Записки телеоператора. Чужой среди своих

   «ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОГО РЕПОРТАЖА»
(с иронией по горячим следам и горючими слезами Перестройки. Простите, почти всё реально, и даже имена героев)


Из Омска съемочная группа программы «Сегоднячко» тряслась по ухабам навстречу судьбе в местечко  Густафьево. НТВ - в деревню! В деревне народ! В деревне  свежо – это тебе не в редакции пыль глотать.

Наемный водитель, ударяясь головой в боковое стекло, молча крутил баранку «девятки», сегодня у него был третий рейс, и чтобы не дать ему уснуть окончательно, не молчал Саныч. Он говорил. Говорил преследуя шкурный интерес телекомпании, и просто, чтобы спасти шкуру свою и  съёмочной группы, то есть,  не дать водиле уехать в кювет или выскочить на "встречку".
Операторы, они только с виду молчаливые, но когда дело касается жизни …

На сей раз Саныч «заворачивал» за армию, за патриотизм – любил он это дело - заворачивать за патриотизм, за Родину: «Русская армия на протяжении столетий состояла из крестьян-рекрутов», - несло Саныча и говорил он, как будто, сам с собой, но ближе к уху водилы,который сознательно кивал, соглашаясь.
– Какой у крестьян быт? А? Я спрашиваю? - это он водиле,- а такой: засветло встань, скотинку на пастбище выгони, потом сенокос, вода, дрова, помои - весь день как белка в колесе. Все расписано по природному графику, режим как в тюрьме, поплакаться некому, надо выживать, вот...,- он покрутил головой, оглядел присутствующих,- как нам, например,..  вода в радиаторе есть?,- между прочим спросил он у водилы и продолжал со значением,- климат суров, зима длинная. Поэтому русский солдат ценился в Европе за выносливость.
Саныч продолжал уже лекторским тоном:
- Вспомним  суворовскую армию. А?! Что?..  А в Великой Отечественной войне почему победили»? – Саныч многозначительно постучал пальцем по «торпеде» авто, как по трибуне и наклонил голову к водиле,- а зовут тебя как?
- Вася,- буркнул водила,- вот!, - продолжал Саныч,- не всех крестьян Сталин перебил, не успел!...

- Да-а-а, был порох в ягодицах, - глядя задумчивым прищуром в окно на ржавеющий радиолокатор в лесочке, мимо которого протряслась машина, резюмировал Ваня Строчкин.
Задание редакции программы "Сегоднячко" на сей раз звучало как приговор: нужно снять в селе Густафьево «гарем» местного Робингуда - Семенова Гены. Заметка местной Омской газеты, опубликованной в интернете, попала на глаза Веронике Люксембург. Вероника такими вещами не разбрасывалась и мимо не проходила.
"Что заставило простого крестьянина из русской глубинки завести «гарем», на какие такие «бабки» внедряется "перестроечный сексуальный опыт", пришедший оттель: с Запада на село? – Это предстояло выяснить со всеми деталями. Бес-то, как известно, в них!
Ваня с тоской смотрел в окно на мелькающие елки, за которыми грозила ему пальцем тень редактора, и вслух буквально выплюнул окончание мысли,
- Да-а-а. Жребий брошен, - как говорит Саныч, - надо выживать.

