Охота на ренегатов ч. 3-4

-3-

Возле музея стоял милицейским пикап. Милиционер о чем-то расспрашивал раскрасневшуюся полную женщину. Ого, как удачно он зашел в храм знаний. Так, значит ренегаты уже успели отметиться и здесь… Яниус посмотрел на свои наручные часы «Заря», стрелки показывали 9.15.
Здание музея было построено в прошлом веке, ещё в эпоху конструктивизма. Оно было облицовано красным гранитом, а на улице по его периметру росли декоративные голубые ели. По обеим сторонам от центрального входа стояли двухметровые белоснежные гипсовые статуи. Слева – Наркому Просвещения Касаргину, справа – Наркому Культуры Николаю Сарациани. У статуи Касаргина были обломаны руки (они лежали аккуратно сложенные у крыльца, всё ещё держа учебники и глобус), а статуя легендарного культуролога стояла на одной ноге, а вместо второй торчал кусок арматуры. У постамента  лежали куски разбитого гипса.
- Да-да, это случилось сразу же после полуночи. Сторож услышал грохот и выбежал на крыльцо. На улице никого не было, он вернулся и набрал «02».
Лейтенант тщательно записывал слова взволнованной работницы в свой блокнот.
Странно, что по местному телеканалу в семичасовых Экспресс-новостях не показали материал об этом инциденте. Да и в газете «Социалистическая жизнь Усть-Юрта», которую читал Верхоянский сегодня утром за завтраком также ничего не сообщалось. Как журналист, Яниус знал, что подобный случай имеет статус «Молнии», а новости такого разряда рассылаются заинтересованным лицам и организациям мгновенно по телетайпу. Как-то вяло работают коллеги из провинциальной прессы…
Верхоянский прошел мимо них, поднялся по лестнице и оказался в прохладном музейном вестибюле. Автомат по продаже билетов жадно проглотил 10 копеек и хромированный турникет впустил посетителя.
Агент социальной контрразведки пристроился к хвосту школьной экскурсии. Первый зал рассказывал о первобытных девяностых: распаде СССР, грабеже ресурсов страны, рождении русской мафии и т.д. Второй зал был посвящен разнузданным нулевым, третий – феодальным двадцатым. Наконец четвертый зал рассказывал об Апрельской революции и Иосифе Молотобое – Архитекторе Золотого Советского Века. Следующие экспозиции уже непосредственно  были посвящены достижениям технологического прогресса НССР и культурного подъема страны.
- Переход к аналоговым устройствам спас Новый Союз от Электронной Экономической депрессии, которая прошла по всему миру. В 2033 году мощная солнечная вспышка принесла на планету Магнитный Шторм. Высокочувствительная электроника вырубилась, тогда как новосоветские аналоговые устройства, простые и надежные продолжали работать без сбоев. Мировая экономика и международный рынок рухнули в одночасье: перестала работать интернет-сеть, сотовая и спутниковая связь, вышли из строя все серверы, компьютеры, даже часы на батарейках. Прислушался к прогнозу новосоветских астрономов о грозящей Земле катастрофе лишь наш мудрейший правитель Иосиф Иванович Молотобой. Пока буржуазный Запад справлялся с последствиями солнечной штормовой волны, союзные ученые наконец усовершенствовали  гидродвигатель, работающий на воде. Его запустили в производство очень вовремя, в 2037 году. Уже через два года в НССР закончилась нефть, а в 2043 и газ…
Экскурсия перешла в следующий зал, а Верхоянский направился к выходу. Ему нетерпелось посетить редактора «Социалистической жизни Усть-Юрта».
Офис редакции занимал весь 18 этаж в одном из центральных высоток города. Тут царила суматоха, было шумно, людно, кругом стучали электрические пишущие машинки. Яниусу это рабочая обстановка была хорошо знакома. Он пересек длинный коридор, остановился у стола миленькой голубоглазой секретарши, подарил ей толстую плитку фирменного шоколада «Кремлевский» и открыл массивную дверь с золотистой табличкой «Главный редактор: Грибной Ипполит Иофанович».
