Холодное блюдо

Маша родилась и выросла в небольшом городке, недалеко от условной границы с Московской областью. В начале девяностых, когда ей исполнилось восемнадцать лет, одно из крупнейших предприятий города обанкротили, и многие жители, в том числе и её родители, потеряли работу. Одни занялись «челночеством», другие торговали привезённым ими китайским барахлом на местном рынке. Отец Маши, ещё во времена так называемого «застоя» получивший серьёзную травму ноги, для работы челноком не годился, а «трясти тряпьём на базаре», как он презрительно отзывался о занятии торговлей, не позволяла гордость. Как никак, последние три года он исполнял обязанности начальника цеха. Помимо Маши, в семье было ещё два ребёнка – мальчишки-погодки. Братья были поздними детьми, Боре пять лет, а Глебу шесть. Мать и думать не смела, надолго оставить их без присмотра. Ей удалось устроиться ночным сторожем в СЭС. Отец остался не у дел, перебиваясь редкими случайными заработками.

Более или менее неплохо оплачиваемую работу в городе можно было найти только в сфере услуг. Отложив мечту о поступлении на журфак в долгий ящик, Маша, скрепя сердце, пошла официанткой в кафе. Хозяин заведения, Акрам, «ценитель» женской красоты, взял её с прицелом на возможные неформальные отношения. Мария действительно была очень хороша. Слегка вьющиеся русые волосы, большие серые глаза, опушённые длинными ресницами, мягкий овал лица, красиво очерченные губы, точёная фигура. Очень скоро Маша научилась беззлобно отшивать пристающих к ней клиентов, мстительно обсчитывая особо настырных, как должное,  принимать чаевые, таскать домой «объедки», и кормить обещаниями не дающего ей прохода Акрама.

Жизнь, казалось, как на заезженной пластинке, застряла на одном отрезке мелодии, с повторяющимися словами: «Дом – работа, работа - дом». После смены не было сил на встречи с друзьями и свидания с наименее противными из многочисленных поклонников. Она сама себе напоминала ослика, грустно ходящего по кругу, и вращающего непосильно тяжёлый жернов. Зёрна-дни перемалывались в уныло-однообразную белую массу, в которой уже невозможно было отделить будни от праздников, а редкие радости от частых печалей. Конца и края этому беспро-светному существованию не виделось даже в отдалённой перспективе, собственная молодость и красота раздражали. Через год Маша почти смирилась со своей участью, стала жёсткой и циничной, и уже подумывала, как прибыльней для себя использовать так и не удовлетворённый интерес к ней Акрама. «Пропадать, так с выгодой!», - решила она, засыпая в своей комнате, под приглушённое бормотание телевизора в гостиной. Отец, проводив мать на дежурство, и уложив сыновей, смотрел «Взгляд» с Александром Любимовым.

А на следующий день в кафе зашёл он. Маша обратила на него внимание из-за одежды. Появление в их кафе клиента в костюме, при галстуке, не произвело бы большего эффекта, даже если бы тот вырядился во фрачную пару, или шитый золотом камзол.
Мария подошла к его столику, предложила меню. Забирая у неё папку, он случайно, или намеренно, коснулся её руки. Маша, читая о таком в книгах, иронично ухмылялась, и была крайне удивлена, когда испытала подобие лёгкого разряда тока от соприкосновения с незнакомцем. Почему-то она не удивилась, когда закончив смену, увидела его прогуливающимся у кафе. Он предложил проводить её до дома, и она согласилась, благо, Акрам в этот день был в отъезде.

- А если бы меня встречал ухажёр? – игриво спросила Маша, после того, как они познакомились, и какое-то время молча шли по улице, - или я на вторую смену, до ночи осталась? У нас до двух открыто.

- А я у гардеробщика узнал, что вы до шести работаете, - признался Егор, - а так бы к двум сюда вернулся.

- А как же с ухажёром?

- Никак. Пошёл бы, и утопился в вашей реке.

- В нашей реке только спьяну можно утонуть, - засмеялась Маша, и уже серьёзно добавила, - а то бы я сама давно утопилась.