                * * *

 Адрес в блокноте Вани полностью совпадал с тем, что было смыто осадками и снова накарябано мелом на углу дома чьей-то хозяйской рукой. Ваня вошел в жилище, похожее на барак. Окна и стены дома давно уже не видели краски. “Надежды юношей питают”, - крутилось в голове Вани. Он стукнул пальцем в оконную раму,
– Есть кто живой? Эй! Дверь со скрипом отворилась... Ваня сделал шаг.
Cердце Строчкина сжалось и устремилось красным вектором  к пяткам, когда его в прихожке обступили три существа странной наружности. Со стороны это выглядело как встреча двух цивилизаций: низшая сразу обнаружила неприятие высшего разума и попыталась доказать свою самостийность грубой физической силой, замкнув плечами пространство вокруг "чужого".
Но до появления Гены, держателя «гарема», как было установлено позже, мужчины не решались что-либо делать с заплутавшим фраерком и уставившись на него красными глазами, просто молчали. 
 Так в свое время папуасы рассматривали Миклухо-Маклая при первой встрече. Но Ваня сразу смекнул что это не папуасы, откуда в России под Омском папуасам взяться? Евнухи, наверно, подумал Ваня, глядя на двуногих.
Неожиданно дверь «хазы» распахнулась от удара ноги и едва не зашибла Строчкина, слетев с дверных петель. «На ловца и дверь бежит»,- чудом увернулся от удара незадачливый «Гулливер». На пороге стоял человек, при виде которого у вас, соотечественники, возникло бы два желания: первое – помыть его; второе – сфотографироваться для истории пока он вас не убил.
 Лысоватый, коренастый, с довольно чистым, но кое-где сохранившим пятна мокрой скотской крови..,  топором в руке, с ниспадающими с губ усами, очень похожий на «песняра» Владимира Мулявина, только вдвое шире, не иначе - Вий, просипел, поднимая веки:
-Где он? - Это были не все слова вождя. Вступительное «соло» Гены вместе с «пассажами», «запилами», «пиццикато», «фермато» и "роковыми рифами" заняло минут пять. Для Вани это была лишь секунда. Особенно часто в увертюре «песняра» мелькала нота «ля». И пока звучала эта, с позволения сказать, "музыка", Ваня  придумал Гене новый музыкальный псевдоним - Ля-дубля-бекарский. (Но
жаль, уже в редакции на монтаже Семёнов-Лядублябекарский не прижился..)

Совсем не обращая внимания на все происходящее, в стороне возилась с плитой и детишками какая-то женщина, как выяснилось позже, одна из жен Гены - Надя.
«Надежда юношей питает», - преследовала  Ваню навязчивая мысль, при виде жующих соленые грузди, детей...
- Картошки нет, не садили нынче,всё НЕДОСУГ, - читая мысли Вани, констатировала Надя. 

Ваня попытался уточнить, что Надежда имела в виду,произнося "НЕ ДО СУК", но в эту секунду топор со свистом полетел в угол, нарисовав в воздухе пару кульбитов, он впился остриём в дверной косяк, стряхнув на дерево кровь с металла.
«Мулявин» как-то по-индейски поглядел на "томагавк", наполовину всаженный в тело гнилого косяка, крякнул удовлетворенно, обильно плюнул на пол и показал грязным пальцем на"гринго"*.
- Кто такой, как сюда попал, какое еще нна… телевидение?- произнёс Гена менторским тоном. 
- Это Паша навел, - прохрипели «папуасы», имея в виду омского корреспондента (его статья в Омской газете и послужила источником информации для редакции в Москве).
Красный вектор движения сердца Вани опустился ниже пяток, но любой намек на бегство сейчас был равносилен смерти: грязные руки бритых «песняров» тут же вцепились бы в чистую шею «искателя приключений» и чем бы закончилась эта авантюра с репортажем из гарема? - Не известно!
В воздухе прокуренной избы топором повисла мёртвая пауза.
«Услышь мя, Саныч со инженером Григорьевым», - молился Строчкин, скрывая волнение.
Вот в таких ситуациях проверяется талант корреспондента (его, как известно, не купишь и не пропьешь).
Ваня, как после контузии, набрал воздух в легкие и из его уст вырвался  крик петуха, умертвивший Вия.
- Сейчас ребята мои придут...
- А СКОКА их?,- хрипло зароптали, привставая с мест "песняры" и глаза их начали наливаться кровью.
- Сюда..., с пивом придут,- успел добавить Ваня и предотвратил убийство. Слова с пивом легли на благодатную почву и проросли семенами конопли.

