Ферма. Байкал

После Марса собак у нас не было довольно долго. Как-то не приживались. История с Марсом не убила во мне любовь к собакам, но и не вызвала стойкого страха перед ними. Один раз на улице увязался за мной большой пёс, жёлто-белого окраса. Я его погладила, и он пришёл со мной домой. У него были лукавые, хитрющие и немного вороватые глаза, и мы с мамой прозвали его Жуликом.
Жулик был добрым, ласковым, приветливым. Держать его на цепи не было необходимости, и он свободно бегал по двору, заходил в сени. Вот только на улицу мы его не выпускали. Он очень любил полаять на прохожих, а люди пугались, они же не знали, что несмотря на свои размеры, а Жулик был крупнее Марса, собака совсем безобидная. Однако, свободу Жулик любил, и двора ему было мало.
Калитка запиралась со двора на крючок, который находился довольно высоко. И мы с мамой стали замечать, что вроде бы калитку запирали, и подворотня закрыта, а собака опять на улице. Мама стала ругать меня, что это я забываю накинуть крючок, когда прихожу из школы. Я оправдываюсь, поскольку точно знаю, что запирала. Как пёс сбегал, оставалось загадкой, пока я своими глазами не увидела его проделки. Жулик подошёл к калитке, встал на задние лапы, носом подкинул крючок вверх, отчего он открылся, и спокойно ушёл гулять.
До сих пор не понимаю, как собака могла додуматься до такого действия. Какие уж тут условные рефлексы! Ум и хитрость. Недаром у пса глаза были хитрющие.
Жулик не захотел остаться с нами. Подкормившись, он ушёл совсем. Возможно, за каким-то прохожим, как когда-то за мной.
Без собаки было плохо. Во двор стали вваливаться какие-то люди, а цыгане порой даже и в дом заходили. Собака всегда нас лаем оповещала о незваных гостях, да и не решались многие идти на собаку. А после того случая с Марсом и цыганкой, нас подобные посетители вообще стороной обходили. Так что собака была очень нужна. И вскоре мама опять принесла щенка. На сей раз постарше, месяца два. Уже сам ел, не надо было поить из соски. Кличку ему дали географическую – Байкал.
Эта кличка была не случайной. Я тогда училась в школе, и у меня была любимая учительница литературы – Ольга Борисовна Абрамичева. Как-то у нас с ней зашёл разговор о собаках, и она сказала, что в детстве у неё был пёс Байкал. Вот в память о той собаке я и дала имя своему щенку.
Байкал был умным, спокойным, послушным. Свои обязанности по охране двора выполнял без злости. Если кто приходил,  лаем встречал у калитки,  не пускал во двор, пока не выйдет кто-то из нас: я или мама. Тогда он переставал лаять и отходил в сторону. Мол, вот, я свою работу выполнил, а теперь сами разбирайтесь. На цепь его не сажали, не было необходимости, в нашем присутствии пропускал кого угодно, разве только, что посетитель оказывался слишком боязливым, и упорно отказывался заходить во двор, пока там бегает собака. Но большинство его совсем не боялись.
Был такой случай. Неожиданно пришла мать моей приятельницы, которая никогда у нас не бывала. Когда на бешеный лай я выскочила из дома, женщина была уже на крыльце, а Байкал, загородив вход в сени, хватал её за ноги.
- Байкал, нельзя! – закричала я, испугавшись, что он укусил гостью.
Услышав мой голос, Байкал тотчас же отошёл, шерсть, стоявшая дыбом, тут же улеглась, пёс успокоился.
- Укусил? - со страхом спросила я.
- Нет, - ответила гостья. - Просто за ноги хватал, не пускал.
Почему она, не испугавшись, пошла на собаку, отнюдь не маленьких размеров, не знаю. Но Байкал вёл себя молодцом: в дом не пустил, но и зубам воли не дал.
Укусил человека он только однажды. Вот как это было.
