Я свободна. Глава четвёртая

Когда шли на электричку, перепрыгивая через лужи и обходя поваленные деревья, которые уже распиливали бригады МЧС, задумчивую Клаву прорвало:

- Вот ты говоришь, я добрая. Да нет. До тебя я никого к себе не приводила. А знаешь, почему на самом деле я с тобой такая? Да потому, что сама виновата в этой краже. Позови я дежурных охранников, как положено по инструкции, они бы его вмиг растолкали и увели куда следует, а я… спать пошла. Устала я в тот день, ночь перед этим не спала. Вот и результат. Так что я просто испугалась, что ты накатаешь на меня жалобу, и меня уволят по статье, да ещё и возмещать твои убытки заставят – оплатить вещи, что в сумке лежали. Сколько скажешь – столько и платить. Слушай-слушай, это я тебя уже инструктирую перед поездкой, как нужно себя вести с такими пассажирами. Поняла? Вот видишь, какая я добренькая. От себя беду отвожу. Где я в свои годы устроюсь на работу? Кто меня теперь возьмёт… Так-то вот, Леночка.

- Я не буду писать жалобу, Клава. Вы всё равно редкой души человек, и я вам очень благодарна! Никому про сумку не скажу. Не переживайте. Я уже позвонила подружке, попросила, чтобы она мне свои вещи принесла к поезду, какие ей не жалко, и назвала ваше имя. Кто знает, а вдруг Ирка приведёт моих. Она как знала, предупреждала, что могут обворовать. Правда, это она про общий вагон говорила, да какая разница. Вор он везде своё возьмёт… Я, правда, не знаю, что буду делать, когда мы вернёмся…

- Поживёшь пока у меня, если захочешь. Ты же хорошая девочка, я вижу, не оторва какая, как нынешние. Хоть и не говоришь, что у тебя там стряслось, да ладно. Захочешь – расскажешь. Сейчас в офис приедем, напишешь заявление, тебе выдадут форму. А то, может, понравится и станешь проводницей, как я…

- Не-а, меня укачивает, я долго ехать не могу, тошнит.

- Меня тоже поначалу укачивало. Приеду, и земля гудит под ногами, качается, идёшь, шатаясь, как пьяная. Но то раньше было. Теперь поезд не так мотает из стороны в сторону, устойчивее стали. Да и я попривыкла уже, не замечаю. Правда, раньше я могла не спать ночами, а теперь трудно. По инструкции нам спать не положено. Мы же на посту и должны охранять пассажиров хотя бы от таких вот хмырей, что тебе попался, да и мало ли что может случиться, а мы должны помочь, найти врача или вызвать к поезду скорую. У нас тут и рожают, и инфаркты случаются, и аппендициты разные. Человек предполагает, а Бог располагает. Берёшь билет на поезд и не знаешь, что с тобой в пути случится…

- Клав, а на кого же вы сына оставляли, когда уезжали на работу?

- Сначала на мужа, но он не захотел терпеть мою работу, быстро нашёл мне замену, а то, может, эта замена у него уже была, не знаю, только через год его как корова языком слизала. Приезжаю, ребёнок один, голодный, холодный, плачет… Моя-то мама давно померла, ждать помощи не от кого. Одна она меня воспитывала. Отец не признал, и я его так и не видела. А мужнины родители в Сибири, далеко, как-то раз на летние каникулы я к ним Лёшеньку отправила, не понравилось ему, больше к ним не ездил, да и они особо не приглашали, чужие мы для них, - вздохнула Клава. – Нашла я тогда тут одну женщину. Учительница одинокая, она ему как мать стала. Лёша так к ней привязался, что, поверишь, я даже ревновать стала… Глупая была… К ней вот сегодня и заходила. Инсульт у неё прошлой зимой был. Хоть и отошла, а силы в руках нет, голова трясётся, ноги еле ходят. Помогаю теперь. А ты думаешь, как люди живут на свете? Только тем, что друг другу помогают. Иначе не прожить, да и зачем жить иначе? Мать, покойница, помню, говорила: что ни делаешь – всё для себя. Я сначала не понимала, о чём это она, и как это – всё для себя. А теперь понимаю: как аукнется, так и откликнется. Сделаешь добро – и тебе оно добром вернётся. А от зла только зла и жди…

Когда Лена нарядилась в новенькую форму, Клава разулыбалась:

- Ну, вылитая я в молодости! Ладненькая какая – прямо хоть на рекламу снимай. Как настоящая стюардесса. Ты только нос-то не задирай. Молодость – она всем хороша, да только быстро проходит…

Уже в поезде перед посадкой Лена разволновалась, боялась что-нибудь сделать не так, а Клава всё наставляла внимательно смотреть в билеты, чтобы не перепутать вагон, дату, ну и поезд, конечно. Бывает, пассажир не туда приходит, не в тот день и час, сослепу перепутает вокзалы. Но, слава богу, на сей раз посадка прошла спокойно, пассажиры расселись по своим местам согласно купленным билетам, поезд покатился, первая рабочая смена для Лены началась.

