Его величество синема

ВЫПУСКНИКОМ педучилища я был далеко не самым  лучшим. Но к двадцати годам в родном городе Камне и в сёлах округи за мной уже ходила достаточно большая актёрская известность. Наш народный театр на ту пору процветал, дружил с нами даже государственный Барнаульский театр драмы.
Самодеятельного артиста, дипломированного педагога Сашку Пырьева в горотделе культуры попросили возглавить клуб  совхоза «Октябрь». Хозяйство по сути находилось в городской черте: тракторные «конюшни» с очагом культуры - всего в трёх автобусных остановках от центра.
Для сельского специалиста (для меня, стало быть) совхозная дирекция приготовила сразу два подарка. Квартиру на  выбор в строящемся доме надо было ещё подождать. Зато 700 советских, полновесных рублей реально ждали меня в колхозной кассе, трепыхая всей своей наличностью. Эти деньги предназначались для любых приобретений по случаю открытия свежесколоченного и выкрашенного деревянного клуба для земледельцев пригородного совхоза.
В день приказа о назначении получил я аванс - ровно половину от 80 рублей завклубовского оклада. Ещё получил командировочное удостоверение в краевой центр, куда и махнул следующим утром.
 В Барнауле фантазии мои остановились на гавайской гитаре. Ума не приложу, зачем её купил: плохо играю даже на обычной семиструнке. Купил баян, что вполне объяснимо: лучшая забава для клубных посиделок.
А вот о следующем «приобретении» расскажу особо. В краевую филармонию я в тот день забежал просто к старшим друзьям, нашим же выпускникам, повидаться да хвастануть корочками «заведующего». Хвастанул и стал рассказывать, как проматываю казённые деньги. В ту минуту и познакомили меня земляки-организаторы гастрольной афиши Алтая с гостьей из столицы. Это была Галина Ермолаевна Сергеева...
Отечественный кинематограф, все знают, начинался с немых, чёрно-белых лент. Но тогда, в 1966 году, я ещё не знал, кого сопровождал в свой Камень из краевой филармонии, какую звезду «великого немого» кино заселяю в совхозную гостиницу.
Конечно, знал, не раз видел «Пышку», как и «Броненосца Потёмкина!» Конечно, льстило, что четыре часа по бездорожью тряслись мы на «Победе» госфилармонии и болтали в пути с известной миру актрисой. Но мог ли я предположить, что на открытии совхозного клуба две сотни простых земледельцев, как один человек, встанут и взорвут зал овацией при одном лишь выходе на сцену Галины Ермолаевны.
Получалось, что я до того шквала, до той бури аплодисментов лишь корчил из себя интеллигента. Настоящими ценителями и знатоками родного российского кино оказались хлеборобы, доярки с сельскими механизаторами и конторскими тётками.
И вовсе «на лопатки» уложил меня парторг, признанный «сухарь» и, видимо, за казённое поведение прозванный «валенком». Этот мужичонка, которому по статусу мне было положено докладывать о культурной программе, решительно меня осудил за... скупердяйство!
- Фаина, сука, Раневская, - кричал парторг, - тысячу берёт за свои побасёнки на творческих вечерах!  Она в «Пышке» у Ромма только дебютировала, когда Сергеева уже была звездою. Если ты, Шурик, даже очаровал бабушку и заставил трястись в нашу глухомань по рублю за километр, пойди и разочаруй!
 Не отдашь артистке хотя бы 500 рублей - я не выпущу из гаража еёшнюю «Победу». Тебе филармония башку открутит.
Все обошлось, потому что вмешался директор совхоза. Выписал он премию комсомольскому активу за участие в строительстве клуба на общественных началах. Из этих денег - пополнили мы доход стареющей, почтенной гостьи нашей.
Вечером совхозная элита угощала Сергееву в гостиничном холле. Из тех дружеских посиделок помню, как похвалила меня Галина Ермолаевна за выбор тульского инструмента, показав в работе весь диапазон голосов баяна.
 Она же обновила гавайскую гитару. Дотошному парторгу-валенку Сергеева не сказала ни единого худого слова о Раневской. Только подтвердила с тоскою, что гастрольная пора редко совпадает с порою расцвета в творчестве.
Для угасающих звёзд это чаще похоже на поход в  миру с шапкой по кругу: «Подайте Христа ради...»