Распасовка

Преподы-старожилы в Древнейшем профессиональном техническом заведении на кафедральной пьянке рассказали нам, как папегом однажды поиграли в футбол. Да, именно папегом. Именно в футбол. Никакой ошибки.

Во времена горбачёвщины папег был ещё молодым сотрудником древнейшего. Молодым, но уже вполне говнистым. Таким уж он, видимо, и родился, таким и помрёт. И был он тогда, естественно, комсомольским активистом. А времена это, повторюсь, горбачёвские, то есть абсурдно-спиртоборческие.

И вот однажды увидел будущий папег во дворе древнейшего трёх поддатых немолодых преподов. Матёрые преподы эти мирно шли себе с какой-то кафедральной отмечаловки, чинно переговаривались и похохатывали, никого не трогали. Но будущий папег не был бы будущим папегом, если бы до них не докопался. Подвалил к ним и начал что-то напористо, косноязычно проповедовать, размахивая руками. Принялся их воспитывать, увещевать и корить за пьянство, порицаемое партией, правительством и лично нашим дорогим. Требовал назвать фамилии, покаяться и куда-то там за ним проследовать за получением неприятностей.

Папегову речь и на трезвую-то голову фиг поймёшь. Поэтому до преподов далеко не сразу дошло, чего это от них молодому надо. Да и настроены они были сначала вполне благодушно. Поэтому папегу пришлось приложить значительные усилия, чтобы их всё-таки рассердить. И затем ещё куда большие, чтобы в конце концов разозлить их по-настоящему. Но доставать папег умеет и любит, так что справился.

Сначала ему всё-таки ещё довольно весело порекомендовали прийти в себя и идти восвояси. Потом дошло и до матерка, всё-таки преподы эти были из бывших шахтёров. Потом папег был ими послан всерьёз. Но это его только больше распалило, и он предпринял попытку задержать нарушителей общественного порядка. Тут-то всё и произошло. Буйного папега сбили с ног и слегка подвергли распасовке...

А после всех троих её участников уволили. И вовсе не за то, что они поиграли папегом в футбол. А за то, что играли папегом в футбол, будучи в подпитии. Хуже греха тогда не было.

Папега же всё это отнюдь не вразумило. Скорее, усугубило ситуацию. Возможно, один из пинков пришёлся по голове...

Пока нам всё это рассказывали, глаза у слушателей-аспирантов горели неподдельным энтузиазмом. А когда повествование закончилось, один из них вздохнул и сказал с благоговением и завистью (примерно так, как в советских фильмах комсомольцы 60-х рассуждали о невыразимых прелестях и дивной романтике братоубийственной гражданской войны, на которую они, к своему горю, не успели попасть по возрасту):

– Эх! Вот же были времена, братцы! Папегом... Папегом! – и в футбол играли!


Рецензии