Басира Сараева 2 1 тур

Пятеро из одного магазина, или судьбы пианино
http://www.proza.ru/2017/09/24/295

Эта история произошла в маленьком княжестве, расположенном на юге великого царства.

Княжество славилось древней культурой, богатым устным народным творчеством: сказками и былинами, песнями и играми с остроумными присказками. Здесь также легко заимствовали традиции и обычаи других народов.

В годы процветания царства-государства  южане раскупали все пианино, поступавшие в магазины своей столицы. Находились меломаны, увозившие инструменты вглубь княжества. Не зря сложилась хорошая для производителей, но печальная с точки зрения этнографии и социологии статистика – половина клавишных инструментов, выпущенных в стране, сбывалась в этом уголке.

Развалилось великое царство. Князь этой южной области, возомнив себя титаном, возглашал на весь мир, будто его страна благоденствует, народ не знает нужды. На радость горстки элиты потекли сюда бизнесмены, артисты и спортсмены.

Что же до рядовых граждан страны – учителей, инженеров, почтарей, санитарок, поденщиков и пенсионеров – кормить да одевать детей и внуков нужно! Ну, и стали люди избавляться от невостребованных вещей, от пианино в первую очередь.

Как раз один мудрый предприниматель, открыв завод пианино, объявил о скупке. Компетентные специалисты приводили выцветшие корпуса в презентабельный вид и настраивали севшие клавиши. Разумеется, заводу удалось привлечь таких клиентов, которые применили бы продукцию по назначению.

«Аккорд», «Ноктюрн», «Октава», «Токката» и «Юность» ждали своей очереди в реставрационном цехе.

– Мечты наши не сбылись, друзья мои, – протяжно произнес «Ноктюрн».

– Боже мой, четверть века прошло с нашего поступления в магазин «Южная лира», – вздохнула «Октава».

– Как молоды мы были, Как молоды мы были, – пропела «Юность».

– Как верили в себя, – отчеканила «Токката».

– Если реализовать себя не удалось, то хотя бы недалеко друг от друга мы чувствовали духовную близость, – вступил в разговор «Аккорд».

Дело в том, что пять товарищей по счастливому совпадению прожили в разных квартирах одного многоэтажного дома. И сейчас они единодушно решили вкратце поведать о пережитом.

   ТОККАТА: Кажется, я первой рассталась с вами. Так вот купили меня родители пятилетнего мальчика. Хотели отдать его в музыкальную школу. Но пацан любил рисовать, и через год-полтора папа и мама напрочь забыли о своем желании.

Владельцы время от времени открывали меня, барабанили по клавишам, чистили и закрывали. Играли на мне кое-какие народные мелодии их гости.

   АККОРД: Я прибыл в магазин с одной бракованной клавишей, стоил дешевле всех. Посему меня выбрала супружеская пара продавец обуви и парикмахерша. Еще им приглянулись мои сверкающие пластмассовые узоры. Позже дети хозяев варварски отодрали их. А по праздникам меня обстреливали пробками от шампанского.

   ЮНОСТЬ: Я была приданым молодой медсестры и на пару лет покинула наш общий дом. Когда она развелась, привезла мебель к родителям.

Моя хозяйка предпочитала слушать музыку, играть совсем не умела. Вскоре она уехала в другой город. Я так и осталась со стариками и ее братом.

На меня ставили хрустальные вазы, наряженных кукол, которых обшивала и продавала сноха стариков.

   НОКТЮРН: Я попал в трехкомнатную квартиру к многодетной семье. Меня часто перемещали из гостиной в детскую, оттуда – в спальню. Двух девочек в разное время записали на класс фортепиано. Обе проучились два года. Серьезнее сонатин Клементи на мне ничего не исполнялось.


Были и веселые моменты. Когда дедушка напивался, ставил кошку на клавиши, разводил руки, в которых держал кусочки мяса. Мурка бегала вдоль клавиатуры, наигрывая нечто, имитирующее авангард.

   ОКТАВА: Думаю, мне повезло чуть больше. Я жила в постоянно сдаваемой квартире. Хозяева настоятельно просили квартирантов не портить мебель.

Бывало, целых два года съемщики не обращали на меня внимания, бывало, музицировали студенты. Да еще гитара составляла мне компанию.

По-настоящему я была счастлива всего три месяца. Девушка консерваторию заканчивала, а родители делали ремонт в доме. Поселилась она у нас, вызвала настройщика. Я ожила, озвучила опусы Бетховена и Моцарта, Шуберта и Шопена, Чайковского и Рахманинова.

                * * *
Раздался щелчок дверного замка. В зал вошли двое солидных мужчин, один из которых был директором нового музыкального училища.

– Вот они, Орфей Корифеевич, – произнес менеджер завода. – Правда, наши реставраторы еще не везлись за них.

– Мы можем подождать. Надеюсь, скоро инструменты будут готовы, – мягко, но решительно сказал гость.

– Конечно. Если возьмете все, мы сделаем вам скидку на двадцать процентов.

На лице Орфея сверкнула радостная улыбка:

– Значит, одно пианино в подарок. Обязательно сообщу нашим друзьям-спонсорам.

Обрадовались друзья-инструменты предстоящему выполнению своей истинной миссии. Они больше не выступят в роли атрибута престижа, переходившей впоследствии в роль объекта издевательств.

Звездный час наступил, пусть и через двадцать пять лет. Самое главное, друзья снова вместе, стали еще ближе и слышат друг друга.