25. 09. 17. мой любезнейший кацап

 Некоторое время назад Интернет донёс до меня украинский "перевод с русского" знаменитой поэмы Корнея Ивановича Чуковского (Николая "Ивановича", или "Васильевича", но на самом деле Эммануиловича)- блистательного литератора, литературоведа, критика, эссеиста и детского писателя, знатока русского языка), - якобы перевод  на украинский его, повторяю, знаменитейшей поэиы "Мойдодыр".

Мне 87-й год, но я отлично помню, как где-то на третьем-четвёртом году моей  жизни (Бог дал мне острую память, к счастью, не утраченную даже после стольких лет  не самой лёгкой из биографий), – всё-таки помню  книжку, которую вручила для меня  моему отцу в Ленинграде, где мы тогда жили, редактор этой книги - Мария Михайловна Гимпелевич, одна из известных издательских сотрудниц того времени.

 В те годы сам автор, кажется, тоже жил в Ленинграде или, во всяком случае, часто там бывал, и я уверен, что с тётей Марусей, которую помню с детства, он (автор сказки) был знаком и встречался... Почти все его сказки в стихах (да местами и прозаическую «Доктор Айболит», вариант которой был и в стихах) я помнил и помню  наизусть... Помню - в частности, и "Мойдодыр".

 И вот эту-то, памятную множеству детей советских, постсоветских и даже антисоветских,  сказку перевёл на  единственную освоенную мною, как и русский, из всех языков на свете,  мову украинскую поэт Олександр Тара'сенко (литературный псевдоним - Бабайчик).

Скажу сразу же: многое в ней перевёл КОНГЕНИАЛЬНО. Как известно, поэзия - литературный жанр, наименее подвластный адекватному переводу. Я принадлежу к сторонникам взгляда (его исповедовал и проповедовал, а во многом и обосновал в своём специальном исследовании "Высокое искусство" (о мастерстве перевода) сам К.И., согласно которому наиболее удавшимся может считаться тот перевод произведения на другой язык, в котором как можно ближе к оригиналу на языке перевода сохранена СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЦЕННОСТЬ  произведения. А это значит, что применены те художественные средства, которые, будучи взяты из арсенала языка перевода, наилучшим способом  доносят до читателя впечатление, испытываемое  носителем языка оригинала, и идеи, которые исповедовал автор.

И вот с этой точки зрения, по-моему, вполне приемлемы и достойны похвалы такие фрагменты (показываю в сравнении с русским подлинником):

Одеяло убежало,                Простирадло утікало,
Улетела простыня                І  білизна – хай їй грець,
И подушка, как лягушка,                І матрасик, мов карасик,
Ускакала от меня.                Від мене зібрався геть.

Я бы всё же, в видах эвфонии (благозвучия, столь присущего просодии, стихотворческой манере русского сказочника), перевёл бы первую строчку так:
               
                Простирадло вті’кло, падло…

(Сохранилась бы внутренняя рифма, имеющаяся в первой строке  подлинника, а слово падло в украинском не звучить столь брутально, как в русском… Но что говорить после того как дело сделано…)

Вполне приемлемыми  считаю и следующие строки:

Я хочу напиться чаю,                Я хочу поїсти сало,
К самовару подбегаю,                Відрізаю шмат чималий,
Но пузатый от меня                Але кляті ті шмати
Убежал, как от огня.                Від мене – під три чорти.

Здесь меня не устроило неаккуратное повторение слогов в третьей  строке четверостишия : -ті ті- - автор подлинника таких небрежностей (речевых «титек»?) не допускал. Но то, что переводчик заменил русское чаепитие более предпочтительным украинскому ребёнку лакомством, по-моему, приемлемо.

Совершенно неприемлемым и, более того, возмутительным в работе господина Бабайчика представляется иное.

