Антоныч

Рассказ выдержки в 13 лет. Нашлась старая флэшка...
------------------------------------------
Женя, тебе, как и обещала!
С днем рождения сына, Сергея!

1.
К магазину подъехал грузовик красного цвета. Среднего роста мужчина, с небольшим пивным животиком, свисавшего с туго затянутого ремня, покинул автомобиль, и направился ко входу небольшого стеклянного сооружения. Потная рубашка между лопаток и подмышками, красные глаза, говорили случайному прохожему о том, что этот человек сильно устал, и не спал несколько суток. Водитель вытащил из брюк брелок, и щелкнул им. Раздались короткие сигналы - двери закрылись. Уставшей походкой мужчина продолжил путь к магазину. Легкие на первый вид двери, открывались тяжело. Войдя внутрь, первое, что Юра увидел это большой стеллаж со спиртными напитками. Весь ассортимент выставлен "лицом" и ждал своего потребителя. Возникло острое желание купить "Флагман" и осушить до дна, одним глотком. Но Мясников знал, ему нельзя. Нельзя ведь завтра утром ехать в дорогу, ехать в далекий Харьков. Это тебе не Россия, это Украина от которой не знаешь чего ожидать. Если Россию сравнивали с медведем, то Украина брала на себя роль тихой и льстивой лисицы.

Мясников прошел вглубь магазина и встал у кассы с номером 3. У кассового аппарата стояла молоденькая симпатичная девушка лет двадцати. Брюнеточка с  яркой красной кофтой в горошек, и расстегнутой верхней пуговицей. Первое, на что обращал внимание каждый покупатель, это конечно же, черный ажурный лифчик с упругими чашечками из поролона, и манящая складочка кожи между грудями. Юрий не был исключением. Он осмотрел девушку, и только потом попросил отрезать триста грамм "докторской" и дать плитку шоколада.
   
  - Для сына? - спросила продавщица,  слегка мило улыбаясь.
  - Для дочки - пояснил Мясников, и сложил продукты в только что выданный ею пакет.
   На выходе из магазина мужчина опять посмотрел на богатый ассортимент алкогольных напитков. В горле резко пересохло, и, сделав над собой усилие Мясников, покинул помещение.
  Внизу стояла его машина, привычный красный цвет и до боли знакомые номера.
  На улице хмурилось. Непоседливые облака собирались в организованные "митинги", и через минуту пошел дождь. Юра сделал вывод, что там, на "митинге", кому-то сильно досталось, и этот кто-то решил устроить истерику.
  Дворники шумно елозили по лобовому стеклу. Это жужжание немного раздражало водителя. Проехав два перекрестка, Юра завернул во двор. Оставив машину, набрав код, он вошел в подъезд. Привычным движением рука нажала на кнопку вызова лифта. Но никакого результата. Никакого движения не произошло, мужчина повторил попытку - нечего. После осознания того, что лифт поломался, Юра начал подниматься по большим ступенькам. Это наверно было единственное отличие от других подъездов этой коробки. Пройдя, пять этажей мужчина остановился. Сердце казалось, сейчас выпрыгнет, и побежит вперед своего обладателя. Осталось пройти только три этажа. Они с дочерью жили на седьмом в девятиэтажном доме. Их двухкомнатная квартира располагалась по середине. Найдя свой номер, мужчина нажал на звонок. Раздалась знакомая мелодия, и через минуту дверь с номером шестьдесят девять открылась. На пороге стояла пожилая женщина, она присматривала за Лизонькой.

  - А, Юрий Викторович?! Проходите! Я уж думала Вы не придете, мне-то в пять уходить надо, а Вас нет и нет. Сына в армию провожать сегодня, понимаете... - затараторила женщина.
  - Я держу слово! - резко ответил Юра.
  - Конечно - конечно! Никто не сомневается. Просто я... - начала оправдываться Мария Петровна, но ее перебили.
  - Как Лизонька? Ела?
  - Да, Юрий Викторович. Немного поспала, она у себя в комнате - играет.
  - Вы свободны! - сказал Мясников, кладя ключи от машины на тумбу рядом с
  телефоном.
  - Но сейчас только четыре сорок...
  - Вы свободны! - повторил Юрий.
  - Хорошо. Ну, я пошла тогда... Завтра как обычно? - надевая пальто, задала
  вопрос Мария Петровна.
   - Да.
  - До свидания! - выходя за порог, попрощалась женщина, лицо которой было  усеяно мелкими морщинками.
   - До свидания! - холодно, не глядя на сиделку, ответил Юрий.

  Входная дверь закрылась, мужчина тихо, чуть ли не на цыпочках, подошел к двери, которая вела в детскую. На двери была вывешена табличка из дерева и надпись "Елизавета" вырезана умелой рукой мастера.
  Дверь бесшумно открылась, и высокий мужчина переступил порог детской. Кровать дочери устлана игрушками, но девочка не играла с ними. Она стояла у окна и смотрела на улицу, заложив за спину свои худые ручки. Кукла в левой руке напоминала живого человечка, с желтыми косичками, торчащими в разные стороны. Для своего возраста Елизавета была очень взрослым человеком. А ей исполнилось всего девять.

