Глава 2. Дуэль

Атос с трудом открыл глаза.- "Где я? Ах, да, дома. Бражелон. Интересно, который час? Что-то я разоспался. Дел и так невпроворот." - Он резко потянулся, сгоняя остатки сна - и едва не потерял сознание от резкой боли, полоснувшей бок.

- Лежите, не двигайтесь, - послышался незнакомый голос, и его прижали за плечи к подушке.

- Что за черт, да что же случилось?

- Молчите, Ваше сиятельство, вам силы надо поберечь.

- Да что произошло, дьявол меня побери! Может мне кто-нибудь толком объяснить, что случилось? - у Атоса, в миру графа де Ла Фер, было достаточно воли потребовать объяснений таким тоном, что у окружающих сами собой развязывались языки.

- Ваше сиятельство дрались на дуэли.

- Что? На какой дуэли? – он решительно ничего не помнил. - Когда? С кем?

- Три дня назад, - это Гримо. Управляющий сделал всем знак удалиться. Ему необходимо поговорить с господином графом наедине.

Наконец, они остались вдвоем. Атос осмотрел комнату, в которой лежал: это не Бражелон. На безмолвный вопрос хозяина Гримо ответил одним словом: "Ла Фер." Потом, помолчав, добавил: "Павильон".

Вот оно что. Тут все изменили: убрали зеркала, сменили балдахин над кроватью, да и саму кровать, похоже, тоже. Это покойный Гийом позаботился, хотел, чтобы у хозяина ненужных воспоминаний не возникало, когда он приезжает.

- Гримо, я что, дрался на дуэли? - говорить тяжело, но возможно. Гримо кивнул утвердительно. - И был ранен? - Атос коснулся рукой повязки.

Гримо жестом изобразил стреляющего человека.

- Это была дуэль не на шпагах?

- На шпагах, - показал жестом слуга.

- Ничего не понимаю! Говори, я ничего не могу вспомнить!

- Вы дрались на шпагах, господин. Убили своего противника. Потом в Вас стреляли.

Граф прикрыл глаза. "Час от часу не легче!" – он абсолютно ничего не помнит. Ни с кем он дрался, ни - из-за чего, и в конце концов: была ли сама дуэль.

Но боль от раны была, и она напомнила о себе с новой силой. Он прикрыл глаза, пережидая приступ. Потом, когда боль немного отступила, он увидел над собой обеспокоенного Гримо.

- Врача не надо. Все хорошо. Ты говоришь, это было три дня назад? И все это время я…

- Вы были без памяти, Ваше сиятельство. Мы уже и не знали, что делать.

"Рауль!" - Мысль обожгла огнем. Случись что с Атосом, и ребенок останется один на всем свете, и абсолютно незащищенным. - "Идиот, какое он право имел ввязаться в дуэль, когда дела с опекунством далеки от завершения?" Вот теперь ему по-настоящему стало плохо. Комната поплыла перед глазами. Он все время забывает, что у него теперь новая и самая главная обязанность: быть отцом.

- С кем я дрался, Гримо? И почему?

Гримо собрался ответить. Но увидев, как побелел хозяин, счел нужным промолчать. Потом. Лучше он расскажет все позднее. Пусть хоть немного в себя придет. Три дня они не знали, что будет с графом; врач только руками разводил: рана тяжелая, еле пулю удалось извлечь. "Найду стрелявшего, своими руками удавлю", - подумал про себя Гримо. То, что этого человека он найдет, достойный управляющий ни минуты не сомневался.

                ***

Это был очередной визит в Ла Фер. Один из тех редких визитов, число которых Атос всей душой стремился сократить до минимума. Порядок, заведенный там, тем не менее и в отсутствие хозяина поддерживался неукоснительно. После смерти Гийома граф нашел на его место нового управляющего и вел с ним активную переписку, изобретая при этом любой предлог, чтобы только не приезжать самому. Но раз в полгода он все же объявлялся в этих краях, вызывая переполох в замке и окрестностях.

Атос замок не любил, хотя старался этого не показывать. И, тем не менее, мысль продать родовое гнездо у него никогда не возникала; это было место упокоения его родителей, его бесчисленных предков. Теперь появился и новый повод его сохранить - для Рауля.

В этот раз он сделал то, что давно уже задумал: вновь достал Кольцо. Долго в задумчивости крутил его в руках, но так и не решился надеть на палец. Надеть - это стать его новым хозяином; это не его вещь и права у него на нее нет. Хотя очень хотелось бы, надев его, пожелать, чтобы у сына все было хорошо и чтобы он был счастлив.

Огюст теперь постоянно обращался мыслями к ребенку: как узаконить мальчика в правах, как дать ему все то, что положено человеку его знатности и достоинства. Невыносимо было думать, что мальчик, принадлежавший к двум знатнейшим фамилиям, может остаться просто бастардом - человеком вне общества.

