Глава 46. Почему Стреластр охраняем

назад, Заключение. 8-й свет 7-го дня. Глава 45. Свобода: http://www.proza.ru/2017/09/19/342


                – Для чего эта коробка? – спросила Джейн.
                – Чтобы путешествовать вокруг света, – ответила Мэри Поппинс.
                – Чепуха! – сказал Майкл. – Вокруг света путешествуют в аэроплане, на
                корабле. Я точно знаю. Никакая коробка тут ни при чём.
                – Ни при чём, говоришь? – переспросила Мэри Поппинс с каким-то странным
                выражением лица. – Ну так сейчас увидишь.
                Памела Трэверс, «Мэри Поппинс с Вишнёвой улицы»

                Каждый раз, когда Нильс смотрел вниз, ему казалось, что вся земля
                путешествует вместе с ним.
                Сельма Лагерлёф, «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»


    ...А потом пошли они в замок Стреластр, в котором когда-то был детский сад.
Прекрасные и величественные стены его теперь обветшали, пустынными были его строения, и лишь ветер из ущелий своим порывистым дыханием передвигал там из угла в угол пыль и мусор...
    Они прошлись по крепостной стене до угловой башни. Пустынными стали эти места, некогда оживляемые детским ликованием и чистотой...
    Вдруг они услышали из бойниц этой башни невнятный хрип.
    Быстро взглянув друг на друга, они стали спускаться по винтовым и боковым лестницам, торопливо переходить запутанными переходами... Ничкиса вела их.
    ...Это был Горнстор. Кловы, оставляя Стреластр, бросили его здесь, как он и был, прикованным – ещё немного, и он умер бы от жажды и голода. Он даже не мог говорить, только смотрел на пришедших радостными глазами, а они стояли перед ним, и у них по щекам текли слёзы. От него остались буквально кости и перья.
    Ничкиса тут же полетела за Зоркортом и Дальгретом, а Митёк с Бобрисэем стали осторожно поить Горнстора с ложечки тёплой водой. Он едва мог глотать. Потом они освободили его от оков, и он тут же упал на пол, неловко распростерши крылья.
    Потом они раздобыли на кловьей кухне немного подходящей крупы и сварили ему жиденькую кашицу. А Бобрисэй опять заплакал, когда Горнстор, один из великих орлов, носивший его к самым вышним вершинам, после такой трапезы с благодарностью положил ему на плечо свою голову.
    Потом прилетели Зоркорт и Дальгрет.
    И тогда было решено, что Стреластр поступает в обладание им и их роду, а они станут его хранителями и воспитателями в Бобританском детском саду, когда он снова станет действовать. И Великие Орлы радовались этому сами, как дети.
    В казнохранилище они нашли все остальные части многокнижной «Истории Бобритании от её создания» и взяли их с собой. Они несли их бережно, как ребёнка, и им было тепло от её старинных страниц – драгоценный переплёт был с них содран; бегущие кловы унесли всё.
    Кловьи кормилища, располагавшиеся в окрестных скалах, были пусты... Мрачен был вид их, и всюду валялись добела обглоданные кости. Жутко стало им тут, и они ушли поскорей, затворив за собой тяжкие двери. Они вернулись туда потом, чтобы дать покой останкам пострадавших там.
    После того Бобрисэй, Митёк и Ничкиса вернулись в Город. Они так и не стали давать ему какое-либо иное имя, кроме единственно к нему приложимого собственно наименования Город. Потому что он лишь один – Град, все же остальные – его подобия. Даже больше. Я мог бы сказать, что здесь, в Бобритании, центр мира, но всё же я должен прибавить здесь «как бы» – ведь всему предел полагает лишь Творец его... Но во всяком случае можно сказать чуть иначе – что собраны здесь и теперь восстанавливались все четыре стороны света.
    И тогда стали они восстанавливать всё, что было разрушено в этой удивительной некогда и теперь стране. И они руководствовались Книгой и отображением лика этой страны, начертанным во всех строениях и подобиях в Пещерах Бобрегора, а если что им было неясно, то Человек показывал им. А то и Митёк с Ничкисой объясняли.
    Между прочим, не все кловы, клиссы и клааши бежали. Памятный для нас пост икс возле каменной плотины почти в полном составе остался в Бобритании. Набак Череда Заборов оказался замечательным строителем, он был просто тружеником и день и ночь пропадал на стройке. Так что нередко за ним прибегала его жена, чтобы покормить. Он действительно похудел и выглядел очень подтянуто, ну, а ел-то по-прежнему – таковы уж все набаки.
    Бобрисэй особенно подружился с Бэмсом Шваркенбаумом и его семьёй. Правда, он хотел начать называть его полным именем – Бэривэмус, но Бэмс тогда сказал:
    – Да ладно, брось ты, уж такая честь!.. Я, знаешь, как-то привык быть покороче...
    И Бобрисэй это понял, потому что у них между братьями тоже были сокращённые имена. Но он всё равно частенько, когда подходил к дому Шваркенбаумов, прежде шёпотом говорил: «Привет, Бэривэмус!» А потом уже заходил и здоровался.
Бэмс упросил Бобрисэя, чтобы он нарёк имена малышам, которые очень быстро стали проявлять каждый свой характер. И как тот ни отказывался, пришлось согласиться, потому что его стала просить ещё и Тэрпа, и тут уж Бобриан просто не знал, куда провалиться.
    Он назвал их: Эниктир, Эгерсим и Лептиан. Но всё равно в семье – а за ними все остальные – звали их просто Никта, Герси и Лепто.
    И Бобриан, как я думаю, даже и не думал по этому поводу расстраиваться, потому что когда играли дети в футбол (а его всегда звали быть судьёй), он, как и все, кричал:
    – Герсо, не бей по ногам, удалю с поля!.. Никто, хватит симулировать, он тебя не трогал!.. Лепто, зашнуруй бутсы сейчас же! И заправь майку!..
И тому подобное.
    А Бэмсовы двоюродные братья Кляц Шмякенплюх и Вдруг Швеллербум построили себе дома один справа, а другой слева от Бэмса, и часто вечерами они пели что-нибудь трио у костерка, на котором ароматно попыхивал чайник, в котором обычно заваривали чай с мятой. К нему тогда подавали миндальные крендельки и малиновое варенье...
    И Бобрисэй очень любил бывать у них в гостях.
    Клааш Вторник Тыркс-Пыркс тоже обзавёлся семьёй, но остался жить на Плато ежей, близ той самой каменной плотины, которая, если мне не изменяет зрение, цела и по сей день.
    А вот его друг, Фракс Мишт, стал странствующим художником и писателем. Своим вдохновениям он особенно любил придавать форму кратких дневниковых записей, а если изъяснялся стихами, то обязательно в форме восточных пятистиший «танка». Повсюду таскал он с собой этюдник, плотно набитый акварельными этюдами, которые и не думал прелагать в великие полотна. Иногда и Бобрисэй тоже отправлялся с ним в путешествия, но не особенно часто, потому что очень хлопотное это дело – путешествовать с Фраксом, когда он облазывает каждый утёс и каждую кручу, и чем неприступнее, тем лучше.
    Клисс Чином Тьфурин устроился смотрителем в Пещеры Бобрегора и знал там каждый закоулок, и, несмотря на то, что клиссы, по-видимому, более существа наземные, очень даже хорошо себя в них чувствовал.
    Вот таково-то было начальное устройство Бобритании. Но ещё не очищенными оставались реки.

дальше, Глава 47. Источники вод: http://www.proza.ru/2017/09/21/786