За окном шел дождь, и крупные капли стучали о подоконник.
  - Лизонька? - подходя к дочери, позвал Юра. Но девочка не обернулась на его приветствие. - Доченька? - сделав шаг к ней, позвал он. На этот раз ребенок повернулся на голос. Лиза внимательно посмотрела на отца.
  - Папа?! - ответила Лиза, - дождь на улице...
  - Да... Как ты? Температуры нет? - заботился Юра.
  - Мария Петровна не мерила - отворачиваясь к окну, ответил ребенок.
  - Завтра же уволю! - вслух произнес свои мысли отец. - Врач не приходил?
  - Нет...
  - Ложись в постель. Попробуй заснуть. Ты всю ночь не спала, давай детка...
  - Я не хочу спать!
  - Ложись, доктор сказал, что тебе надо больше спать - беря Лизу за руку, повторил Мясников. Он собирался уже уходить, как Лиза задала вопрос, ответ на который даже он не знал.
  - А мама вернется? - спросила она, заглядывая в самую душу.
  - Не знаю, дочка. Не знаю...
  - Я скучаю...
  - Я тоже - солгал Юра, поправляя одеяло.

  Мать Лизы ушла от них три года назад, устроив большой скандал. Обозвав Юрия за его  мягкость бабой, и неисправим Иванушкой, за его не столь большую зарплату. Ольге был нужен человек с "кошельком и ушками", а не честный трудоголик с райским характером. Такой, который покупал бы новые дорогие вещи каждый сезон, несмотря на то, что в гардеробе такая вещица уже есть. За три прошедших года характер Юрия поменялся. Он не был "бабой" и устроился, как ему казалось на хорошую работу. Мог позволить содержать больную дочь. Работа дальнобойщика имела свои наклонности. По несколько суток в дороге, опасность. Юра возил грузы по России и по Украине. Несколько раз ездил в Польшу. Марию Петровну он нанял по двум причинам: порой командировка затягивалась на недели, и надо присматривать за домом и котом, а потом Лиза больна, у нее нашли эпилепсию. Этот удар заставил мать Лизы уйти от них, вернее сказать, просто сбежать, никому нечего не объяснив. Это сильно подорвало состояние ребенка. За Елизаветой нужен постоянный контроль и присмотр.

  - Спи. Я принес тебе шоколадку. Поспишь немного, и ее тебе отдам. Спи... - Юра подоткнул одеяло и поправил ее игрушку, которая еще немного и упала с кровати. Он встал и подошел уже к двери, как девочка открыла глаза.

  - Папа, я уже поспала, дай мне шоколадку!

  - Нет, так быстро не спят. Спи хорошо. Спи долго. Договорились? - нехотя возвращаясь обратно, и опять укладывая дочь.

  - Ладно - так же нехотя ответила Лиза.

  Юра вышел из детской, плотно закрыв за собою дверь. С намерением выпить кофе, он пошел на кухню. В коридоре стоял небольшой диванчик, и вместо того, чтобы продолжить путь, он сел на диван, и тут же заснул. Голова болела, а главная причина была в том, что внутри звучал один и тот же вопрос вот уже несколько недель. Ему нужны деньги. Они необходимы для лечении дочери. Необходимы... Сегодня в ночь ему на работу. Ехать в далекий, чужой жаркий Харьков. За эту поездку обещали десять тысяч, хотя вряд ли этого хватит даже на лекарства.
   Дождь все стучал и стучал о стекла, и вскоре проникая глубже в сон, Юра этого уже не слышал.
   
   
2 .   
  - Я не буду, завтра в дорогу - отодвигая стакан с водкой, ответил Толя.

  - Нечего, к шести вряд ли алкоголь останется в крови, растворится! Пей! Не обижай Антоныча - пододвигая стакан - настаивал Николай.

  - Коля! Не надо! Раз человек не хочет, не надо... Я не сторонник силы - беря за руку Шапкина попросил невысокий, крепкий шатен с карими глазами. - Вот я начал жить с 14 лет, и нажил уже две язвы, а мне ведь только 28мь.

  - Антоныч! Мировой мужик! Уважаю! Тост. За Антоныча, ребята! - чуть ли не на распев протянул Николай.

  - Ну, по последней! - поддержал Антоныч.

  Все трое выпили и закусили солеными огурцами, наспех купленными у бедной старушки. Примерно через час новенький Фольксваген был в пути и мчался по МКАД.
 
  - Не гони! - сделал замечание шоферу Антоныч.

  - Антоныч, брось, всего-то за сотню... - отшучивался Николай, рассматривая "Плейбой".
  - Сердитый! Я дважды не повторяю, ты знаешь... - повторил сильный голос.
  - Понял! - нажимая на тормоз, и сбрасывая скорость до девяноста, ответил водитель.

  Фары фольксвагена разрезали ночной мрак. За затемненными окнами деревья казались какими-то чудовищами.

   - Напомни мне, поедем, надо будет церквушку найти... - обратился к шоферу брюнет.

   - Грехи?! - поинтересовался Антоныч.

   - Тебя не спрашивают - ответил Толя Сердитый.

  Машина бесшумно подъехала к двухэтажному дому. Это был особняк, и принадлежал он Антонычу. В далеком 91-ом один, никому неизвестный предприниматель провернул удачную сделку по перегонке нефти. Имени его никто не знал, те, кто знали, уже никому не расскажут. Антоныч умел вовремя остановиться, сказать зачастую сложное слово "нет", а это не каждый может, тем более, если есть хорошая должность. Но при всем при этом, он не становился "новым" русским. Друзья, истинные друзья в таком деле - редкость. Редкость иметь надежных людей. Анатолия Антоныч знал с университетской скамьи, еще в университете ему дали кличку "Сердитый" за его серьезность и порой строгий говор. С тех пор Сердитый" стала его фамилия, как прозвище "Антоныч" для брюнета. Антоныч владел навыками выживания, а они в нашей жизни никому не помешали бы. Завтра в семь утра они должны выехать в Днепропетровск. Антоныч должен провести демонстрацию что ли...

