Снежнак

Хочу рассказать одну историю, случившуюся в окрестностях Пятигорска. Как было модно в советское время, как и у каждой среднестатистической семьи, у нас была дача. Банальные шесть соток. Дача находилась на самом отшибе, на склонах горы Бештау. Выше неё был уже лес, и вершина горы, а ниже её, несколько заросших камышом прудов. Вниз мимо этих прудов спускалась одинокая дорожка, ведущая на нижние дачные участки. Наши шесть соток были пределом обитаемости, дороги выше не было. Нужно отдать должное, место это удивительно красивое, и богатое на природные изыски.
 На участке стоял, старенький, но крепкий каменный домик, в котором была одна комнатка с тремя окошками на все стороны, и примыкающая к нему маленькая веранда. Добираться на дачу было тяжело, дороги вечно размывало дождями, образовывались бездонные, раскидистые лужи, а путь зарастал бурьяном в человеческий рост. Но мы каким-то образом, героически добирались туда, обрабатывали землю, досиживали обычно до самых сумерек. Когда начинало смеркаться становилось как-то не по себе, можно даже сказать страшно и жутко. В душе царил необъяснимый ужас, появлялись странные, дикие, звуки из соседнего леса; то где-то что-то подвывало, то что-то начинало шелестеть. С заходом солнца, мы всегда бросали работу, и начинали поспешно собираться домой. Несмотря на жаркие в нашем регионе летние ночи, и наличие домика с комнаткой, с ночёвкой мы не оставались ни разу. И всегда когда мы спускались ниже и ближе к людям, страх отпускал. Урожая с этой дачи мы получали обидно мало, хотя трудов не жалели. Часто, приходя на дачу, мы обнаруживали поваленные деревья и помятые кусты смородины и крыжовника. Однажды мы пришли, а калитка была не просто открыта, а лежала на земле плашмя, как будто на неё наступил кто-то большой и невнимательный. Как потом стало понятно, тот, кто туда приходил после нас, видимо по ночам или на рассвете, не замечал никаких преград, и не мерил свою силу.
Дело было к осени, и мы решили завести курей. Других условий у нас не было, так как жили мы в городской квартире, выбор пал на дачу. Домик было совершенно не жалко отдавать под хозяйство, он был не приспособлен для человеческого обитания. Были куплены тридцать бройлерных курочек, и поселены в эту комнатку. Раз в два дня приходилось приезжать, кормить, поить, и прибираться. Курочки росли хорошо. И вот, две недели спустя, приехав в очередной раз, мы стали свидетелями таинственной и страшной картины.
На даче царил покой и тишина, деревья уже облетели, в саду было чисто и опрятно. Но открыв дверь, мы замерли. Вдоль стены старенькой комнаты, подобно солдатам, в шеренгу в два ряда, ровно по пятнадцать в каждом ряду, стояли куры. Ровно-ровно. Они как бы облокотились на стену и друг на друга. Головы каждой курицы, были резко и синхронно повёрнуты в сторону одного из трёх окон. Глаза их были открыты и смотрели в это же окно. И что самое жуткое, все курицы были мертвы. Тушки были уже холодные. Долго мы не могли прийти в себя после увиденного. Не получалось найти логического объяснения. Никакой хищный зверь, не смог бы проникнуть в дом, а уж проник бы, съел. Тщательно, пытаясь найти объяснение, рассматривали мы каждый угол дома, но никаких щелей, дырок, норок, не нашли. Больше всего пугала симметрия. То, что они так ровно и чётко стояли, наводило неестественный ужас.
Курицы были сожжены в тот же вечер в огороде. Мы поспешно уехали. Долго думали об этом, и сошлись на версии, что они умерли от разрыва сердца, наверное, они что-то увидели в окне, такое, что их безумно напугало. А вот что, или кто, заглянул в окно, уже являлось мыслью неприятной. Ещё больший ужас вызывала мысль, что бы было с нами, если бы мы остались там ночевать. Ведь многие люди ночуют на своих дачах. А оказывается, кто-то реально бродит под окнами и заглядывает в них, когда люди спят. А ещё кто-то такой, что может выстроить в ряд птицу и убить её одним своим взглядом.