Позже она не смогла объяснить себе, почему она так разоткровенничалась с совершенно незнакомым ей человеком. Может, именно это и было причиной, а может, ещё незабытое ощущение от пробежавшей между ними искры. Егор умел слушать, не перебивал, не лез с опережающими вопросами. После того, как она закончила свою исповедь, он не стал говорить банальностей, не спешил пожалеть, но Маша почему-то была уверена, что говорила не в пустоту, что Егор понимал её, и даже сопереживал ей, насколько может сопереживать взрослый мужчина проблемам девчонки. А потом он стал рассказывать о себе… Как же ей стало стыдно! Какими ничтожными показались её, в чём-то надуманные, собственные мелкие беды. Из его рассказа она узнала, что он рано осиротел, воспитывали его в семье маминого брата. Что после смерти родителей, он как с цепи сорвался, связался со шпаной, едва не попал в тюрьму. Спас призыв в армию. Зная о его похождениях, щадить его не стали, отправили на войну. Там у него быстро мозги на место встали. Отслужив, он воспользовался льготами, и сумел поступить в институт, отучился, решил заняться бизнесом…

- Вот, приехал сюда. Дядька у меня мужик суровый, не последний человек в Москве. Увидел, что я за ум взялся, обещал меня в компаньоны взять, если я сумею производство наладить. Здесь же у вас не так давно завод закрылся, вот на его базе мне и доверено предприятие открыть, - закончил свою историю Егор.

Они стали встречаться. Маша и не заметила, как по уши влюбилась в Егора, и была на седьмом небе от счастья, когда он сделал ей предложение.

Шесть лет промчались, как недолгий вечер их первой встречи. Сбылась Машина мечта, она окончила факультет журналистики МГУ, правда, заочный, но это не так важно. Без Егора у неё ничего бы не получилось, она была в этом абсолютно уверена, и была ему несказанно благодарна, за ту поддержку, которую он ей неизменно оказывал. Сам Егор сумел вернуть к жизни завод, стал его генеральным директором. Коллектив уважал его за принципиальность и не формальное отношение к людям. Их совместная жизнь протекала словно по сценарию, написанному добрым сказочником. Казалось, что когда-то она и закончится, как в сказке: «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день»…

К сожалению, реальная жизнь мало походит на сказку. Беда, как всегда неожиданно, постучалась и в их двери. Сначала дядя Егора разбился в автокатастрофе. Никто не сомневался, что это было заказное убийство, но дело спустили на тормозах. Бизнес дяди прибрали к рукам конкуренты. Осталось предприятие, которое тот передал Егору. Скоро добрались и до него. Потеряв серьёзную опору в лице влиятельного родственника, Егор, как мог, сопротивлялся прессингу, оказываемому на него жаждущими заполучить его дело делягами.
 
Маша была на четвёртом месяце беременности, когда их с мужем сбила машина, вылетевшая на полной скорости, словно ниоткуда. Он успел её оттолкнуть. Егор погиб на месте, а она, со сломанными предплечьем и бедром, оказалась в больнице, потеряв ребёнка. Казалось, что время повернуло вспять. Ей снова, как и восемь лет назад, хотелось умереть от непреходящей тоски и безысходности. В тот раз Машу спасло появление Егора в её жизни. В этот – его уход. Она не могла позволить остаться в живых подонку, ради наживы убившего её мужа и ребёнка. Она не успокоится, пока не отомстит, чего бы ей это не стоило. Пусть на это уйдёт весь остаток её потерявшей смысл жизни. Только сейчас Маша поняла, как сильно она любила Егора, как должное, принимая его ответную любовь, не допуская даже мысли, что всё это может закончиться вот так… страшно, безвозвратно. Её словно выжгли изнутри, оставив пустую оболочку, невероятно быстро заполняемую новым, неведомым ей доселе чувством - ненавистью.
 
Прошло долгих пятнадцать лет. Все эти годы Мария жила как по инерции. Она стала успешной журналисткой, вызывая зависть у коллег по цеху. Вела свою передачу на радио, была вхожа в кабинеты, что называется, сильных мира сего. Стильная, не растерявшая к сорока двум годам своей красоты женщина, самостоятельно добившаяся известности и богатства. Такой она выглядела со стороны. Никому и в голову не могло прийти, что всё это ей нужно было только для того, чтобы исполнить данную ей когда-то себе клятву – отомстить за смерть мужа и не рождённого ребёнка.