  Два окна на втором этаже справа разом вспыхнули как свечки. Это загорелись окна Антоныча. Он жил один, хотя состоял в браке с некой Александрой. Их семейная жизнь шла по неровной поверхности, то вверх, то вниз. Сердитому казалось, что им вообще лучше разойтись, и нечего хорошо не видел в союзе этих людей, которых соединяла похоть и страсть. Когда - то был огонь в их отношениях, но он давно потух, и даже дыма уже нет. Только крыса Жека служила ему каким-то утешением, и то ей сильно доставалось, когда хозяин был не в духе.
  За окном темно. Дождь прошел. Антоныч сладко спал. Вещи, разбросанные по всей комнате, делали ужасный беспорядок. На тумбочке лежал томик стихов Ахматовой. Зазвенел будильник.

  - Ох ... ну, чего людям спать не даешь? - обратился он к часам. На часах было ровно 6.00. По инерции правая нога осторожно нащупала коврик возле кровати и встала, тут же к правой присоединилась левая. Ноги стояли на коврике, но тело лежало на кровати, а глаза плотно закрыты. Будильник не унимался. - Почему, бы тебе не заглохнуть??? - открывая глаза и поднимаясь, спросил Антоныч, и нажал кнопку звонка. - Молчание - знак согласия... - Как только мужчина поднялся с кровати, в дверь позвонили. - Кого еще черти несут в такую рань-то? Ох, болит, собака, - держась одной рукой за голову, раздосадовано спросил Антоныч. - Минуту! - крикнул он звонящему, как будто его могли услышать. Мужчина, нащупав выключатель, включил свет. - О!!! - яркий свет больно ударил по глазам. Дверной замок щелкнул, и дверь открылась. На пороге стояли Сердитый и Николай. Увидев Антоныча в одном нижнем белье, они издали некий смешок, затем вполне серьезно спросили:
   
  - Чего не спрашиваешь "кто"?
  - Я из детского возраста вышел, чтобы спрашивать "кто там"?- держась за голову, ответил Антоныч.
  - Что  всё болит? - сочувственно, спросил Сердитый.
  - Не то слово ... - а потом, резко изменившись в лице - Издеваешься? - тут же проснулся брюнет - Сам-то не пил, помните, ребята? В дорогу ему... А мы расплачивайся...
   - Да-да! - поддакнул Николай.
  - Ладно, ребята, пора ехать давай, собирайся, мы за тобой! - поторапливал Сердитый, и прошел в комнату по коридору. Николай прошел в кухню и поставил чайник. Посмотрел в окно. Рассвет только начал подавать признаки жизни. На небе еще виднелась луна. Толя вернувшись с проверки, увидев Шапкина спросил:
   - Ну, что красиво?
   - Да!
   - А где Антоныч? Але?
  - Не мешай ему. Он занят... - тихо ответил Шапкин. Сердитый подошел к двери туалет, рассмотрел "писающего мальчика" на двери, постучал в закрытую дверь.
  - Антоныч? Алё? Спишь, не бойсь?!
  - Нет... выхожу уже... - промычал Антоныч, громко шурша туалетной бумагой.
  - Толя! Оставь человека в покое! Дай просраться... - проходя мимо двери с картинкой, ответил Шапкин.
  Мужчины походили по комнатам, в надежде чем - нибудь себя занять. Анатолий нашел клетку с крысой. Крыса черная с белом пятном на груди также внимательно рассматривала Сердитого, как разглядывал ее он.
  - Коля! Смотри, крысеныш! - удивился Толя.
  - Да?! Я думал она померла давно... - раздался голос из другой комнаты.
  - Я тоже...
   
  Чайник вскипел, о чем известил всех своим писклявым криком. Шапкин еще раз изучив содержание комнаты, взяв томик стихов, прочитав один, положил на место, вернулся на кухню. Проходя мимо "писающего мальчика" он легко постучал в дверь костяшками пальце, разговаривая с закрытой дверью:
   
  - Антоныч! Дрыхнешь? Е-моё! Да сколько ж в тебе говна!
  - Я все слышу... - угрожающе произнес голос, внутри туалета.
  - А мне плевать! В сортире долго будешь? - повысил голос Николай.
  - Что невтерпеж? В очередь! В очередь сукины дети! - ответили изнутри.
  - Ехать пора, а? - неожиданно мягким голосом ответил Шапкин.
  - Сортиров по дороге много найдем... Давай, Антоныч, живее...
  - Черт! Что вы за люди! - и в туалете послышался звук сливающейся воды. Дверь открылась и, глаза Антоныча натолкнулись еще на четыре, смотрящие в упор. - Ты, что там говорил??? - обратился он к Толе.
  - Для сохранности, пораньше выехать бы надо...
  - Верно, Сердитый, верно! А то мало ли чего, да?
  - Да...
  - Так что дакаешь? Вещи помоги собрать! Через 15 минут выезжаем!
   
  На улице рассвет вошел в свои права. Город начал принимать четкие очертания домов и деревьев. Сердитый прогревал машину вот уже десять минут. Для поездки они выбрали обыкновенную серую волгу, так как до Антоныча дошли слухи, что гаишники на Украине совсем обнаглели. У Сердитого однажды вышел случай довольно таки не приятный: ехал он с семьей в отпуск, и его машину - Ниву, остановил гаишник. Лил дождь как из ведра. Гаишник проверил права, нечего не нашел, а деньги-то надо получить, и тогда он просто спросил:
  - Ты сидишь в машине, тебе тепло? А вот я стою и мокну, как думаешь почему?
   
  Наконец вышли Антоныч с Николаем. В руках оба несли по сумке. В одной была еда, в другой - личные вещи Антоныча. Одновременно захлопнув дверцы, Волга тронулась в путь. Сердитый включил магнитолу, и зазвучали блатные песни. Антонычу нравился Круг, но его не оказалось в бардачке, вместо Круга нашли Е. Кемеровского, Антонычу понравился. Остальных это только радовало, т.к. они прекрасно знали, какое настроение бывает, если не угодишь...

