Ещё одна июльская ночь

До боли знакомые описания вечернего пейзажа уже никого не удивят. Но я — всемогущий автор — попытаюсь это сделать.

      Зарево багряного заката вот-вот потухнет за мнимым горизонтом, составленным крышами многоэтажных строений. Тонкое небесное полотно, некогда ясное и светло-голубое, сменится антрацитом ночи и мерцанием звёзд. Потухнет свет в окнах. Улицы опустеют. Гул машин сменится едва слышным шуршанием листвы на деревьях, коими усажены извечно людные бульвары и многочисленные пустынные улочки.

      Не получается? Ах, мне очень жаль. Но это и не самое главное в наспех написанных строках.

      Увидим крышу очередного, ничем не примечательного дома. Увидим тёмные фигурки на её краю. Увидим распахнутую, в прошлом заколоченную дверцу, ведущую наверх. Они, спрятавшись в этом укромном местечке, в компании друг друга будут наслаждаться последними лучами угасающего солнечного диска. Они.

      Она. Обладательница незабываемой улыбки, что растопит даже самое холодное сердце. Ровный овал лица, едва заметные веснушки и проникновенный взгляд этих круглых, словно блюдца, глаз цвета изумруда не оставят равнодушным своими естественностью и обаянием. Слово «красавица» прозвучит для этой особы слишком громко и заставит её смутиться. Однако ложью будет и фраза о заурядности сей незамысловатой, но весьма притягательной внешности.

      Он. В его тёмно-карие глаза можно смотреть подолгу и всё равно не понять, что скрывается в таинственных и глубоких омутах. Высокий, дистрофик — для юноши сложен весьма и весьма худо. Уставший, болезненный вид плохо отразится на симпатичном лице, но хорошо вольется в общую картину состояния персоны.

      Драгоценные минуты тишины для этих двоих останутся главной причиной встречи на крыше пятиэтажки. Но в пределах бетонных стен молчание далеко не их конёк. Временами словесные перепалки, временами бессмысленная, но так сильно бодрящая, болтовня. Мгновения разочарования и пылких ссор, мгновения воссоединения и безотчётного счастья. Мгновения колких взглядов и тёплых улыбок. Было, есть и будет. Этой прелести их взаимоотношений никогда и никому не отнять.

      — Сонь... — хрипло произнесёт он и как-то растерянно позовёт сидящую возле подругу.

      — М? — в привычной манере отзовётся она.

      Шатен ничего не ответит и только, склонившись к Софье, положит отяжелевшую от усталости голову на её колени. Слегка поворочается, вздохнёт и прикроет на один миг свинцовые веки. Она чуть слышно усмехнется, в робком смятении положив тонкие пальцы на хрупкое плечо.

      — Виталь. Ну Виталь.

      — Я набатрачился, я устал. Дай мне спокойно умереть, — незамедлительно отзовется Виталий и вздрогнет от легкого прикосновения нежных рук.

      Девушка заправит ровную прядь за ухо и умолкнет. Её желание увидеть друга завтра хоть немного отдохнувшим пересилит полюбившуюся привычку задавать странные вопросы в неподходящий для этого момент. Хотя они оба знают, что вскоре им придётся покинуть крышу и с искусно скрываемым душевным терзанием расстаться ещё на одну долгую июльскую ночь. Актёры. Непоколебимо спокойные, неизменно хитрые и весьма лживые — мастера своего ремесла.

      А пока что он сможет тихо посапывать на коленях Софьи, и она продолжит устремлять свой взор в бесконечно далёкие и недосягаемые ночные небеса, согревая руки об плечо Виталия.

      Их никто не поторопит, их никто не дождётся дома, их покой никто не нарушит, пока они сами того не пожелают.