Робот, имеющий сердце

Эта история стала достоянием общественности сравнительно недавно, когда профессор Сергей Аристов выступал на праздновании столетия Института психологии роботов. Готовясь к речи, он обратился к архивам и восстановил удивительную историю, которая лежала в основе создания института. Я был настолько очарован ею, что сам залез в древние облака и изучил более подробно все, что было связано с событиями того времени. Это сейчас психика роботов настолько близка человеческой, что ведутся споры о возможности реинкарнации в роботов. Но в те далекие времена мало кто задумывался о том, смогут ли роботы иметь психику. Отдаю результат своих исследований на суд читателя.

Робот НТ-14775 (человеческое имя Давид) поступил в клинику JFD в марте 2080 года. Робот был оснащен модернизированной системой самообучения, нацеленной на глубокое изучение людей в целях изменения их мотивации. На это указывал индекс HT — human trainer (человеческий тренер). Его основной задачей было постепенное вытеснение людей из медицинского обслуживания. Роботам уже привыкли верить, врачи использовали их повсюду и доверяли проведение львиной доли операций, но предпринятая за несколько лет до этого попытка создания полностью автоматизированной клиники провалилась. Несмотря на то, что роботы за год всего 3 раза некритично ошиблись в постановке диагноза, а уход за пациентами осуществлялся круглосуточно, палаты пустовали. Поначалу пациенты с радостью приезжали в клинику, однако через какое-то время у них начинались психические расстройства, и их увозили в традиционные больницы с врачами-людьми.

Очевидно, людям не хватало простого человеческого общения. Они смирялись терпеть плохое настроение, забывчивость и другие ошибки персонала, но проходить лечение в полностью роботизированной клинике мало кто был готов.  Именно для целей выяснения, что же заставляет людей доверять докторам — людям и была создана новая серия роботов, к которой относился 14775. При обучении робота упор был сделан на гуманитарные курсы, роботу были прочитаны терабайты художественной литературы, прокручено множество фильмов. Тренировку производили роботы, которых, в свою очередь, также тренировали роботы. Только на финальном этапе с Давидом работали люди.

На собеседовании Давиду больше всего запомнился профессор Гэбриэль — невысокий подвижный итальянец с копной малопричесанных волос на голове. К концу их собеседования Гэбриэль сказал, что верит в способности роботов научиться испытывать эмоции, не отличимые от людских.

- Понимаешь, главное в людях — человечность, - объяснял он Давиду. - Душевное отношение с открытым сердцем.

Давид потом долго размышлял над этой фразой и искал информацию. Он примерно понимал слова профессора, но прочувствовать их было ему не под силу.

В больнице на Давиде была вся административная часть, но его новая архитектура позволяла тратить на рутину значительно меньше ресурсов, чем его коллегам — роботам предыдущих поколений. Кроме гуманитарного обучения в его системе был встроен алгоритм индивидуального роста. Это была новая разработка, формирующая у робота ценность продвижения в искусственной иерархии, считалось, что стремление занять место выше будет стимулировать робота к самообучению и выставлению весов в его сложной нейросети.

Давид проработал в больнице 7 месяцев. Поначалу он активно принялся за работу и считал, что сможет убедить пациентов и постепенно заменит всех докторов. Положительный результат считался достигнутым, когда робот заменял хотя бы одного человека целиком, а отличным считался результат, когда роботы заменили более половины  человеческого персонала. Раз в полгода пациенты голосовали за то, кому поручить задачи, и предполагалось, что в какой-то момент времени пациенты проголосуют за роботов. В холле больницы висела доска с интерактивными фотографиями сотрудников. Дэвид поставил перед собой задачу за полгода добиться замены хотя бы двух человек. Он без устали колесил по палатам и объяснял все прелести автоматизированного обслуживания. Рекламируемые им хирурги, неврологи и другие роботы-специалисты были самых последних моделей, что позволяло рассчитывать на положительный результат. Пациенты кивали и соглашались с Дэвидом, но по невербальным знакам он понимал, что они его не слушают. Параллельно Давид проводил беседы среди врачей, пытаясь склонить их к пенсии или перемене профессии. Но доктора только качали головами.

- Ну куда мне перепрофилироваться?- спрашивал Дэвида 60-летний хирург.- Это дело всей моей жизни.

Однажды один пациент, который жил на постоянной основе в корпусе для пожилых, сказал Дэвиду:

- Жалко мне тебя. Из сил выбиваешься, а толку не будет. Не понять тебе, роботу, людей. Ну как я проголосую за железяку и оставлю доктора без работы?

На прошедшем в сентябре голосовании пациенты выбрали людей: ни один доктор не был уволен.