Поэма «Мойдодыр» была написана в 1921 году, но, несмотря на весь присущий времени накал политических страстей, по своему дидактическому наполнению  абсолютно аполитична, а с точки зрения педагогики представляет собой текст  гигиенического назначения. Она учит малышей (но одновременно и человеков буквально всех возрастов! – чистоте и аккуратности, стремлению  к порядку, асептике в ежедневном быту, тому, что быть грязнулей – стыдно, учит основам культуры: навыкам чистоплотности. Как и многие, если не все, стихотворные сказки этого автора, она построена по образцу классических симфоний, и вот её финал, великолепная кода:
 
Да здравствует мыло душистое               Хай живе рушниченько пухкенький
И иполотенце пушистое,                І мило духмяне, мов ненька,
И зубной порошок,                І кістковий гребінь,
И густой гребешок!                І голярський камінь!

Давайте же мыться, плескаться,             То ж мийся, підмийся, голись!               
Плавать нырять, кувыркаться                Пірнай, виринай, не барись,    
В ушате, в корыте, в лохани/               У лазні, в ставку, на болоті,
 В реке, в ручейке, в океана, -            В Гнилим Тикичу, що ві Кам.Броді,
И в ванне, и в бане,                В Криму I в Карпатах,      
Всегда и везде –                Усюди й завжди
Вечная слава воде!                Вкраїні хвала – і воді!


Хотя не могу отрицать некоторого сходства переводной концовки с оригинальной, а всё же, скажем по-украински, дещо не те… Ну, прежде всего, почему переводчик заставляет украинских малышей (ведь сказка обращена , в первую очередь, к младшим дошкольникам!) – почему он призывает их… бриться? И что именно брить дошколятам? Ничего подобного в оригинале нет. А в переводе почему-то появился  «голярський» (т. е. бритвенный) камень (для точки бритв…) Да и призыв в одной из строк: «голись!» (т. е. «брейся!»…  Непостижимо!

Непонятно также, почему малышам (или кому бы то ни было) предлагается водные процедуры совершать "на болоте"? В оригинале это делают "в реке, в ручейке, в океане, и в ванне, и в бане..." НО в украинском переводе из высего этого разнообразия водоёмов и мест омовения осталис только "лазні" (бани), правда - добавились "ставки" (пруды)... Правда, упоминаются и Крым, и Карпаты (где есть и море, и реки), но откуда о том знать малышам, не учившим географии?! 

  Обратите внимание: кода, концовка в тексте автора напрочь лишена не только политической, но и какой-либо географической привязанности. Так что «Хвала Україні» - чисто националистический выбрык киевского переводчика.  Могу понять и даже приветствовать , что у Тарасенко-Бабайчика его «Шкіромий» (по-русски буквально Кожемой(щик) –  (довольно вялый перевод великолепного «чуковского»  неологизма – составного слова   Мойдодыр) грозится  окунуть грязнулю не прямо в Мойку -  одну из проток дельты Невы в Петербурге,  конечно же не известную украинскому «малюку» (я, живя в Ленинграде, это слово понимал как “мойку”- от глагола мыть!)- и правильно, что переводчик  заменил  эту Мойку   “Матвіївською затокою”, более понятной ребёнку его страны… Но ведь в финале подлинника нет НИКАКИХ топонимов, откуда же у него все эти Гнилые Тыкичи, откуда Кам.Брод (не вспомню хотя бы аналогичных сокращений в детских стихах  доброго Корнея)?..  И вообще в этом финале нет упоминания даже о России – стихи финала, страшно молвить, космополитичны, откуда бы тут появиться «Вкраїні», т. е. Украине?!  Неужели традиционное  для украинцев чувство юмора тут покинуло переводчика?

Выходит, что именно так… Саме так, вельмишановний пане Бабайчику!

И уж совсем невпроворот – ужасная, возмутительно безвкусная и просто оскорбительная  подмена  добрейшего  друга малышей всех национальностей, верного приятеля самого автора – его  замечательного    Крокодила. Того, говорящего то по-немецки, то по-турецки, а то и по-русски, любителя полакомиться галошами, отца двух чудных мальчиков-крокодильчиков Тотоши и Кокоши. В кого же превратил их переводчик?  Полюбуйтесь же и поверьте собственным  глазам:

Вдруг навстречу мой хороший,       Тут назустріч мій коханий,
Мой любимый Крокодил.              Мій улюблений кацап,
Он с Тотошей и Кокошей             Він з Альошею і Ваней 
По аллее проходил.                Прямував неначе цап.
И мочалку, словно галку,           І мочалку, наче галку,
Словно галку, проглотил.           Він щелепами цап-цап!

