Герой Своей Эпохи Глава 19

– Алексей Алексеевич, может всё-таки пусть Стычкин едет, – говорил Громов по телефону Начальнику, – ну или Здычкин, или оба пусть едут.
– Саша, – грозно сказал Начальник, – тебя уже ждут. Хватить хер пинать, в конце концов.
– Опять эта провинция сраная, – негромко простонал Громов, – с этими идиотами попами. Они же вообще бушуют. Причём, в каждой губернии.
– Теперь в одной губернии будут меньше бушевать. Могу с тобой послать машину сопровождения, если хочешь.
Громов посмотрел в окно. Заметил там что-то странное. В небе над московскими домами висела длинная чёрная туча. Такая же, какую он первый раз заметил из окна квартиры Михаила К. Теперь она казалась ещё больше, длиннее.
– Что это там висит всё время в небе? – Спросил Громов вслух самого себя.
– Ты это о чём? – Удивился резкой смене темы разговора Начальник.
–  Да второй раз уже эту хрень вижу. Вроде облако, чёрное, как ночь.
–  Выхлопы какие-нибудь. Не отвлекайся, а?
Громов немного помолчал, снова задумавшись о задании Начальника. Он боролся с собой, чтобы снова не начать сопротивляться.
– Ну? Саша, у меня весь день расписан, и уговаривать тебя работать не входит в мои планы.
– И не надо, – резко и с чуть заметной обидой сказал Громов. – Если захотят, кого убрать, то никто не поможет, – вдруг заметил он.
– С каких это пор ты стал фаталистом, Громов? В любом случае, Покрошин над этим работает. К тому же у меня тоже есть пара мыслей.
– Какие?
– Потом поделюсь. А теперь езжай к священникам. Они там крестами людей по головам бьют.
– Ну-ну. Помолюсь и поеду, – недовольно буркнул Громов.
– Не богохульствуй! Все мы под ним ходим.
– Мы под Паханом ходим, Алексей Алексеевич, – сказал Громов с напускной серьезностью.
– Очень смешно... Езжай, с Богом. Отзвонись потом. Отбой. – Начальник повесил трубку.
– Тьфу, блин, – сказал Громов Пахану, что-то рассказывающему в телевизоре. – Ну, ладненько. Поехали, прокатимся по угодьям.
Он прошёл в свою, давно не проветривавшуюся спальню, где царил полный бардак: не застеленная постель, толстый слой пыли на всех поверхностях.
В шкафу, за пиджаками, рубашками и брюками, в глубине стоял сейф. Введя пинкод, Громов открыл его. Там лежал чемодан с деньгами, подаренный Лизогубом, ещё несколько пачек денег, папки с документами, чёрный «глок» в кожаной кобуре, рядом – отцовский «токарев» и несколько магазинов к каждому пистолету. Громов взял свой уже заряженный «глок», ещё один магазин к нему – на всякий случай. Из папки достал разрешение на огнестрельное оружие.
Не спеша вышел из дома, завёл «кадиллак», положил в бардачок разрешение на оружие и пистолет. Навигатор показывал: дорога до места назначения должна занять девять часов.
Ещё вчера, ложась спать, Громов хотел выехать ранним утром и завёл будильник (вариант с самолётом он отверг сразу), но в четыре утра, отключив будильник, он перевернулся на другой бок и снова заснул. Встав в девять, он выехал в десять. 
Через несколько часов мимо уже пролетали одинокие деревни с покосившимися хибарами, голые чёрные деревья, тающие и разливающиеся грязными ручьями серые сугробы на обочинах шоссе. Безостановочно куря, Громов ехал не девять, а все двенадцать часов.
Яркий свет гостиничного холла ударил ему по глазам. Поднявшись в дорогой номер, он упал на кровать и отключился.
Утром его разбудил телефонный звонок.
– Доброе утро, Александр Сергеевич, – неуверенно поприветствовал его голос. – Старший лейтенант Свиридьянов с вами говорит, глава УМВД N-ской губернии.