  Машина шла легко. Трасса была полупустой. В основном шли длинномеры, и серая волга терялась среди грузовых машин Москвы, Тулы и Питера. Все эти машины ехали по знаменитой "Е-95", которая вела в Крым. Легкий ветерок проникал сквозь полузакрытые окна. Антоныч дремал. Ему снилось, что его друзей хоронят. Вот они лежат, а он стоит где-то далеко, и видит, как нелепая слеза скатилась по щеке. Странно все это было, странно...
  Тем временем Сердитый заехал на заправку. Эта волга питалась 76, и при полном баке, в салоне сильно воняло бензином. Резкий запах разбудил Антоныча.
  После легкой перекуски, волга отправилась дальше, и опять за окнами мелькали деревья и маленькие домики. Растительность постепенно менялась, меняя сосны на величественные березы.
  Николай читал анекдоты, и доводил всех до слез.   
  - Последний, ей богу, последний. Слушайте! - смеясь, повторил Шапкин 
  - Ты меня достал...
  - Слушай! Выходят из казино два человека. Один голый,  второй - в трусах, - Вы мне    даже нравитесь, говорит голый, знаете меру, и вовремя останавливаетесь! - Послышался смех. На какой-то момент водитель волги потерял связь с дорогой, но голос Антоныча вернул самообладание Сердитому.
   
3.   
  Кот вяло прыгнул на кровать Мясникова. Васька подошел к самому уху мужчины и громко замурлыкал. Юра открыл глаза, перед ними появилось лениво-сонная морда. Василий положил лапу на лицо мужчины, продолжая мурлыкать.

   - Уйди! - крикнул было Юра, но тут же опомнился, вспомнив, что Лиза спит, и потом добавил - Ну, что ты за кот такой? Одна жратва на уме! Дай хоть умыться! - кот спрыгнул на пол, и побежал на кухню, к тарелке, распушив хвост. Видя, что хозяин не спешит его кормить, запутался в ногах.

  - Я сказал, дай умыться! - Повысил голос Мясников. Васька что-то пробурчал себе под нос, демонстрируя свою обиду, важно ушел в другую комнату. Через некоторое время Юра привел себя в порядок: почистив зубы, мужчина улыбнулся в зеркало, улыбнулся, обнажив десна, критически оглядев каждый зуб, и тут же скривился. Да, видимо, отражение желало быть лучшим, но кто знает, может и так сойдет? Раздался звук падающей банки. Вздрогнув от неожиданности, Юрий пошел разбираться с котом. Всегда происходит такое "бум", если кому-то не хватает внимания, или его слишком много. Сыпнув горсть "китекета" в миску, мужчина ушел с кухни. Но кот так не решил, и только Мясников сделал третий шаг по направлению к детской, на пол упала еще одна банка. Из дальней комнаты послышался детский плач.

  - Ну, Василий! Трое суток на голодном пайке будешь... Ишь, финтик какой нашелся! - с напускной злостью прошептал Юрий, и слегка пнул кота. В детской теперь слышался не только плач, но и странный кашель. Он открыл двери в детскую: Лиза сидела на большой кровати плакала и кашляла. Это ее  пугало. Это пугало не только ее, но и Юрия.

  - Папа! - пыталась позвать она сквозь слезы, но кашель заглушал ее слова.

  - Иду детка, иду... - присаживаясь на край кровати, ответил Мясников.

  Девочка почти перестала кашлять - Ну, успокойся, скоро тебе станет лучше...
  - Как скоро? - беря отца за руку, спросила Елизавета.

  - Папа заработает деньги, и тебя будут лечить самые лучшие врачи мира! - гладя по голове, ответил мужчина.

  - Я не больная! - вдруг со злостью, вскрикнул ребенок.

  - Конечно милая, но потом тебе станет лучше, и голова не будет болеть, и кашель этот дурацкий пройдет... ты будешь хорошо спать... ты будешь играть с теми, кого видишь из окна. У тебя будут друзья и подружки, как и всех других Лизонька.

  - Правда?! - заглядывая в глаза, спросила девочка.

  - Правда! - прижимая ее к себе, согласился мужчина.

  Возникло неловкое молчание, оба с трудом в это верили. Юра поднялся, и пошел на кухню готовить чай. Когда чайник закипел в дверь позвонили. Это пришла на смену Марья Петровна. Дежурство начиналось с 8ми утра.

  Допив крепкий чай, и поцеловал дочь на прощанье, дав указания женщине, он покинул квартиру.

  В десять утра Мясников уже во всю крутил баранку КАМАЗа с вологодскими номерами. Дорога шла не плохая, и оставалось совсем немного, чтобы бесконечные петли дороги исчезли, и появилась трасса.
    
 4.
  Солнце нещадно пекло. Жара изматывала Юрия, и бесконечные повороты мозолили глаза. Пластмассовые часы на панели автомашины начали выходить из строя. Солнце просто съедало их. Пот струился по лицу, волосы чувствовали  испарину.

Единственная кассета стала заедать, а магнитофон охотно "жевал" пленку. Юрий решил остановиться, и немного отдохнуть, как только увидит отворотку, но скорее всего, остановится, прямо здесь, у обочины. Переключив радио на Европу Плюс, он вспомнил о дочери. Ему так хотелось быть рядом с ней...