Дача на какое-то время была покинута. К хозяйству возвращаться не было желания, да и вообще не было желания лишний раз посещать это место. Со временем ужас угас, впечатление ослабло. И было принято решение использовать домик, под хозяйственные нужды, проще говоря, сарай. После генеральных уборок в городской квартире, туда свозились вещи, которые жаль выкинуть, но уже негде хранить. Первой партией, на дачу отправилась макулатура, половина домашней библиотеки, старые толстые книги, в жёстких, суровых переплётах, прочитать которые было практически невозможно. Они были неинтересные, как казалось ни о чём.
Потом туда зимовать уехал садовый пластиковый стол со стульями. За ним отправились тазики разного калибра. И завершающим аккордом была оцинкованная бочка для засолки огурцов.
Ещё позднее, где-то через недели две после последнего приезда, собралась ещё одна партия хлама. Как ни в чём не бывало, открыв уже починенную калитку, мы прошли вглубь сада к домику. Стояла уже поздняя осень, было холодно. Но волосы на наших головах зашевелились, даже под шапками. Как я уже рассказала, к дому примыкала веранда из кирпича. Заходили мы через надёжную железную дверь, но на неё, в тот момент, мы даже не посмотрели. Хотя потом, увидели, что она была слегка отогнута от петель. Видимо, тот, кто хотел зайти, сначала попытался сделать это через дверь, но побаловавшись с ней, он решил сделать всё гораздо проще.
Он просто оторвал, отодвинул, эту веранду от дома, метра на два, что бы зайти легко и беспрепятственно, в образовавшийся разрыв между двумя строениями. Оторвал одно строение от другого! Так же легко, как бы человек отодвинул, например, табуретку от стола.
Но на этом эффектные сюрпризы не закончились. Мы рискнули зайти внутрь, теперь уже ничем незащищённого дома. Глазу представилось новое, абсурдное зрелище. Всё, что было отвезено на хранение, превратилось в единое месиво. Месиво походило на салат из мелких, ломаных ингредиентов. Каждая книга, страниц по пятьсот, вместе с переплётом, была разорвана, как минимум на десять частей. Страницы не были вырваны, она была разорвана цельно, подобно булке хлеба. Но ведь книга, не мягкая, порвать даже тонкую книгу тяжело, а уж книгу толщиной с кирпич практически нереально. А главное бессмысленно.
Пластиковый стол, был порван, я не путаюсь, именно порван на мелкие кусочки. Тазики из толстой пластмассы постигла та же участь. Цветной пластик валялся на полу достаточно симметричными треугольничками и квадратиками. И гвоздём программы, или вишенкой на торте, престала бочка, во всей своей красе. Она была скручена, как выжимают мокрую тряпку. Просто выкручена.
Окна были целы, ни одно стекло не было выбито. Стены без повреждений. Настигло чувство полного недоумения и неимоверного страха. Мы убегали, не оглядываясь, не разговаривая друг с другом, не издавая ни одного звука. Мы молчали по пути до самого дома. Было ощущение, что кто-то наблюдал за нами.
Потом только пришло осознание, что всё это время, которое мы находились там, работали на даче днями напролёт, он находился где-то рядом. Но его задачей не было нам вредить. Ведь мы были там абсолютно беззащитны, и он в любой момент мог напасть. И вот этот страх, который мы ощущали, находясь там, ещё до всех этих событий, видимо был от того, что на нас всегда кто-то смотрел, и ждал когда мы уйдём. И к вечеру его ожидание становилось более напряжённым, и он нас мысленно выгонял, потому что хотел там порезвится. Я пишу «порезвится» не случайно. Именно, для него это была игра. Глупая, неосмысленная игра, очень сильного существа. Он вел себя подобно очень маленьким детям, ведь им потешно что-то рвать на мелкие кусочки. Без смысла, ради развлечения.
Задолго до этого, когда дача была только куплена, мы ездили на неё с собакой. Обычная маленькая дворняжка. Однажды она исчезла. Просто вышла за калитку и не вернулась. Мы её звали, искали, но её и след простыл. Возможно, он её съел. А может забрал поиграть.
Неизвестно сколько ещё историй могла бы там случиться. Но, к сожалению, или к счастью, мы перестали там появляться. Через 10 лет после тех событий дача была продана.