Когда мы с мамой уходили, то Байкала закрывали в сенях. Дом запирался, а сени нет, вот и оставляли там на всякий случай собаку. Все-таки в сенях газплита, посуда, хозяйственная утварь. Вообще, Байкалу было позволено быть в сенях. Мы брали его туда в плохую погоду, там суше и теплее, чем в конуре, а в грозу, которой он очень боялся, иногда разрешали зайти в дом. Но в других случаях в дом он не заходил. Понимал, что это не для него.
Не помню, откуда мы с мамой вернулись, но пёс, кокой-то возбуждённый и взъерошенный бегал по двору. Часть кирпичей, которыми было вымощено пространство перед крыльцом, вывернута, дверь в сени открыта, а одна доска хлипкой сенной двери выбита. В самих сенях валялись те самые вывернутые кирпичи.
- Кто-то к нам ломился, - сказала мама. А Байкал не пустил. Может, милицию вызвать?
- Да ну, зачем милицию? Ничего не пропало, замок в дом цел. Смысла нет. Лучше соседку спросим, вдруг что видела.
И я пошла к соседке.
- Приходил тут какой-то милиционер, стучал в ваши окна. Я вышла и сказала, что вас скорее всего дома нет. А он спросил, кто тут живёт. Я фамилию назвала, а он и говорит: «Галка, что ль?» А потом смело пошёл к вам во двор. Ну а зачем приходил – не знаю, не сказал.
Я была озадачена. Знакомых милицейских у меня было, и вообще я с милицией не сталкивалась никогда. Разве что про соседа хотели что спросить. Сосед с другой стороны у нас был алкаш, дебошир, и в поле зрения милиции попадал часто. Но откуда милиционер меня знает?
Прошло дней десять. Вдруг ко мне на работу пришёл мой однокурсник, которого я не видела уже лет пять, и спросил:
- Как твоя собака? Здорова?
- Нормально. Здорова. А тебе зачем моя собака?
- Укусила она меня?
- Как? Куда? - растерянно спросила я.
- Сюда, - сказал однокурсник и показал на пятую точку.
Тут я принялась хохотать. Всё оказалось очень просто. Однокурсник после института ушёл работать в милицию. Я об этом не знала, мы не общались. Он действительно приходил справиться о поведении соседа, а узнав, что там живу я пошёл прямо в дом. Толкнул дверь в сени, не рассчитав её хлипкость, нечаянно выбил доску. Байкал такого безобразия не потерпел, и кинулся на него. Защищаясь от собаки, он стал выворачивать кирпичи и кидать в пса, чем разозлил его ещё больше, и наш миролюбивый Байкал не выдержал, хватанул зубами самое доступное место, когда тот за кирпичом наклонялся. И смех, и грех!
Байкал прожил у нас около десяти лет. Это был прекрасный сторож, умный и порядочный пёс. А умер неожиданно и странно.
Мама у меня болела часто. В тот год, её снова положили в больницу. Состояние было неважное, и я очень за неё волновалась.
Через некоторое время затосковал Байкал. Перестал есть, шерсть потускнела, а иногда начинал выть. Я как могла успокаивала собаку, но сама сильно нервничала. Не нравилось мне его вытьё, вдруг, что с мамой случится. А то, что от еды отказывается, относила на счёт его тоски по хозяйке. Но маме становилось лучше и её вскоре выписали. Мама еле держалась на ногах, была очень слабой, шла держась за меня или за стенку. Байкал радостно встретил хозяйку, облизал лицо, повеселел, немного покушал, полаял на прохожих. Я решила, что всё теперь нормально, и успокоилась. А ночью он умер.
Потом люди мне говорили, что собака смерть на себя приняла. Не знаю, так это или нет, но мама осталась жить, и прожила ещё долго. Даже проблем с сердцем стало меньше, больше её в ревматологию не клали. И если действительно Байкал принял на себя смерть, то низкий поклон ему за верность, преданность и жертвенность!