Громов громко зевнул и перевернулся на спину.
– Здрасте-здрасте, – сказал он.
– Как вам гостиница?
Громов поднял голову и осмотрел номер. Его взгляд остановился на маленьком холодильнике.
– Бывают и лучше, – сказал Громов. Он скинул одеяло и встал.
– Как вы доехали? Как дорога?
Громов ещё раз громко зевнул. В маленьком холодильнике лежали несколько сэндвичей, небольшая пачка молока, шесть бутылок пива, две стограммовые бутылочки столичной и две такие же с коньяком. Настроение улучшилось.
– Прекрасно доехал, – обрадовался Громов. – А вы собственно, что хотите?
Он достал бутылку пива.
– Я бы хотел попросить вас заехать. Я в курсе, по какому поводу к нам приехал Комитет, – он старательно сдерживал нервную дрожь.
Зажав трубку плечом, Громов открутил крышку.
– А раз знаете, что же ничего не делаете? – Он взял телефон в обратно в руку и начал жадно пить.
– Вот об этом я и хотел бы поговорить, Александр Сергеевич, – замялся Свиридьянов, – но не по телефону. – Он слышал, как Громов жадно глотал пиво.
– Заеду, так уж и быть, поговорим. – Громов прикончил содержимое бутылки.
– За вами прислать машину сопровождения? – Спросил Свиридьянов. – Хотя, я вас уверяю, у нас очень безопасно.
– Давай, давай, присылай. Скоро буду. – Громов нажал на красную кнопку на экране телефона и достал ещё одно пиво.
В душе он долго ждал, пока потечёт горячая вода. Потекла. Но после пяти минут горячий поток начал ослабевать. Громов решил открыть третью.
Позвонил гостиничный телефон, звонили с ресепшена, сообщили: машина сопровождения ждёт. Громов залпом допил пиво. Надев чёрный пиджак и свежую чёрную рубашку, он достал все стограммовые бутылочки из холодильника и сложил их во внутренние карманы серого пальто; туда же отправился и один из сэндвичей. Шагая по гостиничному коридору к лифту, Громов с удовольствием прислушивался к тихому побрякиванию бутылочек в кармане.
На улице было холоднее, чем в столице. Громов укутался в пальто и осмотрел парковку. Подъехала полицейская машина. Вышел сотрудник, представился.
– Вон мой чёрный «кадиллак». – Громов показал на свой огромный внедорожник на парковке. – За ним поедете.
– Лучше вы за нами езжайте, мы мигалки включим, в два раза быстрее долетим, – уважительно предложил полицейский. 
– Ну, или так, – пожал плечами Громов.
Он убрал две бутылочки коньяка в бардачок рядом с «глоком», завёл мотор.
Остановившись рядом с полицейской машиной, он опустил окно и высунулся.
– Где у вас тут магазин, за сигаретами надо заехать.
– Следуйте за нами, Александр Сергеевич, – сказал полицейский.
Мигалки на машине заиграли красным и синим цветами. Полицейские быстро тронулись и погнали по улицам города. Проезжая на красный свет, объезжая машины по встречной полосе, постоянно крякая гудком, они летели по улицам города. Громов подумал, что тут, наверное, всегда так ездят. Он старался не отставать. Привычки к новой машине ещё не было, а потому ему приходилось сильнее концентрироваться за рулём.
Магазин показался Громову каким-то странным, он даже сначала подумал, что он не работает, просто забыли закрыть дверь. Но нет, продавщица сидела за кассой. Прямо в торговом зале лежали мешки с картошкой, в контейнерах – наполовину сгнившие помидоры и огурцы. На полках – пачки отечественных макарон разной длины и формы. На полках напротив – стопки приправ в пакетиках, банки с тушёнкой и  пятилитровые бутыли воды. Все остальные полки пустые.
