Памяти Друга и Человека - Александра Черевко

        Грусть и опустошение… Мы очень по-разному преодолеваем выпавшие нам дороги. Никто не знает, где и как он встретит свой последний поворот.  Жизнь посылает нам людей, нас посылает людям, сталкивает и разводит, вновь сталкивает, чтобы развести...  Но наступает момент, когда чья-то властная и беспощадная рука отбирает их навсегда.   Я хочу рассказать вам одну маленькую историю. Не историю даже, а  крохотный эпизод из, как нам тогда казалось, бесконечной череды дней.
        Поздним декабрьским вечером, скорее даже ночью, в аэропорту Домодедово в двух галереях, которые, вот так совпало, находились рядом, шла посадка на рейсы, вылетавшие в города Томск и Кызыл.  Совещание в Центральном штабе ЦК ВЛКСМ строительных студенческих отрядов завершилось и мы с коллегой из Томска улетали по  домам.   Мы обнялись на прощание, пожелали друг другу удачного полета и пригласили к себе в гости с ближайшей оказией. Его самолёт улетал минут на десять раньше, да и домой он попадал значительно раньше меня. Дело в том, что до Томска лететь всего три с половиной часа, а маршрут нашего рейса был построен таким образом, что я имел шанс попасть домой только через девять с половиной часов с двумя промежуточными посадками. Причем, особенно зимой, частенько случалось так, что по метеоусловиям Абакана  самолёт сажали где угодно, кроме Абакана. Именно по этой причине в народе его прозвали "бродягой".   При этом, самолёт непременно должен был попасть в Абакан. Во-первых, это был их самолёт и именно здесь происходила смена экипажа. Во-вторых, есть маршрут, который нельзя изменять.
          Засада заключалась в том, что из-за Саяно-Шушенской ГЭС Енисей не замерзает даже в самые лютые морозы. По этой причине над водой образуется туман. И чем крепче мороз, тем плотнее туман, который, зараза, ветром по низинам затягивал взлетно-посадочную полосу Абаканского аэропорта. Сложно даже посчитать, сколько долгих часов пришлось провести в ожидании чистой полосы в Абакане,  в аэропортах Красноярска, Новосибирска, Кемерово и других близлежащих городов Западной Сибири…
         Я проснулся от того, что через иллюминатор  мне в глаза прямой наводкой било яркое утреннее Солнце. Что-то было не так. Потребовалось некоторое время для того, чтобы осознать, что именно. По времени мы должны были быть уже недалеко от Абакана и маневры, совершаемые самолётом, подтверждали предположение, что мы заходим на посадку, вот только смущало одно обстоятельство, наш самолёт делал не правые, как обычно в Абакане, а левые довороты. То есть, садился где угодно, только не на своём аэродроме. Наконец шасси коснулись полосы и стюардесса бодрым голосом сообщила нам, что наш самолёт произвёл посадку в аэропорту города Томска, что температура воздуха в городе минус сорок восемь градусов и предупредила,  чтобы мы внимательно следили за информацией о времени вылета нашего рейса  в аэропорт города Абакана.
            В аэровокзале было холодно и промозгло. Не спасал даже кипяток из огромного самовара, который в данный момент был более чем к стати.  Предприняв несколько абсолютно безуспешных попыток прояснить хоть какие-то перспективы продолжения полета, я нашел работающий телефон-автомат и решительно набрал номер Томского коллеги.
               Вообще-то, мой звонок был форменным свинством. Сильно сомневаюсь, что на тот момент ему удалось поспать хотя бы пару часов, тем не менее,  я звонил... Долго не отвечали.  Наконец на другом конце провода хриплый со сна, но твердый и уверенный голос произнес:
   -  Да.  Слушаю. 
Я нахально и беспардонно, словно и не лишил только что человека законного сна и отдыха,  заявил:
   - Вот и верь после этого людям! Что-то оркестра не вижу в аэропорту...
   - Кто это?,  -  ошарашенный таким нахальным бесстыдством, переспросил мой коллега.
   - Кто, кто?  Конь в пальто!,  -  ещё более нахально выдал я. И, выдержав короткую паузу, продолжил:
    - Это славный русский сын тувинского народа  - Боев! Приглашал в гости вчера вечером?  Приглашал. Я подумал, чего в долгий ящик откладывать? Решил прямо сейчас и залететь на огонек…
    -  Саня, ты что ли? Шутишь? Ты где?, - ещё не окончательно проснувшийся и ошарашенный таким напором задавал он мне  вопросы.
   - Я у тебя в аэропорту  «кукую»!  И, фиг его знает, сколько ещё буду «куковать».  Тут у тебя не справочное бюро, а дочь партизана какая-то сидит. Не даёт информацию ни под каким видом. Заладилась одно и то же:
   - Ожидайте, вам сообщат всю необходимую информацию по громкой связи...
            Надо отдать ему должное, он сразу меня понял и даже более, чем я ожидал и на что мог рассчитывать в данной ситуации. Я хотел лишь одного, прояснить, как долго продлится моё сидение в данном аэропорту? Хорошо понимая специфику нашей работы, я знал, что он сможет мне в этом помочь. 
            В принципе, я ожидал приблизительно следующего сценария  - коллега попросит перезвонить ему через часок, а он за это время попробует всё выяснить. Плохо же я ещё знал своего Томского коллегу... Собственно, на совещании в Москве мы и познакомились воочию.
   - Я всё понял.,  - уже бодро и по-деловому сказал он.
   - Никуда не уходи!  Буду через час! 
          Это было круто!  Просто надо знать, что Томский аэропорт находится километрах в  20, а то и в 30 от города. Ну и  -  "никуда не уходи"…  Куда ж мне идти по такому морозу?   Лишний раз выйти на улицу покурить и то как-то не очень хотелось.
             Он появился часа через полтора. Мы вновь обнялись и, бросив мне:              - Жди здесь.
Он уверенно направился в сторону служебных помещений аэровокзала. Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать мы уже ехали в одно очень уютное место,   где хорошо встречают, хорошо кормят, а главное,  сильно штабистов стройотрядовцев  уважают. И находится это место совсем недалеко от аэропорта, на полпути до города…
             На ходу Саня, именно так звали моего коллегу, сообщил, что самолёт ещё посидит в Томске, а мы за это время успеем пообедать. Если что, он оставил старшему по смене номер телефона директора  ресторана,  позвонят и сообщат.
    - Без тебя никто не улетит!,  - просто и даже как-то обыденно резюмировал он.
            Обед затянулся.  Мы ели пельмени из медвежатины, отбивные из оленины, ещё какие-то вкусности.  Пили за стройотряды и нерушимую дружбу!  Много говорили и спорили о планах на будущее. При этом, не забывая изредка позвонить и справиться, как там мой рейс.
            Часам к восьми вечера мне было уже практически всё равно, когда полетит наш "бродяга". Мне было здесь хорошо и уютно... Тепло и радостно на душе! 
             Мы-таки пропустили время вылета... Практически по моей вине борт продержали в аэропорту лишних полтора часа…  Можете себе представить, какие взгляды я ловил на себе, когда соизволил подняться на борт?
             Мы дружили много-много лет. Мы были самыми молодыми командирами областных стройотрядов в СССР.  Точнее,  самым молодым был он! Саня на четыре месяца моложе меня.   Он был мудр не по возрасту!!! Так,  как умел дружить он, не умеет больше никто!!! Он мог значительно больше, чем дано подавляющему большинсву из живущих.  Он умел прощать!!!  А вчера, 18 сентября 2017 года,  мы проводили его в последний путь.
            Грусть и опустошение...