                * * *

А в это время у железной дороги Саныч и инженер Григорьев волновались в засаде. От сильного волнения за судьбу Строчкина уже оба начали засыпать, когда в пелене осеннего тумана на шпалах появилась знакомая фигура Вани в сопровождении монстра Гены.
- А я без пива и ССЫМАССА не буду, - заявил Гена, оценив, не по-густафьевски, празднично одетых людей в машине. Компромисс был найден в трех бутылочках двухлитрового пива. Вий обмяк:
- Так вы ОТКУДОВА, все жЫшь?.. С какого, нах…, э…, эхтьььь, телевизора, из Омска? – сменил тон Гена в непривычном городском обществе.
- Из Москвы.- поспешил зарядить обстановку Саныч,- мы...
- О-о-о, э-э-ха-ха, так я и поверил, чо я, москвичей не видел, - да они знаешь какие,- и Гена измерил руками, торчащими из широких плеч, окружающий воздух вокруг инженера Григорьева, - эх, вот, б…, как бы это вот..., а ссс-какого НАХ, канала? С третьего? – и Гена сделал тройную вилку-козявку из пальцев.
- Мы с ТНТ! – выгнув грудь колесом, гордо соврал инженер Григорьев.
- Короче, пальцев на руках не хватит ТНТ – 35-й канал!-добил Гену Саныч.
И группа скрылась в тумане на шпалах.

Робингуд - Гена шел впереди, грудью рассекая воздух и напоминал сейчас Петра Первого, только раза в два ниже ростом, за ним поспевал корреспондент Строчкин. Товарищ Григорьев шёл ноздря в ноздрю с Ваней и нес на плече зловеще-черный углепластиковый штатив, напоминающий какое-то страшное ружьё.
- "Лучше бы это был гиперболоид", - думал Ваня, подмигивая, инженеру. Ваня хотел звать его Гариным, но мотивации на это пока не хватало. Замыкал шествие Саныч с “Бетакамом” наперевес, в плаще с поднятым воротником и в черных очках, похожий на агента “007”. Но пиво для "песняров" в его руках предательски разрушало его образ.

- Обеденный стол сожгли ещё в Новый год, холодно было, а летом-то до дров ли? - Хлопотала Надежда накрывая тумбочку в честь добавившихся городских гостей. Целесообразность этой тумбочки раскрылась позже, когда мобильный, с позволения сказать, "стол", заряженный грибками и квашенной  капустой, начал кочевать по хате вслед за людьми с неустановленными родственными связями. Компания в процессе разговоров убывала и прибывала, радуя гостей яркостью сменяющихся персонажей, а «Бетакам» Саныча внимательно следил за происходящим из-за тумбочки, фиксируя все необычное и непредсказуемое, но имеющее отношение к гарему Робингуда.

Самогон на столе чудным образом стремительно прибывал, обесценивая жизнь столичных корреспондентов, и не пить, а пуще того - пропустить, то есть, отказать в "чести",  было опасно для жизни. Эту аксиому телевизионщики усвоили сразу и, может быть поэтому, тайна «гарема» постепенно стала раскрываться.
Заговорили сами: первой раскрыла интимную тайну и Надежда.
- Генка, сам-то, недавно после очередной отсидки пришел, но уже Лариску «оприходовал», ждет она от Гены.
- А за что вы-то его так полюбили, Надежда,.. вот, прощаете всё..? – Ваня приблизил стакан с самогоном к женщине, как букет цветов преподносят любимой, так, чтобы она не увидела микрофон-петлю, спрятанный в рукаве Ваниной куртки.
- Он жестокий, но справедливый,- стряхнула Надя слезу в стакан,- люди не в милицию, а к нему на разбор идут..., драка ли, чо-ли, пожар ли – все к нему. Вот с семейного скандала с топором-то вернулся. Ночью баба-то прибежала, орет: мужик-то ее убивает, ну Генка-то за топор и на помощь.
- Мужику? - не понял Ваня.
- Не,- бабе,- не возмутилась Надя, теперь у них долго тихо будет.   
- Да, вижу, ну, Генка-то.., ох, чисто Дон Карлеоне, вот что Перестройка-то с людьми делает и топор-то у вас всегда под рукой. – Ваня глянул в угол – топор по-прежнему торчал в косяке. Капли скотской крови уже подсохли. 
Как экстримал  экстремала, он Гену вполне понимал.
- И это все в промежутке между отсидками? А давно ли вышел-то, ээ..,в смысле, откинулся?
- Да с месяц,- вздохнула Надя, положила груздь не совсем чистой рукой себе в рот и смахнула по пути нависшую слезу.
- Как же он все успевает-то?.. искренне удивился Ваня, оглядывая хату, Робингуд!

