Иллюзия времени

Время — это иллюзия высшего сорта, потому что им можно кормить и господ, и рабов. Слово «завтра» существует для трепетных обещаний и громких клятв, слово «сегодня» идёт рука об руку с терпением и покорностью. Завтра случится всё, ничего произойдёт сегодня, поэтому каждый из живущих — бессмертен, каждый из ушедших никогда не жил, а вчера — это просто набор голой бесчувственной информации.

Мы, словно кошки к месту, привыкаем к моментам, в которых считали себя беззаботными и счастливыми, и, упустив что-то важное в своей жизни, раз за разом погружаемся в глубокие воды памяти, не отдавая отчёта, что прошлого не существует. И здесь не подойдёт уточнение «уже», потому что на него в голове этом тут же возникает «ещё». Сегодня мы уже расстались, но это ещё не всё, завтра мы снова будем вместе. Сегодня мы уже проиграли, но ещё не всё потерянно, завтра возьмём реванш. Сегодня мы уже друг друга предали, но ещё не узнали об этом завтра.

На самом деле нет никакой гарантии, что вся вселенная, со всем ещё бесчисленным (или уже исчисляемым?) множеством галактик и звёздных систем, со всеми поражающими воображение мирами и одной скромной планетой Земля, со всеми семью миллиардами людей и вместе с тем их мыслями, памятью и переживаниями, не была создана ровно секунду назад вместе со всей историей. Мы можем запоминать, что что-то происходит и, следовательно, помнить, что что-то происходило, но это — всего лишь факты.

Реальность существует только сейчас. И это тяжело принимать. Тяжело жить так, как считаешь нужным, не пытаясь угодить родителям, друзьям или коллегам. Легче всё переносить на завтра, мечтая в свободные минуты о чём-нибудь как минимум великом и хотя бы грандиозном. Особенно это хорошо работает с формулой: вот сделаю такого-то такое-то, потом пойдёт такое-то время, случится чудо, и стану другим человеком.

Люди не меняются и не становятся другими людьми. Они всегда такие, какими были всегда.

Если трус бросается в огонь, чтобы спасти человека, он всегда был смелым, если вы научились писать стихи, то вы всегда умели писать стихи, если кто-то вас предал, то он всегда был предателем. Именно поэтому нельзя выложиться на двести процентов или работать вполсилы: всё, что мы делаем сейчас, это и есть нас предел. Если кто-то сворачивает горы, значит, это ему по плечу, если вы лежите на диване и ничего не делаете, это ваш максимум.

Завтра не случится того чуда, которого вы так ждёте. Завтра, если вам очень повезёт, вы будете праздновать восьмой десяток лет в окружении друзей и семьи. На этот исход нет никакой гарантии. Возможно, уже сегодня вы решите отложить на потом и ещё перебежать на красный свет, и водитель не успеет свернуть в сторону. И, чтобы умереть на холодном сыром асфальте от внутренних кровотечений, вам хватит десять минут. Это дольше, чем сказать самым дорогим людям о своих чувствах, и вот парадокс — на это никогда не хватает времени. Потому что мы живём сейчас, а сейчас мы — бессмертны, и можем думать столько, сколько захотим о правильных поступках. Час, день, неделю. Если выбирать разные способы смерти — от «подавиться костью из супа и задохнуться» за тридцать секунд до «забраться на на крышу заброшки и оттуда разбиться» за двадцать минут — и поочерёдно делить ваше «подумаю» на этот отрезок времени, то сколько раз при разных обстоятельствах они могли успеть умереть прежде, чем вы дадите ответ?

Когда решение даётся легко и быстро — это прекрасно. Иногда действительно требуется, что бы между вопросом и ответом что-то было, но не время, а события, другие выборы и действия. Необдуманные решения — это плохо, но не всё, что плохо, равняется по смыслу злу, гораздо страшнее, когда вообще нет никаких решений.