– Это что у вас тут, вообще? Война что ли? Блокада? – Спросил Громов сопровождавшего его полицейского.
– Вот так у нас тут, – спокойно сказал тот, держа руки за спиной, – и не только тут.
– А где вы жрёте? – Нахмурился Громов.
Полицейский усмехнулся. Громов слышал о чёрных рынках продуктов в провинции, где еда продавалась втридорога или обменивалась на услуги и другие товары. Но он думал, что всё это – сказки либералов, демократов и прочих пидерастов. Мол, навыдумывали, чтобы подлизаться к америкосам обоссаным, распускают слухи, как у нас тут плохо. Громов пришёл в некоторое замешательство. Ну, ладно, подумал он, может этот магазин один такой.
На кассе выяснилось, что нет его любимых сигарет.
– А какие есть? – Спросил Громов в ещё большем замешательстве. Оказалось, что есть только отечественные. Продавщица показала на табачный прилавок. Так и не найдя ни одного знакомого бренда, он с разбитым сердцем, выбрал лучший, как ему казалось, из того, что было.
Выйдя на улицу, он медленно открыл пачку, до конца не веря, что ему сейчас придётся это закурить. Он был разочарован. Такое чувство испытывает ребенок, которому вместо ожидаемой на Новый год игрушки дарят резиновые кеды. Он пустым взглядом осмотрел торчащие оранжевые фильтры. Ему очень хотелось курить, но совсем не хотелось курить то, что было в этой пачке. 
– А, может, есть в других магазинах? – Растерянным голосом спросил он у полицейского.
– Маловероятно. Я таких, какие вы любите, уже давно в магазинах не видел, – сказал он, облокотясь на крышу машины.
Громов вытащил одну сигарету и с брезгливостью осмотрел её, но прикурил. Сигарета тяжело тянулась. Плотный, вонючий дым слоями ложился в лёгкие. Рот наполнялся горечью. Горло саднило. На глазах выступили слёзы, Громов утёр их рукавом.
– Ну и говно, – сказал он; его  лицо исказила гримаса.
Скурив пол сигареты, он кинул её в лужу. Забравшись в машину, он от отвращения и разочарования выпил водку из стограммовой бутылочки. Но лучше не стало: ощущение от вонючей сигареты перебивало удовольствие от выпитого.
Ещё после двадцати минут безумной езды по городу, Громов остановил «кадиллак» у здания управления МВД по N-ской губернии, небольшого, старинного особнячка.
В холле было прохладно. На стене – криво налепленные, отпечатанные на дешёвой бумаге, фото разыскиваемых, видимо, висевшие не первый месяц. Поцарапанный деревянный пол скрипел каждой половицей. Громов подумал, что лучше даже не думать о том, что творится в поселковых и деревенских полицейских участках, если так выглядит здание Главного Управления МВД.
Сразу в глаза бросился красный угол, на удивление в хорошем состоянии: шесть угловых полок; на них на вышитых салфетках – иконы и горящие свечи.
Полицейские, сопровождающие Громова, первым делом направились именно туда, низко кланялись и крестились. Громов прошёл мимо. Помолившись, полицейские встали, как вкопанные, уставившись тупыми взглядами на столичного чиновника. Громов осмотрелся. Хотел убедиться, что остолопы пялятся именно на него. Через мгновенье он понял причину таких пристальных взглядов. Пришлось подойти к углу и перекреститься. Сделал он это, перебарывая сильнейший внутренний протест.
– Второй лучший угол в губернии, – сказал один из сотрудников, глупо улыбаясь.
– А где первый? – Всё произошедшее немного испортило Громову настроение.
Они вошли в узкий, тускло освещённый коридор, ведущий в кабинет к Свиридьянову.
– В здании Гвардии Пахана. Там им чуть ли не храм отстроили, – ответил второй.