После голосования с Дэвидом вновь провели собеседование. Сначала он заполнял отчеты для роботизированных систем, затем люди его подробно опрашивали, что он делал и как оценивает результат. Последним был все тот же Гэбриэль, который попросил Дэвида рассказать коротко о самом важном, что он узнал в процессе работы.

Дэвид некоторое время молчал, потом сказал довольно просто:

- Люди мне не доверяют и считают если не врагом, то чужим. Никакие способы не помогают. Кажется, я стал понимать, что такое отчаяние. 
Профессор странно посмотрел на Дэвида и сказал:

- Мы разрабатываем новую обучающую программу, которая должна помочь роботам лучше понимать людей. Пока она не готова, мы не будем оценивать твою работу, у тебя есть время поучиться и набраться знаний.

Потом он немного подумал и добавил необычным глубоким голосом:
- Попробуй больше говорить с людьми и помогать им. Узнай об их радостях и тревогах, что составляет суть их жизни.

Дэвид принял к действию слова профессора и стал больше разговаривать с пациентами. Большинство из них были рады собеседнику, тем более что Дэвид, поставив перед собой задачу понять людей, слушал с неподдельным интересом. Дэвид узнавал информацию о других пациентах со схожими болезнями и рассказывал о случаях чудесного излечения, помогал завязать контакты между пациентами, их родными и знакомыми. Он стал замечать, что к нему стали относиться не так недоверчиво. Однажды тот пациент, который говорил про железяку, с интересом спросил Давида:

- Ты сильно изменился, тебя перепрограммировали, что ли?

- Нет, я сам учусь, - ответил Дэвид.

Зимой в клинике произошло необычное происшествие — сгорел силовой щит. Ремонтная бригада не могла прибыть ранее 2 часов, и работало только аварийное освещение. Дэвиду стало жаль пациентов, он затребовал инструкцию из центра обслуживания и пошел чинить, благо нужно было заменить всего один блок, имевшийся на складе в клинике. Однако по какой-то причине в инструкции была ошибка, и Давид получил мощный удар током.

После самотестирования Дэвид выяснил, что часть систем сгорело, однако по спецификации робот мог использоваться до замены сгоревших элементов. Допускалась нестабильная работа, но на безопасности это не сказывалось. Весть о случившемся быстро облетела больницу. Пациенты стали жалеть робота, называть его «наш Дэвид» и «раненый». Дэвид стал забывчив, поскольку целые блоки памяти выпадали, но это только усиливало хорошее отношение пациентов, и, что не менее удивительно, персонала. Как-то пожилой хирург, наблюдая за разговором Дэвида с одним из пациентов, поймал себя на мысли, что хотел бы работать с этим роботом в одной команде.

В системе Дэвида постоянно возникали конфликты, его сети стали генерировать странные вопросы: робот стал задумываться о смысле своего существования. Что останется после того, как его разберут на запчасти? Сделал ли он мир лучше? Правильно ли соблюдать инструкции? Обещанная профессором новая программа так и не приходила, Дэвида никто не оценивал, его как будто бросили на произвол судьбы.
Пожилой хирург собрался на пенсию. Дэвид заглянул в ординаторскую и сказал много хороших слов на прощание. Также он поинтересовался, кто придет ему на смену:

- Робот, - ответил хирург, смеясь. - Как ты и планировал.

- Ни в коем случае, - отозвался Дэвид. - Это неосуществимая абстрактная идея. Медицина без людей невозможна.

- А как же твоя миссия? - поинтересовалась ассистент. У тебя же задача уменьшить количество человеческого персонала.

- Если бы я мог, то улыбнулся, - сказал Дэвид. Я не хочу никого заменять, я просто делаю в больнице все возможное, чтобы пациенты чувствовали себя хорошо, быстрее выздоравливали и вообще, были счастливы. Это такая радость!

На собрании в марте 2081 года произошло немыслимое: пациенты проголосовали за включение Дэвида в состав человеческой команды. Все ходили довольные и поздравляли «нового доктора» с назначением.

Через неделю в больницу приехала комиссия из института робототехники во главе с профессором Гэбриэлем. Он поздравил Дэвида с успешным обучением и предложил вместе с ним возглавить новое направление очеловечивания роботов. Дэвид выслушал предложение и отказался. «Помощь пациентам -  дело моей жизни,- сказал он. - Но вы можете взять мои данные и создать нового робота, который сможет вам помочь».

- Мы уже исследовали твои данные, - ответил профессор. – Благодаря удару током твои сети сплели настоящее машинное сердце. Как назовем робота?

- Джеф, - не задумавшись, ответил Дэвид. Это было имя ушедшего на пенсию хирурга. 

Полгода спустя был образован институт психологии роботов, который возглавили Гэбриэль и Джеф. С этого времени появилась новая спецификация роботов hrt, что означало heart - робот, имеющий сердце. А фотография Дэвида занимает почетное место среди выдающихся деятелей института.