Атос мучился, и мучился жестоко от всех этих мыслей и сомнений. Он готов был вызвать на дуэль весь свет, как в былые времена готов был драться с любым, кто подверг бы сомнению чистоту помыслов Анны де Бюэй.
Но пока что граф оформлял официальное опекунство, а ребенка почти никто из соседей не успел увидеть. Слуги же в доме графа не из болтливых.

Они приехали с Гримо на несколько дней: решить самые необходимые дела и отобрать ту мебель и посуду, которую граф увезет в Бражелон. Старинный сервиз, серебро работы Челлини - все эти вещи напоминали о родителях, это дорогая для него память.

Проданный парижский дом помог ему и его друзьям продержаться все эти годы мушкетерства. Разумеется, они и понятия не имели, откуда у Атоса периодически появлялись суммы на проживание и на выплату карточных и прочих долгов. Об этом он никогда не жалел. Но раз он осел в Бражелоне, надо обустраивать дом: ребенок не должен расти в мрачной норе. Места вокруг поместья спокойные, дивная природа. Если он приведет замок в порядок, (а если заняться им по-настоящему, это может получиться прелестный уголок), то он уверен: из поместья можно будет получить неплохой доход. Лес, пруды, виноградники… Мальчику понадобятся учителя, охота, лошади... Граф увлекся планами на будущее.

- Граф де ла Фер? - какой-то господин, верхом на отличной лошади, одетый по-дорожному, обратился к нему, приподняв шляпу в знак приветствия.

- Да, сударь. Что вам угодно? - граф придержал коня.

- У меня для вас письмо.

- Письмо? Мне? - Атос удивился. Потом ему пришло на ум, что это могут быть вести от Арамиса. Но аббат всю корреспонденцию посылал на Блуа, в известный домик на окраине города. - Могу я узнать, от кого?

- Я вам все объясню, господин граф.

- В таком случае, будет уместнее остановиться в ближайшей таверне. Там неплохое вино, и нашей беседе никто не помешает.

Атосу показалось, что неизвестный всадник не в большом восторге от предложения переговорить в придорожном трактире. Но граф не испытывал желания звать его в замок. Он затруднился бы объяснить свою неприязнь, но что-то подсказывало ему, что не стоит вводить в дом этого господина.

Они спешились перед дверями трактира. Нашлась для графа и отдельная комната, где можно было поговорить, не рискуя быть подслушанными. Трактирщик принес вино и обед.
Атос разлил божанси по стаканам.

- Ваше здоровье, господин граф! - улыбнулся неизвестный господин. - Отличное вино для такого трактира!

Его сиятельство криво улыбнулся: что-то решительно не нравилось ему в этом человеке.

– Так где же ваше письмо? "Странно, - подумал он, беря увесистый пакет, - странно, но этот человек знаком мне. Где-то мы с ним уже встречались."

- Господин граф, я бы хотел, чтобы вы, не медля, ознакомились с содержанием этого послания, - между двумя глотками вина попросил посланец. Он соблюдал инкогнито и упорно держал дистанцию, обращаясь к графу, хотя Атос не сомневался, что говорит с равным.

- Что за срочность?

- Прочтите, прошу Вас, я хочу быть уверен, что письмо прочитано вами!

- Другими словами, вы хотите увидеть мою реакцию на его содержание!– Атос пожал плечами и сломал печать. Бумаги были на испанском.

Яркая вспышка перед глазами - и он вспомнил: судно, идущее из Хайфского порта во Францию, обед у капитана, сидящих за столом чопорных идальго.

Сколько лет прошло, но они все же добрались до него.
Атос опустил письмо на стол.

- Как вы нашли меня?

- Слухами земля полнится, граф. Вы - достаточно заметная фигура в этих краях.

- Что вам угодно, в конце концов?

- Вы же воспитанный человек! Прочтите, для начала, что в письме. Потом будем обсуждать. И ешьте, ешьте, Вам силы понадобятся! - испанец уже не скрывал улыбки.

Атос взял себя в руки. Опасность заставила собраться.
"Что им надо от меня? Что они ищут?"

Письмо содержало в себе предложение о сотрудничестве с Орденом. Во благо Испанской короны и его собственное. Ему снова намекали на роль его отца в осаде почти сорокалетней давности.

Атос опустил бумагу на стол.

- Это все, что вы от меня хотите?

- Мы знаем, господин граф, что вы в данный момент стеснены в средствах.

Краска бросилась графу в лицо. Он встал.

- Дон… не имею чести знать ваше имя, да и не желаю! Вы позволили себе сейчас столько, что и за меньшее я бы готов был вас отправить в преисподнюю. Извольте выйти, и мы продолжим этот разговор в более подходящем для таких целей месте!

- Вы излишне горячи, Ваше сиятельство! - испанец тоже встал. - Вы не боитесь, что оставите Вашего воспитанника совсем одного, без всякой помощи и поддержки в этом мире? А ведь мы бы могли вам очень помочь с сыном.

- Вы отказываетесь драться?