Редактор был лысоватым, низкого роста, в клетчатом костюме без галстука. На лацкане пиджака красовался значок партийного аппаратчика. Типичный провинциальный микро-чиновник, простоватый с виду, но это впечатление конечно же было обманчивым. На такие должности простачки не попадают. Он сидел за широким лакированным столом, перед ним были разложены всевозможные документы, папки, в углу стола отдельно возвышался небоскреб-многотомник первого наркома Печати Сергея Правдоруба.
Грибной вопросительно уставился на посетителя. Верхоянский поздоровался, подошел к нему и протянул своё журналистское удостоверение. Редактор надел очки в роговой оправе, пробежал опытным взглядом по документу и вернул удостоверение владельцу.
 - Яниус Эдуардович? Очень приятно, очень приятно. Прямо из Москвы? Добро пожаловать! Как погода в столице? Прошу, садитесь милейший. Вот сигареты, «Кавказ», «Сталинград», а-а, не курите… Правильно делаете. Я вот раз десять бросал, но всё без толку.  Дореволюционная вредная привычка, понимаете? Итак-с, чем могу помочь коллеге?
- Ипполит Иофанович, я только с музея. Какие-то ночные вандалы изломали скульптуры наркомов у крыльца…
- Ай-яй-яй-яй-яй… - запричитал редактор, качая своей кругленькой головой.
- Хочу написать об этом безобразном поступке в «Новосоветский Вестник» или в журнал «На страже Порядка».
 - Правильно товарищ. Писать, разоблачать, освещать – наш священный долг! Усть-Юрт сегодня в рейтинге на седьмом месте по объему промышленности в области, и четвертый по благосостоянию…  Ах, какой удар, какой удар!
- А что Молния к вам не приходила? В утренней газете о происшествии ни слова.
- Была, уважаемый, была… - редактор принялся рыться в телетайпных перфолентах, которые горой возвышались у стола. Наконец он извлек перфоленту с актуальной датой и потряс ею в воздухе.
- Не поднялась рука, не поднялась… Это же наркомы, а не какая-то там Венера Милосская.
- Считаете, что кто-то намеренно портит репутацию городу?
- Все может быть, коллега, все может быть…
Тут приотворилась дверь и в дверном проеме показалась голова секретарши:
- Извините Ипполит Иофанович! С городской администрации звонил Карамызин, просил передать, чтобы срочно заехали.
- Спасибо Лиза. Ах, товарищ Верхоянский. Боюсь, нам придется прекратить нашу беседу. Но я рад знакомству, к вашим услугам, пока гостите у нас. Ежели хотите встретится в неофициальной обстановке, я вечерами частенько захожу в литературное кафе на Заречной. Весь творческий бомонд Усть-Юрта собирается там. Приходите, обсудим наиострейшие темы за стаканчиком старого доброго портвейна, а сейчас разрешите откланяться.
Редактор явно торопился и быстро запихивал какие-то бумаги в свой пухлый кожаный портфель. Яниус встал со своего места.
- Что ж, не буду вас задерживать. А какое название у кафе?
- Болдинская осень.
- Непременно зайду.
Верхоянский вышел из кабинета, а за ним фактически пулей вылетел редактор-коротышка с портфелем под мышкой. В приемной сидел неопрятный, небритый мужчина в оранжевой рубахе и джинсах. Но Ипполит Ионофанович не задержался ни на секунду, пронесшись словно вихрь по редакционному отделу. Секретарша принялась что-то объяснять посетителю, не успевшему попасть на приём.
Яниус шел по мягкой зеленой дорожке офисного коридора и думал о том, что Грибной все-таки скользковатый тип. Вдруг кто-то схватил его под локоть.
- Вы случайно не из Института Уфологических иссследований?
Верхоянский остановился и повернулся. Рядом с ним стоял мужчина с рыжей бородой и мутноватым взглядом из приемной. От него явственно несло перегаром, который так и не смог заглушить одеколон.
