Река Потудань Студия Театрального Искусства

Ты спрашиваешь, понравился ли мне спектакль, а я не сразу нашёлся, что тебе ответить.

Видишь ли, нам ведь нравится, когда нам хорошо? И не нравится, когда плохо или страшно. Ты заходишь в зал и садишься на табуретку практически на самой сцене; садишься так близко, что, словно запах надкусанной луковицы, полтора часа без антракта чувствуешь отчётливый обречённый платоновский страх. Страх одиночества, страх потерь, страх элементарного, тошнотворного и от того ещё более страшного голода. Разве такое может "понравиться"?

А ещё было неловко от пронзительной, колющей в самое ранимое интимности момента. Я люблю танго, но мне всегда неловко смотреть, как кто-то танцует танго. Нет, не на публику, не размашистое сценическое танго, а настоящее. Когда главное остаётся в маленькой точке контакта между мужчиной и женщиной, когда они почти совсем почти и не двигаются даже - а так, просто слушают друг друга, закрыв глаза, в такт музыки. В этом столько интимного, что и смотреть на это немного не тактично. А тут словно то же танго. Но голые. И голодные. И вокруг война. А ты сидишь на табуретке на расстоянии вытянутой руки и ловишь себя на том, что снова и снова отводишь глаза, потому что смотреть на такое неловко даже.

Ты спрашиваешь, понравился ли мне спектакль? Да.