Родные души

   Я лежу на зеленой лужайке под большим грушевым деревом, положив руки под голову. Я  смотрю на голубое небо, где изредка пролетают красивые птицы, названия которых я не знаю. Вдали виднеются горы. Нижняя часть гор покрыта лесами. Осенью это живописное зрелище, потому что листья деревьев меняют свою зеленую окраску на цвета, которые даже невозможно вообразить.

   Листья становятся сиреневыми, бордовыми, красными, оранжевыми, коричневыми и уже, кое-где, желтыми. Все эти цвета еще перемешиваются с зелеными листьями. И от всей этой красоты просто невозможно оторвать глаз.

   Запах от спелых груш, которые еще остались висеть на дереве, дурманит голову. И тебя  начинает укутывать вкусно-красивая дремота. Еще различимы деревеньки у подножья гор... С усилием раскрываешь глаза, чтобы лучше рассмотреть горы.

   Некоторые вершины скрыты туманом или рыхлыми облаками. А выше облаков видны только покрытые снегом скалы.

   Запахи земли, увядающей травы, перезрелых груш и ветра, который впитал в себя запах гор, обездвиживают тело, но заставляют работать мысли. Погружают тебя в фантазии и рассуждения...

   Папа... Только он позволял мне оставаться такой, какая я есть. Только он принимал  меня такой, какая я была. Только он любил меня так, что не возникало вопросов и сомнений.

   Это он направлял меня по жизни. Никогда не ломал и не переделывал. Очень тонко, почти неощутимо подсказывал нужное направление. И очень деликатно объяснял жизненные ситуации и как преодолеть возникающие, казалось бы непреодолимые препятствия.

   И в ответ получал от меня такую же огромную любовь и неограниченное доверие.

   Папа... Его физического уже давно нет на этом свете, но он живет в моей душе. Как раньше. Моя душа — это его душа. Вся. Только небольшая часть ее отдана брату. Он умел любить не обижая и не ломая. Но мы давно не встречались. Какой он стал? Думаю, что не хуже, чем был. Поэтому часть моей души принадлежит ему.

   За много лет своей жизни в душу больше пускать никого не хотелось. Не встречалось таких людей. Все, либо ненароком, либо специально - обижали, ломали, старались переделать... Не нашлось ни одного человека, для которого бы хотелось распахнуть душу и сказать: «Входи!».

   Совсем недавно, несколько лет назад, нашлась такая девочка, которую впустив в душу, почувствовала родного человека. Она прекрасна, как самый красивый цветок и она хрупка и нежна, как бабочка. И отношение к ней самое бережное, так же как и от нее ко мне. Так редко бывает.

   За жизнь любой человек любит или симпатизирует многим. Разве они в душе? Нет! Таких людей мы предпочитаем беречь в своем сердце. Бывает, что кто-то из людей разбивает наши сердца. Это больно, особенно если такому человеку мы отдали большую часть своего сердца.

   Но сердце — это мышца. Она заживает, хотя и остается рубец на сердце. И пока сердце не зарубцевалось совсем, а еще может любить и симпатизировать, мы впускаем в него людей. Впускаем на свой страх и риск.

   Почему же так мало людей, которых хочется впустить в свою душу?

   Папа, ты, наверняка, смог бы ответить и на этот мой вопрос.

   К вечеру запахи становятся острей. Да и ветер прохладнее. Горы почти все затянуло туманом. Пора подниматься и идти домой. А так не хочется... В моем доме все мной любимые и все свои, родные... только нет родных душ...