- С чего вы взяли? – в свою очередь спросил Яниус.
- Отвечаете вопросом на вопрос? -  ухмыльнулся неизвестный.
- Вы не представились! – заметил журналист.
- Я тут работаю. Работал… Иван Лапотный. – сказал он.
- Товарищ Иван, я не из Института. Я ваш коллега из Москвы. Яниус меня зовут. - ответил Верхоянский.
- Латыш?
- Нет.
- Лизка намекнула, что вы прибыли из столицы. В последнее время в нашем тихом городе черти водятся! Хорошо, что я застал вас у Гриба. Хотите поведаю вам удивительную историю?
- С удовольствием!
- У вас имеется свободное время?
- До обеда.
- Хорошо, но тогда вам придется раскошелиться на обед и выпивку.
- По рукам.
Через полчаса они сидели в каком-то полуподвальном пивном баре «Советский Рабочий» на проспекте им. Гагарина. Лапотный заказал себе жаренную картошку с мясом, селедку под шубой, салат «Весенний» и десять запотевших бутылок Жигулевского. Всё это еле уместилось на столе. Первые пятнадцать минут Иван усердно по-стахановски поглощал еду и запивал её ледяным пивом. Яниус его не торопил и читал свежий, ещё пахнущий краской выпуск журнала «Сталь», купленного в киоске «Союзпечать». Наконец едок откинулся на стуле и удовлетворенно крякнул.
- Приходится питаться в социальной столовой. Там еда дрянь, зато бесплатно.
- Где вы сейчас работаете?
- Грузчиком в магазине «Океан». Да вы не беспокойтесь, рабочий день у меня с шести часов вечера, а к этому времени я буду как огурчик, ик…
- А за что Грибной вас уволил?
- Официально? За нарушение трудовой дисциплины… 
- А какова настоящая причина по вашему мнению?
- Сунул свой нос куда не следует.
- Ну вы же корреспондент, это ваш хлеб.
- Моя колонка называлась «Успехи механизированного сельского хозяйства в регионе». Только никаких успехов там уже давно нет. В последние годы идёт неурожай за неурожаем. Картофель пожирает бескрайняя армия колорадских жуков, посевы зерновых периодически уничтожают полчища саранчи, поля бобовых усеяны плодожорками. Указ МСС № 33 категорически запрещает опрыскивать ядохимикатами сельскохозяйственные культуры, идущими в пищевую переработку. Вот и ползут со всех щелей гады. Трудно в это поверить, но несколько лет назад вредителей на полях можно было на пальцах пересчитать…
Иван открыл шестую бутылку Жигулевского и продолжил:
- В последнее время летает всякая чертовщина в небе,  на полях странные рисунки стали появляться… Я заказал полет на  воздушном шаре и  сфотографировал эти узоры, а снимки послал в Московский Институт Уфологических исследований. Доцент кафедры звонил мне недавно, обещал приехать и разобраться. Однако статью о Них, Гриб так и не стал печатать, назвав это выдумками моего воображения.
- О Них это о ком?
- О пришельцах конечно… Вы читали книгу Симеона Правого «Нашествие межзвездного десанта»?
- Научная фантастика?
- Это не фантастика, товарищ Яниус, это драма нашей реальности. Вижу, что не  знакомы с произведением. А ведь в романе вторжение Чужих так всё  и начиналось… В начале были посланы их микроагенты, так называемые инсекты. Эти сельскохозяйственные вредители обкрадывали человека, ослабляли цивилизацию перед главным ударом…
Когда Иван открыл восьмую бутылку пива, Верхоянский возразил:
- Конечно, ваша версия имеет право на жизнь, но может быть всё объясняется проще, например миграцией насекомых. Общеизвестно, что на Западе агроконцерны обрабатывают свои сельскохозяйственные угодья жёсткими ядохимикатами, там почти нет натуральных культур, всё генномодифицированно. Конечно же новосоветские натуральные зерновые, овощные, бахчевые более привлекательны для вредителей.
Лапотный устало махнул рукой и неуверенной походкой отправился в барный туалет.