  Впрочем, Мясников и сам понимал, как трудно Лизе приходилось ладить с Марьей Петровной, ведь ей уже под 60ть. Она многое забывает сделать, к примеру, лекарство надо дать вовремя. Сколько раз заикался об увольнении, но эта женщина единственная, кто соглашался ухаживать за ребенком всего за тысячу. Если б Ольга не ушла, не пришлось бы так тратиться, и дочери было бы намного лучше. По радио зазвучала песня Билли Маерса "Поцелуй дождя", когда-то они вместе танцевали под эту музыку. Он даже помнил, какое платье было на ней. Ярко-красно с черными полосками, и полностью просвечивалось. Оно будило в Юре огромное желание... Да, то вечер надолго остался в памяти обоих.

  Из воспоминаний его вырвал свет встречной машины, и незаметно наступил вечер. Еще совсем недавно было утро, а сейчас поздний вечер. Так быстро? Или провал в памяти? Такое уже случалось, и это пугало его. Юра ужаснулся в каком состоянии вел машину. Еще одна встречная машина моргнула  фарами. Это значит ГАИ рядом...
 
  Его КАМАЗ с номером 2223 РС RUS подъезжала к городу. На карте населенным пунктом обозначался город Орел. До города оставалось всего 18км. Там можно будет переночевать у первого поста ГАИ, по крайне мере раньше фурам разрешали "ночевать", конечно, брав за это определенную таксу. Кроны деревьев становились выше и пышнее. Пахло югом. Поздним вечером деревья походили на странные фигурки, а случайные прохожие - чудовищами, так как тень от фонарей ужасно уродовала тела прохожих.

  Дорога выровнялась и теперь шла вверх прямо. Вот долгожданная табличка синяя, с надписью "ОРЕЛ". Указатель показывал объездную дорогу и въезд в город. Сделав поворот направо, машина оказалась в потоке машин с регистрационным номером города Орла. Ночь вступала в свои владения. Зажглись сотни огней. Дорожные знаки излучали сияние, когда на них падал свет фар. Город погружался во мрак. Впереди, по встречной шли Жигули, и водитель забыл переключить свет фар с дальнего на ближний. На мгновение яркий свет ослепил Мясникова, от этого он резко и громко выругался матом, благо его не слышали. Неожиданно на пути появился гаишник, и Юрий заметил, как светящая в темноте палочка в руках махнула к обочине. КАМАЗ припарковался, из-под колес выпустил клубок черного едкого дыма.

  - Ваши документы? - приставив руку к козырьку, попросив, молодой мужчина. Юра достал из бардачка документы: накладную на товар, права и паспорт.
  - Что везете? - продолжил молодой парень, еще худенький, не отъевшим второй подбородок.
  - Груз. Холодильники...
  - Накладная? А вижу... - промямлил сержант. - Куда едете? - пролистывая права, и освещая фонариком, лицо Мясникова, продолжал он.
  - В Харьков...
  - Взрывчатка? Наркотики? Имеются в наличии? - обходя машину сзади и освещая колеса, интересовался гаишник.
  - Взрывчатки нет - обиженно ответил Юра.
  - Вы не обижайтесь... работа у нас такая... Взрывы не дают спать спокойно - отдавая документы обратно, спокойно ответил сотрудник - Счастливой дороги!
  - Спасибо, а можно у вас на ночь остановиться? - как-то робко сказал Юра.
  - Вон, видите, там есть стоянка? Вон, там и ночуют все длинномеры. Проезжайте! - махнул он полосатой палкой в сторону, и КАМАЗ, выплеснув клубок дыма, проехал на платную стоянку.
   
5 .
     КАМАЗ заехал на стоянку, и Юрий выключил зажигание, свет освещающий панель погас. Небо накрылось иссиня - серым пятном, от чего казалось, времени было за полночь. На самом деле только начало 11-го. Через дорогу светилась яркая неоновая вывеска "У тещи". При чтении букв в животе что-то недовольно булькнуло.

  Уже через пять минут Мясников сидел за столиком в баре и потчевал "шнапс", такой напиток был распространен в Германии, но и в России находились умельцы хорошо подделывать этот напиток. Оно уж поверьте хорошо дает в голову. Усталость снимает как рукой. После повтора "шнапса" Юра почувствовал себя моложе, лет эдак на 25ть. В интерьере было что-то особенное: мягкий приглушенный свет лился с потолка. Много ламп в монтируемых в "небесную гладь", казались Юрию ночными звездами. Было приятно осушать бокал под ночным, звездным небом бара. Правда, название ему не шло. Мясников продумал другое - "Ночной рай". Запах жареной говядины - желудок начал неистово орать и ругаться. Чтобы не стеснять рядом сидящую официантку, Юрию пришлось заказать шашлык.

  Чем больше Мясников пил, тем привлекательными казались коленки официантки, которая сидела рядом и аккуратно разрезала салфетки на две части. После очередного глотка мужчина решил заговорить. Он не умел ухаживать за женщинами, последний раз это было в 99ом, когда он встретил Ольгу, мать Лизы. Его язык плохо повиновался, но через несколько минут ему удалось произнести несколько довольно связных слов.
  - Официантка! Можно вас? - Девушка крашенная в огненно-рыжий цвет в короткой мини, сидела ногу на ногу так, что из-под ее краев видна вся ножка и беленькие трусики.
  - Да? - плавно, поворачивая голову, отозвалась она.
  - Можно вас на минуту? 
    Девушка не спеша, встала, поправила юбку, и, сверкая глазами, подошла к мужчине.
  - Я вас слушаю... - смотря открыто и страстно, произнесла она. - Я могу помочь? - не дожидаясь ответа, продолжила девушка.
  - Да... конечно... я бы ... - произносил мужчина, начиная неровно дышать, смотря на ее открытые плечи и грудь, переводя взгляд на немного полноватые ноги, - я бы познакомиться... - выдохнул Юра.
  - В обще то нам запрещено знакомиться с клиентами ...
  - Жаль... - съедая ее глазами, промычал мужчина.
  - Но...
  - Есть надежда? - что-то застучало у Юрия, но это было не сердце, ниже, намного ниже...
  - Ждите меня и я приду...- шепнула она на ухо, резко наклонись так, что был виден ее красный бюстгальтер.
  - Вы придете?
  - Ждите и приду! - завораживающим голосом повторила официантка.
  - Я буду ждать... Очень!
  В бар вошел мужчина кавказкой национальности, и официантка сразу переменила тон и поведение.
  - Что- нибудь еще? - как-то грубо, спросила официантка.
  - Как вас зовут?
  - Анна... - шепнула она, а потом снова повысила тон, чтобы ее слышали, и продолжила - Еще пива? Хорошо! - не дожидаясь ответа от мужчины, сама предложила девушка.