Далеко не каждая губерния могла позволить себе иметь отдел Гвардии Пахана. Только самые крупные и стратегически важные: пограничные, нефте- и газодобывающие, энергетически важные, машиностроительные, а ещё те, в которых производили оружие. Именно там гвардейцы занимались устранением угроз государственной и Паханской безопасности.
Громов знал, что в N-ской губернии был такой отдел. Он, как и другие КНОПБовцы, регулярно получал информацию о действиях Гвардии. Но, зная общую информацию о губернии, он не видел особой нужды в существовании здесь отдела Гвардии. Подавлять тут было некого, государственной важности объектов нет, есть пара-тройка заводов. Об угрозе антигосударственной деятельности или безопасности Пахана и речи быть не могло. С местным населением элементарно бы справился имеющийся ОМОН, в каком бы отвратительном состоянии он не был. Отдел Гвардии в этой губернии казался Громову явно лишним.
Весьма скудно обставленный кабинет Свиридьянова был в четыре раза меньше Громовского: похожий на учительский стол, одно пыльное окно с ржавой решёткой, сине-серые давно не крашеные стены. Над креслом Свиридьянова висел портрет Пахана.
Свиридьянов – невысокий, чуть полноватый и простоватый мужичок. Волос на макушке у него было заметно меньше, чем по сторонам, но лысины ещё не видно. Когда Громов появился в кабинете, он встал и, вытянув руку для рукопожатия направился к вошедшему.
– Добрый день, Александр Сергеевич, очень рад наконец-то с вами познакомится. Много о вас наслышан, – с широкой искренней улыбкой сказал он. 
Громов молча пожал руку и скривился в улыбке. Один из вошедших за Александром полицейских взял у него пальто, повесил на вешалку. Свиридьянов отошёл чуть в сторону и пригласил Громова сесть за свой стол на потёртое офисное кресло. Сам он сел напротив, на деревянный стул, видимо, принесённый из местной школы. 
– А что у вас с магазинами? – Спросил Громов, усаживаясь в кресло.
– В каком смысле? – Не вполне понимая смысла вопроса, улыбнулся он, сидя, как школьник перед завучем, – всё нормально.
– Так там же ничего нет, – нахмурился Громов.
– Нам хватает, – пискнул Свиридьянов. 
Дружелюбная улыбка не сходила с его лица. Громов начал рассматривать папки и документы, лежащие на столе. Свиридьянов повернулся к стоящим у двери сотрудникам и сверкнул на них глазами с откровенной злостью, давая понять, что работника Комитета можно было бы и не таскать по местным магазинам, где ничего нет, – прокол с их стороны. Те стояли, понурившись, признавая вину.
– Знаете, – начал Свиридьянов, поняв, что его ответ не удовлетворил листающего бумаги Громова. – Перебои с поставками иногда у нас случаются, завтра утром завезут, я уверен.
Громов покивал.
– Красный угол у вас хороший, хвалю, – сказал он, не поднимая головы.
– Второй лучший в губернии, – просиял Свиридьянов.
Громов поднял голову.
– А первый в отделении Гвардии Пахана? – Спросил он, решив немного поиграть с начальником МВД.
– Да. Им всегда всё самое лучшее достается, – с лёгкой обидой вскинул плечами Свиридьянов.
Громов откинулся в кресле.
– Может, я чего-то не знаю, – начал он язвительным высокомерным тоном, – но я не вижу особенных причин для создания отдела Гвардии Пахана в вашей губернии. Чем они тут занимаются?
– Не могу знать, – отчеканил Свиридьянов.
– Начальник полиции губернии – человек, обременённый властью, – Громов говорил медленно, с расстановками, – по сути, обладающий информацией обо всём происходящем в губернии. Вы на него не похожи.
Свиридьянов вдруг замешкался, нахмурился, открыл рот, вроде бы приготовившись что-то сказать, но потом плотно сомкнул челюсти; его губы снова сложились в улыбку, но уже не дружелюбную, а жалкую.