Между суетой меняющегося народа появилась в лёгком летнем платье и вторая жена Гены,- Лариса, держа перед собою полный с горкой стакан самогона.
- Я Генку люблю, - мило улыбаясь покусанными Геной губами, сообщила «молодка», - я от него ребеночка жду, - она нежно погладила свой живот,рвущийся наружу из-под модного китайского платья - уже пять месяцев вот! Если мальчик родится – Никитой назову, как Михалкова, а если девочка – Настенькой. – Лариса снова кокетливо улыбнулась и вывалила стакан самогона себе в рот.
- Мужчина, дайте спичку, - морщась, и нюхая собственный кулак, она потянулась папироской к инженеру Григорьеву, тот хитро и ничтоже сумняшеся улыбнулся, но руки из-под тумбочки не поднял, там наощупь он контролировал звук на «Бетакаме». Григорьев ещё раз, делано улыбнулся и повернулся к Ларисе обратной стороной «луны», где из заднего кармана высовывалась красная зажигалка. Лариса поняла намёк, высвободила из кармана зажигалку и прикурила, снова погладила животик, ы-кнула и выпустила дым носом.
- Это кто ж такую технику вам доверил, - покосилась предательски Лариса под тумбочку.
- Московская государственная филармония, - вспомнив про Михалкова, улыбнулся инженер и как Лаврентий Берия, поправил очки на переносице. 
- Ишь ты, артисты! А я в детстве тоже пела! Бее... кхе-кхе, бывали дни весёлые..,- затянула Лариска.

Ваня понял, что трезвыми в этом доме в такой ранний час могут быть только дети, и вообще, было ощущение, что номинация на звание «Утомлённые солнцем» здесь началась засветло, как рабочий день того доисторического крестьянина, о котором докладывал в машине Саныч.
Оператор в это время косился в угол хаты на занавеску и делал знаки Ване. Занавеска соседней комнаты трепыхалась. Там кто-то был, но, видимо, не решался выйти.
Ваня предвкушал появление третьей жены, но инстинктивное чувство ответственности за порученное дело и туман в голове подсказывали, что там притаился сам Лев Юрьевич Новожёнов вместе с Вероникой Люксембург.
Конечно, они бы не одобрили действия съёмочной группы. Лёва бы сказал,
- Хватит бухать, идиоты. Работайте. - А Вероника бы произнесла:
- Что за дерьмо вы там снимаете? 

Группа была готова в любой момент развернуть под благовидным предлогом  «Бетакам» вместе с тумбочкой в сторону занавески. Но прогремел голос Гены.
- Да, мы бухаем,- он уставился на Саныча, кажется, понимая после второго стакана, что на оккупированной под съёмочную площадку его же собственной зоне, его используют втёмную,
- Сымать будешь только по моей команде. – Дело поворачивалось не в пользу НТВ, но положение спас Витек, самый постоянный член «местного совета». Он начал горячо, сразу и за всех:
– Да мы бухаем, но у нас никто не колется, - Витек призывного возраста явно шовинистически был настроен к тяжелым смесям, которые «гоняют по вене».
- У нас даже в мыслях такого нет, травку – это да, это запросто, а у вас нет?- вдруг повернулся он к Ване,- А то бы … эхх.

