Повезло

События данного рассказа происходили весной 1983 года. Что-же интересного и знаменательного происходило в 1983 году? На самом деле все обыденно, если не считать, что я только призвался в армию.
Весна ворвалась в мою жизнь теперь уже более взрослую. Я, в армии. А что хорошего в армии  в самом начале? Да ничего! Только постоянная грусть и мысли, зачем я сам пошел в армию.
"Вот ведь, чудило! Чего тебе не сиделось на гражданке? " - твердил внутренний голос.
Работая на стройке, я получал деньги, была отсрочка от армии. Вечером, как обычно я встречался со своей  девушкой. В общем, все было классно. Вот только тема армии несколько тревожила, потому что на стройке нужно было работать до 27 лет, чтобы не сняли бронь. Да, еще, постоянная опасность снятия брони по любому негативному поводу.
Помню, как у одного парня из нашей бригады хотели снять бронь. Вот уж он бегал, как ошпаренный к руководству. Ему тогда было 25 лет! И, как я его понимаю сейчас. Пойти в армию в 25 лет - это не дело.
В итоге, его тогда не сняли с брони, но пить после этого, он стал реально меньше. Поэтому, я решил для себя, что лучше сходить в армию со своим годом, а потом жить спокойно.
И вот наступает весна 1983 года. В военкомате проходя предварительную медицинскую комиссию, решаю пойти в армию.
После разных поворотов судьбы я оказываюсь в военно-строительном отряде. Приняв присягу, я стал заступать во всевозможные  наряды. Точнее, меня стали ставить в наряды. Парадокс, но правильных, послушных солдат, разного рода командиры любят ставить в наряды.
Ответ прост. Нормальный, адекватный солдат не убежит, не напьется да и управлять таким проще.  А всякого рода залетчиков и нарушителей дисциплины, ну очень не любят ставить в наряды. Поэтому в наряды на первых порах я ходил часто, особенно дневальным по роте. Моему командиру  отделения было удобно брать в дежурство по роте меня, когда он сам заступал дежурным.
Зачем брать из отделения других не русских, когда есть Кузнецов. Такая несправедливость продолжалась до осени 1983 года. И вот в один из дней, я стараюсь поговорить с командиром отделения на эту тему. Я высказал ему все, что думал по этому поводу. В итоге, разговор получился на повышенных тонах и я получил от него удар в лицо.
Для чего это все рассказываю? Чтобы были понятны дальнейшие мои действия в отношении младшего командира. Командир отделения, не стану называть его фамилии, был старше всех нас на 1,5 года. Призывался он из Казахстана. В нашем отделении, большинство солдат составляло выходцев из Казахстана, а также двое русских и один карел. Может поэтому, он казахов старался не трогать.
До армии я занимался спортом, чмошником не был, мог постоять за себя и подраться со старшими ребятами. Но в армии все меняется. Тебя начинают гнобить и стращать дисбатом. Поэтому, побыв в сержантской школе я твердо уяснил, что сержант твой командир. А поэтому, неуставные взаимоотношения не имеют места быть.
Во всяком случае я так думал, пока данный товарищ не распустил руки. Все это накопилось во мне и только требовался случай. А случай такой произошел в сентябре, когда после обеда наше отделение следовало обратно на работу.
Как сейчас помню шел дождь, мы брели медленно по грязи на территории завода. Почему медленно? Да банально скользко по глине идти. И вот  Тандык, все же назвал этого чела, так фамилия командира отделения, кричит: "Шире шаг, шире шаг!"
Отделение старается ускорить шаг, но получается смешно. Мы растягиваем шаг и шатаемся в строю.
"Шире шаг!" - опять кричит отделенный, но результат никакой.  "Вспышка с тыла!" - вдруг резко командует он.
Это такая команда для военнослужащего. При этой команде нужно упасть вперед  и закрыть голову руками. Так забавлялись сержанты в сержантской школе, где я был.