– Народ счастлив, не митингует? Протестов нет? Как полиция работает? Шпионов много? Хулиганов? Безработных? – Громов задавал вопросы резко, чётко, как врач пациенту. – Или вы тоже не знаете?
– Знаю-знаю, – Свиридьянов даже чуть привстал, но потом опять сел на стул. – Поэтому я и хотел поговорить первым делом с вами. Просто сообщить. Всё у нас в полнейшем порядке, и вам совсем не стоит беспокоиться. Ради чего бы вы сюда не приехали, я уверен, что это совсем того не стоит.
Громов понял, что Свиридьянов знает намного больше, чем расскажет ему. И знает он, что в губернии что-то сильно не так, раз он кипишит настолько, что вытащил Громова первым делом к себе.
– А может я приехал просто отдохнуть? – Громов наклонился и положил руки на стол, соединив пальцы в замок.
– К нам? – Ненатурально усмехнулся Свиридьянов. – Из КНОПБа отдыхать к нам?
Громов посмотрел на него стальным взглядом.
– Вы в церковь ходите? – Спросил Громов жёстко.
– Каждое воскресенье и по всем праздникам, как указал Пахан, – быстро, без запинки ответил Свиридьянов.
– К архиерею Димитрию?
– К нему редко, только по праздникам. Обычно, в местный храм, тут недалеко, – он указал на правую стену.
– А к архиерею Димитрию кто ходит?
– Обычно все из Гвардии Пахана, некоторые начальники из соседних губерний.
– А вы с архиереем Димитрием хорошо знакомы?
Свиридьянов смутился. Он чуть наклонил голову и уставился в пол.
Громов планировал сначала навестить архиерея, а уже потом обрушиваться на местное УВД за их полное бездействие. Но, может быть, визит к местному полицейскому начальнику до встречи с архиереем не такая плохая идея. И дело, вообще, не в местном УВД.
– Идите-ка ребята, покурите, – сказал Громов двоим полицейским у двери.
Те переглянулись и, молча, вышли.
– Но ведь у нас не было никаких митингов или демонстраций, – негромко начал Свиридьянов, – всего-то один ролик был, и то после показа канал оштрафовали, даже в сеть не успел попасть. К нам приходят отдельные жалобы, но…
– Какой ролик? – Перебил его Громов.
– Вы не в курсе? – Спросил Свиридьянов чуть увереннее.
– Я в курсе определенных инцидентов, но не всех, – сказал Громов с тенью злобы.
– Священник Гурунов, – чуть помолчав, начал Свиридьянов, – попал в ДТП. Пьяный в жопу, врезался в машину в соседнем ряду. Угрожал огнестрельным оружием моим сотрудникам, а потом уснул при даче показаний. – Свиридьянов говорил таким тоном, каким говорит человек, понявший полную безнадёжность своего положения.
Громов вдруг вспомнил, что видел заметку об этом на одном из заблокированных информационных ресурсов. Но ему казалось, что это произошло в другой губернии.
– Дальше! – Поторопил он главного полицейского начальника области.
– А что дальше? – Свиридьянов пожал плечами, – заплатил штраф и через неделю забыл, как будто ничего и не было.
– И зачем вы говорите, что у вас тут всё в порядке? Быстро, однако раскололись. – Сказал Громов, доставая из пиджака пачку отечественных сигарет. – Сигареты у вас тут нормальные есть или только это дерьмо?
– Я не курю, – растерялся Свиридьянов.
– А если достать, то где? В магазины-то только зайти погреться можно, – Громов закурил сигарету.
– А вот поедете к архиерею Димитрию, у него и спросите. Он старый друг Патриарха. – Эти два предложения он произнёс с нарастающей злобой. Громов пристально посмотрел на него сквозь клубы дыма. Свиридьянов опешил: понял, что таким тоном со столичным гостем лучше не разговаривать. 