А потом как зарычит                А за тим ногами він затупцював
На меня,                І руками він мене відлупцював.   
Как ногами застучит а меня:
«Уходи-ка ты домой,                «Уходи-ка ты домой», -
Говорит,                він мовляв, -               
Да лицо своё умой,                «Да лицо своё умой», -    
Говорит,                він мовляв. –
А не то как налечу,                «А не то как налечу»,-
Говорит,                він мовляв, -               
Растопчу и проглочу!»              «Растопчу и проглочу!»,-               
Говорит.                він мовляв.


То есть, украинский переводчик в 1993 году, задолго до скандального захвата путинской Россией засушливого  Крымского полуострова навязанного Украинской ССР под видом щедрого ей  подарка Никитой Хрущёвым, от имени Российской советской федерации,   задолго до «гибридной», но от того не менее   кровавой войны в Донбассе, задолго до мирных соглашений в минском и нормандском форматах, этот далеко не бездарный, как мы видели, переводчик  вывел, вместо мирного борца за чистоту и гигиену Крокодила,  для украинского маленького читателя  некоего…  КАЦАПА! 

Что, как известно взрослым людям, издавна среди украинцев является дразнилкой и прозвищем «русских братьев» – москалей!  Из тех самых, которых  узнают «на майдані, коло церкви» по тому, что «він – не скаче»…

А я лишь прочёл такое – подскочил до самого потолка,  хотя я не москаль, а, если будем пользоваться сложившимися в тёмных веках среди тёмных и невежественно диких народов дразнилками, то – самый истинный и неподдельный Жид. Да ещё из пресловутого Израиля…

Если кто не знает, кацап – потому так на Украине зовут издавна русских, что они, в отличие от украинцев, ходили с бородами. А потому напоминали украинцам «цапов», то есть, по-украински, козлов. (ка- это приставка)…

Вспомним: русские украинцев называли «хохлами» за «оселедці» (“селёдки”, то есть чубы на выбритых головах запорожских казаков. И если бы мне поручили обратный перевод с украинского «Шкиромыя», то, чтобы уязвить господина Бабайчика, я бы вместо Крокодила ввёл в действие именно хохла, с двумя хохлятами. Ну, вот так, примерно:

Тут навстречу мой чудесный,
Мой изысканный Хохол…
Он с хохлятами-дохлятами
По улице прошёл...

Понравился бы пану Бабайчику такой персонаж вместо Крокодила?

Тут надо ещё сказать, что у автора сказки, русского писателя – сына украинской крестьянки и еврейского студента – этот его Крокодил, хотя и расхаживал по Петербургу, куря трубочку и разговаривая по-турецки, но сам не принадлежал ни к какой национальности. И с какого бодуна переводчик вынудил его учить азам гигиены украинских младенцев,  именно изрекая русские фразы, остаётся большим секретом. А особенно – почему именно кацап глотает мочалку и почему обладает столь мощными «щелепами» (челюстями)- спросить бы у самого господина переводчика!   Так ведь не скажет, потому что и сам объяснить не сможет… 

Что же получается , если верить такому  «переводу»?

       Что азам гигиены учит украинских дітлахів (детвору) не кто иной как КАЦАП!
       Притом, учит их не на каком-либо ином, но именно на чистом русском языке: иначе, видно, не поймут, не запомнят…
       И, по всему видать, украинские батько та матінко рідна  просто не в состоянии были научить своё украинское дитятко основам чистоты и личной гигиены…

Вот до чего доводит  безумный, неизбежно глупый  национализм, если он – крайний или, что точнее, бескрайний…  То есть,  переводчик хотел сказать одно – а получилось совершенно другое, противоположное!
      А жаль. Мог бы сделать великолепный перевод. Если бы не задавался гнилой, всегда импотентной ультранационалистской идеологией.