Глава 1. 7. Явление

Елена Прекрасная
Повесть

На мне сбывается реченье старое,
Что счастье с красотой не уживается.

И.В. Гёте

Часть I
Тетушка

Он показывал Филипу пошлый, вульгарный Париж,
но Филип глядел на него глазами, ослеплёнными восторгом.

У.С. Моэм


Глава 7. Явление

Очнувшись от ночного морока, девушка почувствовала озноб. Ей вдруг сильно, до тоски, захотелось на свет и в свет, в дом Энгельгардта, где российская знать устраивала музыкальные вечера и бал-маскарады, вновь вышагивать полонез рука об руку в первой паре с государем Николаем Павловичем. Ах, этот взгляд царя — его нельзя было выдержать, но от него нельзя было и оторваться!
— День добрый, ненаглядная! — услышала Елена, и от неожиданности вздрогнула. Она так погрузилась в свои мысли о чем-то нереальном, что не заметила, как рядом с ней оказался Модильяни. Амедео был небрежно элегантен, но и изрядно пьян. В руках у него была всё та же синяя папка с рисунками и бумагой. Но на сей раз карандаш в зубах художник не зажимал. Елена улыбнулась.
— Что улыбаетесь, Елена Прекрасная? — спросил Модильяни и взглянул на себя в зеркало. — А, карандаша во рту нет! Вот! — Он показал руку, в которой держал карандаш. — Позвольте запечатлеть. Вы как змейка. Змея подсказала мне, давно уже, как вести карандаш, чтоб не испортить черты красавицы. Такой, как вы.
Художник уверенными, гладкими движениями тут же нарисовал портрет Елены. Она была похожа и не похожа на себя. В ней появилось нечто значительное и исчезло сиюминутное. Было в ней и что-то пленительно-змеиное, беспокоящее взгляд.
— Будете моей моделью? — небрежно, как само собой разумеющееся, спросил Амедео, оценивающе переводя взгляд с рисунка на Елену и обратно. Неясно было, что он оценивает — портрет или натурщицу. Но, похоже, остался доволен обоими. Елена не отвечала. Художник воспринял ее молчание как согласие.
— Для начала неплохо побывать в Египетских залах Лувра, окунуться, так сказать, в воды Древнего Нила. Ваша внешность оттуда. Вы не Клеопатра, но в вас есть ее замес. Не сочтите это за лесть, — буркнул недовольно он, заметив, как девушка улыбнулась вновь. Она же улыбнулась тому, что знала о том, что Моди пригласит ее в музей Лувра!
— Царица, если помните, любила змей до гробовой доски. Возьмите портрет. Вот моя подпись. Когда-нибудь ваши внуки станут богачами, продав этот листок.
У Елены на глаза навернулись слезы.
— О, да вы чувствительная! Абсент? — Моди разглядел бутылку темного стекла на полке.
Елена отрицательно покачала головой.
— Жаль. Ну, так как, идем? Случайно не знакомы с русскими, они недавно в Париже. Кажется, Анна и Николай.
— Не имею чести быть знакомой с ними! — У Елены задрожала нижняя губа. Она безотчетно почувствовала угрозу в имени «Анна».
Пара отправилась во дворец.
Амедео то отрывисто, то нараспев читал стихи Бодлера, комментируя их:

«Свершая танец свой красивый
Ты приняла, переняла
Змеи танцующей извивы
На тонком острие жезла…»*
_____________________
* перевод с французского Эллиса.

— Змеи танцующей извивы на тонком острие жезла — какой образ! — восклицал художник. — Попробуй, нарисуй!
Елена смятенно перебирала строки, которые приходили ей в голову и тоже слагались в стихотворение. «Карандаш и абсент в стакане… В папке синей берет Модильяни… Чистый лист, рисует на нем… Абрис в память встречи случайной… Контур чей? Но скрыто то тайной… Во сне он абсентом рожден…» Девушку лихорадило. Озноб не прошел.
— О, я увидел. Я вижу эту змею, — продолжал Амедео. — Ко мне? — Он положил руку ей на плечо. — Готова позировать?
«Обними его!» — змеей скользнул ей в уши шепот, от которого девушку стала бить натуральная дрожь.
Елена была готова.

Рисунок из Интернета