Несмотря на многочисленные предложения, повторно замуж Мария так и не вышла. Всё могло бы сложиться иначе, если бы она не лишилась возможности когда-либо вновь забеременеть. Возможно, она бы сумела, ради ребёнка, заставить себя связать свою жизнь с каким-нибудь другим человеком, забыть о мести, освободиться от разрушающего её чувства ненависти к убийцам Егора, не забыть, не простить – смириться.
 
Был момент, когда Маша, не в силах терпеть испепеляющее желание мести, решилась пойти в церковь, в надежде разрешить мучавшие её сомнения. Не сказать, что она была как-то особо религиозна, скорее, к вопросам веры она относилась агностически, но другого способа увериться в своей правоте, или напротив, сбросить с себя эту непомерную тяжесть, она не находила.

Священник, благообразного вида старик, внимательно её выслушав, горестно покачал головой:

- Тяжело тебе пришлось. Но ты сильная женщина, не даёт Господь больше испытаний человеку, чем тот может вынести. Тебе было отмеряно сполна. И не спрашивай меня: «За что?». Пути Его неисповедимы. Сейчас для тебя, главное, с верной дороги не свернуть, не поддаться дьявольскому искушению, ибо жажда мести есть большой грех. Сказано Спасителем: «Мне отмщение, Аз воздам…». Отдай правосудие в руки Господа, и воздастся тебе. Для мирян это сложно, возлюбить врага своего, но постарайся хотя бы не ненавидеть. А не сумеешь, только хуже станет. Ненависть, она ведь антипод Любви, то есть, самому Богу, так как, он и есть Любовь. Попустишь ненависти, возжелаешь отомстить, и себя погубишь, потому как, в ненависти уже содержится смертельный заряд, и бьёт он и по ненавидимому, и по ненавидящему в равной степени, убивая обоих. Не даром говорится: «Если хочешь отомстить, то вырой две могилы». И суть не в том, действительно ли ты убьёшь врага своего. Отомстив, ты душе своей нанесёшь непоправимый вред, а это много хуже, чем смерть телесная, с исковерканной-то душой свой век доживать. Исполнив мщение, чем образовавшуюся в тебе пустоту заполнишь? Подумай, девонька, стоит ли оно того?

И Маша подумала. Несколько ночей, ворочаясь без сна в постели, она размышляла над своей жизнью, и над словами священника. В конечном итоге Мария пришла к выводу, противоположному ожидаемому. Опоздал батюшка со своей проповедью. Поздно. Не видит она другого смысла в своём существовании. По прошествии стольких лет, случись даже чудо, ей ничего уже не было нужно. Клокотавшая в ней всё это время ненависть заменила все прежние чувства, горя холодным пламенем, не застилая глаза, и не мешая работе мозга. Из желаний, присущих любому человеку, осталось только желание отомстить, уже не только за мужа и ребёнка, но и за свою лишённую радостей жизнь.
 
Мария нашла исполнителя, сидевшего за рулём сбившего их автомобиля, его напарника и организатора. Уже пять лет, как никого из них не было в живых. Когда-то, на заре своей карьеры, она написала нашумевшую статью, не без помощи которой один из авторитетов криминального мира сумел избежать наказания. Тогда, рискуя вызвать неудовольствие власть предержащих, Маша не искала ни славы, ни, тем более, правды. Она уже знала имена убийц, и ей нужен был палач, чтобы привести приговор в исполнение. Маша просто воспользовалась случаем, а позже потребовала вознаграждения. С ней расплатились сполна. Перед смертью организатор назвал имя заказчика. За это время тот поднялся так высоко, что за его ликвидацию вряд ли бы кто взялся, что бы не предлагали. Мария должна была сделать это сама. Последние пять лет она делала карьеру, дававшую возможность приблизиться к «объекту» максимально близко. Маше это удалось. Она могла бы договориться с ним об интервью, он не отказал бы известной журналистке, и убить его в собственном кабинете, выстрелом разнеся ему голову. Никто бы не стал её обыскивать на предмет наличия оружия. Пятнадцать лет назад Мария так бы и поступила, но не сейчас. Ещё в восемнадцатом веке Шодерло де Лакло в своём романе «Опасные связи» сказал: «Месть - это блюдо, которое лучше подавать холодным», и она на сто процентов была с ним согласна. Что проку, сгоряча обменять свою жизнь на жизнь врага? Вся прелесть в том, чтобы наслаждаясь его гибелью, самой остаться безнаказанной. Вот, что будет для того страшнее смерти, а потому надо всё продумать, и тщательно подготовить, чтобы жертва не смогла в последний момент сорваться с крючка.

