журналюшки монстра

дальнего прощее полюбить,
нежели въедливого ближнего,
поентому нихто никого не любит,
и ни по-настоясчему, и ни понарошку.

обсосы либералистичныя
тру давали беспрепятственно,
пруфили, кабалили, выкобенивались,
паковали юзерков, чмурили не за фунт изюма.

пышуть, пышуть фсяк разное,
чытаешь и одуреваешь втихую,
грамотные, вроде, но въедливые,
аднакоси, аки гнус, никакого спасения.

писатель - пышитель,
смеятель, ваятель,
приятель, душитель,
проситель, сказатель.

жывые напитки для
буратинок поставлялись в
обчество деревянных чиловечиков,
страдающих жывотиками и несварением в головушках.

ентот тогось посадил,
а тот на ентого компромат,
а еенному хахелю нихде и клейма
поставить, но евонная сучка скоро издохнет.

и спрятавшись за выдуманные тиории, и народишку
отключив напрочь мосх и сопутствуюсчее има,
врубали дурика, издевательски хохоча,
вскакивали оне, выделывая па-де-де.

следование правилам
собирало ихних вместе, оне
находили в ентом смысл сусчего,
консолидировали корпоративную норму.

харашо резать
правду-матку других
касаемую и подхрюкивать
весело, потирая ладошечки.

отчего оне пляшут и тусуютси?
има што - заняться нечем более достойным?
иль структурированное сообчество не
можит предложить ничого другого?