  За не совсем прозрачным окном хаты, по грунтовке шли смуглые от солнца люди. Они несли в руках части чугунной батареи. Реакция на эту картину присутствующих в хате соответствовала людям принадлежащим "касте брахманов".. оказывается, в Густафьеве жили люди, для коих Геннадий был высшей кастой. Это было открытием для Вани.
- Пошли негров сымать,слышь, - вдруг оживился Гена, глядевший в это время в окно, - включай кадр, вон негры идут.
Мимо окна шли двое в рубищах, точные копии «Генералов песков» из романа Жорже Амаду. Лица их были смуглы. «Негры», Генкины соседи, занимались сбором металлов на мусорной свалке. Свалка занимала этих людей больше, чем Генку «гарем». Во всяком случае,в окно было видно, что на самогон им тоже хватало.

Советские «колдыри» – святые люди, они знали слово «портвейн».
В Густафьеве же первопричиной жизни был самогон, на втором месте была любовь и люди самозабвенно ею занимались, плодя себе подобных. Этим же занимались кошки, которых на деревне было в избытке. А другой скотины в Густафьеве не держали и про армию Александра Суворова, о которой "трындел" Саныч слыхом не слыхивали.
- А что, Витек, ты в армию не ходок? – издалека начал Ваня, обратившись к молодому.
- Чо я там не видел? – ухмыльнулся призывник и добавил через паузу, - а мне, воще, все равно в армию или в тюрьму, абсолютно пох. Мы бухаем, - и он вырвал из рук Гены пластиковый бутылек с остатками пива. Реакция Гены на это показалась съемочной группе неадекватной. Он даже заулыбался как-то по-отечески.
- Сладкое – детям, - он потрепал снисходительно Витька по бритой голове, - пацан, пусть сосет, насидится еще, у нас ить пиво-то по праздникам, вот вы приехали, – видно было, Гена детей любит, за Витька можно не беспокоиться: в надежных руках – Гена и от армии тюрьмой отмажет и в тюрьме Пастырем ему будет.
– Витек, давай я тебе в морду дам, а он ссымет,- кивнул спаситель Гена на Саныча.(Гена и о съемочном процессе ни на минуту не забывал).
– А чо, Витек, пусть он сымет, я те не больно е…, включай кадр,- Гена занес руку над головой тщедушного Витька, тот пискнул:
- А с отдачей не замучишься? - На телевидении в девяностых годах мордобой и разборки с рукоприкладством были в нове и ценились, это повышало рейтинг каналов. И это заявление Витька обнадёживало.

 «Экшн» почти начался, как вдруг занавес раскрылся и оттуда, как в последнем акте пьесы, появился Чадский, от которого ускакала карета.
- Чо вы б… снимаете? – закричал недобритый мужик, - вы бы б… «десятку» сняли. Люди…, люди от тубика (туберкулёза) мрут, никому дела нет («десятка» – это омский УИН N 10)… Животы… животы себе вспарывают, я токо что оттудова откинулся,- и небритый чихнул на Строчкина…

Волосы на голове Саныча зашевелились, когда на пороге дома появился еще один персонаж с плоской головой и похожий на Фантомаса, только рыжий. Да,- не один год ушел бы на Мосфильме, чтобы так загримироваться.
- Макс, - представился рыжий и, покачиваясь на пьяных ногах, высморкался в ладонь. Размазав ее содержимое себе по лицу, Фанто-Макс протянул ладонь для приветствия. Среди гостей нависла пауза, но провидение не подвело. Вперёд вышел Гена.
-О-о-о, золотой! – проорал Гена и обнял Фанто-макса. Они «потанцевали» немного, Гена похлопал рыжего по спине, из спины полетела пыль. Группа выдохнула. Новому гостю подали пластиковую бутылку с пивом. Фантомакс присосался к ней как ребенок к титьке. «Титьку» от рыжего с трудом оторвали и она побежала по рукам, бликуя солнечныМ зайчиком, веселя и бодря людей.