Яниус потягивал через трубочку молочный яблочный коктейль. Он посмотрел на часы, половина первого, пора закругляться. Пришел Иван  и открыв предпоследнюю бутылку взялся рассказывать о летающих дисках и светящихся шарах в округе. После десятой бутылки Жигулевского он принялся ругать, на чем свет стоит проклятого редактора, злобного шпиона инсектов, которого он - Лапотный, выведет на чистую воду. 
Наконец они вышли из полутемного бара на залитый солнечным светом проспект. Верхоянский подошел к информационной тумбе и кнопкой вызвал автотакси. Иван долго упирался и не хотел усаживаться в эту «консервную банку». Наконец он всё же сел и нехотя назвал свой адрес, Яниус тотчас ввёл его.
- Что ж Иван, было интересно с вами пообщаться. Ну, прощайте уважаемый!
Верхоянский всунул трёшку в кюпюроприемник и захлопнул дверцу. Автотакси осторожно набрало скорость и исчезло за поворотом. По проспекту туда-сюда сновали длинные элегантные машины с мягкими обводами и слепившими глаза хромированными решетками. Яниус повторно нажал на кнопку вызова автотакси и уже через десять минут поднимался по широкой каменной лестнице городской администрации Усть-Юрта. Стеклянные двери с шипением распахнулись перед ним, щёлкнула вспышка. Фотокамера запечатлела очередного посетителя. Верхоянский вошел в длинный холл, поискал глазами на информационном табло нужный кабинет, поднялся по лестнице покрытой ковровой дорожкой на третий этаж. Там он оказался в коридоре, стены которого были выкрашены в казённый зеленый цвет. В конце коридора усердно жужжал робот-пылесос. Яниус нашел кабинет 305 и постучался…

-4-

В восемь часов вечера кафе «Болдинская осень» по улице Заречная уже вовсю сияло своими мигающими неоновыми кленовыми листьями на кирпичном фасаде.  Верхоянский вышел из автотакси и направился в кафе.
После весьма насыщенного рабочего дня Яниус был не прочь пропустить стаканчик портвейна, расхваленного Ипполитом Иофановичем.
Он ушел из мэрии только в пятом часу. В начале, Яниус наведался к Управделами Хмырю Исаву Степановичу. Исав Степанович уже торопился на обед, однако предъявленное золотографическое удостоверение агента социальной контрразведки изменило его планы. Чиновник подтвердил, что действительно имелись некоторые проблемы с сельскохозяйственными вредителями в регионе, но несколько месяцев назад из Челябинского Экспериментально-технического комбината прибыли ультразвуковые спецглушилки и на сегодня они достаточно эффективно борются с насекомыми.
Потом агент зашел к Заместителю по безопасности и стабильности Кракову Иннокентию Рагуиловичу. После проверки идентификации удостоверения, Краков подтвердил, что в последнее время хулиганьё в городе распоясалось. Решением горкома № 2063 были созданы дополнительные отряды в качестве дополнительной помощи народной милиции в ночное время суток. В них входят добровольцы из числа комсомола и рабочие дружины, которые теперь обходят каждый закоулок в Усть-Юрте. Также администрация хочет закупить роботизированных стражей Порядка, которые уже давно патрулируют улицы Москвы, Петрограда и других больших городов.
Затем Верхоянский направился к Никодиму Араратовичу Бесонину – ответственному по делам религий. Товарищ Бесонин рассказал, что в регионе насчитывается две православные церкви, один англо-пуританский приход и мечеть. Экзотических религий не имеется. Религиозные потребности граждан Усть-Юрта полностью удовлетворены, согласно 6-й поправки Новосоветской Конституции. Библию и Коран можно взять в Городской Библиотеке им. Булгакова по специализированному читательскому билету. Услышав о том, что в городе, по-видимому, существует ячейка секты Гниловиков, Никодим Араратович перекрестился по-православному.