Это могло показаться странным, но всё своё свободное время Маша посвящала чтению детективов и триллеров. Интерес к этим жанрам литературы у неё был исключительно практический. Писатели, в погоне за популярностью, включали свой мозг на полную мощность, предлагая публике изощрённые способы убийства, в комплекте со способами ухода от наказания за совершённое преступление. «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки, - припомнила Мария Генриха Гейне, отложив планшет с очередным детективным шедевром в сторону, - ещё немного, и она станет депрессивным маньяком, с приступообразно-прогредиентным развитием параноидной формы шизофрении, с нарастающей апатико-абулической дефективностью, - Маша невесело усмехнулась, - а разве с ней не происходит нечто подобное в течение последних пятнадцати лет?». Заданный себе вопрос ей не понравился. «Что бы там ни было, отступать уже поздно», - решила она, и вновь принялась за чтение. Её увлекла повесть Стивена Кинга «Кадиллак Долана». Как много общего у неё было с героем повести! Он тоже потерял семью из-за гнусного негодяя. Он так же вынашивал планы мести, и невзирая ни на что, двигался к своей цели. В конце концов, он добился своего, собственноручно жестоко наказав мерзавца, разрушившего его жизнь… Она тоже хочет, чтобы заказчик убийства её мужа страдал, как можно дольше, сходя с ума от страха и неотвратимости ужасной смерти.

Через несколько дней утомительных размышлений Мария детально разработала план, и приступила к его осуществлению.

Через подставное лицо она купила дом в коттеджном посёлке, по решению суда предназначенного под снос, так как его застройка велась в природоохранной зоне, в нарушение Федерального закона «Об охране окружающей среды». Дом отдали за бесценок, но для Маши не это было главным. Она наняла бригаду гастарбайтеров, и те вырыли в подвале дома что-то наподобие бункера. Стены забетонировали, усилили перекрытия, и провели вентиляцию, выкопав траншею, и проложив в ней трубу таким образом, чтобы воздух попадал в помещение через один её конец, выходивший на поверхность в дальнем углу садового участка. Расплатившись с бригадой, Мария замаскировала торчащую из земли трубу всевозможным хламом, оставшимся на участке, после отъезда прежних хозяев дома. По совету одного из своих многочисленных знакомых, она нашла одного некогда считавшегося непризнанным гением механика, ныне пребывающего в алкогольной нирване. За ящик «нектара» и N-ю сумму денег, тот согласился выполнить её «экстравагантную», как он выразился, просьбу.

- Мастерство не пропьёшь! – похвастался «гений», демонстрируя Маше свою работу.

Теперь всё зависело только от неё. Мария завезла в дом всё необходимое и кое-какую мебель, чтобы придать дому видимость обитаемости, купила стеллаж для хранения вин, установив его в дальнем конце подвала дома. В винном магазине она удивила кассира, и порадовала размахом покупки работников зала, подкатив к кассе две тележки, доверху набитые винными бутылками.

Всё было готово. Оставалось только обаять человека, от одного вида которого у неё кулаки сжимались так, что ногти впивались в кожу. С того момента, как заказчик убийства Егора обрёл зримый образ и имя, Маша узнала о нём всё: жизнелюб, гурман, любитель «клубнички», не пренебрегающий обществом умных зрелых женщин, чтобы продемонстрировать им уровень своего интеллекта. Малограмотные модели для подобного пира духа не годились. Мария уже приблизилась к нему «на расстояние вытянутой руки». Несколько раз брала у него интервью, приглашала в свою передачу, мысленно умирая каждый раз, встречаясь с ним взглядом. Несколько раз он приглашал её на обед или ужин, но она отказывалась под благовидным предлогом, не забывая намекнуть, что не против встретиться с ним в более располагающей для разговора по душам обстановке.
 