«Как такой, как Свиридьянов, вообще мог стать главой областного Управления МВД», – подумал Громов, глядя на скрючившегося на стуле маленького человечка. Это ведь такая должность, почти безграничные возможности. Показав себя, можно и в столицу перебраться. Пахан всегда поощрял провинциальные кадры. С местной епархией всегда можно задружиться, даже с Гвардией Пахана можно. Они тоже люди. А у этого вон, побелка с потолка осыпается, Всё прохлопал.
– Признаться, я устал, – сказал Свиридьянов. Это была правда. Пожалуй, первая за всё время встречи его с Громовым.– Тут очень сложно работать.
– А вы как хотели? – Спросил Громов, машинально ища пепельницу на столе. Вспомнив, что Свиридьянов не курит, он отряхнул пепел на пол и размазал подошвой ботинка.
– Что вы ещё можете рассказать?
Свиридьянов посмотрел на него исподлобья.
– Да вы не бойтесь, не бойтесь. Я тут – порядок восстановить, – успокоил его Громов. – Мне не нужно, чтобы местный архиерей заказывал убийство начальника МВД губернии.
– А вы не восстановите порядок-то, – чуть помедлив, сказал Свиридьянов.
– Это ещё почему? – Насторожился Громов, не донеся сигарету до рта.
– Не получится. Тут зона какая-то, аномальная, как будто параллельный мир, совсем нереальный. Не будет здесь порядка, ни государственного, ни Господнего. Я пытался. Жизнелев всё слишком поздно заметил. Когда начал противостоять, то… 
– Кстати, – перебил его Громов, – где этот ваш местный, Жизнелев? – Спросил он о губернаторе.
Потом встал, открыл форточку, приготовился выбросить бычок за окно. Но сквозняк сдул оставшийся на сигарете пепел прямо Громову в лицо. Он выматерился и захлопнул форточку.
– Спивается… Я его давно не видел, – грустно сказал Свиридьянов. – Он и решений-то толком не принимает. Большую часть управления города взяла на себя местная епархия. Вон восьмую церковь за год строят. И все за государственные деньги и на государственной земле. Это они ещё до частной не добрались.
От упоминания о спивающемся губернаторе Громов почувствовал сухость во рту от принятого утром алкоголя; он бы выпил ещё одну бутылочку, но нашёл это сейчас неуместным.
– Куда же столько церквей? Неужто, столько прихожан, – осведомился Громов.
– Да почти все под притоны, – монотонно сказал Свиридьянов.
Этого даже Громов не ожидал.
– Под притоны? – Переспросил он.
– Ну, сауны, стрипклубы, иногда казино, бордели,  – пояснил Свиридьянов, видимо, решив, что терять ему уже нечего.
Теперь Громов увидел всю картину. Понял он и настоящую причину, по которой Патриарх попросил помощи у Начальника. Если бы всё открылось, скандал был бы безумный, неконтролируемый. Пришлось бы увольнять всех священников местной епархии, а особенно борзых – сажать. Тогда бы накрылся и отлично организованный бизнес. Видимо, всё стало выходить из-под контроля: местный архиерей не слушался, священники перегрызлись. И вот, по личной просьбе Патриарха, которого стало напрягать неповиновение местных священнослужителей, приезжает высокопоставленный сотрудник Комитета. Всё более или менее, успокаивается, священники притихают, никаких противостояний нет и в помине. Но только на время. Как только Громов уедет, всё вернётся на круги своя: губернатору всё так же будут помогать спиваться, решения за него будут принимать другие, местное УВД всё так же будет пребывать в разрухе. А прикрывать всё это станет опять Гвардия Пахана.
Громов с минуту сидел в полном молчании.
«Что-то не так», – подумал Свиридьянов.
– Да-а-а, – протянул Громов.
– Александр Сергеевич, вы только…
– Не переживай, – перебил его Громов и встал с кресла. – Мне пора, – сказал он. – Может, ещё заеду…
Он взял пальто и быстро вышел из кабинета.