Следующим был чиновник по Госнадзору за печатью (Ивана Лапотного пообещали восстановить в редакции в прежней должности), потом состоялась беседа с представителем жилищно-коммунального хозяйства (беседа была конфенденциальной и касалась проштрафившегося экс-директора Круспа), затем была встреча с главным школьным инспектором Усть-Юртовского региона (пришлось как следует нажать, но дело того стоило – учеников-матершинников вернут обратно в город под опеку и строгий надзор педагогического состава)…
В литературном кафе было шумно. Там царили творческий беспорядок и эфемерные разглагольствования. Литераторы всех мастей и пошибов сидели за столиками и вели между собой оживленный разговор. Улей - более подходящее название для этого кафе. Вдруг кто-то подхватил Верхоянского среди этого литературного хаоса и поволок к столику, где сидели двое.
- О-о, мон-шэр, Яниус Эдуардович! Прошу, прошу за наш столик.
Это был редактор Грибной. Его не сразу было узнать во фраке. Один из сидевших, который был потолще и покрупнее, вылавливал пельмени из тарелки со сметаной и довольно ловко отправлял их себе в рот. Его более худощавый товарищ ел какой-то салат из морской капусты, на вид не очень аппетитный. В центре стола стояла уже наполовину опустошенная бутылка с Советским портвейном.
- Господа, это наш коллега по кухне – Яниус Верхоянский, из Москвы.
Сухой тип тут же привстал и поздоровался:
- Яков Хром, публицист, писатель-прозаик, коммунист-романтик.
Второй не вставал, а только подал свою влажную ладонь:
- Оладьев. Заместитель редактора журнала «Танкоград».
Яниус присел, но Грибной продолжал суетиться около него.
- Сервьё, бутылочку портвейна на столик номер семь. Сейчас Яниус Эдуардович, сейчас всё организуем...
- Да угомонитесь вы, - прогремел Оладьев, уплетая за обе щеки пельмени, - Человеку ж мешаете…
- Эскизюмэ, - отозвался редактор «Социалистической жизни Усть-Юрта» и на французском заказал блюдо для московского гостя.
- Поддержите нашу светскую беседу товарищ. Вот мы про второй дореволюционный период рассуждаем, - сказал Верхоянскому публицист Хром, ковыряя вилкой свой салат, - ведь писателей тогда было больше, чем самих читателей. Никто не хотел книг читать. Вот вам и успехи так называемого прогресса.
- Да, в чём-то вы правы, - согласился Яниус. Писатель продолжил:
- А вы наверное слышали недавний отчёт Института Мозга о показателях умственной деятельности? Они доказали, что мозг задействован лишь на 20% когда люди смотрят фильм и на 90% когда вдумчиво читают. Это подтверждает интеллектуальную атрофию второго дореволюционного периода.
- Ерунда-а… - зарычал представитель Танкоградской прессы, - Не стоит верить этим болтунам. Когда я читал твою последнюю повесть Яков, уверяю тебя, мой мозг не был задействован и на два процента! Аха-ха-хаха!
Оладьев завибрировал от смеха, а вместе с ним запрыгали и бутылки портвейна на столе, да так, что Грибному пришлось их спешно придерживать.
- Гм… Думаете ваш милитаристский журнал вносит лепту в умственное развитие читателей? Из номера в номер одно и тоже: у этого танка броня толще, у этого тоньше и так до бесконечности…
- Полно, вам товарищи, полно, хватит сориться, - начал унимать литераторов Грибной.
В этот момент официант принёс Верхоянскому «французское» блюдо,  что-то вроде мясной запеканки. Однако Яниус не успел притронуться к изделию повара, как редактор воскликнул:
- Поднимем бокалы друзья! За нашу прекрасную Родину!
Потом литераторы поднимали бокалы за товарища Молотобоя, затем за Партию, позднее поимённо за членов Политбюро, а в конце в ход пошли номинанты литературных конкурсов женского романа…
Из кафе Яниус и писательская троица вышли уже за полночь. На улице одиноко светила луна. Оладьева и Хрома посадили в автотакси.
