Геннадий Степанович Ларкович

 У Елены Афанасьевны Мориной была дочка от первого брака. Красивая брюнетка, у которой тоже была дочка."Надо же, как всё в жизни случается.Дочь повторяет судьбу матери,- судачат сердобольные уборщицы. "Если повторяет судьбу матери, значит второй раз выйдет замуж за приличного человека,"- вердикт пионервожатой, проходившей мимо и слышавшей разговор. Я дежурю у телефона,отвечаю на звонки, поэтому вынуждена слушать все пересуды.Не могу сказать,что болтовня женщин меня интересует, но как-то всё остаётся в подкорке, в памяти. В очередное дежурство я слышу, что принц появился. Приехал какой-то молодой журналист, ухаживает, наверное, женится.Мне смешно, что я опять в курсе всех событий.Почему я всегда дежурю у телефона? Просто вокруг меня сидят одни двоечники,которые почему-то очень боятся аппарата, они дежурят за меня в прачечной, столовой, на кухне, в классе, а я за них у телефона.За 6 лет обучения в интернате,я всего один раз дежурила в прачечной и один раз на кухне.Телефон стоит на тумбочке рядом с кабинетом директора, видимо, поэтому его обходят стороной хулиганы и двоечники. В функции дежурного входит не только отвечать на телефонные звонки, но и провожать пришедших гостей в учительскую или к директору, давать звонки с урока или на урок.Несколько раз меня просили дать звонок на 5 минут раньше, чтобы кого-то не успели вызвать к доске, или на 5 минут позже, чтобы успели дописать контрольную. Я так и делала, никто не ругал. Когда вышел фильм "Большая перемена" и целое разбирательство устроила директор по поводу не вовремя данного звонка, я была искренне удивлена, что это преступление. Никогда в голову не приходило, что я совершаю подлог  или преступление.Одним словом,часто дежуря у телефона, я была невольной свидетельницей личной жизни директора и его семьи.
  В 9 классе мы с подругой решили, что будем поступать на журналистику. Условием приёма были обязательные публикации. Мы отправились в районную газету.На месте из сотрудников был только один человек. "Геннадий Степанович Ларкович,- представился он  нам, - вы по какому вопросу?" Мы объяснили, и молодой человек стал пространно и долго нам рассказывать о трудной судьбе журналистов.Говорил он невнятно и путано, мы ничего не поняли.
   - Надо же я потратил на вас время и пропустил обед,- спохватился Ларкович, -Вот вам деньги, купите мне пирожков к чаю. Это вам первое и самое ответственное задание.
   - На нас он время потратил, сам собой любовался, ничего не понятно, что говорил, - возмутились мы с подругой, поднимаясь в гору за пирожками.
 Пирожки растворились в пространстве. Такого никогда не было. В центре города через каждые 10 метров стояли всегда женщины с горячими пирожками. К нашему изумлению, улица  пуста, ни одного лоточника ни с пирожками, ни с мороженым.
    - Так нельзя возвращаться, - говорит подруга, - кровь из носа мы должны что-то придумать.
 - Если только  самим испечь, - бурчу я. 
 Все магазины только что закрылись на перерыв. Положение безвыходное. Мы стоим под вывеской "Ресторан" чуть не плача.Мысль приходит одновременно двоим, а вдруг, и мы бежим на второй этаж по старинной лестнице в центральный ресторан города.Сбивчиво объясняем официанту, что нам нужны пирожки.Весь коллектив сбегается посмотреть на двух сумасшедших, требующих в ресторане пирожки с мясом. Наконец какая-то девушка отводит нас в сторону и шепчет:"Вот возьмите, если не побрезгуете, вчера купила на углу, да так в раздевалке и забыла, они не совсем свежие, но если вам позарез нужно, может, сойдут."