Подходящий момент настал, когда «объект» по долгу службы находился на скучном во всех отношениях приёме. Изучив его, и зная о подобных сборищах, Мария была почти уверена, что он клюнет на её предложение. Дождавшись времени, когда по её расчётам гости в достаточной степени размочат скуку алкоголем, она позвонила ему, предложила провести с ней вечер и, возможно, ночь, посоветовав ему незаметно покинуть это сборище дегенератов.

Не чувствуя подвоха, он ухватился за её предложение, как за спасательный круг. Маша и не ожидала, что всё пройдёт так гладко. Клиент, в связи с лёгким подпитием, был в игривом настроении, и готов к ничему не обязывающей, щекочущей нервы интрижке. Она привезла его в загородный дом. Ещё на пороге он попытался её обнять, и потянулся с поцелуями. Внутренне содрогнувшись от его прикосновений, словно до неё дотронулась смертельно опасная, отвратительная рептилия, Маша, собрав волю, кокетливо выскользнула из его объятий, нервно хохотнула, что при определённом настрое можно было бы принять за призыв, и изобразив томность, прошептала:

- Не сейчас. Подожди, всё будет. Для начала я приготовила тебе сюрприз.

- Что за сюрприз? – успокоенный её обещанием, он расслабился, - я заинтригован.

- Дай мне твой телефон.

- Зачем? – в его взгляде промелькнула настороженность.

- Чтобы от меня тебя не отрывали дурацкими звонками.

- Бери, - протянул он ей чёрную коробочку.
 
- Спустимся в подвал, я знаю, что ты большой знаток вина. У меня там коллекция, так, ничего особенного, но я хочу, чтобы ты сам выбрал вино для этого вечера, - Маша изобразила немного смущённую улыбку.

- Почту за честь! – прищёлкнул он каблуками, и дурашливо бросил голову в гусарском поклоне.

Они спустились в подвал.

- Подожди здесь, я включу свет, - Маша прошла по узкому проходу между какими-то коробками, и повернула выключатель, - иди сюда, - показала она на стеллаж, заполненный бутылками с вином.

- Курочка! Твой суслик летит к тебе на крыльях любви! – хохотнул он, и пошёл по проходу.

Мария не спускала глаз с его ног: «Сейчас!», - она рванула спрятанный за стеллажом рычаг, плитка под мужчиной провалилась, и он, вскрикнув от неожиданности, рухнул вниз. Плитка тут же встала на место. Из бункера не доносилось ни звука.
 
«Так и было задумано, - покивала головой Мария, - это, конечно, не «Кадиллак Долана», но и триллер не рассчитан на широкие зрительские массы. Ей не нужно мексиканских страстей в финале, достаточно запомнить его испуганный, беспомощный взгляд жертвы, попавшей в капкан… А теперь за работу!».

Маша раскидала картонные коробки, под которыми находилось две дюжины газовых баллонов. Поднявшись наверх, она отнесла в машину чемодан на колёсиках и спортивную сумку. Надев приготовленный заранее противогаз, Мария снова спустилась в подвал, и стала один за другим быстро открывать вентили на баллонах. Закончив с баллонами, она выбежала наверх, на ходу снимая резиновую маску, щёлкнув зажигалкой, запалила свечу на подоконнике в прихожей, и прикрыв дверь, поспешила к машине. Она уже выезжала из посёлка, когда воздух дрогнул от оглушительного взрыва. «Ну, вот и всё. Рабочие гарантировали, что бункер не пострадает даже от прямого попадания бомбы. Врали, разумеется, но в данном случае эта сволочь, определённо, не пострадает. Даже если пожарные доберутся до подвала, бункер они не найдут, криков не услышат. Если ему удастся найти пластиковую бутылку с водой, которую она бросила в бункер, поживёт подольше, - Маша посмотрела на часы, - до посадки на самолёт до Буэнос-Айреса три часа – вагон и маленькая тележка!».