- Ипполит Иофанович! Спасибо, что пригласили меня в вашу литературную тусовку. Вот и я бы хотел отплатить вам и предложить тоже нечто в этом роде.
- О, мерси товарищ Яниус, но…
- Никаких отговорок не приму. Я покажу вам наизлачнейшее место в этом городе, - сказал Верхоянский.
При этих словах Грибной захихикал.
Автотакси довезло их до спального района «Макаровка».
- Идёмте, нам нужен 13-й дом по улице Розы Люксембург.
- Тринадцатый? Сегодня же пятница тринадцатого… - пробормотал редактор.
- А вот вы знали, Ипполит Иофанович, что во Франции нет домов под номером тринадцать? – спросил Верхоянский.
- О мон диё…
Яниусу уже надоели эти иностранные фразеологизмы.
- Право, товарищ, в Сталинские времена вас бы арестовали как французского шпика!
Редактор опять захихикал.
 - Французский язык просыпается во мне только после портвейна…
Наконец они дошли до подъезда какой-то многоэтажки.
- Нам сюда, - сказал Верхоянский, указывая на подвальную дверь.
После небольших колебаний Ипполит Иофанович пошел вслед за московским гостем, который скрылся во тьме дверного проёма.
- Не споткнитесь! Тут лестница крутая!
Внизу было слабое свечение от лампочки, редактор осторожно хватаясь за шершавую стену наконец спустился. Где-то в сыром подвале слышался гул.
- Сюда, сюда! – выкрикнул Верхоянский и исчез за стеной. Редактор его нашел стоящего перед железной дверью с табличкой «Противоатомное убежище № 1013». Из двери отчетливо доносился неясный гул голосов.
- Идём! – уверенно произнёс Верхоянский и подтолкнул вперёд оробевшего редактора.
Убежище представляло собой большое низкое помещение, тускло освещенное светильниками с красноватым стеклом. Тут собралось несколько десятков людей. Все они слушали какого-то молодого оратора, высокопарно произносившего речь. Тут редактор заметил, что потерял из виду своего коллегу, который куда-то пропал.
- …Братья и сестры. Сегодня он наконец придёт. Он выбрал наш город, потому что все мы с вами хорошо проделали свою работу. Развал старого СССР начался со жвачки «Турбо» и видеокассет с чернухой. Сегодня он начинается также с очень маленьких и незаметных вещей. Например, таких как жучков и червячков…
И вдруг редактора бросило в пот, он узнал говорившего. Это был ответственный секретарь комсомольской районной организации Семигубый. Ипполит Иофанович попятился назад. Что это за сброд? Что за пахабные речи! Вот же змея подколодная! А ведь именно он, Грибной писал оды хвалы Семигубому в своей статье «Настоящий образец молодого коммуниста».
Редактор тихо прошел до двери и толкнул её. Она не поддалась. Он взялся за ручку и стал её нетерпеливо дергать. Всё бес толку! Заперли демоны! Сейчас принесут в жертву! Редактор затрясся всем телом.
В это время толпа начала неистово восклицать:
- Приди, приди, приди, приди, приди!
И вдруг, в какой-то момент наступила гробовая тишина. Кто-то вышел вперед и все присутствующие одновременно упали на колени. Ипполит Иофанович  увидев Пришедшего ойкнул от неожиданности.
- Вы ли это Яниус Эдуа…, - пролепетал оторопевший редактор.
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш – зашипели на него со всех сторон.
Человек в центре улыбнулся и вдруг истерично заорал:
- Яниус Верхоянский мёртв! Уже давно… в безвестном болоте гниёт с пулей в животе. Меня зовут иначе! Кто знает моё имя?
Толпа неистово заорала:
Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник! Богохульник!
Потом послышалась нецензурная лексика, которая нарастала как снежный ком. Редактор закрыл свои уши руками, а человек в центре стоял и улыбался. Наконец он поднял руку и в помещении убежища установилась тишина.
- Тише дети мои, тише. Вы хорошо поработали, вы были избранны для этого часа. Ведь эта страна убивает в нас самое святое – настоящего человека!