Как из всего этого сделать эксклюзив, мучительно думал Строчкин. – Ведь таких «гаремов» по России пруд пруди. Почему-то вспомнился "Чевенгур" Платонова.
Играя пластиковой бутылкой, содержимое которой не иссякало, вся публика, кроме Нади и детей, вывалила на улицу. Бутылка переливаясь на солнце, бежала по рукам. Они смеялись, матерились и снова прикладывались к горлышку. Что-то было романтическое в этой картине и Саныч вспомнил снова Никиту Михалкова. Фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих». Заключительная сцена, апофеоз радости. Не хватало еще коней, музыки Эдуарда Артемьева,… кареты, катящейся под гору.
А люди все кружились, матерились, толкали друг друга, качаясь на ногах, и радовались жизни, а она все не иссякала в пластиковом пузырьке. Григорьеву показалось, что люди пытаются что-то запеть.
- Весело тут у вас. Под Омском. – произнес он. А мужики уже не хотели отпускать корреспондентов и пытались вовлечь их в свою феерическую мистерию, хватая за рукава, поливая друг друга пивом как на "Формуле-1".
- Ладно, - схитрил Саныч, чтобы плавно "вырулить" из ситуации и ретироваться - готовь, Гена, баню, вечером будем,- Саныч не знал, что у Гены нет бани.
Съемочная группа пошла по шпалам к машине, а Гена, рассекая татуированной грудью холодный воздух, пошел по деревне. Искать баню.

                * * *

        Стояла осень. Последняя золотая омская осень 2000 года. Съемочная группа остановилась в поле, как говорил Саныч, «тряхнуть стариной».
 На краю поля, в низине у камышей сидели аисты, видимо, готовясь к дальнему перелету. О том, что по СССР катилась Перестройка аисты не знали.
      - Повезло, - молвил Саныч, - редкое видение, надо бы снять.
      - А оно тебе надо? – затягиваясь сигареткой и наслаждаясь пейзажем, отвечал Григорьев, - все одно, в корзину.
 А птицы как будто не замечали людей, живущих уже другой жизнью.
      - Совсем непуганые, - изумлялся Саныч, - и это рядом с железной дорогой,
      - Рядом с Густафьево! - инженер хлопнул в ладоши и пронзительно свистнул, - э-э-й, - прокричал он, но это не подействовало, - птицы чувствовали себя в безопасности.
      - А в Густафьеве гнезд не вьют, - вздохнул Саныч, - ни на крышах, нигде нет.
      - Я заметил, там Перестройка уже произошла,- с грустью смотрел на аистов Ваня Строчкин,- а это хуже радиации,- он приподнял голову,
      - А тут и дрозды тусуются,- крона раскидистого дерева была усеена чёрными дроздами,- туда же, в путь собираются.
Григорьев зашёл за дерево, а когда вышел облегчённый, зевнул и потянулся крепко.
      - Хорошо-то как, мужики! Россия!- Григорьев не почувствовал что с ним сделали птицы, когда он стоял под деревом.


Строчкин  - Иван Распопов.Корреспондент.
Григорьев - Игорь Григорьев. Инженер.
Саныч     - Перевощиков Александр, оператор.

 *гринго-Гри;нго (англ. gringo от исп. griego — грек) — иностранец, англоговорящий выходец из другой страны. В Бразилии, в большей степени, используется для обозначения всех туристов, в основном жителей Америки и Европы, использующих английский язык в качестве основного.                А. П.
                сентябрь 2000 г., Омск





https://youtu.be/je775nVF-tk  "Приключения Строчкина" в аудиоверсии.


Рецензии
До перестройки жила в подъезде, где жили две мамы героини, обе семьи этажами выше, это у них были гаремы из мужчин, менялись они раз в неделю, и много лет выспаться подьезду не удавалось. По лестницам зимой ползали в одних рубашонках дети до года, у одной 18 летний сын умер ночью, все через него перешагивали, думали спит пьяный.И вообще много чего было.Но грянула перестройка, и всех, кому давали квартиры как многодетным, выселили в брощенные бараки за неуплату.Всё похоже, только мы всем подъездом радовались.Ни в коем случае, я не была перестройке рада.Просто так совпало. Очень правдиво написано.

Лариса Гулимова   08.08.2022 07:44     Заявить о нарушении
Да, Лариса, нам есть чего вспомнить. И я в таком же подъезде жил.

Перевощиков Александр   16.08.2022 00:13   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.