Приручение верблюда

Гришка Воронин любил плеваться. Не просто так, а в лицо своему обидчику, сопернику, другу и даже родственнику. Если что шло не по его правилам – плевок. Если кто-то решил возразить – плевок. Даже за косой взгляд в свою сторону Гришка мог оплевать. Плевал в сверстников, родителей, учителей и полицейских.

Его били, ставили на учёт в отдел по делам несовершеннолетних, изолировали в деревне у бабушки. Но он не сдавался. Редко останавливался на одном-двух метких попаданиях. Обычно плевал, пока слюны хватало, если не получал люлей раньше. Но, надо заметить, не все и всегда реагировали мгновенно. Гришкины плевки будто на время обездвиживали жертву. Мальчик плевал без прелюдий – сочно, густо и метко. Не было ему равных в этом подлом деле.

Родители водили Гришу к психологу. Но на первой же консультации мальчик плюнул и в психолога. «А чего он мне глупые вопросы задаёт?» - оправдывался сорванец. История повторилась и в кабинете у психиатра. За одним исключением – психиатр успел прикрыться папкой. Опытным оказался. Прописал Гришке какие-то пилюли успокаивающие, посоветовал родителям записать сына в секции и кружки.
 
По его мнению, мальчику не хватало общения и социализации. «Он таким способом хочет выделиться. Своими плевками Гриша вряд ли желает обидеть, а только показать, что он есть, что он тоже право имеет на внимание и уважение. Его надо увлечь чем-нибудь, найти занятие, где бы он себя чувствовал на высоте и обходился без плевков в лицо» - пояснил врач. Родители мальчика кивали, но уже слабо верили в излечение своего десятилетнего сына. Ведь он даже в них мог плюнуть, чем доводил свою мать до слёз.

Но однажды случилось чудо. В город переехал мальчик – одногодок Гришки. Звали его Тимофей. Вероятность их встречи была невелика. Жили мальчики в противоположных концах города. Учились в разных школах. Но, тем не менее, встреча состоялась. А произошло это морозным январским днём – на вершине ледяной горки, где собиралась детвора, чтобы прокатиться на санках с ветерком.
 
- Ты зачем вылез вперёд меня, шмакодявка? – спросил Гришка мальчика в смешной вязаной шапке с бубоном. Пацан был ниже его на полголовы и не представлял никакой видимой угрозы. Этот факт больше всего возмутил Гришку. «Куда это оно ещё лезет, а?»

- А что, нельзя? – возмущённо ответил малец вопросом на вопрос и отобразил на лице какое-то брезгливое недовольство.

- Ты откуда вообще взялся такой умный? – сказал король плевков и стал привычно нацеживать слюну для выстрела. – Сейчас я тебе…

И тут произошло для Гришки необъяснимое: этот недомерок в девчачьей шапке плюнул ему прямо в левый глаз, затем – в правый. Потом вытер свои сопли ладошкой и размазал их на новой куртке Гришки.

- Я от мамы с папой взялся, а ты, лох оплёванный, непонятно откуда!
 
Сказав это, малец оттолкнул Гришку в сторону, сел на санки, и полетел вниз. Наблюдавшие за этой сценой пацаны и девчонки на мгновение замерли, а потом рассмеялись, показывая пальцем на Гришку. «Лох оплёванный, лох оплёванный, сам плевался, а теперь получил слюней на брови и соплей на куртку! Лох оплёванный! Гришка – лох!»

Казалось, что детей ничто не могло остановить. Они обезумели в своём злорадстве. Раньше бы они себе такого не позволили. Ведь каждый знал – Гришку лучше не трогать. Все давно считали его чокнутым и обходили стороной, чтобы не получить плевок в лицо. Да и драться с Ворониным никому не хотелось. Плевать бы он всё равно не перестал, а вот сдачи дать мог. Причём хватал обычно любой предмет рядом и бросал в обидчика. Один раз он так пробил голову соседскому мальчику-скрипачу, который неожиданно решил научить Гришку жизни. В ответ Воронин бросил в него камень, а затем несколько раз отоварил музыканта скрипкой по голове, предварительно оплевав.

Родители маленького неадеквата с трудом тогда замяли дело – выплатили компенсацию родителям скрипача, который угодил в больницу с сотрясением мозга. Но все были уверены – ничему этот случай плевуна не научит.

Правда, сейчас будто все забыли, что Гриша Воронин – сумасшедший и злить его опасно. Смеялись все. Они окружили оплёванного пацана и измывались над ним. Их ядовитые слова могли ранить и вывести из себя любого. Однако пострадавший почти не замечал происходящего вокруг.
 
Он молчал, потупив взор, медленно вытирая чужие слюни и сопли рукавом. Ему ничего не хотелось говорить и делать. В этот момент он впервые ощутил себя жертвой. Мальчик никогда не задумывался о том, как чувствует себя человек, которому плюнули в лицо. Теперь он знал. Это оказалось гадкое ощущение поражения, когда сделать уже ничего нельзя.
 
Гриша не мог отмотать плёнку назад. Все видели, как шмакодявка оплевал его. Оправдаться было нереально. Даже если оплевать или избить тупицу в ответ — ничего не изменится. Они видели. Они знают, что он теперь такой же оплёванный и ничем не отличается от них. Его уникальность исчезла, испарилась, умерла…

После этого случая Гришка изменился. Он перестал плевать. Даже на землю. Какое-то отвращение у него возникло к этому занятию. Теперь он предпочитал решать дело словами, в крайнем случае — кулаками. Но ситуация того требовала редко. Гришка стал совсем другим. Превратился из малолетнего верблюда в человека.
 
Родители нарадоваться не могли. А когда узнали, кто стал причиной исправления сына – хотели найти родственников шмакодявки, чтобы отблагодарить. Даже выяснили, что зовут мальчика, который оплевал их сына, Тимофей, что он тоже ходит к психиатру из-за своего взрывного характера. Но оказалось, что тот рос без родителей, а его дед-опекун недавно умер. Поэтому определили мальчика в специальный детдом, где хватало с избытком не только плевунов и драчунов, но и персонажей похуже. Говорят, что ездили Воронины к избавителю с гостинцами и заработали от Тимоши пару одобрительных плевков в лицо.
 
Впрочем, это уже совсем другая история.