- Наша славная родина учит нас доброму и хорошему! – вдруг выпалил Ипполит Иофанович и сам удивился своему порыву охватившей его внезапной смелости.
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш – раздалось шипение. ЛжеВерхоянский поднял руки.
- Тише, дети мои, тише. Давайте ответим нашему другу. Он гость Круга, невежливо будет с нашей стороны оставить его патриотизм без внимания. Ипполит Иофанович, до сотворения человека в Эдеме природа расцветала: пели свои трели птички, с упоением шумели дубравы, животные и скот радовались каждому дню. Но вот был создан человек и планета познала хаос, тьму, зло, боль, жестокость, эгоизм. Да, Человечество всё испортило, над всем надругалось, но такова его природа, нравится она нам или нет. Нашу суть можно отвергать, прятаться от неё, скрывать её, но всегда требуется усилие, чтобы сдерживать ту злую силу, которая хочет вырваться из нас.
Щепотка  зла имеется в наличии и у представителей Организации по Очищению Общества, и у священников, у пропагандистов и идеалистов, и даже членов правительства. Наш гнилой союзник всегда внутри всех людей, именно поэтому мы так сильны, а вы так слабы!
Стоит сгнить одному яблоку в корзине, как скоро сгниют и все! Российская империя пала, когда была на взлете своего экономического могущества, СССР пал когда у него была самая сильная армия и самый мощный аппарат спецслужб. Падёт и Новый Союз с его агентами безопасности, такими как  Верхоянский и ему подобными!
- Это безумие! Вы все сумасшедшие фанатики! – прокричал редактор.
- Неужели? – спросил Лжеагент социальной контрразведки. – Вот между прочим среди нас есть народный депутат Иван Лаврентьевич Штейцер. Встаньте с колен, уважаемый, встаньте, потом покажите своё рвение. А вот и ваш товарищ Оладьев…
- Жорж Николаевич, да как же это… - удивленно пробормотал ошарашенный Грибной, когда с пола поднялась знакомая фигура.
- А вот и лейтенант, который ночью обломал руки и ноги статуям наркомов, а затем принялся расследовать это дело. - сказал ЛжеЯниус, - В этом месте собраны врачи, педагоги, лекторы, рабочие, председатели зерносовхозов и прочие заинтересованные граждане... Что ж вы молчите, свой французский забыли?
- А кто вы на самом деле? – спросил наконец редактор Грибной.
- Я пришел оттуда, где заканчивает свой путь падший человек. – немного подумав над ответом сказал Лжежурналист, - Я пророк тьмы, я поведаю о  недалеком будущем вашей страны, оно мрачно и страшно. Через год Иосиф Молотобой будет отравлен наймитами Одноглазых. Через три года НССР окончательно развалиться и вспыхнет кровавая междоусобная война. Ваши кирпичные стены, которыми вы отгородились от всего мира падут и на вас вновь выльется поток немыслимой грязи. Но вы будете жаждать её, погружаться в неё с головой, так как она будет отвечать настоящим потребностям вашей природы. И книги скоро опять перестанут читать. Их будут сдавать на переработку в макулатуру и делать из них туалетную бумагу. А она вам понадобиться, поверьте, в больших количествах. Ведь искусственные продукты хлынут потоком на ваши столы, и они так скоропостижно сократят ваши дни…
Присоединяйтесь к нам уважаемый, порвите свой партбилет, плюньте на мораль, принципы, идеи, войдите в наши ряды и будете наблюдать за агонией страны со стороны, в комфортной обстановке, на собственной яхте или вилле, увидите Париж не на картинках, а воочию... Ну же, Ипполит Иофанович, решайтесь, нам пригодится ваша помощь.
За железной дверью гул стоял ещё до трёх часов ночи. Наконец она открылась и сектанты торопливо разошлись. Последним вышел Оладьев, он тащил на своих плечах обмякшего редактора. Богохульник проводил их взглядом, усмехнулся и скрылся в ночном мраке города.

Конец


Рецензии