Дом, который построил Свифт

Осень – пора фестивалей. Фестиваль «Дни Островского в Костроме» откроется на днях, а в Ярославле, на сцене первого русского профессионального театра, в полном разгаре молодой, но уже прославленный Международный Волковский фестиваль. В рамках фестиваля происходит церемония вручения премии Правительства РФ имени Федора Волкова. Слоган  фестиваля – «Русская драматургия на языках мира». Впрочем, пьесы тут встречаются и зарубежных авторов, правда в том, что здесь иногда Чехов звучит даже на японском языке.
Программа одиннадцатидневного фестиваля весьма разнообразна и представляет самые разные эпохи, жанры и даже типы театральной эстетики. Открывал фестиваль спектакль-ветеран «Добрый человек из Сезуана» Юрия Любимова, с которого в 1964 году «начинался» Театр на Таганке, закроет постановка экстравагантного Евгения Марчелли в Театре наций «ГРОЗАГРОЗА», премьера которого состоялась в марте 2017-го года. Самым необычным спектаклем Волковского фестиваля, возможно, является проект Театра.doc «Неявные воздействия», поставленный Всеволодом Лисовским по принципу квеста в городском пространстве, участниками которого оказываются сами зрители. Участвуют театры из Твери и Белграда, из Перми и Плевно (Болгария), Вологды и Казани.
17 сентября зрители Волковского театра, а среди таковых было замечено немало костромичей, увидели спектакль Московского драматического театра имени А.С.Пушкина по пьесе Григория Горина «Дом, который построил Свифт». Евгений Писарев, режиссёр спектакля, за эту постановку получил премию «Хрустальная Турандот», постановка награждена Театральной премией «МК» в номинации «Лучший спектакль большой формы».
Сюжет пьесы Горина – фантазия-аллегория по мотивам биографии и творчества знаменитого англо-ирландского писателя-сатирика, философа, общественного деятеля, декана собора Святого Патрика в Дублине Джонатана Свифта(1667-1745). Свифт большую часть своего состояния завещал употребить на постройку психиатрической больницы, которая, кстати, работает по сей день и является самой старой в Ирландии. Сегодня широкой публике он больше известен как автор детской книжки «Путешествия Гулливера», хотя Свифт своё произведение адресовал не детям, а взрослым. Да и общественная его роль была намного серьёзнее.
Игра актёров по задумке режиссёра изменяется по ходу спектакля. Сначала артисты натянуты, даже эмоции выражая плоско, искусственно, оставаясь «масками», но без гротеска, что вызывает некоторое недоумение. Даже нервные, обидчивые лилипуты остаются эмоционально-отчуждёнными. Меняет всё приход великана Глюма (Григорий Сиятвинда). Великан Сиятвинды – человек сочувствующий, переживающий, эмоционально-тёплый. Рассказывая свою историю, как он стал человеком ниже среднего роста, о невостребованности его выдающихся способностей на родине, он будит и остальных. Далее эмоции развиваются по нарастающей, впутывая зрителей в сюжет-головоломку. Кто же эти люди, наполняющие дом Свифта? Да и сам Свифт? Безумные? Мошенники? Артисты? Ожившие литературные фантазии Свифта? Нормальные люди? Только прозвучит признание, что все здесь артисты, нанятые слугой Патриком (Сергей Миллер), как рыжий констебль (Александр Матросов) вступает в беседу с вечноживущим мистером Некто (Александр Дмитриев) и вспоминает свои прошлые жизни, вплоть до момента казни Христа, на которой, как и в последующих своих инкарнациях, он был охранником, стоящим на посту. Драма человека, осознающего, что, сколько бы воплощений он ни пережил, ни разу не жил, раскрывается, развивается… Обаятельный персонаж, простой рыжеволосый парень, вдруг задумывается о своей жизни, о смысле её, которого, получается, нет. В зале – тишина. Констебль выпускает артистов, которых только что сам арестовывал, чтобы как-то изменить свой путь. Раненый своим коллегой, умирая, он спрашивает у мистера Некто – является ли произошедшее началом новой жизни, совсем другой, тот его утешает. Одна из самых трогательных сцен в постановке и она о простом человеке, о жизни, о необходимых вопросах к самому себе. Но головоломка остаётся головоломкой – кто же эти люди? Артисты или Некто, который одной лишь беседой так повлиял на бедного полицейского, действительно живёт несколько тысяч лет? Что хочет сказать автор? Когда закололся мечом Великан, все горевали, хотя доктор обнаружил, что текла не кровь, а клюквенный сок, а когда по-настоящему умер констебль – рукоплескали. Но аплодисментами, по старой театральной традиции, провожают в последний путь артистов! Дольше всех «трезвым» остаётся доктор Симпсон (Антон Феоктистов), присланный Свифту Опекунским советом. Он никогда не читал книг Свифта, они кажутся ему скучными и ненужными. Но когда его всё же убеждают почитать, доктор вдруг заявляет, что он – Гулливер. Слуга радостно сообщает на радость публики: «Наконец-то…У нас радость! Доктор тронулся!» Или всё же пришёл в норму?
Эта игра воображения очень интересна, когда персонаж, заявлявшийся как самый нормальный в этой копании, врач-психиатр, сам вдруг оказывается воплощением фантазии своего пациента. Здесь гости с летающего острова – тоже феномен, порождённый фантазией Декана, –  это экскурсия в дом Свифта, в начало восемнадцатого столетия, уже из наших времён.
Непростая роль досталась исполнителю роли самого Свифта (Андрей Заводюк) – в ней почти нет слов, декан ограничен в выразительных средствах. И только в финале он энергично планирует свои последние два часа жизни. И здесь тоже несколько смыслов – что происходит? Очередная инсценировка? Или теперь всё по-настоящему? Это Свифт или актёр? Андрей Заводюк отличается очень тёплой харизмой, мягкостью и силой одновременно. Эти качества раскрываются неожиданно и радуют своей естественностью
Здесь всё перевёрнуто вверх ногами, это спектакль-зеркало, когда видишь и отражение, и отражаемое, притом в нескольких ракурсах. Как интерпретировать событие? Здесь слуга кидает в окна дома камни, чтобы порадовать своего хозяина – сатирикам положено бить окна. Если не бьют – значит, не читают, не понимают. И в то же время, эта постановка подразумевает и театр в театре, хотя и неявно, – отсюда и эмоциональная отчуждённость первых сцен, «вхождение в роли». Все герои являются феноменами, объективацией литературного вымысла, подобно героям пьесы Луиджи Пиранделло «Шестеро персонажей в поисках автора», которые не могут быть чем-то другим, но не всегда знают, каковы будут их обстоятельства. Этот спектакль вне времени. Сам постановщик в интервью говорил, что не любит говорить об «актуальности» спектакля. Он о вечном, о смысле жизни, о невостребованности, об одиночестве художника.
Пьеса-аллегория решена Евгением Писаревым в русле традиционного театра, это не авангард, не смотря на то, что домом, по большому счёту, здесь служит перевёрнуая чашка, к концу спектакля вся избитая (сценография Зиновия Марголина). И чашка, и костюмы (художник по костюмам – Мария Данилова) выдержаны, в основном, в серых тонах, усиливая тему маленького человека, который в душе может быть великаном. Отдельное спасибо за минималистичную, удачно помогающую формировать атмосферу спектакля музыку, которая, как оказалось, написана артистом Театра Пушкина – Евгением Плиткиным.

Арт-обозреватель Ирина Пекарская