Но здесь другая ситуация, мы солдаты военно-строительного отряда, тем более, шли на работу. В итоге, никто из нас не стал падать в лужи, а только остановились. Тандык подскочил к отделению и стал принуждать упасть на землю. Первым он хотел уронить карела Витьку, но у него ничего не вышло. Витька стоял, как горбатая гора,широко расставив ноги.
И тут произошло следующее. Два человека из отделения схватили его за руки, потому что он хотел ударить карела. Что-то щелкнуло у меня в голове. Ненависть к отделенному выплеснулась наружу. Я подскочил к Тандыку и с лету всадил ему коленом в грудь. Он стал оседать и тут же мой правый кулак заехал ему в глаз.
Двое, кто держали Тандыка, изумленно уставились на меня и разжали руки. Я уже готов был пробить еще серию по лицу командира, но тут уже на меня навалились трое из нашего отделения.
Карел Витька кричит: "Юрка, хватит, что ты делаешь?"
"Все, все!" - кричу тем, что у меня на руках.
Тут же меня отпустили. Наступила звенящая тишина. Тандык встал, отряхнулся, поправил форму.
"Отделение, строиться",- вяло проговорил он.
Мы построились.
"Шагом, марш!" - прозвучала команда.
 Мы молча пришли на производство. Все думали, что теперь будет. Эта ситуация чревата дисбатом в который должен был угодить я. Я тоже, как в замедленной съемке вспоминал мгновения этой короткой схватки. Но я был доволен, что отомстил за прошлую обиду.
Конечно, мне страшно было попасть в дисбат за неуставные взаимоотношения. Через час произошло событие перевернувшее вектор ответственности. Через час ко мне подошел Тандык и сказал, что надо поговорить. Мы вышли с ним из цеха и зашли за угол здания.
Смутно помню происходящее. Тандык, что-то говорил про ответственность, а затем быстро ударил меня в челюсть. Как говорят: самый страшный удар, который ты не видел. Так было и в моем случае. Я не увидел бокового удара, а только резко поплыл и тут же получил еще один только в корпус.
"Это ж надо! Как я ему пару раз сунул!" - тогда размышлял я.
Тандык ушел, а я немного посидев, поплелся в корпус. Челюсть болела и трудно было ей шевелить.
Но это спасло меня от дисбата. Наше отделение вскоре убыло в часть, а далее был ужин. Видимо, кто-то стуканул про это событие или командир роты увидел  у Тандыка синяк под глазом. Я видел, как его вызвал Клейманов, наш ротный. Проходя мимо канцелярии я слышал, как ротный кричал на Тандыка.
Я, так же готовился зайти в канцелярию, но меня ротный не вызвал. Ситуация была и так понятна - виноват Тандык. Своим поведением он допустил это правонарушение. Тем более, совершил рукоприкладство. В данной ситуации если разбираться в военном суде, виноваты оба военнослужащих. Судить нужно было обоих. Видимо, так и объяснил все это ротный.
В итоге, Тандык после этого случая стал относиться ко мне  настороженно. Но и я не горел желанием с ним конфликтовать и тем более разговаривать. А так же ротный сделал еще одно хорошее дело. Он освободил меня от нарядов по роте, потому что я уже на тот момент имел третий разряд каменщика и делал две нормы.
Помню он сказал Тандыку перед строем: "Что же ты его ставишь в наряды? Кузнецов работает ударно, а ты его в наряды! Бери других, кто плохо работает, а этого не ставь! Пусть приносит роте деньги!" И с этого момента, о чудо, меня не стали ставить в наряды.
Только изредка, раз в два месяца я ходил в наряд по роте. Это был прорыв! Теперь я облегченно вздохнул. Но и работать стал больше, плюс дополнительные работы, что просил ротный. Но это не наряд по роте, а только работа, которая хоть и тяжелая, но приносила удовольствие и увольнительные.
Прошла зима, наступила следующая весна. Меня поставили дежурным по штабу, так как я изъявил желание  поступать в военное училище. Но это событие освещено в другой главе. В марте, напечатали приказ о призыве и теперь уже я отслужил один  год, а это уже не салабон, а черпак!

Все фамилии изменены.