Мы хватаем пирожки, суём деньги и довольные несёмся в редакцию.Чувствуем себя пионерами-героями. Смогли выполнить поручение, несмотря на трудности. Ларкович нас встречает недружелюбно, наши пирожки ему явно не по душе. Возможно, поэтому он даёт нам странные задания. Я должна написать о сводном отряде.Что это такое и с чем его едят я понятия не имею. На бумаге всё очень красиво. Уличкомы на летних каникулах собирают детей, которые не в лагерях и не у бабушек в деревне и проводят с ними досуг.Собирают металлолом, макулатуру, помогают ветеранам в огороде, выступают с концертами.Но где вы видели таких дураков, чтобы летом чужие огороды пололи и поливали? Со своими не все управляются. Я иду к пионервожатой в школу и по отчётам получается, что лучше всех работал сводный отряд на моей улице.Я вспоминаю, что летом пришли какие-то девчонки к моей соседке и предложили поиграть в библиотеку. На всей улице книги были только у меня, целых 5 штук, мне Дед Мороз дарил на Новый год за то, что я на утренниках читала стихи лучше всех.Я вынесла свои книги,что было огромной ошибкой: больше я их уже не увидела.Пока я заполняла бланки, все разбежались, включая организаторов, вместе с моими книгами. Понимая, что никаких сводных отрядов не существует,я взяла отчёт у пионервожатой и по нему написала заметку, подписавшись её именем, её же отчёт. Подруга написала прекрасную зарисовку. Ларкович был зол, разговаривать с нами не стал, а через месяц вышли заметки, и мы не знали, куда спрятаться от стыда. Всё переиначено, в моей заметке информация подавалась от моего лица, звучало так, будто я придумала эти отряды, возглавила их и с Красным знаменем шла на передовую. Первое, что пришло нам в голову, это пойти и повеситься, стыдно людям в глаза смотреть.
 Прошли годы, я окончила университет и приехала работать в свой город, устроиться удалось только в многотиражку, в городскую газету брали только юношей.Газету возглавлял Ларкович. Со временем мы подружились, я приносила статьи, плохие он хвалил, а хорошие не печатал. Помню, пошла я в кинотеатр "Октябрь", до начала фильма было минут 20. Смотрю на площадь, и почему-то слёзы подступают к горлу. Здесь когда-то был парк. С воспитателями детского сада мы приходили сюда играть и каждый раз подходили к дубу, которому было больше 300 лет,взявшись за руки, мы пытались обхватить его всей группой. Получалось только тогда, когда к нам присоединялась воспитатель. Это означало, что мы ещё не выросли и нам рано в школу.Из парка мы выходили к дому купца Кобзева. Играли в игру "Кто найдёт гвоздь". Дом был деревянный и построен без единого гвоздя. Вот такие умельцы жили на нашей земле.  Я растрогалась и написала зарисовку о старом парке. "Я не могу это напечатать, здесь нет информации",- сказал Геннадий Степанович. Потом вызвал корреспондента Попова, своего приятеля, по внутреннему телефону, дал прочитать мою статью, и они с чашками чая стали вспоминать свою молодость, этот парк,музыку, которая там звучала, девчонок, в которых были влюблены. А я шла по улице и не могла понять, если столько положительных эмоций у вас вызвала моя статья, почему её нельзя опубликовать?       
 В моей голове сложился образ Г.С.Ларковича. Сухой интеллигент, лишённый эмоций, не выходящий за пределы дозволенного. Какая же должна быть у него жена?
 Я работала в редакции радиовещания на строительстве электрометаллургического комбината и добираться до работы приходилось на трамвае 40 минут. Чтобы не сидеть без дела, я стала вязать себе белое платье. В день строителя на конференцию я надела новый наряд.В фойе ко мне подошёл Ларкович со словами: "Здравствуйте, Анна Каренина!" "Геннадий Степанович, спасибо за сомнительный комплимент, вы мне пророчите странную судьбу." По дороге домой мой собеседник разговорился. Выяснилось, что это и есть тот юный принц, который так красиво ухаживал за дочкой Мориных в моём детстве. Он не был сухарём, оказалось, что он пишет прозу, стихи, играет в Народном театре и если бы ему удалось расправить крылья, то в своей газете, он печатал бы мои статьи о парке, а не партийные передовицы.






-