- Боже упаси, я только хотел вас предупредить, и просить не совершать опрометчивых поступков. И не забывать еще об одном: нам известно, что вы прячете у себя в замке.
Вот оно, то, что Атос ощущал всем своим существом: они знают, уверены, что Кольцо у него.

- Мы вас предупреждаем; если понадобится, мы разнесем ваш замок по камешкам, но найдем то, что нам нужно. Лучше для вас будет, если вы отдадите нам это добровольно. Тогда мы, может быть, забудем, что вы нам нужны.

Вместо ответа граф распахнул двери.

- Идемте, разговор мы закончим в другом месте.

Гримо, ждавший барина в общей зале, увидев, что Атос с незнакомцем вышли из трактира, быстро рассчитался с трактирщиком и поспешил за ними.

Граф, отойдя на приличное расстояние и убедившись, что за ними никто не наблюдает, обнажил шпагу. Пока они шли, он полностью овладел собой. Сознание страшной угрозы, нависшей над сыном, привело его в то опасное для противника состояние, в котором желание убить уравновешивается пронзительной ясностью сознания. Такой Атос был особенно опасен.

- Начнем? - он встал в позицию.

- Начнем, - ухмыльнулся испанец. – Но не надейтесь уйти живым.

- Вы рассчитываете на то, чего у меня нет, господин посланник. Я, признаться, даже не понимаю, что вы у меня требуете. Секреты отца мне неведомы, он не делился со мной своими тайнами. Но вы посмели оскорбить его память, вы оскорбили и меня своими недостойными предложениями. Вы угрожали мне - и этого достаточно, чтобы я обеспечил вам вечный покой, не сходя с этого места.

- А вы, граф, не представляете себе всей силы, которая будет направлена против вас. Даже моя смерть ничего для вас не изменит.

Из своего укрытия Гримо видел, как противники скрестили шпаги. Бой не продлился долго. Хоть испанец и был прекрасным фехтовальщиком, ему достаточно было небольшого промаха, чтобы граф уложил его одним ударом. Укол пришелся прямо в сердце - тот и охнуть не успел.

Огюст медленно вытер шпагу полой плаща и вложил в ножны. Потом оглянулся, ища кого-то. Гримо счел для себя возможным выступить из-за кустов. Атос чуть улыбнулся: дикое нервное напряжение, в котором он находился, начало его отпускать - дуэль не была рядовой.

- Лошади где?

Управляющий знаком показал, что у коновязи.

- Пойдем!

- А этот?

- Трактирщик позаботится. - Граф нагнулся над трупом, проверяя, убит ли его противник, и вдруг увидел еще один конверт: точно такой, какой оставили на трупе Ренье. Этот, наверное, предназначался для него. Несколько секунд Огюст смотрел, решая: оставить его покойному или забрать с собой. Потом все же взял двумя пальцами, брезгливо кривясь, и передал Гримо. - Сохрани. Может пригодиться.

Гримо спрятал письмо в карман.

- Пойдем, у нас осталось мало времени, - граф выпрямился, проведя рукой по лбу, и в эту секунду прозвучал выстрел.
 
Гримо увидел, как граф, с выражением безмерного удивления на лице, поворачивается в сторону выстрела и медленно, как во сне, опускается на землю.

Когда Гримо появился в трактире, неся на руках окровавленного хозяина, начался переполох. Атоса перенесли в ту самую комнату, откуда противники вышли всего полчаса назад.

Трактирщик послал за врачом. Гримо, не теряя времени, стал раздевать графа. Помочь он не мог, тут действительно нужен был хирург: пуля засела глубоко.

На минуту Атос пришел в себя - от боли, но потом снова потерял сознание: кровь лилась ручьем.

Хорошо, что врач оказался дома: это был новый в этих местах, молодой еще человек, в клиенты к нему сразу попал местный сеньор. Если ему удастся спасти раненного, карьера ему обеспечена: репутация умелого и знающего хирурга даст ему клиентуру. Но, не будь его пациент так крепок физически, не помог бы доктору и весь его медицинский арсенал. Пулю он извлек с большим трудом, и следовало признать, что только чудо помогло раненому: она засела в ребре так плотно, что врач потратил немало усилий, пока ему удалось ее вытащить. Хорошо, что раненый во время этой операции так и не пришел в себя, потому что иного обезболивания, кроме как зверской доли спиртного, под рукой не нашлось.

Двигать графа с места врач запретил, и только через два дня Атоса, с массой предосторожностей, на носилках перенесли в замок.

Очнулся он только на четвертые сутки. Ему пришлось расплатиться собственной кровью за чужие ошибки и интриги. Но если он остался жив, значит, его жизнь еще на что-то пригодится! Это давало надежду на будущее.

- Мы еще поборемся, Ваше Католическое величество,- прошептал он едва слышно, но Гримо, привыкший читать по губам малейшее желание господина, понял его.

Примечание: В тексте повести есть отсылки к некоторым именам и обстоятельствам романов автора Ксеркс. Сделано это с разрешения Ксеркс и из желания сохранить общую вселенную для этих фанфиков.