Джафар

КАКОЙ чёрт меня дёрнул через Туркмению поехать до каспийской переправы и морем в Баку?! Наверное, великая радость: по очереди за три тысячи сто рублей новенький «ушастый» «Запорожец» достался.
Позднее эта машинка великолепно себя вела на серпантинах Большого Кавказского хребта. А до того (почти у переправы) зачихала в песках: карбюратор засорился.
Пустыня. Капот поднят. Чищу жиклёры. От асфальта марево. Пот градом. По дороге - цок, цок, цок. Это туркменский аксакал на ишаке поравнялся с моим авто.
- Ассалам, алейкум!
- Ваалейкум ассалам, акя!
Дальше все по-тюркски, но смысл такой. Спрашивает проезжий, какие проблемы, чем помочь, есть ли у меня вода, не голоден ли.
Нет, говорю, проблем. Спасибо, говорю. Но старец разворачивает трудягу-ослика и делает знак: подожди! Цок-цок-цок - помчался назад к своим саманным строениям, что в километре ещё хорошо видны были за барханами.
Карбюратор чист. Двигатель задышал ровно. Самое время по газам ударить. Вижу, «цокает» ишачьим аллюром дедулька.
Подскакал. Спешился. Чапан с плеча сбросил прямо на кромку асфальта: «Садись!» Лепёшка, виноградные гроздья, сверху ещё лепёшка - такой «натюрморт» получился. И ещё бурдюк (мешок из овчины), доверху полный холоднючим кумысом. Чашки восточные (касэ) дополнили картину.
Сидели на обочине мы с Джафаром-акя не менее часа. Я ему о себе. Он - о своих. Я о городе моём дальнем. Он - о кишлаке и пастушеской судьбе. Кумыс ещё не согрелся, когда Джафар оставшуюся часть вместе с бурдюком в багажник бросил: будь счастлив, ок юл (счастливого пути, значит)! Обнялись. Ок юл! И поехал я. И он размеренным шагом вслед ишака направил. Скорости разные. Через минуту исчез из виду мой добрый новый друг.
Ехал - думал. И теперь не знаю, зачем в богом и аллахом забытом краю остановился старец возле моего «Запорожца»? На кой ляд сдался ему неизвестный рыжий (это я о себе, прежнем) мужик?
Потом, когда увидел киношного товарища Сухова, напоившего водою Саида и откопавшего его из песка, понял: только добром отвечает всякое добро.
Скорее всего, уже нет в живых моего давнего знакомца аксакала Джафара. Но знаю, верю, дети его и внуки со своих виноградных лоз по сей день щедро снимают солнечные плоды, чтобы делиться со всяким странником.