Девушка ходила тенью за Клавой, постигала тонкости её профессии. Училась разносить чай, не проливая, всем улыбаться, ничего не обещая. В общем, радовала Клаву. Входят в купе, а пассажиры улыбаются, на Лену глядя:

- И где только берут таких красавиц?

- Девушка, а девушка… А можно с вами поближе познакомиться?

- Чайку не жиденького, а крепенького, как ваши щёчки, принесите…

- Все слышали: дочку мою в обиду не дам, дитё ещё, под законом ходит, а то, ишь, слюни вожжой до колен пораспустили и давай девчонку смущать вопросами своими с подковырками…

- А вы, мамаша, «Станционного смотрителя» Пушкина не читали? Так вот там не уследил батюшка за чадом-с. Убёгло чадо за соблазнителем-то… Зачем вывели дитё на ярмарку? Сидела бы дома – никто бы и слова не сказал. А так вона красавица какая – мужчине никак смолчать невозможно-с.

- Да ну вас. Небось у самого такая дочка растёт или выросла уже. Приятно было бы вам услышать такое о своей дочке?

- Сударыня, э-э-э, Клавдия Петровна, - прочитал он у неё на бейджике, - а что я такого плохого сказал? Наоборот, дочь ваша выше всяческих похвал, всё при ней, так сказать, можно замуж выдавать…

- Мала ещё замуж. Да и замуж – не напасть, как бы замужем не пропасть…

- Ну, уж это вам никто гарантировать не может, сами знаете. Жизнь длинная, и влюбляются и разлюбляются.

- Некогда мне тут с вами лясы точить. А девочку мою не обижайте…

Уже ночью вышла Лена в туалет и наткнулась на кого бы вы думали – на того самого хмыря, который увёл её сумку. Он-то её в форме не признал, а она остолбенела на минуту. Но в следующий миг схватила его за руку и втолкнула в служебное помещение, где сидя кемарила Клава. Та сразу вскочила:

- Ты кто?

- Клава, это тот самый ворюга, вызывай охранников.

- Бабоньки, отпустите Христа ради, я заплач`у, я всё верну, только не надо в кутузку.

- Где моя сумка?

- Какая твоя? Думаешь, я помню, у кого какую брал.

- Спортивная, синяя. Да! На молнии пушистый хвост зайца.

- А-а-а, эта. Так там денег не было, вещи ношеные, я её выбросил.

- Куда?

- Так тут, недалеко. Пойдём, покажу.

Они вдвоём пошли за вором, тот провёл их через два вагона к тамбуру, где была камера для противопожарных принадлежностей. Открыл камеру, там эта сумка и стояла в целости и сохранности. Лена глазам своим не поверила. Расстегнула молнию, внутри всё перевернуто, комком засунуто, но куртка выглядывала, да и другие вещи вроде тоже были на месте.

Однако Клава отпускать незваного гостя не торопилась. Она решила вызвать охранников и сдать им вагонного воришку. Решить-то решила, а как с ним справиться? Парень был выше и сильнее, да и кто знает, а вдруг у него нож. Она очень испугалась за Лену. Та радовалась, что сумка нашлась, но теперь эта сумка связывала ей руки. Парень, недолго думая, побежал от них, они следом, но у него ноги длиннее, да и желание сбежать добавляло прыти. Тут какой-то пассажир перегородил им дорогу и схватил вора. Пока пассажир держал вора, Клава вызвала бригаду и сдала им воришку:

- Вот, безбилетника поймали,- не сказала, что это вор.

- А сумка не его? - подозрительно глянул на Лену охранник.

- Нет, сумка моя, случайно в руках оказалась…

Лена поняла, почему Клава не сдала вора с потрохами - не хотела неприятностей для себя. Ну и ладно, может, этот вор одумается и перестанет по ночам грабить спящих пассажиров. Она была рада, что её вещи к ней вернулись. Правда, ей было неприятно, что в них рылся грязными ручищами этот вонючий парень. Решила всё перестирать.

Продолжение http://www.proza.ru/2017/09/24/461