  Через 15 минут она принесла ему кружку пива. Пена легко плавала на поверхности и ждала, пока ее проглотят. Мясников не сводил глаз с Анны. Попивая пиво он расслабился, откинулся на спинку стула. Впервые, да, впервые он не думал ни о дочери, ни о ее матери. Это было приятное ощущение.

  Выпив достаточно, Юрий решил покинуть "Ночной рай" или "У тещи". Он еще твердо стоял на ногах, хотя в глазах двоилось. Дойдя до машины, водитель вдруг вспомнил, что забыл сообщить номер своего КАМАЗа. Расстроенный он обогнул машину, и кого было его удивление увидеть девушку из бара у своей машины. Анна стола в форме, кокетно улыбаясь, согнув ногу в колене.

  - Пошли? - спросила она. Юрий был явно удивлен интонацией ее голоса. Хотя должен давно привыкнуть, что на трассе все можно купить, и все можно продать. Желание охватило его, и, расстегнув первые три пуговицы формы, Юра принялся неустанно целовать руки, шею, грудь... девушки. Ночь скрывала их от любопытных глаз, и шум проезжающих машин заглушал крики Анны. Он взял ее стоя. Три минуты они были одним целым, три минуты они любили друг друга. Прерывистое дыхание затрудняло слова девушки, но Юрию было не трудно догадаться, чего от него хотят.
  - Еще! Еще... - просила она под покрывалом ночи, сжимая его затылок в руках. - Не останавливайся...
  Начался дождь. Ливень. Гроза метала молнии, но они не обращали внимания. Форма официантки соскользнула и упала в грязь. Анна не заметила этого. Кто-то прошел от них в трех шагах, но они не заметили и этого. Она кричала. Это ему нравилось. Так обычно кричат в порнофильмах.

  Остаток ночи Анна провела в кабине КАМАЗа. Юрий целовал ее руки, ноги, живот и ее грудь. Он ее любил. Быть может во второй раз он по-настоящему смог полюбить кого-то без осечки. Во время очередного оргазма Юра назвал девушку именем жены, Анна промолчала. Оба тела лежали на маленькой полке, под простыней и жадно ласкали друг друга. Он ее любил, ей нравилось, а остальное пусть сегодня катится к чертям собачим. Мясников был пьян, но все понимал и давал отчет в своих действиях. Ему так казалось, да.

  На утро Анна надела мокрую форму, и вернулась в бар. Там она рассказала байку, идя, домой - упала. Ей поверили.
   
6.
      Погода стола чудная. Солнце грело и озаряло всех своей добродушной улыбкой. Юрий выехал из Орла, чувствовал себя отдохнувшим, и помолодевшим. Вчерашняя ночь оказалось более чем удачной. Дорога в среду напряженная. Видимо трасса Е-95 пользуется большим успехам по средам. Хорошее настроение резко оборвалось где-то за 200 км от Орла. Причина тому явился небольшой, аккуратный белый джип. Окна машины были затемненными. Юра машинально, не отдавая себе отчета, убавил громкость радио. Улыбка медленно, но верно сползла с его лица. Выражение приняло более строгий вид. Белый джип ехал за КАМАЗом довольно долго, но из-за хорошего настроения Юра не сразу заметил ехавший за ним "хвост". Не сразу разглядел джип как преследователь. КАМАЗ сбросил скорость до 80 км/час, джип тоже сбросил скорость, и поддерживал дистанцию около пяти метров. Видя отворотку Мясников каждый раз надеялся, что преследуемая его машина свернет, но джип упорно ехал в "хвосте". Мясников выключил музыку, и все внимание было приковано к зеркалу заднего вида. На каком-то повороте мужчине показалось, что белый джип оставил его в покое, но, проехав метров сто, предательская машина опять показалась на повороте. "Почему не обгоняет? - спрашивал сам себя Юрий. - Почему?". Водитель КАМАЗа вытащил из бардачка пистолет, когда "ТТ" рядом, как-то спокойнее. Пистолет лежал на сидении. Ну вот, белый джип включил поворот.
  - Наконец-то! Давай, обгоняй же... Мозолишь только задницу... - нервно говорил сам себе Мясников.

  Но машина, обогнав, сбросила скорость. Со стороны пассажира опустилось окно, и из него высунулась волосатая, мужская рука, назойливо махавшая в сторону обочины. Жестикулируя люди в джипе настаивали на остановке. Юрий тогда решил, что ему "конец"! Он нервно поглядывал на сиденье, где лежал "ТТ". КАМАЗ остановился, выпустив белый с черным шлейф дыма. Песок оставил следы тормозов. И так как Юрий понимал, что джип остановил его не для того, чтобы спросить дорогу, он схватил пистолет. Дверь открылась, и показался человек, довольно накаченный, ростом выше Мясникова, а лицо внушало страх. Шрам на щеке удивительно его обезображивал.

