестьянам".  Вот и кинули нас на фронт борьбы с несознательным элементом.
    Я-то, конечно, мало что в этом соображал, хоть и пролетарским своим чутьём видел контру насквозь, да был в этом деле не особенно активен. Больше всего меня интересовали комиссарские прелести; а уж она-то, моя голубушка, знала толк в классовой борьбе. Иной раз настолько разойдётся, агитируя за советскую власть, что кое-кого особенно не сознательного,  да и пришьёт на месте с горяча из своего знаменитого маузера. Уставала, конечно, иной раз чуть ли не до истерики! Но была у неё душевная отдушина. Бывало устроится, где-нибудь в местечке, скрытом от глаз людских, достанет из заветного своего баула лист картона и что-то на вроде карандашей да начинает рисовать. А я - тут как тут - рядом со своей разлюбезной; возьму её стреляный маузер, разберу его на части, да нагар-то чищу тщательно, до зеркального блеска нарезов ствола;  а уж потом протру детали насухо, да смажу их тоненьким слоем масла; соберу, проверю в незаряженном состоянии, чтобы не подвёл в нужную минуту. И делаю всё это не спеша, с чувством, словно бы милую свою ласкаю, а сам поглядываю на неё и уже примечаю, как на чистом листе проступает её картинка: зелёненький лужок, овечки, и барышня нежная присела на травку да трепетно так устремлена вдаль, словно не замечает пастушка, который уж тянется к ней, готовый не грубо взять её за жопу, как всегда хотелось бы мне самому обнять саму художницу, а изящно так привлечь к себе за гибкую её талию. А только что нарисованная барышня отставила  так манерно свой локоток, как бы отшивая пастушка, д а свободной-то рукой взмахни себе, словно лебёдушка, чтобы ладонью своей тонкой прикоснуться ко лбу, вся в избытке чувств.- Ах! - выдыхают губки бантиком, а глазки смиренные опущены долу – безнадёжно моля - уйди, мол, противный!  Или как там у благородных говорится в этом случае. Хоть я вот этого и не знаю вполне, но чувствую, что былое моё нетерпение схватить комиссаршу, повалить где придётся и засадить ей по самое... Да ладно!
    Вот что значит искусство - хотеть-то я хочу, а душа и без того млеет - хорошо ей, благостно. И ведь - сколько уж картин нарисовала комиссарша - то знаю только я, а вот где она хранит их в боевой обстановке - не ведомо и мне.
   
    Да только случилось однажды и комиссарше моей быть сражённой предательским выстрелом из обреза. Конечно, деревню, где это произошло, прибывшие мои товарищи по оружию разнесли  по кочкам. Но всё же, думаю я, что какая-то контра могла и уцелеть. И уж она-то, озверев,  отыщет картины моей  ненаглядной, да уничтожит их все, лишив народ в светлом будущем наслаждения, которое и я уж не смогу больше испытать. Потому-то всё, что остаётся мне теперь - это бдительность и беспощадность...



    ...С какого перепугу привиделось мне вся эта история, да не в болезненном моём воображении, а элементарно во сне, да со всеми подробностями игры чувств.  Хоть давно уж не люблю я посторонних девушек, может быть из-за осторожности своей, потому что знает моя душа о том, что какое это бедствие - случайная любовь.
Да!

Какое бедствие - случайная любовь!
Не та, что состоит из быстрых пенетраций
На стареньком, продавленном матраце...
А та, случайная, когда ударит кровь

- Заметив Её издали, взглянуть  в  глаза и умереть
Для всякой суеты и вожделений.

Она составлена из трепетных мгновений.
Шагов. Сойтись и разойтись. И всё - Её не встретишь впредь.

Как падший метеор, гори теперь в звучащем небе
Синкопами, капризным затуханьем терций.
Оставив знак беды в кричащем сердце: -
А было ль это всё? Иль так в реал приходит небыль?!

     Ну, с девушками всё ясно у меня. А вот бойцом побывать и подавно не случалось много лет.
     Последний раз на казарменное положение забросила меня судьба в год избрания президента Союза.
     Уж какой тогда был шухер! Куда катится наша жизнь - не знал, кажется, никто. Конечно же, хотелось чего-то хорошего, но опыт жизни подсказывал, что не бывает просто так. За всё хорошее надо расплачиваться так, что былое плохое в результате покажется раем земным.  Все, кто мало-мальски  стоял над народным болотом, успевали урвать частицу власти и возвысится над толпой ещё как можно больше.
     Как удалось тогда военкому подловить отца трёх детей на трёх же месячную переподготовку офицеров запаса - надо бы спросить у него. А набралось нас, невольников судьбы со всех краёв забайкальского военного округа, около трёх же десятков. Все одного возраста, мы были люди не рядового полёта – крепкие специалисты, руководители, преподаватели вузов, вообще - не без опыта жизни среди людей к тому же не лишённые и красноречия. Этим последним мы обезоружили командиров учебного соединения, так что они прекратили донимать нас военной наукой - делайте, что хотите, только уж сами, пожалуйста, правильно заполняйте журнал занятий, да своим поведением не доводите дело до чепэ.
    Старались мы держаться из последних сил , и выходило что все мы один другого сознательнее да дисциплинированней - проживали мы всей командой в сакральной комнате одного из полков, не особенно рассчитывая на развлечения.
    Самым распространённым из них был просмотр порнухи, который устраивал некий  предприниматель, имевший связи в, действительно, офицерской среде части.
    С наступлением темноты к забору части подъезжал автомобиль с оборудованием. Суточный наряд встречал коробейника и перетаскивал телевизор с видаком на пятый этаж одной из казарм. Там, у входа в спальное помещение выставлялся стол с видео комплексом; вокруг его амфитеатром размещались зрители, причём впереди лёжа располагались сержанты и старики, затем на табуретках - восседали офицеры дежурных служб и вообще холостяки-командиры; дальше -  стоя - авторитеты солдатской среды, а в задних рядах - солдатское чмо. Последние, чтобы иметь возможность увидеть сцены, выстраивали пирамиды из табуретов и уж на них громоздили самих себя.
     Когда на экране телевизора возникали особенно впечатляющие кадры, зрители с пирамид теряли контроль над собой, равновесие покидало их, и с грохотом валились и люди и табуреты в одну не малую кучу.
 - Нажмите "Паузу"! - доносились из свалки вопли неудачников.

   Да тут не только "паузу", а вообще "стоп" сказал я себе - после пары таких просмотров. Больше я туда не ходок. И без того уже всё существо моё было переполнено желанием обнять свою покинутую подружку.  Уж нам-то никакая "кама" не указ, хоть " сутра", хоть в обед, хоть вечером.
    Но, видимо, интересы обеспечения обороноспособности государства требовали поместить нашу команду в зону воинского воздержания, возблагодарив нас за такие лишения присвоением очередного  звания "капитан".

    Четверть века прошло с той поры, и, видимо, последствия того воздержания от порока проявились  нынче таким вот сновидением на тему фантасмагорической пасторали. А иначе - откуда чему взяться-то?  Да, неисповедимы пути воздействия подсознательного.
;18.;09.;2017  01:20:05