  - Эй, приятель, - обратился к Юрию накаченный. - Ты чего, я поговорить, а ты меня убить хочешь?!
  Юрий не знал, что ответить, и нервно ждал действий от незнакомца.
  - Заработать хочешь, Юра? - спросил незнакомец. Мясников удивился, откуда тот знал его имя.
  - Ты глухой, или как? Говорю, деньги нужны?
  - А кому они не нужны? - осмелел немного Мясников.
  - Пройдем, поговорим... А пушку свою спрячь, от греха подальше, а то ненароком возьмет и выстрелит, - взглядом показывая на пистолет в руке.
  - А зачем идти? Здесь нельзя все решить? Беспокоясь о своей жизни, просил Мясников.
  - Нет, боссу не удобно, лучше ты к нам, пошли... - махнул накаченный. Казалось, он уже ушел, как Юру осенила мысль " А что если рвануть, пока не поздно...".Как дверь со стороны водителя открылась, и чьи-то руки медленно вынули ключи из зажигания.
  - Так безопасней... пояснил голос. Юрию пришлось подчиниться. Он выпрыгнул из КАМАЗа, и теперь отчетливо увидел белый джип впереди. Как только Мясников подошел к дверце, она немедленно открылась, приглашая войти, и мягкий голос вежливо пригласил сесть. Юрий сел внутрь, но на заднем сиденье сидел уже человек, похожий на "накаченного", только без шрама. Мужчина со шрамом сел рядом так, что Юра оказался, зажат между двумя верзилами.
  - Кто вы? - озаряясь по сторонам и на соседей, испуганно, спросил он.
  - Доброжелатели, Юрочка... - ответил все тот же мягкий голос.
  - Откуда вы меня знаете? Что вам надо?
  - Ох, опять вопросы... - выдохнул мужчина, сидевший на переднем сиденье, возле шофера.
  - Убрать любопытство? - спросил накаченный у мужчины впереди.
  - Не надо, он еще нам не помог - спокойно ответил тот.
  - Что вам надо? Чего вы хотите? Денег? У меня нет таких... нет нечего...
  - Знаем, все знаем! Деньги? Какие деньги? Не смеши! Да у тебя твоя ушла от тебя из-за них. - сказал мужчина похожий на накаченного.
  - Оля? Откуда? Вы ее знаете? - задыхаясь от волнения, спросил Юра.
  - Она теперь хороший товар. Сразу дает... и хорошо. Я к ней еще раз бы заглянул... - ответил накаченный.
  - Не смей! Ублюдок... - замахал Юра руками, пытаясь дать по лицу кулаком.
  - Эй, товарищ! Крылья сложи! - тут же Юрия взяла сильные руки соседа слева.
  - Не смейте ее так называть!!! - краснея произнес Мясников.
  - Шлюха! - с улыбкой произнес накаченный.
  - Ну, ну! Мы хотим тебе помочь...
  - Помочь?
  - Не удивляйся. Есть для тебя работка одна. Выполнишь, получишь хорошие бабки. Тебе хватит. И на лечение дочки...
  - Сделка? Вы предлагает мне сделку? Извините, но наркотики не моя специальность. Не моя стихия...
  - Убрать надо кое-кого... - резко оборвали Мясникова - Несчастный случай... Тебе в назначенное время надо выехать на мост... Просто... А бабки хорошие заплатим. Половину сейчас, половину после... - и тут накаченный вытащил откуда-то пачку денег. Еще краской пахли, новенькие, чистенькие...
  - Я не убийца! - еле слышно проговорил Юра.
  - И Лиза почувствует себя лучше... Знаешь, деньги - великое оружие. И победа зависит от их количества, на качество никто уже не обращает внимание.
  - Откуда вы знаете о Ли... - начал было Мясников.
  - А все оттуда, оттуда ... женщины - страшные существа....
  - Оля? Стерва...
  - Вот-вот, и я то тоже говорю. - улыбнулся в заднее зеркало мужчина. На переднем сиденье. - Я жду ответа... что скажешь?
  - А разве у меня есть выбор?
  - Нет.
  - Согласен - тихо ответил Юра.
  - Согласен? Я правильно тебя понял? - с иронией спросил мужчина на первом сиденье.
  - Да. Ради дочери... Вы знаете должно быть, она больна... Только для нее иду на...
  - Сделку. - закончил предложение за Юрия накаченный.
  За время, что Мясников Юра провел в белом джипе, стемнело. Водитель джипа включил габариты. Внутри машины шел серьезный разговор. Отец Елизаветы вышел из преследуемой его долгое время машины, постаревшим лет на десять.
  - Ради дочери! - повторил он мужчине на переднем сиденье.

7.
   Серая волга продолжала свой путь. Сердитый легко вел автомобиль, прекрасно совмещая вождение и рассказы о женщинах. Антоныч опять погружался в знакомый ему сон. Тихая музыка и легкий говор его товарищей способствовали отдыху. За окном накрапывал дождь. Тихий и спокойный, равномерно стуча по капоту, крыше и "спине" автомобиля. Трасса в этот час была полупустой. Николай упросил водителя дать ему поводить. Как маленький ребенок Шапкин упрашивал Сердитого, казалось сейчас расплачется! После некоторых убеждений и условий Толя сдался.

  - Вон, до того моста... Видишь? - и Сердитый держась одной рукой за руль, а второй показывал что-то впереди. - Видишь? - повторил он.
  - Да. А только до моста? - заискивающе спросил Шапкин.

  Машина стремительно набирала скорость. Николай вел волгу. Впереди только мост. Трасса пустая. Мост узкий, не доезжая его, выставили предупредительный знак "сужение дороги", и "одностронее движение". Горел светофор - красный. Волга остановилась. Сердитый взял газету и начал ее изучать. Антоныч беспокойно спал на заднем сиденье. Во сне он что-то бормотал. Толя пару раз оглянулся на босса и нахмурился.

  - Видимо дурацкий сон снится... - Николаю не до Антоныча. Он нервно газовал ждав зеленого света. Антоныч тихо во сне сказал слово, но все его услышали.
  - НЕТ! - и в это время Николай нажал на газ. Машина взревела, выпустив искры из-под колес, и поехала на мост. Сердитый недоуменно посмотрел на Николая, но тот не заметил настороженности во взгляде. Его глаза горели - впереди мост. Мчась на всей скорости, выжимая последнее из волги. Николай улыбнулся. Но из-за поворота на мост выезжает КАМАЗ.
  - НЕТ! - просыпаясь от собственного крика, встрепенулся Антоныч. Он в поту вскакивает и видит, как машина на бешеной скорости летит вперед, а там, впереди уже почти выехал КАМАЗ. Нет разделителя. Одностороннее движение. Он хочет сказать еще что-то, но лишь ловит ртом воздух.
  - Сворачивай! - крикнул, надрывая легкие Сердитый.
  - КУДА??? - отвечали округленные глаза Николая. - КУДА? КУДА???
  - Сбылось... - закрывая глаза, еле слышно ответил Антоныч. - Мы трупы...
  КАМАЗ летит на волгу, отчего, пытаясь увернуться от столкновения, выворачивает до безумия руль в сторону и отчаянно давя на клаксон.
  - МАМА! - крикнул Николай, закрывая лицо руками.

  В следующую минуту произошло столкновение, волгу затянуло под колеса. КАМАЗ просто "сжевал" ее.

  - Мы трупы! - вдруг послышался, чей то голос- мы трупы.... - повторило безучастное эхо.

  КАМАЗ, пробив ограждение моста, остановился. Мясников остался жив, только благодаря чуду. Кровь разодранной щеки и выбитых зубов неприятно заполняла рот. Юрий сплюнул некую жидкость прямо в салоне.

  - Вот черт! - выбираясь из салона, матернулся Мясников. Мужчина подошел к волге, или то, что от нее осталось. Заглянул внутрь, в надежде, что хоть одна заблудшая душа смогла бы спастись. Его вырвало. Блевотина неуклюже вылезла сквозь закрытый обеими руками рот.

  - Простите, ребята. Простите. - прошептал Юрий.

  Ему хватило около получаса, успокоить свои руки, которые неуемно тряслись. С ощущением полной мерзости к себе он пытался продолжить путь. Он пересчитал еще раз деньги, и ему казалось, что руки его все в крови.
  Ровно половина ему обещанная - 10 000 $, и он отложил их в сторону.

  - Простите ребята, но мне нужны эти деньги больше, чем нужны они вам. У меня дочь. - говорил сам с собой Мясников.

  Юра хотел включить зажигание, но машина только буркнула в ответ. Видимо в момент столкновения что-то вышло из строя. Мясников вышел из машины, и обошел ее. Погнутые покрышки и смятый перед говорили, что такая машина не ездок.
  Мясников встал на дороге - голосовать, чтоб вызывали тех.помощь. Издали он увидел белый джип.

  - Черт! - тихо, себе под нос, проговорил Юра. Джип, отъехав немного, остановился. Мужчина вернулся в КАМАЗ, потянулся за "ТТ", старый, но надежный в дороге.
  - Что же ты брат, своих не узнаешь? Договор дороже денег...Ты молодец, хорошо работу выполнил. Даже я б так чисто не сработал, а может ты непризнанный гений, или профессионал? - хлопая по плечу, улыбаясь, говорил накаченный. - Пошли, выйдем! Деньги сам босс выдаст... Юрия повели к джипу.
  - Садись! - открывая дверь, оттолкнул накаченный. Юра сел на сиденье, По бокам, как и в первый раз, сели незнакомые ему люди. Сердце бешено колотилось. Холодный пот не известно, откуда взялся, выступил на лбу.
  - А ты не трусь! Держи свои кровные! - и накаченный протянул ему пачку денег. - Молодец! Дочке привет! - открывая дверцу и выпуская его из машины, сказал накаченный.
  Юра вышел на ватных ногах. Ему не верилось в происходящее с ним. Не верилось, что он живой. Мясников довольный и улыбающийся сел в КАМАЗ, повернул ключ в зажигании, улыбнулся в зеркало.
  - Дочка, теперь папа будет дома. Жди дорогая! Теперь мама вернется к нам... Теперь...
  Взрыв...
  Взрыв оборвал мечты Мясникова. Столб огня и дыма взметнулся в воздух. Послышался второй хлопок, и еще один столб огня взмыл в дождливое небо июня.
  На второй взрыв из джипа выбежали трое.
  - Я же говорил, проблем не будет. А вы не верили? - закрывая голову какой-то книгой, сказал накаченный.
  - Ну, ладно, по домам. Есть хочется...
  - Как скажите босс.
  - Хорошо, правда, дочку жалко, мала еще... Никос! Напомни мне руки помыть, когда приедем. Ну, с богом!
  И белый джип сорвался с места выбросив из-под себя несколько камней щебенки...
   
  Антоныч выжил в аварии. Хотя это как осмотреть. Этот хриплый и слабый голос принадлежал ему. Проезжавшая мимо машина вызвала скорую, и теперь Антоныч лежит в г. Орле в областной, в коме. Прошло два года, но он пока не приходил в сознание. Его друзья Николай и Сердитый погибли в первые секунды столкновения с КАМАЗом Мясникова...
   
2004 В.Н.